— Временная репликация, да? — пробормотал он после того, как скопировал содержимое и вернул файл на место.
— Мне очень жаль, сэр. У вас есть какой-то конкретный вопрос?
— Династия использует путешествия во времени для воспроизводства ресурсов?
— Совершенно верно, сэр.
— О, боже! — Фило покачал головой. — Эндовер-Чен выйдет из себя, когда узнает.
— Прошу прощения, сэр?
— Не беспокойся об этом. — Он выбрал другой шкаф и просмотрел его содержимое. — Ооо. Что это?
— Это отчет о ходе строительства "Тессеракта".
Фило вытащил его и бегло просмотрел содержимое.
— Черт возьми! Это очень много экзотической материи. — Он скопировал файл и положил его обратно. — Ты можешь разузнать побольше об этой штуке с "Тессерактом"?
— Могу, сэр, но для просмотра большинства файлов требуется разрешение высшего руководства или проектной группы.
— Думаю, у меня его нет.
— Понятно, сэр. Не хотели бы вы заполнить форму запроса?
— Нет, все в порядке. — Он вздохнул. — По правде говоря, я более подозрителен, когда нет никаких препятствий для того, что я могу прочитать.
— Ты мог бы попросить меня показать это тебе, — произнес новый, но очень знакомый голос у него за спиной.
— Ик! — Фило пискнул, как мышонок, затем медленно повернулся.
— Просто так случилось, что у меня есть доступ к высшему руководству. — Люций Гвон закрыл за собой дверь архива. На нем был черный костюм с красным поясом на талии.
Фило сглотнул.
— Привет, Философ.
— Эй, — слабо выдавил викинг.
— Давненько не виделись. — Люций шагнул ближе и одарил его обезоруживающей улыбкой. — Хотя для меня это немного дольше, чем для тебя. Я прав?
— Да, думаю, что так, — согласился Фило. Это был уже не тот Люций, которого они с Райбертом погубили много лет назад, — сказал он себе. — В конце концов, как это могло быть? В некотором смысле, это мог быть совершенно другой человек, и он должен был сохранять непредвзятость, независимо от своего прошлого опыта общения с этим человеком. Годы, которые он провел вместе с Люцием, возможно, все еще были свежи в его памяти, но для Люция те события были давними за пределами обычного человеческого понимания.
Да, и ты тот самый парень, который сказал Бенджамину, что у абстрактов идеальная память, не так ли, Философ, мой мальчик?
— Ух ты, посмотри на себя! — Люций указал на него раскрытыми ладонями. — Все тот же аватар, за исключением... Ты сменил свой шлем?
— Вообще-то, да. — Фило со щелчком опустил забрало своего летного шлема.
— Тебе идет. — Люций хлопнул его по руке, и его кольчуга зашуршала. — Немного анахронично, но хорошо.
— Спасибо, — нейтрально сказал Фило, снова поднимая визор.
— Тебя что-то беспокоит?
— Нет, ничего особенного, — солгал он, отступая на полшага. — Я просто не ожидал увидеть тебя снова. Вы с Тенью были не слишком счастливы, когда мы виделись в последний раз.
— Пожалуйста. Как будто что-то из этого еще имеет значение? Все это древняя история, Фило. В моем случае — буквально.
— Ты уверен? Ты действительно был зол на меня.
— Привет, приятель. Прощен и забыт. — Люций сделал отмахивающийся жест. — Хотя, по большей части забыт. Я уверен, что был сильно зол на тебя, потому что в те дни я был зол на многих людей. На самом деле, будет справедливо сказать, что я был в значительной степени законченным придурком, когда мы с тобой были вместе. Но, как я уже сказал, это было очень, очень давно. Произошло много изменений, и самое смешное, что, хотя изначально я хотел только внедриться, вылечить чуму и снова вернуться домой, я бы ни за что не пропустил это. — Он снова улыбнулся, на этот раз более тепло. — Если бы я не оказался здесь вместе с остальными, и мне не пришлось абстрагироваться, чтобы управлять оставшимися системами времялета, я, вероятно, все еще был бы придурком. И знаешь, что самое худшее в том, чтобы быть придурком?
