Семёныч, вместо того чтобы внимательно смотреть на дорогу, утроил бдительность путём наблюдения над пассажирами, особенно над теми, кто сидит у него на заднем сидении. Ага, накинут удавку ему на шею или ножиком по горлу. Чик-чик и в дамки.
Когда управляешь машиной — смотри вперёд и немного по сторонам, а не бросай испуганный взгляд на пассажиров: у человека всего два глаза, два уха и одна голова. Если голова дурная, то за руль не садись.
Жигулёнок, с несвойственной для него резвостью, катился к повороту, когда Семёныч вдруг услышал вопль дедушки:
— Вася! Вася! — орал дедушка, сидящий справа от водилы.
Рефлекторно Василий Семёнович перевёл взгляд с зеркала, в которое он смотрел, осуществляя слежку над подозрительными пассажирами, на деда, соображая: "Чего это он так орёт? И откуда он знает, что меня Вася зовут? Пятьдесят лет Вася, так чего в ухо орать?"
Зачем дед заполошно орал стало ясно через секунду, когда нос машины столкнулся с препятствием. И было это препятствие живым, до того, как машина его сбила. Ключевое слово "было". После такого удара, живым, отброшенное на несколько метров препятствие, назвать уже невозможно.
Пиззз...какая досада, человека задавил — обречённо подумал Василий Семёнович Михалёв, рефлекторно дав по тормозам — теперь недолгое следствие, кривдосудие и тюрьма лет на пять, а у меня семья и дети, плюс две любовницы и Люся в Новоалтайске. Мысли в голове Семёныча резко ускорили свой бег: любовницы — те как-нибудь переживут, а семью жалко — детки ещё не отучились, на крыло не встали. Им, что теперь, на паперть идти? От такой жалостливой картины, возникшей в мозгу, Семёныч заплакал: ему привиделась семья, одетая в рубища и побирающаяся Христа ради на улицах Барнаула. И никто из горожан не подаёт даже копеечку, потому как все знают, что это семья гнусного убийцы, всмятку давящего простых сограждан почём зря. Совсем стало Семёнычу грустно, когда дед объявил ему, что он задавил не просто прохожего, а сотрудника милиции по имени Василий. Аккуратнее гражданин водитель надо управлять транспортным средством — осуждающе цокал языком дедушка — ах, как мы всем коллективом уважали-то Васю — милиционера, как уважали, вах, какая трагедия! Дедушка сокрушался совсем ненатурально, но Семёныч булками прочувствовал, что за задавленного мента ему светит провести вдали от цивилизации, где закон — тайга, медведь — хозяин, уже не пять лет, а гораздо больше. Что делать? — хлюпал он носом, но даже из машины не вышел. Зато выбрался из машины молодой пацан и кинулся к пострадавшему милиционеру, почему-то одетому в задрипанный медицинский халат. Пацан, наклонясь к трупу, что-то сделал, а потом волоком потащил труп к машине, оставляя на асфальте кровавую полосу. Картина отдавала сюрреализмом: парень, у которого на руке и на ноге имелся гипс, тащит окровавленное тело, одетое в уже далеко не белый халат. На ногах покойника берцы — отметил Семёныч. Никто из пассажиров даже не подумал пацану помогать, но девка с упитанным парнем быстро выполнили команду парня убраться из машины. На их место пацан затащил изломанный труп. Семёныч, пуча глаза в режиме сломанного светофора, пытался сказать, что в таких случаях полагается ждать милицию и окровавленные трупы не надо таскать ему в салон, но, взглянув в глаза парня, передумал умничать. Во взгляде парня виделось и перо, и удавка, и кое-что похуже, поэтому слова Семёныча в адрес парня умерли под его нехорошим взглядом.
Последовала команда пацана ехать по адресу, а девке с молодым мужиком он велел добираться по адресу своим ходом — здесь недалеко. Семёнычу только и оставалось, что подчиниться требованиям. Проехав триста метров, наконец, добрались до дома деда, если, конечно, поверить этому деду. После этого пацан велел Семёнычу уезжать и сегодня больше не давить хороших людей: катись, типа, отсюда и дай тебе Ктулху удачи и счастья в личной жизни.
— Дави, уважаемый, только плохих людей, — проинструктировал напоследок Семёныча пацан, но денег за доставку компании по адресу не дал. Его инструкции звучали в духе газетных передовиц: "...впредь Семёныч делай хорошее, а плохое не делай". Пацан, довольно грубо, вытащил "труп" из машины и отволок тело, в уже открытую дедом калитку.
