— Поверьте, если зовет дракон, женщина и детей покинет. Но мы никогда так не поступаем. Дети или растут в наших домах, или возвращаются в семьи отцов.
Я вижу, вы знаете, где находится леди Кира, но не хотите говорить. Напрасно. Я отыщу ее рано или поздно. Магический фон планеты над Рикайном высок, и велико скопление магов, это мешает мне слышать отклик, но я упорен. Жаль, что вы отказали, плата и благодарность могли быть велики. Если передумаете, вы знаете, как меня найти.
В приемной Ардарион столкнулся с Карлом. Гренсон разговаривал с секретарем, оба не видели подошедшего сзади дракона. А дракон делал нечто невообразимое — ноздри его трепетали, он, казалось, обнюхивает заплетенные в косу волосы Карла. Этот мужчина был сегодня с Кирой, и не просто был рядом, а занимался любовью. Отпечаток ее ауры и запах, незабываемый запах желанной женщины...
Джонс тем временем говорил Карлу, — сейчас его величество освободится, он просил вас к нему сразу же по приходе во дворец...
— По приходе. То есть портал. — заключил Ардарион про себя и кашлянул. Оба лорда тут же повернулись. — Господа, я освободил внимание Его Величества. Позвольте откланяться. — Однако, как он быстро, — подумал Джонс, — четыре минуты вместо испрошенных пятнадцати.
Но Ардарион не покинул дворец. Сначала он заглянул в портальный зал. Отлично, настройки малого портала были еще не сброшены — посольство в Гарме. Гарм, а он три дня потратил на Лорию! И еще день на обустройство эльфийской принцессы с островов, собственно, из-за нее он в Гаэрре и оказался. В Академию приехала поступать. Изучать человеческую магию.
Гердер принял решение. Он Киру и Карла не выдаст. Можно или нет противиться драконьему зову, еще посмотрим. А пока он предупредит, но не сейчас. Слишком тяжелая работа сегодня предстояла. И подумалось, — изобличить родного брата и тем самым отправить его на смерть — работа.
Кира, проводив Карла, покормила дочь и пошла встречать нянюшку. Следовало перед уходом объяснить иноре что и как, кашка, одежда, сон, сцеженное молоко, пюре... Нянюшка оказалась понятливая и знающая. Все равно на сердце неспокойно, и Кира решила при малейшем окне в работе наведаться домой.
Около восьми утра она встретилась с Гаем Гракхом в Академии, но тот очень торопился, бросил ей на бегу, — у нас чрезвычайная ситуация, через полчаса во дворе центрального госпиталя! — и Кира решила, пока есть время, сходить за парой новых накопителей, свои она вчера зарядила не полностью. Магазин 'Тысяча мелочей. Все для магов и магии' располагался сразу у главного входа в Академию. Дурно ей стало во дворе. Заломило в висках, болью пульсировали веки, сердце, стремясь вырваться наружу, билось в горле.
— Леди!— сзади ее подхватили под локоток, — Вам плохо? Присядьте! Я не знал, что вы рядом, иначе не стал бы так громко звать.
— Благодарю вас, лорд! — Кира ничего про зов не поняла, но поддержали ее вовремя, еще секунда, и лежала бы в обмороке на камнях мостовой. Лорд был любезен, уже протягивал влажный платок, успел намочить в струях фонтана, — Вам лучше, леди Кира?
Кира подняла глаза — в стоящем у скамьи щёголе было что-то смутно знакомое. Яркие огненные волосы. Она такие видела лишь раз, давно, в гаэррском дворце, на торжественном обеде. Но говорить, что узнала Ардариона, не стала. Она не та самая Кира, которая была с королем Генрихом, она другая, та Кира погибла в огне...
— Я вижу, признали, — не дождавшись ответа, продолжил дракон. — Кто же это придумал самой красивой женщине Рикайна такую кошмарную внешность?
— Кира хотела возразить, подняла голову и встретилась взглядом с зелеными, с вертикальными зрачками, глазами лорда. И она, помимо своей воли, встала и протянула руку дракону. Тот подхватил ее, притянул Киру к себе и они исчезли, оба, растворились, шагнувши в драконий портал. Правда, сами драконы называли эти энергетические трубки, стягивающие пространство, туннелями.