— Нет, — медленно произнес Фило, глядя на аватар этого сильно изменившегося человека. — Нет, не знаю.
— Что самое худшее в том, чтобы быть придурком, особенно таким, каким был я? — Люций покачал головой. — Ты так занят тем, чтобы быть умнее всех остальных, быстрее всех остальных и, да, противнее всех остальных, что на самом деле не осознаешь, насколько ты одинок. Я не претендую на святость, Фило. Одному богу известно! — Люций закатил глаза. — Но я обнаружил, что быть уважаемым за то, что ты что-то создал, гораздо приятнее и это длится намного дольше, чем такое удовлетворение, которое заставляет всех ненавидеть тебя до глубины души.
— Итак, сейчас. Никаких затяжных обид с моей стороны. Выбрал бы я этот маршрут, если бы у меня был выбор? Нет. Но даже если бы у меня была такая возможность, я бы ничего не изменил. И даже если бы это было неправдой, я слишком ленив, чтобы тратить всю энергию, которая потребовалась бы, чтобы злиться на кого-то вечно. Кроме того, у меня полно новых проблем, с которыми нужно разобраться, поверь мне.
— Да, могу себе представить. Ты работаешь в Корнукопии вместе с Теодорой?
— Вообще-то, для нее.
— А Тень? — Фило взглянул на тень Люция, но заметил отсутствие звездного поля. — Он где-нибудь поблизости?
— Он... — выражение лица Люция напряглось, — он мертв. Он умер вскоре после аварии. Сбой информационной системы.
— О... — глаза Фило потемнели. — Мне так жаль.
— Нет, все в порядке.
— Я не хотел бередить старую рану. Я знаю, что вы двое были близки.
— Все в порядке, Фило. — Люций покачал головой. — У меня было много времени, чтобы прийти в себя, поверь мне. Потерять Тень было все равно что потерять часть себя, но я справился с этим и двинулся дальше. На самом деле у меня не было выбора.
— И все же... — Фило опустил голову, задаваясь вопросом, как бы он отреагировал, если бы Райберт скончался. Хватит ли у него вообще сил идти дальше после такого удара?
— В любом случае, хватит об этой унылой теме, — сказал Люций, возможно, почувствовав мрачное настроение Фило. — Для чего тебе нужен доступ к управлению?
— Ах. Верно. — Фило поднял голову. — На самом деле мне было любопытно узнать об этом проекте "Тессеракт". Не думаю, что ты можешь чем-то поделиться по этому поводу?
— А, это. — Люций постучал себя по носу. — Вижу, у тебя все еще есть чутье на хорошие вещи.
— Хорошо... — Фило смущенно пожал плечами.
— Я не могу показать тебе всего. Государственная тайна и все такое.
— Конечно, понимаю.
— Но, — Люций поднял палец, — нет ничего плохого в том, чтобы дать тебе небольшой образец. Закуску, если хочешь. Архиватор?
— Да, председатель Гвон?
— Покажи прямую трансляцию со строительной площадки "Тессеракта". Спутник номер один, пожалуйста.
— Показываю.
Высокие картотечные шкафы исчезли, как и пол, потолок и стены. Фило и Люций парили в космосе. Земля была бело-голубой улыбкой у них под ногами, и в поле зрения появилась массивная орбитальная конструкция — в форме огромного шипа высотой во много километров, когда солнечный свет коснулся одного массивного бока.
— Это что?
— Красиво, не правда ли? — вздохнул Люций.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Корабль времени с двумя приводами "Хилдра"
Династия, 2980 год н.э.
— Почему валькирия? — спросил Райберт, когда "Хилдра" вышла на низкую околоземную орбиту.
Теодора застонала и откинула голову на подголовник.
— Прости, — поморщился он. — Не знал, что это такая щекотливая тема.
— Это не так. Просто за этим названием скрывается много истории.
