Ирри 2

Вопрос — как они оказались в архиве — остался открытым.

Вечером, когда Ирри планировала пойти к себе и почитать роман, ее неожиданно поймала группа. Адепты с крайне серьезными и умными лицами перехватили ее в коридоре и повели в столовую — ужинать.

Напряженный и несколько мрачный тон вызвал настороженность:

— Все плохо? — не удержалась Ирри от вопроса.

— Как вы? — кратко и сдержанно спросил Дирк.

— Нормально. А вы?

— Дядя Эзра сказал, что вы больше не вместе, — сообщил Арон решительно.

— Да. Моя смерть изменила наши чувства, — не стала спорить Ирри, — но я не совсем понимаю, как это касается вас.

— Мы переживаем о вас, — продолжила Лиора беседу.

— Спасибо. Мне правда приятно и даже лестно, что вы за меня переживаете, но на самом деле ничего ужасного не случилось. Да, мне потребуется некоторое время, чтобы все это осмыслить и пойти дальше, но вы меня знаете — я справлюсь. А за волнение спасибо...

— Вам будет нужна помощь, это защитная реакция психики на случившееся, — сообщил Дирк категорично.

— Наши целители душ и менталисты подумали точно так же. Поэтому завтра у меня сеанс терапии с Гектором.

— Мы не так хорошо вас понимаем, но беспокоимся, — взял слово Лестор. — И хотели бы как-то помочь и поддержать в этой ситуации.

— Благодарю. Тьмой клянусь, признательна... — Ирри вывела пульсирующий сгусток Тьмы от груди и показала всем. — Пока я еще не пережила это состояние и да, сейчас мне несколько не по себе, но с осознанием неотвратимости смерти или переживанием смерти мамы это иное — не такое страшное и тяжелое. Поэтому потребуется некоторое время, и надеюсь, вы его предоставите. И в частности — Арон — я надеюсь, наше общение продолжится, и ты не решишь покинуть мою группу из-за случившегося?

— Я останусь. Если вы позволите.

— Разумеется, о чем речь?!

Осмотрев притихших адептов, Ирри чуть вымученно улыбнулась:

— Все будет нормально. Просто до этого придется чуть-чуть подождать. Если вы не против, встречи группой мы пока — то есть летом — проводить не будем, а продолжим общаться более камерным составом. Кто встретится, тот и общается. У многих из вас заканчивается сессия и учебный год, и предстоят каникулы, кто-то останется здесь и продолжить учебу и работу. Со всеми по-прежнему общаемся и продолжаем заниматься своими проектами. Хорошо?

Судя по нестройному, но весьма дружному гулу голосов, все согласились с предложенным вариантом. Ирри собрала пару плюшек с собой и перебралась в апартаменты. Несмотря на выраженную словами готовность идти и работать дальше, такой уверенности она не испытывала. Но ничего, время лечит в том числе и потрепанную гордость, время отлично восстанавливает пошатнувшуюся самооценку и да, время отлично ставит мозги на место.

Осталось просто чуть-чуть подождать.

Под эгидой ожидания Ирри честно прожила всю следующую неделю, все так же отвечая на вопросы, разбираясь с бумагами и составляя планы на будущее.

Ее бросил Эзра. Точнее разлюбил поскольку она умерла. Ну и что? Подумаешь, она же вернулась. Она его любит несмотря ни на что! И боги неправы, так не бывает. Любит и вдруг резко передумал. Он ее просто бросил! Вот бросил и все, потому что она рыжая и толстая! Это нечестно и несправедливо, и вообще он просто не сталкивался с местью отверженной женщины. А Ирри она не такая, она придумает как отомстить.

Для осуществления мести даже была заведена целая тетрадочка с описанием способов убийств. Начиналось все банального — Эзра и лопата в руках Ирри. Заколачивалось все малым ритуальным жертвенным залом. Это только, кажется, что некроманты неуязвимы, находясь под сенью своего бога. Но пантеон большой и всегда есть боковые дорожки.