* * *
*
Карл ждал, принц Олин должен был придти с минуты на минуту. Кто ты сегодня? Граф О'Нил, баронет Линней, инор Инлау, маркиз Оливера? Сколько у тебя имен и обликов? Сколько артефактов, меняющих внешность и ауру, похитил ты из покоев матери, королевы Инессы?
________________________________________________________________________________
(1) Принятое в войсках обращение к старшему по званию. Господин лейтенент, или инор-лейтенант, сокращенно — ин
(2) На мотив "Долог путь до Типперери"
(3) Разработка королевы Ксении приносила туранской казне немалую прибыль
(4) Кристофер
Глава 17`Брат мой, враг мой или История неудавшихся заговоров
Прошел почти год со дня смерти отца. Шахматными фигурками несыгранного эндшпиля виделись сквозь время Гердеру застывшие в широком дворцовом коридоре, кто в горе, кто в недоумении родня и царедворцы. Карл встал на одно колено и быстро шептал, закончив произносить клятву верности новому королю, — Генрих отравлен, спасти нельзя. Щиты ставьте. — Гердер редко когда терялся, и сейчас, даже ошеломленный внезапной смертью отца, все понял и активировал защиту, тут же увидел, как Роберт метнулся к рыдающей Лотти и поддерживающей её Ксюше, прикрывая защитой мать и сестру. Лорд Айзенберг уже рявкал в коридоре, расставляя стражу, оттесняя от зрелища высокопоставленных сановников. Хоть и велика их роль в дворцовой жизни, но тут — смерть, смотрите, но издали, да и коридор — не опочивальня, места мало. Маргарет, вцепившись в заспанного Эдварда, тихонько плакала, скорее из приличия, чем от горя, Гемма стояла оцепенев, соляным столбом. Олин по другую сторону композиции — лицо абсолютно непроницаемое, как будто не отец умер, а шахматного короля с доски убрали. Почувствовал взгляд Гердера — шагнул назад, в тень. Усилить свет в магических шарах, приглушенный по ночному времени, никто не догадался. Аманда переигрывала, фальшивила, чуть ли не выла и билась в истерике. Хотя почему фальшивила — была она действительно в ужасе — смерть пролетела мимо, только крылом по лицу мазнула.
Айзенберг, оборотившись волком, обследовал спальню, благоразумно обходя накрытые стазисом разбитый бокал и впитавшуюся в ковер жидкость. Потом доложил — только Аманда, Генрих и горничная. Карл быстро определил — яд в клубничном морсе, в кувшине на столе. Перепуганную горничную привели с кухни, где она ждала. Ждала, когда инора кухарка приготовит и нальет оранжад в любимый генрихов кубок, на точеной ножке, с откидывающейся крышкой. До кухни вал поднятой во дворце тревоги еще не докатился. Горничная от страха еле шевелила губами: она кувшин с морсом для королевы Аманды чуть не выронила, когда несла. Столкнулась в коридоре около спальни со спешащим незнакомым инором. Незнакомым? Не совсем так, она видела его недавно, он приезжал к кому-то во дворце. Ментальный допрос показал внешность — высокий невзрачный блондин, такого сразу и не приметишь, и не запомнишь. Айзенберг вызвал сменившуюся охрану — да, такой господин сегодня приходил, инор Инлау, магический пропуск оформлен, пребывание на территории час, он достаточно давно ходит во дворец, это курьер, приносит бумаги леди Гемме или принцу Олину. Во внутренние покои не допускается, только административный этаж. Пришел сегодня в шесть вечера, ушел в шесть-тридцать. А как человек, уже покинувший дворец, с таким допуском попал в жилые покои ночью? Олин, Гемма и Маргарет утверждали — они не встречались с Инлау сегодня. Маргарет и Гемма не лгали, но Олин, слишком странно-растерянным был его взгляд. А как он вообще оказался сегодня во дворце? Когда приехал? Тот же вопрос задал Гердеру и Карл, как только выбрал свободную минуту. Ему пришлось работать — вызванный алхимик забрал кувшин с отравой, короля перенесли в собственные покои, для обряда омовения и приготовления к похоронам, уничтожил остатки яда на ковре и осколках стакана. Вернулся алхимик и доложил — Карл не ошибся, яд паука-трубочника. Редкая пакость, только у орков и достать можно. И еще одно, удивительное — принц Олин был у тела короля раньше всех.
