— Мир вам, — услышала Кесса. — Очень хорошая встреча, сыновья дракона. Я хотел узнать, какие сегодня новости.
— Ничего, что могло бы тебя порадовать, — покачал головой колдун в красном. — Огня всех драконов не хватило, чтобы морок рухнул. Страж Анхур ждёт помощи с востока...
Менн приподнялся на хвосте, озадаченно шурша чешуёй.
— А как же известия о том, что злоумышленник схвачен? И тот смелый сын мрака, Нерис... Разве он не обещал разрушить морок?
Красный маг громко фыркнул, жёлтый поморщился.
— У меня нет веры Нерису, — сказал он, пожимая плечами. — Злая тварь схвачена, и скоро её казнят, но, боюсь, гибельный сон владыки уже не развеет... Чего ты хочешь, колдунья с демонёнком?
— Как мне найти владыку Элмада? — выпалила Речница, вздрогнув от неожиданности. Все трое повернулись к ней, и взгляды их были очень странными.
— Ты недавно в стране, это видно, — сказал жёлтый маг, тщательно подбирая слова. — И пришла ты издалека. До ваших краёв, верно, не долетели ещё слухи о нашей беде. Ты не встретишься с владыкой Элмадом — ни ты, ни я, ни даже драконы...
На крыше, под соломенным навесом, выстроились рядами пузатые бочонки с маринадом, до поры прикрытые листьями. Внизу блестящей улиткой завивалась в спираль улица. Кесса сидела на краю, сосредоточенно жуя лист Сетты, пропитанный острым соком. Таскать чаны с рассолом было тяжело, но Речница быстро поняла, как применить к кислой жиже заклятие "ал-лииши", и дело пошло быстрее — и у Кессы теперь был какой-никакой ночлег и ужин. Эррингор, свирепо сверкающий глазами, сидел на крыше поодаль от Речницы и смотрел на неё с нескрываемым презрением.
— Жрать траву... Только знорки, только они могут так упасть... — слышала Кесса невнятное бормотание, прерываемое шипением пара и рёвом огня. Она заглянула в Зеркало Призраков, прикрыв его ладонью от солнца. Там тоже бушевало пламя, и именно оттуда исходил непрестанный тихий треск. За огненным валом вроде бы проступали угловатые силуэты зданий и метались какие-то фигурки, но всё было затянуто багряной завесой.
— Сильным магом надо быть, чтобы усыпить дракона, — вздохнула Речница. — Тем более — такого могучего. Как только Элмад подпустил к себе злодея... Тут очень злое солнце, Эррингор, но тебе оно не повредит. Залезай в карман. Мы уже достаточно отдохнули. Пойдём посмотрим на тварь, которую поймали маги!
— Это ещё зачем?! — махнул хвостом зверёк. — Ты не поняла, что ли, кого они изловили?! Это же Гевахелг, мерзкий пожиратель разума! Хотя — верно, чего тебе бояться...
— Постой, — Кесса пропустила последние слова мимо ушей. — Думаешь, это наш Гевахелг? Гоэл э-Тинр? И правда... приметное существо, такое не потеряешь. Так их магия настолько сильна, что обморочит даже дракона?!
— Урррх, — неохотно кивнул Эррингор. — Они сильные. Проклятые твари! Никогда не поверил бы, что единственный знорк может такого поймать. Этот их Нерис Имлийн, верно, умеет колдовать...
— Он — чёрный маг, демонолог, — последнее слово Речница произнесла с опаской. — Жаль, что не умеет разрушать мороки. Пойдём, Эррингор. Если там Гоэл э-Тинр... надо исхитриться и поговорить с ним.
Око Згена пылало в зените, заливая землю прозрачным огнём. Тени укоротились, узкими кромками чернея под блестящими, будто оплавленными, стенами. Невысокое здание — точнее, четыре здания, соединённые меж собой в квадрат — облицовано было белым мрамором, тем же, что пошёл на украшение крепостных башен, но в жаркий полдень камень больше походил на древний стеклоподобный рилкар. За высокой узкой аркой и пеленой охранных чар виднелась зелень, цвело что-то нежно-розовое и как будто журчал родник, — там была жизнь. Тут же, на испепеляемой солнцем площади, ничего живого не было. И стражники в белых балахонах, вышагивающие вдоль стены, мечтали только о том, чтобы уйти с солнцепёка.
