Принял от Йоко нагинату, направил ее в сторону леса и напрягся, посылая чакру. Древко непроизвольно подалось вперед. Сразу перед лезвием возникла синяя точка. Секунду она разрасталась, превращаясь в полноценный спиральный шар сантиметров сорока в диаметре, мельтешащий потоками чакры, секунду разенган крутился на кончике лезвия... А на третьей секунде потоки разорвались и в сторону леса унеслась синяя волна энергии, по пути выворачивая траву и снося невысокие кочки...
— К сожалению, это физический предел фуин. Целая секунда на создание, всего лишь секунда на существование, а потом — неизбежное разрушение. Но! — Гордо поднял палец к небу. — Рост, перемешивание и разрушение в нужном направлении — все происходит именно так, как задумывалось! И поэтому это — гениально! Гордись собственным отцом!..
Я опустил взгляд с неба на девочку, но оказалось, что все мое представление пропало втуне. Йоко завороженно смотрела на кончик лезвия нагинаты и бормотала:
— Это же... Я ведь помню... Я ведь могу... Это ведь оно, правда? О да, это оно... Точно оно!
Из вдруг пошедшего мелкой сверкающей рябью тела девочки вдруг начали всплывать небольшие черные и синие шарики. Они устремились к приоткрытому рту задравшей голову к небесам Йоко и начали смешиваться в одну все увеличивающуюся сферу, пока не превратились в один здоровый фиолетово-бурый шар. Внутри меня все будто заледенело и оборвалось в темную бездну. Боже милостивый, это ведь...
Все это действо заняло примерно столько же времени, сколько прошло бы, обдумай я все это, и уж точно гораздо меньше, вздумай я кому-то об этом рассказать...
— Йоко!
— А?.. Что?.. — Девочка открыла глаза, неловко дернула головой и висящий прямо перед ней, закрывший ей лицо шар сорвался в небо и мгновенно скрылся из виду. Секунда, другая, третья... ничего не происходило, но вдруг с небес донесся тяжелый грохот, а нас чуть пригнула к земле долетевшая ударная волна.
Йоко отчетливо пошатнулась и я поторопился ее подхватить.
— Насколько понимаю, только что я удостоился чести лицезреть знаменитую биджудаму?
Ох... Да... Спасибо, пап, я в порядке... просто память нахлынула как-то резко, я увлеклась и немного потратилась...
Йоко... Ты уже большая девочка... Насколько бы нелепо это сейчас ни звучало. — Девчонка резко отстранилась от меня и нахмурилась. — Я знаю, ты не любишь, когда я об этом говорю, но и не сказать не могу. Давай условимся, что ты больше никогда... Слышишь, никогда! не будешь экспериментировать с непонятными тебе лично, из чужой памяти или еще какими-либо странными вещами в пределах трех часов пути от любого населенного пункта и при посторонних людях. И перед любым опытом ты будешь мне его описывать и просить разрешения. Иначе все это может кончиться очень плохо, для всех. Договорились?
Йоко подняла на меня глаза, наполненные слезами.
— Пап, прости.. Я больше не буду, правда...Ну хочешь, накажи меня, ударь, только, пожалуйста, почувствуй хоть что-нибудь... Разозлись... Только не прогоняй!!
Ледяные когти внутри разжались. Я улыбнулся и потрепал девчонку по голове.
— Я неправильно тебя назвал. Надо было — Глупое Солнышко. Хоть в каком-то кусочке из твоих закромов памяти сказано, что люди обычно думают перед тем, как что-то делать?
Слезы мгновенно высохли. Так умеют только женщины и дети. И оба они в одном лице стояли сейчас передо мной. К добру ли, к худу — кто разберет?..
— Ты знаешь, вот только сейчас обшарила всю память, куда дотянулась — нигде ничего подобного нет... особенно в твоей!