Через полгода Гердер уверился — в ту ночь младший брат переиграл его, опытного, идеального, мнящего себя непобедимым и непогрешимым. Вот так, легко и просто, отмел все, чему учили сызмальства в королевской семье Твиггорс, внушали с пеленок — жизнь родственника — священна. Если бы не случайность, смахнувшая с доски не ту фигуру, которую задумывал убрать составивший этюд шахматный композитор... дальше думать было страшно. Они все были беззащитны в ту ночь. Он верил брату, считал, что после первого заговора, в который Олина втянули против воли, просто используя имя недалекого и неопытного младшего принца, никаких попыток вернуться к роли наследника Олли не предпримет. Ошибался. Погруженный в государственные дела, обращал на занятия брата внимания не больше, чем на кочергу у камина. С какой стати он решил, что Олин маг средней руки и недалек разумом? Он оказался сильнейшим менталистом, под стать отцу, но Генрих свои способности не развивал, а вот Олин, тот использовал вовсю. Просто таился, как только мог. Он караулил смерть Аманды, чтобы перехватить контроль над Генрихом. Аманда решила играть сама за себя и первоначальный план заговора пришлось корректировать.
Вообще весь этот заговор напоминал возню умных ядовитых жуков в банке. Толкаясь лапками, вставая на спинки соседу, они лезут на волю, а как только очутятся на кромке горлышка, вот тут-то и начнут изничтожать друг друга. Маркиз Орандон считал себя главой заговорщиков, координатором двух независимых движений. Одно возникло в среде аристократов, считавших, что сильная независимая династия магов у власти должна уступить место управляемой аристократическими родами монархии. Другое течение, "чистые", выступали за полный отказ от магии и ее искоренение на всем Рикайне. Но пока задачи двух этих движений совпадали — свержение ненавистной династии Твиггорсов.
Первая попытка ограничить, а затем и свергнуть власть Твиггорсов, воспользовавшись неопытностью Олина и мягкотелостью Генриха, а также исчезновением Инессы и Гердера, провалилась. Гердер появился в Туране спустя всего четыре месяца после взрыва в лаборатории и смог убедить отца распустить Совет Лордов, не без сопротивления со стороны Олина вернул себе титул кронпринца, да еще, женившись на магичке подходящего уровня, провел ритуал и родил наследника. Следовало действовать решительнее, вот только туранские войска, повинуясь приказу вовремя опомнившегося Генриха, быстро окружили и разоружили отряды, нанятые заговорщиками. Айзенберг, тогда еще первый помощник начальника охраны дворцового комплекса, заменил подкупленных стражей на верных присяге и государю и арестовал изменника графа Грея, готовившегося впустить заговорщиков во дворец. Курт Айсман тоже оказался на высоте. Его агенты указали войскам точки, где собирались заговорщики, вычислили главарей, которым был отдан приказ спровоцировать в столице народные волнения. Да и сами заговорщики — кто в планируемую ночь длинных ножей решил отсидеться дома, кто, заранее предчувствуя провал, бежал с семьей на Ардайл, а то и дальше.
При расследовании выяснилась любопытная деталь. Все мятежники считали, что принц Олин должен стать после устранения Генриха и Гердера номинальным, исполняющим представительские функции, королем, при реально управляющим Тураном Совете Лордов. Без согласия Олина на такое пойти не могли. Олин сумел оправдаться, он де согласия не давал, но, обиженный потерей титула кронпринца, не скрывал своей досады по этому поводу. Одно уже то, что Олин в течение нескольких лет благосклонно выслушивал речи, в которых говорилось о счастье видеть на престоле его, а не брата или отца, тянуло на заключение в монастыре и запечатывание магического дара. Отец простил, тогда он взял тяжесть решения на себя.