Речница осторожно выглянула из-за гребня крыши. Воины, изнемогая от жары, пытались спрятаться в тени и с тоской смотрели на арку, запечатанную магией. В трёх шагах от них в мостовой чернел круглый пролом, прикрытый непрочной на вид решёткой.
— Эррингор, — прошептала Кесса, пытаясь сверху увидеть, что же там, на дне провала. — Стой на краю. Если увидишь стражников, рычи и дыши огнём.
— Фаррраррх! Знорка, с чего мне помогать тебе?! — из ноздрей зверька повалил дым.
— Не хочешь? Тогда помоги хотя бы себе, — в свою очередь фыркнула Кесса и замолчала, прижавшись к крыше. Внизу стражники переглянулись и вдоль стены прокрались под полог заклятия, к вожделенной тени и воде. Чёрный нетопырь сорвался с крыши и опустился на край колодца, приникнув к решётке.
Светло-серая шерсть Гевахелга как будто светилась в полумраке, столб солнечного света, падающий на дно ямы, зажигал её белым огнём. Существо лежало на полу, тщетно пытаясь спрятать глаза от солнца. Его руки были скручены за спиной.
— Гоэл! — тихо окликнула Речница. — Гоэл э-Тинр!
Гевахелг дёрнулся, как от удара, и попытался свернуться в клубок. Длинные ветвистые "усы" на его макушке были, как разглядела Кесса, связаны вместе и плотно обмотаны жгутом, отчего напоминали толстую косу. Хвост существа — самый его конец, с парой коротких шипов — зачем-то вмуровали в ком глины. Воздух вокруг Гевахелга странно мерцал и иногда как будто сгущался, но никакие силуэты в нём не появлялись.
— Стой на страже, Эррингор. Я спущусь, — прошептала Речница, покосившись на арку. Бояться пока было нечего.
Яма была просторнее, чем показалось Кессе сверху. Речница вернула себе человеческий облик и прислонилась к стене, скрываясь во мраке от чужих взглядов. Гевахелг с тихим воем корчился на земле, пытаясь не то встать, не то порвать путы, воздух вокруг светился всё ярче, и в нём пробегали зеленоватые искры.
— Не бойся! — еле слышно сказала Кесса. Она встретилась взглядом с демоном, и её передёрнуло. Для чего-то пленившим его нужно было, чтобы он не мог закрыть глаза, и его веки удерживала тонкая полоса ткани. Взгляд выпученных глаз, налившихся кровью, был мутным и почти безумным.
— Эти люди очень жестоки... — прошептала Речница и подошла вплотную, склонившись над хеском так, чтобы её тень скрывала его голову. Сейчас пригодился бы плащ...
— Знорка! А-аррх... знорка, — Гевахелг резко дёрнул головой и нехорошо оскалился. Кесса поёжилась.
— Ты ведь из Вайдена, правда? — быстро и тихо сказала она. — Элогеф и Валейл просили тебя найти. Они не знают, что с тобой, и почему ты пропал. Они не говорили, что ты злой, и что ты убиваешь мирных драконов...
— А-аррх! Я... я никого не убивал, — Гоэл яростно замотал головой. Кесса, забыв об осторожности, обхватила его за плечи — она хотела помочь хеску сесть, чтобы он не бился о землю, но демон оказался слишком тяжёлым.
— Ты зачаровал Элмада, короля драконов, — прошептала Речница. — Он спит гибельным сном. Я не думала, что вы враждуете с драконами...
— У-ух! Знорка, знорка, — Гевахелгу наконец удалось сесть, и он шумно вздохнул. — И ты о том же... Все говорят одно! Я не хотел ему вредить — я же сказал это тем зноркам, и другим, и всем, кто спрашивал. Я не хотел! Это был спор, просто спор... А-арррх... Где же Нерис, где он...
Существо странно дёрнуло плечами, путы впились ему в руки, и оно тихо завыло. Речница попыталась оттянуть верёвки и ослабить их немного, но хеска связывали на совесть...
— Нерис Имлийн? Тот чародей, что взял тебя в плен? — переспросила Кесса. — Ты не шевелись, я немного растянула верёвки, они не будут так врезаться...
