— Я! — ещё.
— На строительство жилого дома...
— Я! — ещё.
— И наконец...
— Я! — таурен своим шагом чуть не снёс коменданта.
— Да подождите Вы! — комендант не выдержал. — Работы хватит! На все пятнадцать суток!
В общем, учтя наши особенности, меня послали мыть окна где повыше (и где не жалко, случись что), а бычару — на уборку улиц.
Вечером открылся секрет Тёмного Эль-в-дара. В смысле, за попытку чего его посадили.
— Заключённый Посси Балми, арестованный за особо неудачную попытку отнять у жеребёнка конфетку, ваши трое суток истекли. С вещами на выход! — последние слова комендант был вынужден говорить погромче — чтобы перекрыть ржание. Причём двойное. Оказалось, минотавры могут ржать не хуже лошадей.
И всё-таки совместный труд — для пользы Кантерлота — сближает. Ну и полное отсутствие других собеседников. А рухнувшая стена — объединяет. Да и вообще, парнем минотавр оказался нормальным, просто не стоило ему молодых кобылок портить. Я и сам с этим справлюсь. Что и было заявлено... после чего я мог опять полюбоваться на ржущего быкообразного. Отсмеявшись, он хлопнул меня по боку (ну, на самом деле по плечу, но с размерами его ладони... и слава чакроусилению и чакросцеплению, обошлось без переломов и полётов) и посоветовал при самих кобылочках такого не брякнуть. А то неизвестно ещё, кто кого испортит. Помня загадочно-голодный блеск в глазах подруг, я не мог не согласиться.
Совет собрат по заключению дал очень вовремя: вечером третьего дня меня явилась проведать вся банда Гармонии. Плюс Спайк. Но, поскольку по закону с заключёнными можно было видеться строго только по одному, подруги, задвинув дракончика на последнее место, устроили очередь. Местом встречи назначили коридор между камерами.
Первой оказалась Флаттершай. Оценив весьма унылую обстановку, она с сочувствием посмотрела на меня, на минотавра, снова на меня... и тут заметила синяк в форме минотавровой ладони. От взгляда даже мне захотелось закопаться в пол, а быкоглавец вообще посерел под цвет стен. Научил на свою голову. Да уж, по сравнению с этой жаждой крови моя "яки" выглядела откровенно бледно.
Увидевшая нашу реакцию пегасочка тут же смутилась, села на пол и закрыла гривой мордочку.
Пока я боролся с желанием потискать это чудо, минотавр по стеночке просочился в самую дальнюю камеру и закрылся там. Лязг захлопнувшейся двери, похоже, вывел Флаттершай из сумеречного состояния. Кобылочка встряхнулась и по-новому посмотрела на меня и мой синяк. Вот тут-то мне вспомнилось, что такое настоящий ужас. Ибо жажда крови приходит и уходит, а нежность наносить и ласке подвергать жёлтой кобылочке хочется всегда. И именно таким взглядом, который достался мне, воплощение доброты и заботы смотрела на симулянтов и нахле... больных зверюшек перед тем как окружить их той самой добротой и заботой. Мне необходимо было что-то срочно придумать, пока меня не окружили тем же самым прямо здесь и сейчас. Причём все шестеро — ради добра и справедливости они вполне могли и плюнуть на закон.
— Шрамы украшают мужчину! — брякнул я первое, ну почти первое, что пришло в голову. Предыдущие мысли были несколько... хотя кого я пытаюсь обмануть? — весьма и весьма нескромного содержания.
— Эм... — произнесла слегка сбитая с толку пегасочка. — Очень красивый синяк. Миленький... — спохватившись, поправилась: — Ой, то есть брутальный, — и не успел я с облегчением вздохнуть, как она шагнула ко мне и нежно подула на бок. — А точно не больно? Может, компресс сделать?
— Само заживёт, — я как можно быстрее повернулся физиономией к Флаттершай. И внезапно для себя самого чмокнул её в щёку.