— Зачем вам сдался труп милиционера? — хотел спросить Семёныч, но передумал. Мало ли, зачем этим ушлёпкам трупы нужны? О деньгах он не заикался. Надо резко уезжать отсюда, пока свидетели не набежали и не запомнили госномер его машинки. Однако, никто из соседей не выскочил из своих домов, а прохожих по такой жаре на этой улице не видно. Поэтому, надо быстро отсюда дёргать, и пусть будет, что будет. Семёныч нажал на газ: Жигулёнок резво рванул по дороге, а его водитель бездумно пялился вперёд: сейчас Семёнычу всё равно куда ехать, лишь бы подальше от этого злополучного места. Как хорошо день начинался, и как грустно стало в его середине. Ещё и салон от крови теперь придётся отмывать — сокрушался Семёныч. И это надо делать быстрее, пока кровь не въелась в обшивку сидений. Мля — ругнулся Семёныч — вот быстрее и не надо, а то прихватят менты за превышение скорости, а у меня весь салон в кровище, будто я труп возил или поросёнка резал. Поспешишь — ментов насмешишь. Едем к своему гаражу относительно медленно, но поедем не напрямик, а по задворкам, где меньше ментов. Ага — это умная мысль — похвалил сам себя шоферюга, и направил Жигулёнка в такие места города, где даже он ещё никогда ни проезжал. Сам себя не похвалишь — никто не похвалит. А я, оказывается, сообразительный мужик, и способен решать не только стандартные жизненные задачки, а задачи со звездочкой. Хоть задворки города посмотрим, лишь бы на ментов не нарваться. Ну, ничего, я терпеливый и надеюсь, что когда-нибудь перевернется грузовик с пряниками и на моей улице.
На ментов "сообразительному" Семёнычу, мечтающему о грузовике с пряниками, не "посчастливилось" нарваться, а вот на приключения он опять нарвался. Да что за день такой сегодня, что моя филейная часть так и просит приключений?
В каком-то заштатном городском районе, состоящем из мешанины гаражей, заборов, ангаров и хибар, навстречу, мирно пылящему Жигулёнку выскочила стая собак. Ого, откуда здесь собралось столько всяких мелких шавок и крупных барбосов, выделяющихся слонами среди мосек? Такую стаю собакенов встретишь — могут и загрызть — у нас, почему-то бездомных собак перестали отлавливать. Плевать властям со Спасской башни, что собаки грызут людей. Вообще в последнее время, участились случаи нападения собак на граждан, а начальнички не чешутся. Не сидел бы в машине — сейчас бы покусали честного гражданина как пить дать. Ага, честного...который только недавно сам насмерть сбил человека. Ладно, этот эпизод замнём, а вот что так сильно напугало собак, то не ясно. Короче, смех смехом, а песец кверху мехом.
Машина продолжала ехать на приличной скорости, а перепуганные шавки обегали Жигулёнка справа и слева. Что так напугала собак, стало вскоре ясно. Только "это" оказалось "не что", а "кто". Только этот "кто" походил непонятно на кого. Булки водилы непроизвольно сжались.
Судя по всему, опять в Семёныча полетела полная лопата говна. Может Семёныч после всех недавних переживаний мозгами потёк, типа фляга у него засвистела, но мозг шоферюги не мог опознать биологический вид существа, что преследовало собак. Вроде человек, но люди так резво не бегают на четырёх лапах за собаками. Если "это" не человек, тогда кто "оно"? Слетевшая с катушек обезьяна, которая сбежала со зверинца и теперь охотится на собачек? Мля, вот сейчас я начал бояться. Машу ж вать. Что-то в нашем Барнауле происходит не то: то повстречал страшную компашку, то непонятного мента сбил насмерть, теперь вот повстречалось на пути нечто, что наклонив голову, бежит по следам собак, удирающих от него в ужасе. Я — ходячая аномалия — понял Семёныч, когда существо, преследующее собак, со всего разгона врезалось своею башкою в нос Жигулёнка.
Опять сегодня сбил чело...обезьяну...или очередного мента — обречённо подумал Семёныч, стараясь не стучать громко зубами. Прямо по курсу замаячило пожизненное заключение в таких местах нашей Родины, куда волки гадить не бегают.