— Аррх, — Гевахелг качнул головой так, что ударился подбородком о грудь. — Нерис, Нерис... Где он?! Он говорил — это ненадолго. Он выведет меня, и я разбужу дракона. Этой ночью... или прошлой? Арррх... это время, я не знаю, как оно течёт... Тут всегда холодно и жарко, темно и светло!
Он замолчал, хватая ртом воздух. Его дыхание было горячим и сухим, как пустынный ветер.
— Этот Нерис обманул тебя, — прошептала Кесса, сжимая пальцы в кулак. Водяной шарик соткался из воздуха и коснулся носа Гевахелга.
— Он жестокий и лживый человек. Он хвалится, что победил тебя... Так вы с ним были друзьями?
Гоэл слизнул сгусток воды одним движением языка и склонил голову на плечо, тяжело и часто дыша.
— Победил... Теперь я вижу, знорка. Да, хорошо вижу... чем я смотрел раньше?! Мы не друзья... он маг и я маг... он говорил — так интересно видеть магию Гевахелгов... и что я умею — это удивительно... и я много показал... а потом мы поспорили. Хватит ли у меня сил... и я согласился. Он говорил — это неопасно, все удивятся — и только... и я сниму чары. А потом они связали меня. Я говорил им... много говорил, впустую.
— Пей ещё, — Кесса сотворила большой водяной шар, но и его хватило ненадолго. — Нерис сказал им, что дракон проснётся, если тебя казнят. Они злы на тебя...
— Аррх... да, да, — Гоэл кивнул. — Не удивлён. Они так думают, да, это видно. Нерис не сказал им... никто не сказал... Я умру — дракон умрёт. Нерис его не разбудит. Только... только тот, кто творил чары, никто больше. Или боги...
Кесса нахмурилась. Её ногти впились в ладонь, но она не замечала боли.
— Он очень дурной маг, — прошептала она. — Верно, он хочет, чтобы дракон умер. А ты? Если бы ты был свободен... если бы Вайден тебя ждал... ты вернул бы дракона к жизни? Ты зол на него?
— Аррх... Знорка! — Гевахелг оскалился. — Нерис говорил... теперь ты говоришь... знорки много болтают, аррх... Я не зол. Я не хочу убивать. Скажи им — я разбужу его! Если вернусь в Вайден, не выйду оттуда никогда. Скажи им...
— Боюсь, они не поверят, — покачала головой Речница. Сверху донеслось невнятное шипение, и Кесса вздрогнула и подалась назад.
— Стража! Послушай, Гоэл э-Тинр. Я вернусь, когда стемнеет, и я вытащу тебя отсюда. Никто больше не будет мучить тебя. Дождись темноты!
Сверху застучали по решётке. Летучая мышь молнией вылетела из колодца, промелькнула над ошеломлёнными стражниками и скрылась за гребнем крыши. Фиолетовый зверёк болтался в её лапах, плюясь искрами...
Тусклый зеленоватый огонёк дрожал в полумраке над опустевшей улицей. Кесса держала его на ладони, вглядываясь в сияние. Фиолетовый зверёк сидел рядом на краю крыши и молча дымился. Речница старалась не смотреть ему в глаза — там полыхало злобное пламя.
— Нуску, повелитель вечного света, — шептала Кесса, покачивая огонёк на ладонях, — помоги нам не сбиться с дороги. Да развеется мрак, да истает туман, да отступят наваждения...
Сияние задрожало и медленно угасло, оставив слабый светящийся след на ладонях. Речница сунула руку в бочонок и, вытащив лист Сетты, едва-едва просолившийся, впилась в него зубами. Негоже Чёрной Речнице лазить по чужим бочкам, но полеты в мышином облике наводили на Кессу дикий голод, и, даже дрожа от волнения, она не могла забыть о еде. Эррингор презрительно фыркнул.
— Ты плюнешь огнём, — тихо сказала Речница, пальцем в пыли вычерчивая линии улиц и очертания домов. — Вот сюда — там магическая завеса и каменные стены. Ничего не загорится, может, обуглятся кусты под аркой, но это ничего... а шуму будет много. Если повезёт, стражники отвлекутся. Только плевать ты будешь на лету, и постарайся не пожечь мне крылья.
— Фарррарррарррх! — Эррингор взмыл в воздух, на лету превращаясь в огненный шар.
