Он скривился от отвращения. Мэнтхэйлир, древнее и традиционное собрание простолюдинов королевства, не имело реальной власти в том, что касалось формулирования политики короны, хотя он предполагал, что мудрый монарх, по крайней мере, прислушивается к ним. Мэнтхэйлир действительно имел право голосовать за взимание любого налога короны с любого свободного города или поселков или свободных йоменов, если уж на то пошло, если корона, в конце концов, не прислушалась к своим членам. И, кисло признал он, это было гораздо более вероятно в пользу безумия Теллиана, чем против него, учитывая значительное представительство торговцев и банкиров в составе Мэнтхэйлира. Более дальновидные ремесленники и мастера, возможно, были бы достаточно мудры, чтобы понять, как поток товаров, изготовленных в империи Топора, вероятно, повлияет на их собственные средства к существованию, но сборщикам налогов это было бы безразлично.
Если все получится так, как надеемся мы с Йерагором, возможно, пришло время подумать о том, чтобы еще больше ослабить власть Мэнтхэйлира, подумал он. Нам нужно было бы быть осторожными в том, как мы это сделаем, но если Теллиан добьется успеха, ничто не помешает ему обрести еще большую власть, когда Мархос передаст все королевство банкирам и ростовщикам! И не похоже, что Теллиан был бы против. Он, вероятно, думает, что аборт "парламента", который заседает в Святилище Топора, или что "Встреча гномов" в Дварвенхейме — это хорошие идеи!
Он отбросил эту мысль в сторону и заставил себя сухо улыбнуться своему собственному наследнику.
— Итак, что ты на самом деле имеешь в виду, так это отправиться в Сотофэйлас, чтобы погрязнуть в распутстве по крайней мере с дюжиной других столь же распущенных молодых клинков, вглядываясь в них сквозь вызванный выпивкой туман в попытке поковыряться в их мозгах между кубками вина в надежде, что их отцы, возможно, были достаточно глупы, чтобы рассказать любому из них, о чем они на самом деле думали. Я примерно правильно понял?
— На самом деле, нет, отец, — ответил Сиралк. — Я больше думал о том, чтобы делать это между кружками эля.
— Ах! Спасибо тебе за разъяснение. Эта идея гораздо лучше!
Шейрнейт громко рассмеялась. Сиралк ухмыльнулся и поднял свою собственную чашку какао перед отцом в жесте капитуляции, и Кассан улыбнулся ему еще шире в ответ. С мозгом его сына было все в порядке, когда ему не мешала его укоренившаяся враждебность ко всему, что касалось Боумастеров. Возможно, к несчастью, он был также достаточно молод, чтобы сделать сдерживание этой враждебности таким рискованным предложением. Тем не менее, это, конечно, не означало, что предложение Сиралка не имело особого смысла, и мозг барона работал за его улыбкой.
На самом деле, размышлял он, идея Сиралка была более проницательной, чем могло показаться на первый взгляд. Боги знали, что языки молодых людей болтаются свободно, и отцы или некоторые отцы, во всяком случае, иногда забывали об этом прискорбном факте, когда дело доходило до обмена информацией со своими наследниками, так что, вероятно, определенное количество осторожной прокачки позволило бы извлечь ценную информацию. Конечно, источники Кассана были настолько лучше, чем мог знать Сиралк, что он вряд ли обнаружил бы что-то, о чем Кассан уже не знал. Например, он не мог знать, что "слухи" не были просто "отдаленно верными". Фактически, эти источники Кассана положительно подтвердили, что худшее уже произошло, хотя на данный момент Сиралк никак не мог этого знать. И это предложение также имело то достоинство, что было именно тем, чего противники Кассана ожидали бы от его сына. Учитывая природу реальных планов Кассана, то, что Сиралк явно придерживается совершенно несвязанной стратегии, может многое рекомендовать, хотя бы в качестве упражнения по введению в заблуждение.