От вида смеси смущения и счастья на мордашке мне всё с большим и большим трудом удавалось сдержаться и не уединиться с кобылочкой в ближайшей камере. Иначе потом нам остаток срока пришлось там жить втроём: мне, Флаттершай и нашему будущему ребёнку. Нет, я не против детей, мне они даже по душе... уже существующие. Вон, с Метконосцами с удовольствием вожусь, к примеру, помогаю Эпплблум с Конь-Фу. Но вот мысли о собственных детях... несколько нервируют. Но — весна, гормоны... И когда зуд: "Да плевать уже! Даёшь... то есть берёшь кобылочку и всё!" почти завладела телом и мозгами, в коридор ввалилась прорвавшаяся (судя по фоновым звукам, в прямом смысле. Хотя по виду и не скажешь) второй Эпплджек. С тележкой, полной яблочных пирогов. Подошла к нам. Увидела выражение на лице пегасочки и мгновенно забыла, что хотела сказать. Пару десятков секунд подьирала слова и наконец спросила:
— Флаттершай, а что с тобой?
Смутившаяся пегасочка шагнула к подруге и шепнула ей на ухо. Очи фермерши широко раскрылись, она с изумлением посмотрела на меня.
— Ага, — кивнула скромняша и удалилась.
С минуту оранжевая кобылка с лёгким недоверием косилась в мою сторону, но затем вспомнила первоначальный план своего посещения. Слава Кураме, а то этот взгляд меня уже потихоньку заставлял нервничать.
— Рритака, а я тебе гостинчик привезла, — фермерша показала копытом на тележку. Аппетитный запах от которой вызывал слюноотделение. Пусть голодом заключённых и не морили, да и еда была отнюдь не баландой, но пироги от Эпплов — это пироги от Эпплов!
— Фенкс! — от всей души сказал я. Под внимательным взглядом подошёл к тележке, взял один пирог и стал есть. Нахваливая каждый кусочек, а то иначе повисла бы уж очень добровещая тишина. И добра обещала бы всё больше и больше.
Не спасло. Едва последняя крошка была проглочена, кобылка махнула хвостом в смысле "Да пошло оно всё!" и впилась в мои губы поцелуем. Очень жарким. Секунд через десять в мозгу мелькнула мысль, что меня сейчас начнут... вернее, уже начали насиловать, но с таким напором скоро — и прямо здесь — разложат на полу и перейдут к следующей... амплитуде взаимоотношений. Не то, чтобы я совсем против, но всё-таки, кто здесь жеребец то? Хотя, не мне ж вставлять будут. И пожалуй, стоит расслабиться и получить удовольствие.
И в тот самый момент, когда Эпплджек почти опрокинула меня, сверху раздалось абсолютно неделикатное покашливание.
— ЭйДжей, ты бы его хоть в камеру отволокла, — убедившись, что привлекла-таки внимание, с усмешкой сказала синяя пегаска. — А то тут посетители ходят.
От внезапности у фермерши тут же упал весь настрой, а у меня — не только он.
— Это не то, что ты думаешь! — из уст оранжевой кобылки прозвучала классическая фраза.
В ответ радужница всей своей мимикой выразила сомнение в высказанном подругой.
— Не веришь, — та не спрашивала, утверждала. — Ладно, моё время всё равно истекло... — с этими словами поскучневшая фермерша ретировалась.
Рейнбоу пару раз фыркнула и повернулась ко мне.
— Прива, А-така! — приземлилась и сложила крылья. — Ну вы даёте! — так как меня всяческие плотские желания покинули, в первый момент я испугался, что пегаска в своём стиле устроит соревнование "кто лучше насилует". К счастью, обошлось. — Но то, что ты выдал с минотавром... Это! Было! Балдёжно! Сквозь Понивилль... — ага, и сквозь ратушу. Самое основное моё обвинение. Здание и без того просило о ремонте... капитальном, но после пробежки двух центнеров бычатины оно начало умолять. — А потом...
Дальше я уже не слушал — всё было в приговоре. Это не касаясь моего личного участия в безобразии.
Разговор... ну как разговор — моя часть ограничивалась кивками и короткими репликами типа "Ага" и "Круто", а вот пегаска разошлась не на шутку, предложении на пятом начав дополнять повествование жестами... так вот, театр одного актёра прервала Твайлайт.