— Я на самом деле удивлен, что эта временная шкала знает, что такое валькирии, учитывая, когда она отделилась от СисПрава. Это не совсем подходящий термин, не так ли?
— Нет. — Теодора покачала головой. — Возможно, я... немного рановато познакомила других с мифологией.
— Оу.
— И в неправильном географическом месте, — призналась она. — Хотя, по правде говоря, экспансия Империи, а затем и Династии была настолько медленной и мирной, что скандинавская культура развивалась очень похоже на то, с чем вы знакомы. — Она вздохнула. — Когда византийцы и викинги начали взаимодействовать в больших масштабах, возникло несколько неудобных вопросов.
— Что заставило тебя ввести этот термин?
— Ну, я должна была как-то объяснить свои сверхспособности.
— Подожди секунду. — Райберт округлил глаза, глядя на нее. — Ты была первой валькирией в этой временной шкале?
— Это лучше, чем говорить людям, что я была синтоидом. Объяснять, что такое робот, кому-то вроде Велисария, было не тем, во что я хотела вдаваться. Как только нам пришлось посвятить его и Эфраима в правдивую историю о путешествиях во времени, все стало намного проще, но прошло несколько поколений, прежде чем люди в целом были готовы принять правду.
— Итак, вместо того, чтобы объясняться, ты облачилась в мантию мифической женщины-воина.
— Эй, это сработало.
— Хм. — Райберт пожал плечами. — Никогда не представлял тебя такой воительницей. За исключением тех случаев, когда слова были твоим любимым оружием. — Он поморщился. — Ими ты могла бы сделать глубокий разрез.
— Ты никогда не видел, как я разбрасываюсь людьми генерала.
— Ты это делала?
— Только когда они этого заслуживали, — заверила она его, подмигнув, и он усмехнулся.
— Так как же ваши машины времени получили такое название?
— В шутку.
— Это хорошая шутка?
— Думаю, некоторым людям это показалось забавным, — проворчала Теодора. — Сив Эриксен была физиком, которая раскрыла для нас тайну путешествий во времени, и она назвала свой прототип "валькирия".
— В честь тебя?
— Не совсем. Название было шуткой на тему, что во время первого рейса, возможно, что-то пойдет не так.
— Так вот почему она выбрала это имя?
— И оно прижилось. — На ее лице появилась кривая улыбка. — Как бы я ни старалась отклеить его.
— Ты должна признать, что оно скатывается с языка лучше, чем корабль времени с двумя приводами.
— Да. — Она пожала плечами. — И название на самом деле очень хорошо подходит, если учесть, что случилось с нашим времялетом.
— Да, извини за это.
— Пожалуйста, перестань извиняться, Райберт. Я покончила с этим.
— Ну, а я нет. Извиняясь, я чувствую себя лучше.
Она мило улыбнулась ему, потянулась и сжала его руку. Вспышка приятного воспоминания нахлынула на него, и он поймал себя на том, что вспоминает, как они были счастливы вместе.
До того, как перестали быть ими.
До очередного письма с ненавистью.
— Сколько времени пройдет, пока мы доберемся до него? — спросил он. — Чем бы "это" ни было.
— Скоро.
— Ты собираешься сказать мне, что это такое?
— Я бы предпочла оставить это в качестве сюрприза. — Теодора взглянула на свою навигационную карту, затем снова посмотрела в его сторону. — На самом деле, это позор. Эриксен была такой... одной из тех особенных, ярких звезд, которые, кажется, сияют раз в поколение. То, что ты сейчас увидишь, — это плоды ее величайшей теоретической работы. Ее уравнения проложили путь к тому, чтобы это... стало... возможным.
— Я заметил, что ты употребляешь прошедшее время, — мягко сказал он. — Что с ней случилось?
— Несчастный случай. — Теодора печально покачала головой. — Неожиданный отказ импеллера во время испытательного полета.
— Мне жаль это слышать.