С другой стороны, это также может оказаться серьезной ошибкой, если эти реальные планы Кассана пойдут наперекосяк.
Как единственный сын Кассана и законный наследник баронства Фраман и лорда-правителя Саут-Райдинга, Сиралк был слишком важен, чтобы рисковать им по случаю. Это была настоящая причина, по которой Кассан держал его совершенно отдельно от своих бесед с Йерагором, Артнаром Сэйбрхэндом и Талтаром Шифбирером. Сиралк мог бы разделить его ненависть к Теллиану из Балтара и его гнев по поводу нынешней политики короля Мархоса, но его сын мог честно засвидетельствовать, что он никогда не принимал никакого участия ни в каких действиях, которые кто-либо мог бы истолковать как хотя бы отдаленно предательские. И если более зловещие подозрения Кассана о том, как именно Шифбиреру удавалось так настойчиво добывать информацию, которую он не должен был получать, окажутся точными, невежество Сиралка также защитит его от любых обвинений в связях с волшебниками.
Однако, если он станет слишком явно активным в открытых попытках своего отца повлиять на Совет, может стать трудно убедить их врагов, что он не был вовлечен во все заговоры и махинации Кассана ... включая те, которые были далеки от открытых. Конечно, если бы честности и неподкупности проклятых магов действительно можно было доверять, они смогли бы засвидетельствовать, что Сиралк был невиновен, хотя люди есть люди, маловероятно, что враги Кассана захотят поверить магам на слово.
Барон нахмурился еще сильнее, хотя никто не мог бы заподозрить этого по его просто задумчивому выражению лица.
Несмотря на его опасения по поводу юношеской импульсивности Сиралка, он знал, что молодой человек далеко не дурак. Маловероятно, что он будет давить слишком сильно или сделает что-нибудь выдающееся глупое, но он действительно представлял преемственность. До тех пор, пока он лично не был связан с какими-либо заговорами, которые какой-нибудь мелочный мастер закона мог бы счесть неприемлемыми, конечное положение Дома Эксхаммеров было безопасным. Ни один король не собирался обвинять наследника одного из баронов королевства в измене, если он не мог убедительно доказать всем своим другим баронам и лордам-правителям, что рассматриваемый наследник действительно был виновен. Нет, если только он действительно не хотел вызвать новое Смутное время. Еще...
— Возможно, это не такая уж плохая идея, несмотря на то, у кого она была, — сказал он наконец. — Я знаю, что ты все равно собираешься с ними пить и кутить, так что мы могли бы извлечь пользу из всех денег, которые ты потратишь на пиво и эль.
— Я постараюсь оставаться трезвым или, по крайней мере, не сползать под стол, пока не прочищу их одурманенные алкоголем мозги, отец, — пообещал его сын с блеском в глазах.
— Хорошо. И учитывая тот факт, что ты унаследовал мою твердолобость в том, что касается выпивки, ты, вероятно, даже добьешься успеха... в основном. Но, — дразнящий тон Кассана отрезвил, — помни, что это не должно быть слишком очевидно. — Барон поднял руку. — Верю, что ты не будешь деспотичен, Сиралк, но на тебя будет смотреть много глаз, в том числе немало тех, кого, я уверен, ты никогда не увидишь. Учитывая, как... непросто обстояли дела при дворе последние несколько лет, мы не хотим давать кому-либо из друзей Теллиана что-то, что они могли бы использовать, чтобы предположить, что ты пытаешься активно противостоять королю в этом вопросе. Несогласие с советами Мэйсбирера или Шафтмастера короне — это одно, и никто не мог ожидать, что кто-либо из нашего дома не будет в активной оппозиции к Теллиану из Балтара, но любое предположение о противодействии королю может сильно повредить нашему положению в Сотофэйласе. Особенно, если кому-нибудь из этих друзей Теллиана удастся убедить его, что мы планируем что-то более... решительное, чем спор с его ошибочными советниками в Совете.
