— Кронг Тиррискинг, жалкий убийца и трус, именующий себя Горный Козёл! Я проклинаю именем Воителя и неведомыми нам именами других Победителей тебя и весь твой отряд! Пусть ваши души не знают покоя и терзаются призраками совершённых вами злодеяний, пусть вы лишитесь сна, сил и выносливости, пусть вы потеряете путь даже там, где он вам хорошо знаком! Пусть от вас всё время исходит вонь трусости и злодейства, как от того дерьма, которым вы писали и в которое вы превращаетесь! Пусть малейшая болезнь вас будет мучить беспощадно и бесконечно, но не сводить в могилу! Пусть оружие валится из ваших рук, и от страха отнимаются ноги! И пусть вы кончите свою жизнь как преступники, в муках страшной казни!
Страшная формула проклятия была самостоятельно изобретена Тором в гневе. Он понял, что натворил, и застыл в ожидании тяжёлых последствий. Вдруг Мастер почувствовал, что в него вливаются силы, хоть и нечистые, но серьёзные. Сначала от одного человека, затем от нескольких, затем от целого отряда. Он ощутил, что проклятие сработало и было уместным. Но его беспокоил один вопрос.
— Брат Барс, это не вампиризм?
Брат Барс сразу понял, в чем дело.
— Нет, пока ты используешь отнятые у злодеев силы лишь для того, чтобы их покарать и помочь их жертвам. Помолись вместе со своим отрядом, чтобы распределить силы, и ступай догонять врагов. Ты теперь найдёшь их по запаху.
— Я построю всех в круг, а ты, брат Барс, прочитаешь молитву, заберёшь себе часть силы и отправишься с нами.
— А как же молитвы за упокой здесь, в деревне?
— За отрядом наверняка двинутся родственники местных, и с ними наш священник. А ты, брат, будешь нужнее с нами.
Официал неохотно кивнул. Отряд спешился, помолился и пешком двинулся по одной из троп как можно более быстрым шагом. Трое воинов остались в деревне в ожидании пехотинцев. Они же должны были передать пехотинцам приказ большей части из них идти по меткам, которые будет оставлять передовой отряд.
Настичь разбойников удалось очень быстро. На них вскоре после выхода из деревни напала непонятная вялость и сонливость, они решили, что это результат бессонной ночи и что часа три они могут спокойно передохнуть. Подонки принялись пить вино, готовить еду, насиловать пленниц, попутно зверски изуродовав одну из них, осмелившуюся сопротивляться. Но уже через два часа их застал врасплох передовой отряд Тора. Командир действительно вёл всех по запаху, ощутимому ему одному. А когда до злодеев осталось немного, он тихо приказал как можно больше брать в плен, а не убивать. Воины попытались было запротестовать, но он посмотрел на всех холодными немигающими глазами и процедил:
— Не понимаю, почему вы так хотите пощадить этих бесов?
У всех мороз прошёл по коже, и стало ясно, что живые из этой шайки позавидуют мёртвым.
Битвы практически не получилось. Владетель сразу же прыгнул к Козлу и оглушил его ударом молота. Остальные в основном трусливо побросали оружие и лишь двое скрылись. В итоге был убит всего один разбойник и двое тяжело ранены. Убедившись, что все пленные, кроме тяжело раненых, смогут идти, командир обернулся к плачущим женщинам. Одна из них лежала и стонала, ужасно искалеченная извергами. Мастер подошёл и вместе с официалом стал молиться. Потом официал стал её исповедовать, а Тор подозвал к себе Тустарлонга и приказал ему:
— По моему знаку совершишь эвтаназию. Сумеешь одним ударом отсечь голову?
— Смогу.
Тора порадовало, что Тустарлонг правильно его понял: это не работа палача, а милость воина.
Когда отец Барс поднял голову от умирающей, Тор наклонился к ней, сказал:
— Благословляю тебя, дочь моя. Пусть твоя душа идёт с миром, искупив свои грехи страшными муками на этом свете, — и подал знак Тустарлонгу.
На несколько секунд Тора залила чужая боль и чужие неочищенные до конца грехи, но затем всё стало спокойно, и он почувствовал, что поступил правильно. Брат Барс с уважением посмотрел на Тора.
Тем временем по приказу Тора воины разожгли костёр сильнее. Владетель подошёл к раненым, осмотрел их и сказал:
— В дороге они будут только мешать, а смерть они заслужили. Я своей властью приговариваю их к смерти.
И Тор приказал положить раненых на костёр так, чтобы голова оставалась не в огне, а брату Барсу напутствовать их перед смертью. Затем на костёр положили и труп разбойника.
Затем Мастер организовал маленький трибунал из себя, капитана и старшего вассала Линногана. В зависимости от "стажа", результатов краткого допроса, показаний свидетельниц и других разбойников, которые стали валить друг друга, разбойников разделили на четыре группы. Трибунал присудил первую группу к распятию на кресте, вторую — к посажению на кол, третью — к сожжению и наименее виновных — к повешению.
Далее он обратился к первым трём группам:
— Кто из вас согласится заработать прощение вин своих, проведя нас в главный лагерь?
