Но бережённого Бог стережёт!
Секретариат ЦК ВКП(б) состоит теперь из «Оргбюро» — отдела кадров Партии, «Особого сектора» — обработка и отправка всей секретной корреспонденции, контроль за исполнением секретных документов, их хранением в архиве…
По моему предложению, третий отдел Секретариата — «Управление пропаганды и агитации», переименовали в «Отдел изучения и работы с общественным мнением при ЦК ВКП(б)». Отныне лавное его занятие — работа с письмами от рядовых коммунистов и беспартийных, а также введённая мной новинка: опросы общественного мнения, результаты которых должны свободно публиковаться в прессе.
Во главе его я пока оставил Якова Васильевича Сторожева — заместителя погибшего при «катаклизме» члена Политбюро Андреева А.А.… Посмотрю, что за фрукт такой: в моём «послезнании» про него — нет ни намёка. В случае если не будет соответствовать — немедленно заменю.
А партийной пропаганды и тем более агитации у нас отныне в Советском Союзе нет!
Ни секса, ни пропаганды…
Есть только информирование общественности, которым будет заниматься Совинформбюро СССР во главе с Львом Мехлисом.
Курирующий партийные организации наркоматов и отдельных отраслей промышленности «Техсекретариат», я вывел из «Секретариата ЦК» — ибо нефуй ему там отныне делать, без товарища Сталина. И, во главе с Поскрёбышевым — переподчинил лично себе как Председателю «Государственного комитета труда и обороны» (ГКТиО).
Там он будет на своём месте.
«Отдел международной информации» — который возглавлял Георгий Димитров, в функции которого входила связь с коммунистическими и рабочими партиями зарубежных стран, сбор и анализ информации о положении в международном рабочем движении, организация советской пропаганды на зарубежные страны, контроль и организация зарубежных контактов общественных организаций СССР, подбор и контроль над работниками внешнеполитических ведомств — решил пока не трогать…
Хотя честно признаться: не люблю я румын — слащавые они какие-то!
Ладно, посмотрим на его поведение: если Димитров и его «отдел» окажутся румынскими шпионами — отправлю всех на заготовку урановой руды, или на процесс её обогащения…
В зависимости от настроения.
Пропаганда и агитация это одно, а государственная идеология — это совсем другое и без неё нам никак, как без горящего сердца горьковского Данко в дремучем лесу.
«Институт Маркса — Энгельса Ленина при ЦК ВКП(б)» (ИМЭЛ), я конечно же разгоню сцанными тряпками — как только руки дойдут… Ибо это по меньшей мере бесполезные дармоеды на шее у трудового народа. Но при нём есть одно очень интересное образование — «Историко-литературное объединение старых большевиков», действующее так сказать на «общественных началах».
По названию понятно, что за люди там собрались, да?
Неформальным лидером этой группы нестареющих душой ветеранов революции, оказывается уже(!) является бывший ближайший помощник и фактический секретарь Ленина — Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич.
«Историко-литературное объединение старых большевиков» было решено переименовать в общественную организацию «Совет ветеранов при ЦК ВКП(б)», которой по уставу партии можно говорить…
Всё!!!
Почему так?
Да очень просто: то что скажет Щербаков — это для народа агитация и пропаганда, которой он наелся уже вдоволь…
А вот то что скажет Владимир Дмитриевич — независимое мнение старого большевика, последним видевшем Чапаева…
…???
Ленина!
Совсем я, блин запарился.
На тему свободы слова я в завершении Съезда привёл один поучительный пример:
— Один из товарищей командиров участвующих в Освободительном походе 1939-го года, рассказывал мне такую забавно-поучительную историю. Зашёл он как-то чисто из любопытства в один католический костел на окраине Белостока и, там встретил ксендза, великолепно балакающего по-русски. Тот показал ему собственную библиотеку, на одной из полок которой — «Энциклопедия Брокгауза и Эфрона» и «Истории Государства Российского», соседствовали с книгами Маркса, Ленина и Энгельса… И даже с работой Сталина «Вопросы ленинизма». На удивлённый вопрос ксёндз ответил: «Папской буллой нам разрешено иметь такие книги. Ведь мы ведь обязаны знать психологию нашего противника»…
Приведя пример, задал вопрос:
— Товарищи коммунисты! Так неужели мы с вами сцыклявее чем какие-то польские попы?
После хора:
— Нет, товарищ Сталин, мы не сцыклявее!
Решено было жёсткость цензоры несколько смягчить, в частности разрешись гражданам иметь в личных библиотеках какую угодно литературу — даже антисоветскую, если она не используется для подрывной работы среди населения.
Ну… Лиха беда начало!