— Понимаю, отец, — серьезно сказал Сиралк, — но ты всегда говорил, что быть предупрежденным — это первый шаг к тому, чтобы быть вооруженным.
— Это потому, что я мудрый и проницательный парень, — сообщил ему отец с еще одной улыбкой. — И, вероятно, тебе никак не повредит, если ты согласишься с кем-нибудь из своих коллег, молодых любителей эля, если они скажут что-нибудь менее лестное о Теллиане или этом ублюдке Базеле. — Улыбка превратилась в гримасу. — И это прекрасно, когда ты управляешь обменом, чтобы они говорили как можно больше нелестных вещей, пока можно делать это незаметно. Просто убедись, что кто-то другой начинает обмен. Тебе нужно укрепить свою репутацию полной противоположности вспыльчивости, особенно после того... незаконченного дела с Трайаналом в прошлом году. — Кассан бросил на него умеренно строгий взгляд. — Я понимаю провокацию, но протыкать кого-то двумя или тремя футами стали не всегда самый осторожный способ устранить проблему. Особенно если в процессе ты нарушишь покой короля.
— Да, отец.
Сиралк почтительно склонил голову, затем допил свою чашку какао и поставил ее обратно на стол пустой.
— А теперь, отец, если позволите, я должен закончить собирать вещи, если хочу выбраться отсюда до обеда.
— Конечно, ты свободен. — Кассан сделал прогоняющий жест обеими руками, и Сиралк рассмеялся, отодвигая свой стул. — Только не забудь попрощаться со своей матерью!
— О, я слишком умен, чтобы делать что-то настолько глупое! — проинформировал его Сиралк, затем отвесил ему более официальный поклон, прежде чем выпрямиться, улыбнулся Шейрнейт и целенаправленно направился к выходу из столовой.
— Он справится, отец, — сказала Шейрнейт, и Кассан поднял бровь, глядя на нее. В отличие от младшей дочери Кассана, Линейи, которая была практически женской копией своего отца, у Шейрнейт были карие глаза матери, темные волосы и миниатюрный рост. Однако, если отбросить внешность, она была гораздо больше похожа на Кассана, когда это имело значение, и теперь эти карие глаза задумчиво смотрели на него. — Конечно, я должна задаться вопросом, о чем именно ты ему не рассказывал.
— Не рассказывая ему о? — невинно спросил Кассан.
— Отец, я никогда не видела, чтобы у тебя не было по крайней мере дюжины железок в огне в один и тот же момент, но ты был удивительно... спокойным в последний год или около того. Поскольку я случайно знаю, что ты совсем не в восторге от того, что происходит в Сотофэйласе, это наводит на мысль, что ты тщательно прячешь некоторые из своих железок подальше от посторонних глаз. Та беседа, которая у нас была о Торандасе Дэггерэксе, наводит меня на точно такие же мысли. И тот факт, что ты не обсуждаешь ни одно из этих устройств с Сиралком, прежде чем отправить его в Сотофэйлас, говорит о том, что ты намеренно держишь его подальше от них. Я, с другой стороны, всего лишь дочь. Таким образом, нет никаких причин, по которым я не должна давать волю своему воображению, пытаясь выяснить, что именно ты с ним не обсуждаешь. Особенно, — ее карие глаза смотрели прямо в его серые глаза, — учитывая, насколько непосредственно они, вероятно, повлияют на мою собственную жизнь.
Выражение лица Кассана стало серьезным. Он несколько секунд смотрел на нее, затем глубоко вздохнул и кивнул.
— Ты права, — признал он. — В то же время, я знаю, ты поймешь, что прямо сейчас происходит много вещей, которые я не могу обсуждать ни с тобой, ни с кем-либо еще.