Вызвались сразу несколько. Тор выбрал того, кто казался наиболее сломленным и потому внушающим наибольшее доверие. Он спросил, сколько разбойников осталось в лагере? Проводник ответил: "Два. Один больной, а другой следит за рабами и рабынями". Мастер так и думал, что, полагаясь на скрытость лагеря и на свою страшную репутацию, Козёл не будет оставлять много людей. Командир выбрал семь человек, велев запастись продуктами дня на три.
Остальным Тор приказал двигаться к бывшему баронскому замку и по дороге поодиночке казнить разбойников, чередуя казни, чтобы вся дорога была уставлена свидетельствами, как новый Владетель обходится с негодяями. Главаря же он приказал ни в коем случае не мучить и не убивать, а как следует кормить и поить, но не мыть, и посадить в тёплую камеру вплоть до окончательного решения его судьбы. Эти слова были сказаны таким тоном, что стало ясно: и главарю ничего хорошего ждать не приходится. Действительно, когда пришла весна, Козла распяли на раме. Он был очень крепким и очень волосатым мужчиной и прожил на ней даже чуть больше месяца. Так что Тор просто хотел, чтобы Козёл умер от издевательств черни, а не от простуды. Последних двух разбойников из шайки беспредельщика выловили. Они в результате проклятия сбились с пути и припёрлись прямо в деревушку, где уже все знали о разгроме банды. Бандюг посадили на кол.
Через неделю Тор вернулся из лагеря разбойников, захватив и его врасплох, забрав всю добычу, освободив всех пленников, содержавшихся ради выкупа. Двух разбойников из лагеря Мастер распял, и рядом с ними одного из рабов, который закричал:
— Что вы делаете? Горный Козёл вернётся, убьёт вас и всех нас!
— Верный раб сволочи сам сволочь, — промолвил Тор.
Проводника повесили. Когда тот закричал, что ему обещано прощение вин, владетель заметил: "Не было сказано: всех вин!"
Тех из рабов и рабынь разбойников, кого взяла обратно их семья, Тор освободил, а остальных раздал своим людям.
После такой расправы разбойники стали стекаться к Мастеру. А оставшуюся пару шаек Тор так застращал, что те перебрались подальше.
Официал стал смотреть на Тора с некоторой опаской. И люди увидели Мастера с другой стороны: как беспощадного властителя.
Когда Мастер со своим отрядом вернулся по дороге, "украшенной" колами, крестами, кострами и виселицами, в свой замок, там ждало ещё одно неожиданное известие. Прискакал вестник из Зоора и сообщил, что по поручению короля его, как и всех лояльных знатных граждан королевства, извещают, что канцлер вместе со всем семейством казнён за узурпацию власти и что король отныне будет полностью выполнять свои функции как глава государства. Гонец также сообщил, что аналогичные послания направлены вождям рокошан с предложением прекратить враждебные действия и обсудить условия конца рокоша, поскольку их требования уже выполнены. Тор с радостью написал длинное и цветистое послание королю с поздравлениями (Эсса помогала ему ещё расцветить письмо), с пожеланием как можно быстрее водворить мир в королевстве и с намёком, что теперь Мастеру осталось лишь повидаться с принцем Клингором, чтобы объяснить ему ситуацию.
Вскоре произошел ещё один эпизод. Тор по мере возможности помогал крестьянам и разорённым дворянам. Но он почувствовал, что некоторые из крестьян пытаются по частой в их кругах привычке проехаться на "глупом добреньком хозяине". Дескать, у барина денег много, всё равно не убудет, а нам пригодится. Когда один из крепких хозяев, ходивший в невообразимых лохмотьях и клянчивший помощь, ссылаясь, что у него похитили весь урожай и все деньги, попросил доброго барина заплатить за него подданство и гражданство, то ещё несколько крестьян и смердов присоединились к хитрецу. Тор, не говоря ни слова, заплатил за зачинщика и его семью эти два символических налога. После чего сел на место судьи, поставил рядом с собой шесть граждан: двух дворян, двух воинов и двух крестьян — и произнёс следующее решение.
— Так как гражданин, крестьянин деревни Колинстринна, Ир Сустарирс и его семья оказались не в состоянии выплатить гражданство, они более не граждане. Так как они оказались не в состоянии выплатить подданство, они более не находятся под защитой закона. По праву хозяина этого баронства я их порабощаю.
— Господин, мы заплатим! — заорал Ир Сустарирс.
— Поздно! Всё уже свершилось! — сказал Тор. — Впрочем, я пойду на облегчение вашей участи. Твою младшую дочь Триссу я освобожу, если кто-то женится на ней и возьмёт вместе с ней ваш участок. Но гражданство она уже потеряла.
— Она ведь уже замужем! — закричал Ир.
— Поскольку ваше положение в обществе коренным образом изменилось, все договоры между вами и вас с остальными, в том числе и брачные, теперь недействительны. Её бывший муж был принят как зять в вашу семью и вместе с вами участвовал в наглом обмане. Члены суда, справедливо ли моё решение? — припечатал Тор.