— И в кого ты такая язва? Уж точно не в мать с отцом... — Я сокрушенно вздохнул, а девочка хихикнула. — Ладно, забыли. Никто не пострадал... Но чтобы это было в последний раз! Ну что, дальше будешь слушать? — Активно закивала разом на оба вопроса. — Ну так вот. Неполноценный фуин-Разенган, который натолкнул биджу на идею биджудамы... Кстати, каламбурчик надо записать, Минато ухохочется, когда я наконец помру и мы встретимся... ну не дуйся, не собираюсь же я прям завтра на тот свет, там скучно — знаю... Так вот. Он должен собирать и выбрасывать... Что собирать? А может, ты мне скажешь? Смотри, — Вновь протянул ей нагинату, — обрати внимание на печати с обеих сторон лезвия. Если поймешь — разрешу больше не ходить на занятия к Ю.
Йоко радостно схватила оружие и начала водить пальцами по еле заметным паутинкам выступов. На лбу собрались морщинки.
— Не понимаю... Что-то новое?... Нет, очень знакомое... Но не понимаю... не помню... не знаю... Пап, ты сделал новые печати, так нечестно!
— Ну что ж, — грустно вздохнул, — экзамен ты не прошла, по-прежнему ходишь и учишься. Прежде всего — думать. Йоко, отучайся пользоваться не своим. В чужой памяти ты никогда не отыщещь ответов на все вопросы, поэтому было бы неплохо соображать самой. Если бы ты оглянулась вокруг — все поняла. Это печати 'хи'/огонь/ и 'казе'/воздух/. Я просто наконец довел до ума то, что собираюсь выпустить из своих рук в свободное плавание. Вписал кандзи в структуру печати так, что никакой аналитик в этой мешанине линий и точек в жизни не найдет значимый символ. Да, рисовать трудней... Но зато никто не сможет ничего понять и преподнести нам неприятный сюрприз. Как много свободного времени появляется, когда все считают тебя безнадежно больным и не беспокоят... Йоко, тебе случайно братик или сестричка не нужны? А то скоро снова припашут... — Я глупо захихикал, но под строгим взглядом голубых глаз осекся.
— Может, хватит уже нести чушь? — Покаянно опустил голову. — Тогда почему злился, раз все так хорошо, как ты говоришь?
— Так вот в этом и проблема. Помнишь, ты, когда еще была...э-э-э... в общем, я сделал 'Солнечный ветер'? Это ведь было из чакры ветра и огня. Ну я и подумал, что смогу создать что-то подобное тут, только мощностью поменьше. А вот не выходит.
Девочка внезапно шагнула ближе ко мне и посмотрела прямо в глаза... почему-то виновато.
— Па-ап... ты наверное, сейчас очень сильно обидишься на меня... Но 'Солнечный ветер' делал не ты...
— А кто? — Я недоуменно моргнул
— 'Солнечный ветер' делала я... И я забрала его с собой... — Это моя... способность, возможность... не знаю, как правильно. А у тебя не хватает... — Запнулась и пощелкала пальцами. Глянь-ка, и привычки некоторые у меня взяла. Лишь бы не начала курить... — Не хватает... ну, чтобы смешать стихии..
— Кеккей-Генкая, который геном. — Машинально подсказал я.
— О, точно, его самого! Так что у тебя ничего не выйдет... Ой, погоди, сюда Таюя-сан идет! Будет секунд через тридцать. Я пойду дальше тренироваться, наверное..
— Подожди... как ты умудрилась, ее ж не видно? И почему ты не хочешь с ней общаться?
— Не знаю, я просто чувствую. А общаться... Она меня не любит...
— С чего ты взяла? — Неискренне возмутился я.
— Ну не надо, а? Нехорошо врать собственному ребенку. — Мельком улыбнулась. — Просто когда она смотрит на тебя, она такая... белая и светлая. А когда на меня, то сразу... желтая и кислая. Тут любой догадается.
— А я какой? — Неподдельно заинтересовался. Она еще и сенсор, оказывается.
— А ты такой... красно-черный всегда. И теплый... когда не злишься. Тогда — колючий. А иногда... совсем-совсем никакой и тогда я тебя боюсь... Ладно, я пошла! — резко оборвала разговор, как делают только хамы и дети. Ладно, позже выясню, которая из этих двоих — она. А пока...
Я поспешно уронил нагинату плашмя в траву и уселся рядом, стараясь прикрыть ее собственным телом так, чтобы со стороны было незаметно. Трава была густой и что-то из этой затеи вроде бы получалось. Дернул из поясной сумки лист бумаги, и в тот момент, когда из-за невысокого холма у начала полигона вынырнула Таюя, сделал вид, что читаю.