Следом, после моей получасовой речи в Устав «ЦК ВКП(б)» было внесено изменение:
«Главной целью Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков) является всемерное способствование повышению культурного, духовного и материального уровня благосостояния советского народа. Ибо, лишь воочию увидев реальные достижения социализма, трудящиеся всего мира поймут его преимущество перед капитализмом и захотят совершить Мировую революцию».
Главное в жизни человека, что?
Цель её — этой жизни, иначе он быстро и неотвратимо превращается в животное…
То же самое и с политическими партию: нет великой цели и она — стадо скотов.
Вот я и задал цель!
Достижима ли она?
Это вопрос последний.
Как говорил один мой хорошо знакомый:
«Всех женщин поиметь невозможно, но стремиться к этому надо».
Ну и наконец чтобы следить за «облико-морале» членов партии, мной была предложена, а Пленумом единогласно одобрена «Комиссия по этике при ЦК ВКП(б)», которую возглавила ветеран партии Розалия Залкинд, больше известная по партийному псевдониму Землячка. Ныне она Председатель «Комиссии советского контроля при Совнаркоме СССР», скоро станет Начальником Политического управления РККА, но уверен — справится на всех трёх должностях…
Ведь я же справляюсь?
Её насколько я понял даже из довольно краткого знакомства, наоборот — надо постоянно придерживать:
— Розалия Самойловна! Вы только без лютого фанатизма, я Вас умоляю… Мне накануне войны — новый тридцать седьмой год не нужен.
Смеется, враз помолодев лет на …дцать:
— Не бойтесь, Иосиф Виссарионович: чистить партию буду глубоко, но аккуратно… По-женски!
И я почему-то стопроцентно уверен — всё у нас с ней будет хорошо.
Товарищ Землячка не подвела и с ходу взяла бычьё за рога, предложив внести закон «Об особой подсудности членов ВКП(б)», согласно которому за одно и тоже преступление, коммунист наказывался более строго, чем беспартийный.
Предложение было одобрено — хотя и не без хмурых взглядов из зала и в виде законодательной инициативы, было направлено на одобрение Верховным Советом СССР.
* * *
На другой день, двадцать пятого января 1941-го года, состоялся Чрезвычайный IX Всесоюзный съезд Советов СССР.
Сперва как обычно, чуть-чуть скучной — но необходимой теории…
До 1936-го года высшим органом власти в стране по ленинской Конституции от 1924-го года, считался Всесоюзный Съезд Советов — выборы в который были многоуровневыми, а его заседания происходили раз в несколько лет.
После того, как когда Страна Советов стала жить по «Сталинской конституции-1936», высшим органом власти стал Верховный Совет СССР.
Именно так:
ВЫСШИЙ ОРГАН ВЛАСТИ.
То есть, все прочие государственные институции, так или иначе, находились в подчиненном положении по отношению к Верховному Совету, это касается и, Правительства СССР и, Верховного Суда и даже — Коммунистической партии, которая «руководящей и направляющей силой» — стала только по брежневской Конституции от 1977-го года.
Верховный Совет СССР состоял из двух палат: Совет Союза и Совет Национальностей. Согласно «Статьи 126», выборы в них были прямыми, тайными и альтернативными.
Для выборов депутатов в Совет Союза, страна делилась на примерно равные по численности избирательные округа, от каждого из которых граждане избирали по одному кандидату.
При выборах в Совет Национальностей же, каждая республика выбирала по 32 депутата от каждой союзной республики, по 11 депутатов от каждой автономной республики, по 5 депутатов от каждой автономной области и по одному депутату от каждого национального округа.
Вроде бы всё замечательно устроено, да?
Всё замечательно, кроме одного «но»: всё это было на бумаге.
В действительности же, избирателям приходило голосовать за единственного — так называемого «рекомендованного» кандидата в Верховный Совет…
А кто у нас этот таинственный «рекомендатель»?
Правильно — республиканские, областные и районные комитеты ВКП(б), точнее их первые секретари — в свою очередь, кем-то «рекомендованные».
Это даже не смешно:
«Адресованная другу,
Ходит песенка по кругу».
По меньшей мере, это — ложь!
А ложь, она как ржа разъедает души и ничего удивительного нет в том, что страна сгнила на корню и развалилась, практически даже без толчка со стороны, как куча сопревшего навоза под собственным весом.
И поэтому я намереваюсь сделать так, чтобы положения Сталинской конституции выполнялись не на словах, а на деле. Условия мне благоприятствуют: партноменклатура лишилась не только «головки» — но и своего «среднего класса», а сама ВКП(б) переформатирована так, что восстановление такого порядка вещей будет практически невозможным.
* * *
Итак, я вновь стою за трибуной в зале Большого кремлёвского дворца — который признаться честно, уже слегка меня подзае…
Подзалюбил.