— Конечно, понимаю, — тихо сказала она. — Я точно знаю, на какие ставки ты играешь, отец. Мне не нужно знать все подробности того, как ты планируешь играть в игру, и я понимаю причины, по которым вы держите свои карты поближе к тунике. Я даже понимаю, что не рассказывать мне всего — это один из способов защитить меня... точно так же, как ты делаешь с Сиралком. Но я надеюсь, ты понимаешь, почему я хочу знать все, что ты можешь и хочешь мне рассказать. Ты мой отец, и я люблю тебя. Даже если бы в мои обязанности не входило делать все, что в моих силах, для служения нашему дому, мое собственное сердце приказало бы мне помогать тебе и твоим планам любым возможным способом.
— Я знаю, — тихо сказал он, потянувшись через стол, чтобы накрыть одну из ее рук своей. Он нежно сжал ее и почувствовал ту же боль в сердце, которую почувствовал в самый первый раз, когда обдумал информацию, которую Талтар привез из Халтана.
Он не мог притворяться, что уже не знал об интересе Торандаса Дэггерэкса к руке Шейрнейт. И было бесспорно, что Шейрнейт в свои двадцать четыре года должна была выйти замуж не один год назад. И все же она была дочерью и дитя его сердца. Более того, из всех троих его детей она даже больше, чем Сиралк, понимала запутанную, хитроумную, иногда смертельно опасную природу бесконечной борьбы между великими домами королевства. Были времена, когда он хотел, чтобы она, а не Сиралк, была его наследницей. Конечно, сама идея была невозможна, и Шейрнейт, вероятно, была бы категорически против этого, даже если бы это было не так. Она была совсем не похожа на порочную, униженную дочь Теллиана, слава всем богам! Одной мысли о том, что благороднейшая из знатных женщин сотойи на самом деле совокупляется с одним из этих животных градани, было достаточно, чтобы Кассана вырвало. Если бы что-то в мире хотело подтвердить слабость, продажность и вырождение всего Дома Боумастеров, информация Талтара о том, что Лиана "Хэйнатафресса" сознательно намеревалась привести градани в свою постель, обеспечила бы это! Лучше, намного лучше! — если она должна была спариться с одним из волкодавов Теллиана! Такого рода оскорбление всей Сотойи можно было смыть только кровью, и так или иначе, Кассан из Фрамана увидит, как прольется эта кровь. Но, в отличие от Теллиана, он знал, что ему никогда не придется краснеть за поведение своей дочери, что бы ни случилось, и он почувствовал новый прилив тепла, когда посмотрел на нее.
И все же именно эта теплота объясняла, почему он так долго ничего не предпринимал в том, что касалось косвенно выраженного интереса Торандаса к ней. Он не хотел бросать ее, не хотел, чтобы она отдалялась от него. Долгие, утомительные лиги между Торамосом и Халтаном разделят их, навсегда лишат этой близости, и одной мысли было достаточно, чтобы наполнить его унынием. Ничто из этого не означало, что ему все равно не придется этого делать. Это было то, что он обсуждал с ней ранее на той неделе.
— Правда в том, — сказал он ей сейчас, отпуская ее руку и откидываясь на спинку стула, — что в данный момент воедино складываются несколько вещей. У меня есть... основания полагать, что действия Теллиана вызывают противодействие как за пределами королевства, так и внутри. Я знаю, что мне не нужно объяснять тебе, почему Пурпурные лорды и Речные разбойники были бы против этого его безумного плана, и боюсь, что мои источники указывают, что некоторые из них серьезно рассматривают своего рода ... прямые действия здесь, в королевстве, в попытке убедиться, что это не приведет в конце концов к предполагаемому итогу.
Шейрнейт серьезно кивнула. Она, вероятно, подозревала, нет, она почти наверняка подозревала, что он тщательно редактировал то, что говорил ей. Она была гораздо менее импульсивна, чем Сиралк, но многие из тех же соображений применялись, когда дело доходило до ее защиты путем ограничения того, что она на самом деле знала. И все, что он только что сказал ей, было абсолютной правдой; это просто не учитывало его собственную все более рискованную роль в этом противостоянии планам Теллиана.