* * *
*
Начало сказки представляете? Жил-был король. И было у него два сына — старший некрасивый и злой, от нелюбимой жены, и прекрасный младший принц, от той же нелюбимой супруги.
Матушка называла Олина глупым гусенком, когда сердилась. А сердилась она часто — неладно жили в королевском семействе, не по-людски, нехорошо. Сердилась и приводила в пример старшего брата, как же он за то старшего ненавидел! А Гердер возился с малышней, ходил вместе с близнецами гулять в дворцовый сад, играл, читал сказки — юный принц, свято выполняющий родственный долг, тьфу, такой приторно-правильный.
Ему было восемь, старшему восемнадцать, первый курс Академии, когда отец "ушел на войну".
Он обрадовался — вот теперь мама целиком его, и только его. Но Гердер вопреки заведенному в ТурМА порядку стал приходить во дворец каждый день и допоздна сидеть с королевыой Инессой в кабинете — государственные дела! Отец вернулся, столица приветствовала победителей. Генрих ехал сразу за знаменосцами, волынщиками и барабанщиками, на великолепном белом туранце, — Вот бы мне хоть раз, так, чтобы народ кричал, чтобы цветы летели под копыта коня! — мальчишеская мечта была сладкой, но несбыточной, он всего лишь второй.
Отец спешился, Олирия с визгом кинулась ему на шею, ну чего взять с дурочки, совсем себя вести не умеет. Генрих подхватил ее и посадил, как малышку, к себе на руку. Народ почему-то стал кричать еще громче, в воздух полетели шляпы и картузы. Олин было сделал шаг вперед, но мать, смертельно бледная, вцепилась рукой в его плечо, с другой стороны подскочила фрейлина, — Ваше Величество, Вам дурно? — Пока матери открывали флакон с вонючей солью, пока она смогла вздохнуть и отпустить плечо Олина — момент был упущен, король уже свободной рукой крепко обнимал за плечи Гердера. Мать и брат украли у него минуты триумфа, он мог стоять рядом с отцом на глазах ликующей толпы.
Восемнадцать лет. Первый бал, посольский прием. Тихий женский шепоток за спиной. — Ах, как жаль, что не он кронпринц! Да, не повезло Турану, "Рыбий Глаз" наследует трон, отвратительно! — А потом эти шепчущие склоняются в поклоне, ищуще заглядывают в глаза Гердеру — вдруг да пригласит хоть на один танец, или, ах, даже загадывать боюсь, в королевскую опочивальню.
Свадьбу старшего расстроить Олин хотел не потому, что Лиару с Краутом жалел, и не как отец, считавший, что Гердер исковеркает этим союзом свою жизнь. Брак с одаренной красавицей, а там и лишние наследники — и он уже будет не вторым, а третим, четвертым... Вышло лучше чем в мечтах — исчезли, вознеслись, рассыпались пеплом. И Олин хлебнул из кубка власти. И отравился. Навсегда.
* * *
*
Гердер возвратился из плена в туранский дворец ночью. Прошел в свои комнаты — все как и было. Отец виновато глянул ему в глаза — не искал, считал погибшим. И не смог cдержать вскрика, когда увидел левую половину лица, обожженную и изуродованную. Карл возился с Гердером месяц. Он ни до, ни после не занимался восстановительной пластикой. Все получилось хорошо, за исключением некоторой скованности мимических мышц. Улыбка выходила кривовато.
Поговорили с отцом после возвращения жестко и жестоко. У Генриха наливались тяжелой, дурной кровью глаза, Гердер бледнел от злости и, теряя голос, шипел змеей. Кончили взаимными оскорблениями. За полгода отсутствия отец и братец наворотили такого... Несколько неудачных решений по улаживанию территориальных споров. Странный брачный договор герцогини Шандор. Государственный совет — вновь созданное бюрократическое чудовище, ограничивающее права монарха.