Мне бы «заклёпочками» заняться — танчиками там, пушечками и самолётиками…
Опять же: маршалов и генералов покошмарить, объяснить им что такое «служба» и как надо Родину любить — мать их…
Ну а кто не понимает человеческого языка — тех загеноцидить, аки Содом и Гоморру.
Милое дело!
Но надо, так сказать — нанести последний удар по «реальной истории», чтоб она стала «текущей реальностью» и больше с этого пути никуда не сворачивала.
Вопрос об моём назначении Председателем Совета Народных Комиссаров СССР — вместо павшего от удара стихии Молотова, даже не был поставлен на повестку дня Верховным Советом… Стоило только кому-то заикнуться — как тут же «лес рук» и «долгие продолжительные аплодисменты».
После официального назначения на должность, дождавшись когда в зале стихнет, стоя на трибуне твёрдо и уверенно заявляю:
— Товарищи! Жить — хорошо.
Депутаты, «бурными и продолжительными» вновь выразили полное со мной согласие.
Дождавшись тишины, не менее уверенным голосом:
— А хорошо жить — ещё лучше!
Бурные и продолжительные аплодисменты, переходящие в овации. Все встают и…
В отличии от депутатов коммунистических съездов — партийных бонз, Верховный Совет СССР состоит из вполне себе обычных советских людей. Семнадцатый год, когда народ своеобразно своему менталитету расправлялся с попутавшей берега элитой — ещё был свеж в памяти, поэтому власть предержащие — хотя бы формально придерживались приличий, «рекомендуя» — действительно представителей рабочего класса, крестьянства и прокладки между ними…
Знавал я одного такого «там» — соседа отца по гаражу и его приятеля по рыбалке: мужик как мужик — водку пьёт как все и, причём — много.
Так что в этом зале, уверен — были даже пресловутые «ленинские кухарки», в перерывах между готовкой — управляющие государством: народовластие в действии и не надо ехидно хихикать.
Примерно так: съездил(ла) в Москву на очередную сессию и снова в цех к станку, в поле на трактор или как в случае с «ленинской кухаркой» — греметь на кухне тарелками.
Конечно, были у них и льготы: бесплатный проезд в общественном транспорте, например.
Но была и общественная нагрузка: обязанность раз в неделю принимать избирателей с жалобами, для чего в горисполкоме у него был кабинет…
Поверьте, легче этот день — вагоны с цементом разгружать!
Как бы там не было, депутат Верховного Совета СССР мог по жалобе избирателя, обратиться с запросом даже в Президиум Верховного Совета и даже с «сигналом» на Первого секретаря местного комитета партии…
Другое дело, что в действительности он навряд ли это делал: себе выйдет дороже…
Кроме самых безбашенных, разумеется.
Но по крайней мере формально, никто ему запретить это сделать не мог.
Так вот: моя задача на этой сессии Верховного Совета СССР — проста и прямолинейно-незамысловата: всё написанное на бумаге Реципиентом — воплотить в жизнь.
И я абсолютно уверен, что с ней справлюсь.
Ибо, нет больше никаких «рекомендателей»: остался я и представители народа.
— Товарищи! Жить — хорошо, жить хорошо — ещё лучше. А чтоб нам с вами мешает жить хорошо? Давайте-ка мы с вами разберёмся — в чём собака порылась…
И вот тут депутаты слушали меня — затаив дыхание, не перебивая аплодисментами, в полном молчании и, открыв рот.
* * *
Говорил я долго, простыми односложными фразами, в нужных местах — щедро пересыпаемых вполне определёнными «эпитетами»… Простому народу это ужасно нравится.
Но если сократить мою речь, оставив только саму суть, то получится вот что:
Несмотря на успехи — безусловно достигнутые в итоге выполнения первых пятилеток и, причём — успехи громадные, к концу тридцатых годов советское народное хозяйство испытывало глубочайший кризис.
По принятому на XVIII съезде ВКП(б) плану Третьей пятилетки (1938-1942год), национальный доход страны должен был возрасти на 100% (сто процентов, Карл, сто процентов!!!), объем промышленного производства намечалось удвоить, а сельскохозяйственного — увеличить в 1,5 раза.
Уровень потребления на душу населения — на 75%.
Из этого следовало, что ежегодный прирост по всем вышеприведённым показателям должен быть от десяти до двадцати процентов.
Если первые две пятилетки Советский Союз догонял капиталистические страны по валовым показателя, то после третьей — страна должна была «догнать и перегнать» Запад по производству промышленной продукции на душу населения, по которой отставали…
В пять раз!
Нет, не получилось… Увы.
И «до тех пор», насколько мне известно: воз — «и ныне там».
На деле же, за три года выполнения Третьей пятилетки, прирост промышленности составлял в среднем не выше 3—4% в год, а сельское хозяйство так вообще — топталось на месте, местами уступая позиции по основным показателям.