— Люций пострадал сильнее всех. Он заметил ее дар еще на первом курсе колледжа и взял ее под свое крыло. Привел ее в то, что должно было стать Корнукопией. Они были довольно близки, а после ее смерти... он стал более отстраненным, чем обычно. Почти полностью выпал из повседневной деятельности.
— Не было резервной копии ее коннектома?
— Нет. В то время она все еще была органичной. Кроме того, сохранение коннектома — редкая практика в Династии. Даже реже, чем в СисПраве. — Она наклонила к нему голову. — Ты когда-нибудь решал сделать резервную копию, теперь, когда ты синтетик?
— Нет! — твердо заявил Райберт. — Ты никогда не поймаешь меня на том, что я передаю идеальную копию самого себя гребаному банку.
— В этом мы всегда были согласны, — сказала она со смешком.
"Хилдра" промчалась через орбитальный промышленный кластер и миновала космическую версию центра репликации, которую он видел на земле. Десятки машин времени мигали по фазе, воспроизводя товары для населения Династии.
— Меня поражает, как быстро все это возникло, — сказал он.
— Да, потрясающе, — согласилась Теодора. — Но не быстро.
— Я имею в виду, исходя из абсолютной системы отсчета. Фронт волны от ваших изменений устремился к Грани существования. Мы ожидали гораздо более медленного прогресса, учитывая то, что видели вокруг Гордиева узла.
— Да, мы и сами задавались этим вопросом.
— Точно?
— В конце концов, у нас было гораздо больше времени, чтобы подумать об этом. Условно говоря.
— Пришли к каким-нибудь выводам?
— Ничего цельного. Разрушение импеллера нашего времялета так близко к формирующим изменениям, возможно, каким-то неизвестным образом повлияло на это, но мы на самом деле не уверены. Теоретически, некоторые волновые фронты естественным образом распространяются быстрее других, они всегда движутся быстрее, чем с единичной скоростью, — но механизмы, стоящие за тем, насколько быстрее, до конца не изучены. У нас есть теории, но нет способа их проверить.
— Потому что единственным способом проверить их было бы создать больше вселенных, — закончил Райберт.
— Вот именно. В некотором смысле, учитывая наш опыт работы с Династией, было очень заманчиво поступить именно так. С другой стороны, — она повернулась к нему лицом, и выражение ее лица было очень серьезным, — мне пришлось смириться с некоторыми фактами о себе. Правда в том, что ты был прав, пытаясь остановить нас, Райберт.
— Я был? Я имею в виду, мы были? — он удивленно моргнул, глядя на нее, и она улыбнулась, не меняя выражения лица ни на йоту менее серьезным.
— Абсолютно. Я действительно не так хорошо, как мне казалось, понимала теоретические конструкции, лежащие в основе путешествий во времени. В конце концов, я была археологом, а не ученым. И один из фактов, который я должна был признать, заключается в том, что мое чувство вины за те ужасные вещи, которые совершил Фонд, пересилило все остальное. Мне нужно было остановить чуму, а не просто спасти все эти жизни. Я нуждалась в этом как в искуплении. Создание всей этой вселенной было моим наказанием. Понадобился Эфраим, чтобы заставить меня по-настоящему понять это. Или, может быть, я имею в виду, что понадобился Эфраим, чтобы заставить меня по-настоящему взглянуть правде в глаза, потому что глубоко внутри я всегда это знала.
— Но эта личная потребность в... отпущении грехов взяла верх над моим здравым смыслом. Я не хотела думать — не думала — об опасностях, связанных с тем, что я хотела сделать. Не совсем. Граф фон Шредер и подкомитет были совершенно правы, отвергнув наше предложение о чем-то столь радикальном, — она махнула рукой в сторону панорамы вселенной за пределами "Хилдры", — когда наша теоретическая модель формирования дочерних вселенных была еще настолько неполной. Сейчас я гораздо лучше знакома с механикой темпоральных путешествий, чем раньше, и с этой точки зрения то, что мы намеревались сделать, на самом деле чертовски пугает.