— Он же был там же, Рейнбоу, — увернувшись от очередного "Вввум!", напомнила волшебница, уже минут пять слушавшая рассказ.
— Ой, Твай! — пацанка наконец-то заметила единорожку. — Что, уже твоя очередь? Ну, тогда пока, А-така! — она вылетела.
— Да, Рейнбоу — такая Рейнбоу, — с тёплой улыбкой проводила взглядом подругу единорожка. Подождала, пока мой слегка остекляневший взгляд прояснится. И со слегка озорной улыбкой поприветствовала меня: — Привет, Аритака.
— Привет, Твайлайт, — несколько настороженно ответил я.
— Я подумала, что тебе здесь скучно, — блаженное было время! — и привезла немного книжек, — а Твайлайт — такая Твайлайт. Передо мной выросла стопка из "немножко книжек". — И ещё, — смущённый вид волшебницы породил во мне нехорошие подозрения, — можно одну просьбу? — моё дыхание невольно замерло, нехорошие подозрения окрепли. — Можно тебя изучить?
— Э? — меня хватило на одну букву только.
— Меня очень давно интересуют твои способности, — продолжила Твайлайт, — Нет, понятно, что это просто необычная магия воды, и ты очень хорошо овладел внутренней магией pony vulgaris, — последнее она произнесла явно не по-эквестрийски, — но мне хочется разобраться поподробнее.
— Только без вскрытия, — ляпнул я от облегчения.
— Договорились, — серьёзно кивнула библиотекарша, достала из седельной сумки пергамент с пером и зачеркнула строчку.
У меня ноги стали просто ватными. Твайлайт планировала меня вскрыть?
— Нет, что ты! Я вовсе не собиралась тебя вскрывать! — волшебница абсолютно верно угадала мои эмоции. — Это только план черновика, я даже не думала, что ты согласишься. Так, набросала кое-чего... — похоже, весеннее безумство проходит у каждого по-своему. — Давай я пока тебя измерю? — магия библиотекарши приподняла меня над полом.
Ещё три посетителя. Надо выдержать ещё только трёх посетителей...
К счастью, одно из неоспоримых достоинств Твайлайт — пунктуальность — сработало и в этот раз, и составившая план моей экзе... исследований кобылочка удалилась сама и вовремя.
Ей на смену пришла Рарити.
— Аритака, дорогой! Как я рада тебя видеть!
— Я тоже рад очень тебя видеть, — улыбнулся я. А особенно рад тому, что модельерша — Спайка, и, похоже, дракончик тоже ей небезразличен, так что с этой стороны меня ждёт разве что роль манекена для новых образцов одежды. Кстати, надо было сказать Твайлайт, что у модницы есть мои мерки.
— Святой подиум! — тем временем Рарити осмотрелась по сторонам. — Какое... — она запнулась, подбирая термин, — неприглядное место — эта тюрьма! Ужас! Здесь нужен новый дизайн!
— И шарики! — донёсся сквозь закрытую дверь голос Пинки.
А я с искренним наслаждением — дожил! — слушал полёт девичьей украшательной фантазии, кивал, поддакивал и предлагал коррективы. Всё равно мой срок через десять дней кончится, и даже если кобылочка пробьёт у Селестии и Луны свой проект, здесь уже будут сидеть другие. И мучиться...
В этот момент меня почти пробило на злодейский смех, но удалось сдержаться и с новым пылом включиться в обсуждение улучшений обстановки. А когда единорожка в творческом порыве промелькнула мимо самой дальней камеры, мой взгляд наткнулся на застывшего минотавра. В его глазах плескался почти такой же ужас, какой я видел у собственного отражения, когда только-только попал в Эквестрию. Мой шапоклякизм встрепенулся и выдал новую идею:
— А ещё одежда! Рарити, ты только посмотри, какая безвкусица!
— Ты прав! — отозвалась модница. — Кошмар!
Быкоголовый схватился за сердце и почти потерял сознание. И никакой "яки" не понадобилось. А самое главное — никто не докажет моего злобного умысла.