Да, что за забеги решили устроить наши менты сегодня? Один рассекал в берцах и медицинском халате, другой вообще голый гоняет за собаками и кидается на автомобили. Это уже чересчур. Может, обойдётся — промелькнула наивная мыслишка. Не обошлось. К своему ужасу Семёныч заметил, что сбитое им существо начало подниматься и зло зыркать на человека, обнажая свои клыки. Такая сцена режиссёру Тарантино явно бы понравилось, но его, как и других свидетелей, поблизости не наблюдалось. Даже собаки усвистали подальше от чудовища.
Какого жёваного бабуина? При виде клыков неведомого существа у Семёныча по спине пробежал неприятный холодок, да так и остался там, не желая испаряться. Это никакая не обезьяна и, скорее всего, не милиционер — точно говорю — вгляделся в противника Семёныч — это самый настоящий одичалый человек. Ну, ты и красавец с мордой ветерана бокса: нос сломан, губы и щёки расползлись по харе, борода и шея в крови, в глазах огонь нетерпения. И зубки свои крокодильи скалит зло. Да он, сука, весь вымазался в кровище! Внутренний голос шепчет Семёнычу, что тварь не в своей крови вымазалась. Намерения шустрого существа тоже ясно читались. От его намерений в голове у Семёныча защекотало инсультом, да и инфаркт рядом корячился. Когда лютая тварь приготовилось прыгнуть на своего обидчика, Семёныч, помянув всех святых, нажал на газ. Жигуль прыгнул вперёд и столкнулся со злой обезьяной или вконец одичалым чуваком, который своей тушкой умудрился разбить в машине ветровое стекло, а потом, с грохотом прокатившись по крыше кузова автомобиля, скатился на дорогу. В зеркало Семёныч видел, что дикарь начал подниматься с намерениями догнать машину, поэтому только сильнее жал на газ. Уйми скрежет зубовный, гадкое чудище, пойди кизяка погрызи: не хочу, сволочь такая, я с тобой, близким родственником португальской макаки, сегодня биться, потому как тороплюсь домой...у меня дома утюг не выключен и кот сидит некормленый, ага. Меня с панталыку не собьёшь, не объегоришь. Фак тебе душнила по всей морде — пошёл ты в ЛДПР.
Наверное, существо, вымазанное по уши в пыли и крови, сообразило, что гоняться за железной машиной бесперспективное занятие, вследствие чего оно повернулось своим афедроном к Жигулёнку и стало задними ногами отбрасывать пыль в сторону удирающей машины. Тем самым оно выказало презрение к Жигулёнку. Это, типа, как минимум оскорбительно. Ничего, переживём — думал Семёныч, давя на газ и крепко вцепившись в руль. Это не я такой невезучий, это день сегодня такой — Юпитер с Сатурном, наверное, того...Венеру не поделили. Сука, теперь ещё и ветровое стекло менять, да и бампер треснул. Вот это я, самкин сын, "набомбил" сегодня приключений. Поеду теперь домой зализывать душевные раны, загоню "кобылку" в стойло, а потом приму сорокапроцентный раствор этанола, в простонародье именуемый водкой. Утоплю свою грусть в водке, чтобы забыть сегодняшние эпизоды. Что за жизнь пошла? Послушайте братцы, кому пожаловаться на равнодушие жизни к моим, если подумать, и не таким уж большим запросам? Я же многого не прошу, только дожить до старости и встретить смерть, поглаживая такого же старого облезлого кота. Приеду домой, выпью стакан водки или три, дойду до состояния валенка, вот тогда и подумаю о тщетности бытия и смысле жизни в целом. Без водки трудно размышлять о несовершенстве Вселенной, в которой обитают такие шустрые монстры. Наш Барнаульский монстр — с ноткой гордости подумал Семёныч — даже шустрее акул, бросающихся на русских туристов. Надеюсь, наш монстрело не вымирающий вид из красной книги, а то мне ещё и за чудовище предъявят.
Вообще-то, душа Семёныча пела с телячьим восторгом, осознавая, что это он ещё легко отделался. Вот так легко сделать человека счастливым. Сначала надо сделать ему плохо, потом довести до края, а затем вернуть чуть назад, и человек бегает радостным и весёлым.