— Не надо шуметь, — Кесса не обернулась. — Если нас поймают, тебя увидят маги и драконы. А им ты не нравишься...
Магическая завеса от удара чуть подалась назад и полыхнула на полгорода, огласив окрестности громовым раскатом. Мгновение спустя никого уже не было у закрытого решёткой колодца — никого, кроме бесшумной крылатой тени.
Эррингор вывернулся из мышиных лап и повис на прутьях решётки — Речница увидела, как сверху мерцают его багровые глазки. Она окликнула его и услышала собственный писк — она всё ещё была летучей мышью... Эррингор сверкнул глазами и отмахнулся.
— Знорка? — прохрипели снизу. Гевахелг лежал на дне колодца и скрёб когтями землю, пытаясь подняться. Кесса бросилась к нему, на лету меняя обличие.
— Ни-шэу, — прошептала она, касаясь пальцем пут на руках Гоэла. Тряпка, мешающая ему закрыть глаза, оказалась обычной, не зачарованной, Кесса просто разрезала её. Ремни на руках вспыхнули багрянцем, на мгновение стали нестерпимо горячими, и шерсть Гевахелга начала тлеть, но тут же путы рассыпались, и существо небрежно стряхнуло пламя.
— А-арррх, — Гевахелг зажмурился и прикрыл глаза одной парой ладоней. Ещё две его руки распутывали ремешки и ткань на "усах". Кесса осторожно помогала, поддевая ножом плотно прилегающие ремни.
— Аррх, — "усы" бессильно упали на плечи, и Гоэл мотнул головой, пытаясь расправить слипшиеся "веточки". — Ты кто, знорка? Имя у тебя есть?
— Я Кесса, Чёрная Речница, — прошептала она, прижимая палец к губам. — Не шуми, стража близко. Сейчас уберу глину с хвоста...
— Глина не удержит, — Гевахелг посмотрел на замурованный хвост, и комок глины с треском разлетелся, пылью засыпав дно ямы и запорошив белесый мех демона. "Усы" распушились и слегка приподнялись над плечами, а потом неярко засветились. Гоэл снова зажмурился — у него болели глаза, веки опухли. Речница обхватила его и упёрлась плечом в его грудь, чтобы помочь подняться. Гевахелг стоял на ногах нетвёрдо, тихо хрипел и шипел что-то непонятное.
— Гоэл, ты не падай, — прошептала Кесса и попробовала прислонить его к стене. — Тебе сейчас станет лучше. Пить хочешь?
Гевахелг мотнул головой и потёр запястья — его пальцы сгибались с трудом, так отекли за время неподвижности. Кесса покосилась наверх — там снова что-то громыхнуло, закричали, ругаясь на все лады, люди, заревел разбуженный дракон-стражник. Эррингор свесился в колодец и махнул лапкой, поторапливая Речницу.
— Гоэл, не пугайся — мы сейчас превратимся, — вздохнула она и осторожно взяла его за руку. Гевахелг не сопротивлялся, его ладонь была вялой, будто из неё исчезли кости. Кесса повернулась к нему спиной и схватила вторую его руку, а потом вскинула над головой, словно крыло.
— Одно тело, одни крылья, — прошептала она, зажмуриваясь, и почувствовала пустоту под собой, жар в крови и ломоту в костях. Суставы неприятно, но уже привычно вывернулись, зашелестели, срастаясь, перепонки меж руками и телом, и здоровенная летучая мышь повисла на решётке, растопырив крылья и оторопело глядя на себя.
"Ничего себе мышка..." — думала Кесса, рассматривая белесое крыло с жуткими крючьями там, где должен был быть всего один коготок, мохнатый хвост с двумя зубцами и слабое, но заметное белое свечение. "Интересно, где такие летают..."
Что-то задело её ухо, потом рвануло Речницу в сторону, будто хотело разделить её надвое. Она повернула голову и увидела ещё одну пару глаз, наполненных страхом и отвращением. Вторая голова летучей мыши отчаянно крутилась и тянула тело на себя.
— Гоэл э-Тинр! — слова Речницы превратились в писк, но Гевахелг их, кажется, понял — и трепыхания прекратились. — Мы в одном теле сейчас. Не бойся и не шевелись, и ничего не делай, пока не станешь снова собой! Мы полетим к Элмаду!