Крестьянские наделы строжайше ограничивались законами и столь же строго защищались и законами, и обычаями, и религией. Крестьянин, в нормальной ситуации, обязан был обрабатывать свой участок силами своей семьи. Работа на участке рабов и слуг категорически запрещалась, поскольку труд крестьянина считался одним из самых почётных. Поэтому крестьянин не мог купить второй участок либо разделить свой. Границы надела, однажды установленные, оставались неизменными на века. Всё делалось для того, чтобы участок передавался по наследству внутри одной семьи. Такой порядок охранял землю от хищнического хозяйствования по принципу "apre nous le deluge (после нас хоть потоп)".
Никто не мог согнать крестьянина с земли, кроме случаев демонстративного неисполнения им своих обязанностей либо тяжкого преступления. Но и тогда решение не мог принять хозяин единолично. Требовался приговор суда, в котором должны были быть представлены крестьяне.
Если семья временно испытывала недостаток рабочих рук, она не имела права прибегать к помощи наймитов. Нужно было принять в семью зятя или приёмного сына, или же попросить друга помочь, деля с ним плоды участка в соответствии с вкладом. Обычно "другом" в таком случае оказывался богатый сосед-крестьянин. Но он был под бдительным присмотром соседей, поскольку, обвинив его в нерадении на чужом участке и получив подтверждение у священника и сюзерена, они имели право разграбить имущество потенциального кулака. Так что хоть замаскированная аренда и была, всё делалось для того, чтобы и в этом случае земле вреда не наносилась. В итоге закон убывающего плодородия заменился законом возрастающего плодородия: чем дольше обрабатывался участок, тем выше был с него урожай. В нашем мире такое было лишь в Японии, где тоже была система мелких неотъемлемых крестьянских наделов.
Тор, наказав крестьянина за вопиющее нарушение имперских законов и наглый обман, не отнял у его семьи надел. Он оставался у дочери Ира и передавался её мужу, что делало действия владетеля полностью легитимными. Конечно, в конкретном единичном случае он мог бы и полностью поработить семью, но не повторяя подобных действий, так что новые обманщики уже чувствовали бы себя защищёнными.
Даже крестьяне, поскребя в затылке, подтвердили справедливость приговора. Остальные крестьяне моментально заплатили налоги, да и количество просьб о помощи резко уменьшилось. А Триссу вместе с участком и всем хозяйством согласился взять один из смердов, пришедших с Тором.
Эсса тоже занималась обустройством хозяйства. Она привела в порядок некоторые из помещений главного замка, взяла на службу многих из бывших слуг барона, в том числе и бывшего законника барона Исса Ирригина. Законник быстро объяснил ей, что крестьяне барона принадлежат не лично ему, а баронству и тем самым теперь они — крестьяне Тора. Он посоветовал взять у баронессы документ, что она ознакомлена с положением закона и не возражает, объяснив заодно, что, если она будет возражать, можно просто собрать сеньориальный суд и вдобавок ко всему забрать оставшееся личное имущество. Эсса посетила баронессу, жившую вместе с незамужней младшей дочерью и отосланной мужем после падения барона старшей в доме одного из управляющих, дружелюбно поговорила с ней, убедилась в прекрасном знании этикета и умении поддерживать светскую беседу по законам высшего общества и предложила переехать в замок на правах гостьи новой хозяйки. Она намекнула, что ей будет честь учиться у столь изящной дамы хорошим манерам, а дочери сумеют найти себе лучших мужей, соответствующих новому положению в обществе. Баронесса, подумав, согласилась.
Тор, после троекратных уговоров жены, с почтением преподнёс баронессе Улассе документ, в котором она подтверждала, что не имеет никаких претензий по поводу крестьян и благодарна Владетелю Тору Кристрорсу, что он благородно оставил ей и её дочерям честь, их личное имущество и рабов, на что он имел право по праву завоевателя. Баронесса со вздохом подписала, понимая, что альтернативой является лишиться имущества и хотя бы символически на некоторое время оказаться вместе с дочерьми наложницами победителя. Младшая дочь баронессы была этим несколько разочарована. Она показывала Мастеру, что не прочь стать его наложницей, а в дальнейшем младшей женой. Но Тор вежливо намекнул ей, чтобы она искала другой объект для очарования, а он поможет с приданым. Эсса предвидела именно такой исход ухаживаний и с ехидством наблюдала за процессом, не вмешиваясь в него. Старшая же дочь спикировала на капитана Тустарлонга, который с удовольствием затащил её в свою постель (ведь месяц назад он и не смел думать о любовнице такого происхождения!) Через месяц они поженились, вознаграждённые десятком крестьянских дворов.
Брат Барс, внимательно приглядывавшийся к Тору, в некоторый момент застал его один на один и пригласил в часовню помолиться. После молитвы он произнёс:
— Брат Тор! Ты получил колоссальные духовные силы, но совершенно не умеешь ими пользоваться. Я бы смиренно настоятельно советовал тебе, брат, как можно скорее направиться в ближний Великий Монастырь Ломо и полгода учиться там духовной борьбе, а также совершенствоваться в вере.