За спиной прошуршали шаги и на кипенно-белую страницу упала тень. Я чуть откинулся назад и повернул голову. Ю надо мной вопросительно изогнула бровь. Улыбнулся и пожал плечами. Она обвела взглядом полигон со сгоревшими, пожухшими и прибитыми ударной волной травинками и вновь посмотрела на меня. Поднял перебинтованные руки и поводил ими перед собой. Девушка еле заметно вздохнула, пару секунд постояла, переминаясь с ноги на ногу и развернулась, чтобы идти обратно. И тогда я, откинувшись почти навзничь, дотянулся до нее и сильно дернул за подол платья. От неожиданности она не удержалась на ногах и плюхнулась на землю рядом со мной. Я развернулся на месте. Некоторое время стояла тишина. Она смотрела прямо перед собой, а я сидел молча.
— Ю... — Наконец решился заговорить. Девушка повернула ко мне голову. — Скажи... Почему ты ее не любишь?
— Кого? — Но, увидев, что так просто уйти от разговора не получится, тут же поменяла тактику. — С чего ты взял?
— Ю... Я это вижу... А она чувствует. Так почему?
— Чувствует, говоришь? — девушка метнула взгляд на копну красных волос. Йоко, как раз в этот момент лупившая бревно ногой, запнулась и чуть не упала. — Просто... Я вижу. У тебя появилась новая игрушка... Она — необычная, она — особенная, она — часть тебя самого. А я — всего лишь... я. Ты проводишь с ней много времени, а мы с тобой видимся только по вечерам, когда ты встречаешь ее с занятий и переливаешь мне чакру...
Я протянул руки и взял ее ладони в свои. Что же ты со мной делаешь, милая и добрая Ю? Остался ведь всего лишь шаг, один маленький шаг, который для меня равен бездонной и бескрайней пропасти, потому что я тебя не...
— Таюя... — Посмотрела мне прямо в глаза. — Пойми, пожалуйста. Ни одна из вас для меня не игрушка. Она мне нужна и важна, но не как ты... Она моя семья. То есть ты тоже, но ты другая семья, не настоящая... То есть, настоящая, конечно же, но важная... И она тоже важная.... — Окончательно запутался в том, что можно говорить, а что нет, что нужно сказать, а что не захотят слушать, в допустимых и непозволительных словах...
Из ступора меня вывела сама Таюя. Мягко высвободив свои ладошки, она вдруг насмешливо подняла брови.
— Айдо, тебе через четыре дня шестнадцать, а ты до сих пор не научился общаться с девушками... Не беспокойся, я тебя поняла. — Подняла она руку, останавливая очередной поток слов. — Наверное, даже лучше, чем ты понимаешь себя сам.
— Я у ленивцев больше года по моему счету провел. На ком мне было там тренироваться, на их девушках повышенной мохнатости, что ли? — Облегченно пробормотал я, а Ю захихикала, видимо, представив. Она-то, в отличие от меня, их видела.
Кризис миновал, и мы еще несколько минут молча сидели рядом. Пока я в очередной раз кое-что не вспомнил.
— Ю, слушай... Ты свободна в пятницу вечером?
Девушка повернулась ко мне, чуть расширив глаза и немного покраснев, а я с ужасом осознал, что только что сморозил мой болтливый язык...
— А... что ты хотел?.. — Так, надо срочно спасать ситуацию...
— Да так, ничего особенного, просто планировал вернуть тебе твои возможности шиноби... — Кажется, сделал только хуже...
— Дурак! — Резко отвернулась, мазнув мне по лицу волосами, но почти сразу вскочила и посмотрела на меня. — Айдо... это правда?..
— Ну зачем я стал бы тебе врать? Через два дня моя система циркуляции более-менее вернется в норму, чтобы я снова мог общаться с печатями без посредства бумаги, и все сделаем. План у меня уже есть.
— Спасибо! — Кажется, броситься мне на шею, ей помешало только то, что я сижу. Вот и хорошо. Прости, Ю, но... — А это надолго?