Семёныч не знал, что повстречался на дороге с самим Никитой Кулешовым, имеющим погоняло Кулёк и превращённым в зомби именно тем пацаном, которого совсем недавно подвозил до дома деда. А самому Никите в теле зомби бегать нравилось: он чувствовал себя великолепно, особенно, когда подкрепился в больнице кровью плохого человека, затем полакомился мясом своего друга Максимки и погрыз какого-то чувака возле больнички. Потом он, переполненный энергией, побежал, куда глаза глядят. Хотелось атаковать прохожих, но Высший распорядился не есть хороших людей. Зато можно поедать плохих, но мясо плохих людишек, типа Максика-Банана, не очень питательное. Сволочь Банан пропитался дурной химией, а от его химии Кулёк пукает. Лучше бы Максик натёрся приправами и солью. Когда Кульку удалось поймать и съесть зазевавшуюся собачонку, он понял, что мясо этих животных самое то для его организма, только соли маловато. Вкус мяса свежепойманной собачки, надо честно признаться, изумительный, значительно лучше, чем человечинка, но хуже, чем кошатина. Поэтому Кульку очень не понравилось, когда какой-то мужик на своей развалюшке помешал ему охотиться на таких вкусных собачек. Конечно, хотелось наказать мужичка, но тогда все барбосы разбегутся кто куда. Лови их тогда, а так они ещё в прямой видимости и можно продолжать охоту. Не беда, если собакены убегут — Кулёк всё равно найдёт их по запаху и всех съест, а кого не съест — тех покусает. Молодцы людишки, что в своих поселениях развели столько вкусных собак. Больше никаких плюсов от людей Кулёк не видел, только сплошные минусы от них: сами постоянно крутятся под его ногами, и приличным существам охотиться мешают. Кулёк втянул в себя воздух и понял, что вон за тем забором прячется молоденькая собачонка. Шмыгнула сквозь пыльные кусты, протиснулась в дырку в заборе и думает вкусная дурочка, что убежала от охотника.
— С-р-п-р-з! — прорычал Кулёк, прыгнув через забор и наваливаясь сверху на беленькую лохматую собачку. Та заполошно заверещала, с ужасом осознав свою судьбу, но монстр быстро прекратил страдания собачки, перекусив ей шею.
Вкусная самка собаки, — отметила тварь, раздирая тельце собачонки, — вот только несъедобной шерсти слишком много. Монстр больше уважал короткошерстных барбосов.
На небе застыли редкие белые облачка, а Солнце в самом зените немилосердно печёт голову Олега Николаевича Миллера: наверное, из-за жары остаётся шум в ушах и вата в голове. Но он мужчина стойкий и не ноет по всяким незначительным поводам. Когда рядом идёт красавица Марина, то надо соответствовать. Олегу сегодня неимоверно повезло сидеть бок о бок рядом с симпатичной девушкой в стареньком Жигулёнке, но не повезло оказаться свидетелем преступления, когда их шофёр насмерть сбил пешехода — знакомого им милиционера Василия. Олег Николаевич сначала хотел закатить обществу истерику и настоять на том, что надо всем им проявить гражданское сознание и дождаться милиции, но быстро сообразил, что тем самым навредит себе родному. Нонсенс. Враги Олега оказались в стане его коллег, а в союзниках ходят непонятные личности. Олег, лёжа не больничной койки, давно понял, что преступной группе его сдали собственные коллеги. И этого конченного недоумка Васю поставили охранять раненого прокурорского работника тоже со злым умыслом. Какой из Васи охранник? Теперь Олегу надо прятаться, прежде всего, от внимания органов, потом от ищеек бандитов. Пришлось податься в бега в компании с сумасшедшими людьми. Это нормально, когда пацан спокойно закидывает труп в салон машины? Мир сбрендил. Кажется, этому миру уже санитары нужны. Но есть плюсы. Главный плюс — это идущая рядом Мариночка. Идти рядом с любимой девушкой до дома деда всего ничего — метров двести, но как приятно ощущался её тёплый бочок, когда сидели в машине. Придурок водила всё испохабил: вот зачем он наехал на придурка милиционера? Дед и Димкой тоже придурки. Димка трижды придурок, что начал прятать труп в машине, а дед придурок, что согласился к себе во двор притащить труп придурка Васи. Удивляет спокойствие Мариночки: на её глазах случилось смертоубийство, а она спокойная, как бегемот. Хотя какой из Мариночки бегемот? Худенькая, как тростиночка, но попка её весьма волнующая взгляд...и сиськи тоже. Такое нежное и возвышенное создание с аппетитной попкой не должно соприкасаться с прозой жизни. Может у девушки шок от всего увиденного? Из-за этого она молчит и печалится. Надо девушку отвлечь. Например, рассказать какие в уголовном кодексе есть статьи: вполне отличная тема для отвлечения девушек от плохих мыслей.