Забегая немного вперёд. Рарити использовала свой "административный ресурс" и продавила-таки как новый дизайн тюрьмы, так и новый фасон робы. И после того, как Тёмный Эль-в-дар опять попался на опять неудачной попытке преступления, и без того немногочисленная преступность в Кантерлоте очень резко сократилась. Мужская. Зато появилась женская.
Когда Рарити удалилась, я с сочувствием посмотрел на самую дальнюю камеру. Пожалуй, в процессе отхода от шока меня немного занесло. Да и в любом случае, предупредить надо. Одним прыжком я достиг двери, стуком копыт заставив минотавра вздрогнуть и выйти из столбняка.
— Готовься, — убедившись, что внимание сокамерника сосредоточено на мне, прошептал я.
— К чему? — хрипло и тоже тихо спросил он.
— К выносу мозга.
— А... — начал было минотавр, считавший, что мозги ему уже вынесли.
— Это были ещё цветочки, — мой абсолютно честный ответ вызвал разве что недоверие. Я пожал плечами, прислушался к самому чуткому детектору (на котором клеймушки) и начал отсчёт: — Три, два, один...
— Здрася! — Пинки выпрыгнула из-под койки в камере. И с неукротимой энергией принялась за наши мозги. Ну, я-то уже привычный, а вот бычок потом весь оставшийся срок то и дело под кровать заглядывал. А может и после.
В общем, маленькому дракону минотавр обрадовался, как родному. А вот у меня при виде очень довольного выражения на физиономии мелкого, напротив, дзинькнуло нехорошее предчувствие.
— Сенсей! — предчувствие стало просто плохим. — Смотри чему я научился! Двуручное чидори! — и показал.
Ну а я научился чакросцеплению к потолку с помощью хвоста и гривы. В тот же миг. Не даром говорят, жить захочешь — ещё не так раскорячишься.
А вот быкоголовый познал, что бывает при ударе током от плохо контролируемого чидори. С двух рук. Новое — оно же хорошо нетренированное старое.
Когда Спайк ушёл, мы с минотавром одновременно вздохнули с облегчением: наконец-то закончилось.
И в этот момент дверь открылась.
— Ваше Высочество? — первым опомнился от шока быкообразный и склонился в поклоне.
— Луна? — меня хватило только на удивлённый вопрос.
— Привет, привет, — кивнула она. — Вот, пришла навестить.
— А почему сегодня, а не раньше? Ты же здесь главная, могла бы в любой момент...
— Не могла. Это не по закону, а я сейчас должна быть образцом законопослушности, — похоже, мой недоумевающий вид был слишком красноречив, так что она пустилась в объяснения: — Вот ты думаешь, это тебе дали пятнадцать суток? — дождалась моего полного недоумения кивка. — Нет, это нам дали пятнадцать суток. Чтобы я вела среди тебя разъяснительную работу, а ты — рос над собой...
— Будь проклят тот день, когда я сел за баранку этого пылесоса! — вырвалось у меня. — То есть в кресло киномеханика! Не даром говорил великий...
Луна улыбнулась уголком губ, и мне стало понятно: всё абсолютно серьёзно.
— Аритака, послушай, пожалуйста. Я знаю, что на самого себя тебе плевать, но ты о девочках подумай!
Я подумал. И не только я. Минотавр вздрогнул ещё сильнее.
— Между прочим, они волнуются за тебя, — продолжила аликорнесса. — И моя сестра тоже, а у Тии и без тебя проблем хватает. Взять хотя бы этот весенний турнир! Ари, потерпи хотя бы до свадьбы! — не услышать умоляющие нотки было невозможно
— Я постараюсь...
Приняв моё обещание, Владычица Ночная улыбнулась, на этот раз широко и по-настоящему. И перевела беседу на более приятные темы, уделяя при этом внимание и быкоголовому.
В общем и целом, это было самое приятное посещение, нервы пришли в относительный порядок, минотавр подуспокоился и начал смотреть на меня с чем-то, очень сильно напоминающим уважение.
— Знаешь, у меня сложилось такое ощущение, что ты прослушал моё имя, — обратился он ко мне, когда Луна ушла, и стражи загнали нас в камеру. Ну, то есть в то, что стало одной камерой.