— Нет. Я думаю, что к субботе уже все будет сделано.
— Но я все равно раздам детям задания на неделю. На всякий случай, ладно? Ну, я побежала!
Я смотрел ей вслед и дернулся от неожиданности, когда за спиной раздался голос:
— Вы поговорили, да, пап?
— Кхм... Почему ты так решила? — Повернулся к Йоко.
— Просто... сейчас, когда она посмотрела на меня, она была не кислой, а... пушистой... Но желтой-по прежнему. Пап, а ты знаешь... — Вдруг хитро улыбнулась она. — Все девочки на занятиях говорят... И я чувствую... да и вообще, только слепой и ленивый не поймет. Она ведь в тебя вл...
— Стоп! — Я отгородился от девочки ладонью. — Йоко, ты ничего не понимаешь, это взрослые отношения, тебе надо немного подрасти... Тьфу, что я несу?!. В общем, тебе кажется, мы просто друзья! Очень хорошие и близкие друзья!
— Но ведь... — Девочка смотрела с недоумением и... чуть-чуть грустно? Обмануть сенсора-эмпата, мда... Почти что обжулить шулера... Но ведь у многих получалось!
— Просто друзья, понятно?! Лучше скажи, что будем делать с нагинатой? — Аккуратно и ненавязчиво перевел я тему разговора.
— Как скажешь... А что делать — я не знаю. Ты ведь уже понял, что, даже когда из твоих печатей 'огня' и 'воды' получается пар, это далеко не Стихия Пара, не умножение, а только сложение и вычитание? Так и здесь...
— Откуда ты?.. Впрочем, глупый вопрос, согласен...
Я замер, уставясь вдаль и напряженно обдумывая ситуацию, а девочка села рядом и ввинтилась мне под руку, прижавшись. Я машинально обнял ее за плечи. Так мы и сидели, я, наивный фуин-мастер и человек, умудрившийся обмануть сам себя, погрузившись в размышления с головой, и она, 'лишний' биджу, 'ненастоящая' девочка и... моя дочь, тихо сопя мне в жилетку...
— Слушай, Йоко. — В голову неожиданно забрела мысль, высветив извилистые закоулки. — Ты сможешь описать, что именно происходило при создании 'Солнечного ветра'?
— Смогу. Сначала я заставила тебя... Ой, не то слово...
— Да ладно тебе, все, что могло случиться — уже случилось. Дальше давай! — Нетерпеливо повел ладонью
— Ну в общем, я заставила тебя создать чакру огня и ветра, своей ведь у меня не было... потом я открыла Печать Отшельника, чтобы объединить стихии природной чакрой...
— Погоди-ка... Я, конечно, хотел, чтобы нагинатой можно было пользоваться несколько... э-э-э... проще, но и это не препятствие. Все равно это предусмотрено в плане...
— Не получится, пап... Природную энергию может воспринимать только живое существо. В нашем случае — это был ты, а во мне они смешивались. Мне всего лишь не хватало энергии.
— Мда, действительно... накопитель для природной чакры я создать так и не смог, приходится вот прямым восприятием пробавляться и контролировать ее еще... Жаль. Действительно ничего не получится. Ну что же, и так неплохо вышло. Отнесу кузнецу снова, кое-что переточим, перевяжем, недо-Разенган затрем, он только мешать будет... В конце концов пламя и ветер тоже не у каждого есть. Да и не все ты рассмотрела, там прямо на кромке лезвия еще одна печать стоит, уж она-то точно с ветром как миленькая работает, и сенчакры никакой не надо. Спасибо, малышка, пойдем, познакомлю тебя...
Я попытался было встать, но тонкие ручки вцепились в меня с неожиданной силой, а снизу в лицо уставились сияющие голубые глаза.
— Папа... Только что ты впервые сказал мне ласковое слово... Твое первое ласковое слово... Спасибо...
— Э-э-э... Что, правда? — Я озадаченно растрепал себе волосы на затылке. — Извини... Ну... отец из меня не очень получается...
— Да уж вижу! — Хихикнула эта хитрюга. — Была бы я обычной девочкой — давно с голоду умерла. Ты уже два дня не спрашиваешь, ела я или нет.