Ирри перенесла сеанс терапии с Гектором на недельку, встретилась с Лиорой для нормального формирования гардероба. А то платья сшитые примерно на глазок где-то жали, а где-то болтались. Ученица охотно отвлекла обсуждением мерок, моделей и цветов, но категорично настояла на самостоятельном выборе ткани. Дескать сейчас Ирри чуточку не в себе, а потом поразится зачем ей столько серо-коричневых платьев? Возражения успеха не принесли и вскоре шкаф снова наполнился до перебора кучей веселых расцветок платьев. В розы, пионы, одуванчики, ромашки, незабудки и массу других цветов, не говоря уже о сочетаниях ромбиков, кругов и полосок всех цветов радуги. Под это дело к одной паре туфель сорокового размера пришлось заказать еще несколько. По сравнению с ее привычной ножкой лапа пока вызывала только раздражение, но вариантов не было приходилось радоваться имеющемуся. Хотя радостный момент нашелся — обычно в лавках с дамскими мелочами Ирри поражалась на кого шьют такие размеры красоты? Дамы подобных габаритов их кажется не носят. Но стоило прийти как покупателю с подобной фигурой как выяснилось и шьют и носят и даже предоставляют возможность выбора. Иногда радости в мелочах.

Еще такой мелочью оказалось новое лицо, не узнаваемое на улицах. Никто не шарахался, никто не рассматривал подозрительно, никто банально не признавал.

Ирри то хандрила, то развлекалась, то успокаивала себя нормальностью положения. А еще постоянно отказывалась от желающих и готовых помочь, причем судя по всему — число способных разобраться с Эзрой среди ее учеников оказалось весьма внушительным.

Эмоциональные скачки от радости — я теперь свободная женщина в самом расцвете сил — до уныния — даже за валящемуся некроманту не подошла — сменяли друг друга с завидным постоянством. Ирри ходила в храм Мииль— Тииль каждый день за обыкновенным успокоением, равновесием и адекватностью. В один из визитов она заглянула к ЛедьЯре. Сначала пожаловаться на бессердечность богини, лишившей ее любви и радости. Потом с просьбой — как бы вернуть Эзру и его чувства? И буквально с третьего раза Ирри научилась понимать ответы по болевым ощущениям. Когда просьба или вопрос были уместными и разумными жертва кровью приносилась легко. Когда новоявленную верующую уносило не туда — боль пронзала руку аж до плеча.

К выходным Ирри созрела до просьбы. Сначала к Мииль, потом Хаосу, а потом и ЛедьЯре. Суть проста и банальна — она просила себе новую настоящую любовь. Чтобы пришла и закружила в свои объятия как в романе. Собственно эта часть адресовалась только Тииль и ЛедьЯре, ума не обращаться с такой формулировкой к Хаосу ей хватило.

Ответ поразил и даже добил. Тииль-Мииль обдала тепло и показала, что знает на эту тему одну малюсенькую тайну, но пока ее не расскажет — рано. Хаос погладил по голове посыпавшимся с потолка теплым песком. А ЛедьЯра развеселилась и заверила, что совсем скоро — вот буквально, как только Ирри будет голова та придет — Большая Любовь, как в романе, и чур потом не жаловаться.

Как Ирри поняла, что ей сказала богиня она сама не осознавала, но выходила с храма с легкой оглушенностью и растерянностью. Эзра не то чтобы забылся, как она могла забыть того кому отдала лучшие годы, ну ладно — месяцы жизни перед смертью?!

Может из-за недельного хождения по храмам и божественным воздействиям, может из-за учеников, регулярно напоминающих о себе, но боль от предательства Эзры сошла на нет. Отсутствие его любви Ирри смогла по итогу классифицировать именно так. Он ее предал, пусть из-за смерти, пусть невольно, но факт остается фактом. И это предательство ранило так же глубоко, как и уход матери.

Двое близких людей сумевших принести столько боли. И да, каждого их них Ирри разумом понимала и отлично оправдывала, но чувства никуда не делись. Потом оно сгладиться и сойдет на нет, потом она сможет нормально общаться с Эзрой как близким когда-то человеком, но это все случится позже. Значительно позже, а пока ... пока просто живет, просто существует в этом социуме с его порядками, законами и правилами. Которые ее любимые — богиня подтвердила — ученики умудряются постоянно нарушать.

При мысли об учениках вернулась привычная рассудительность и Ирри взялась за работу. Пришлось потратить пару часов и написать послание каждому из своих адептов с перечнем вопросов, списком заданий и предложенным предварительным планом на лето.

Гектор обретался в своем кабинете и ждал Ирри с чашкой чая, он моментально согласился на встречу после получение Вестника. Она, улыбнувшись, устроилась в кресле и уточнила:

— Я рассказываю, как все плохо, или как все хорошо?

— Можно и о том, и о другом. Как жизнь после воскрешения?

Ирри тут же охотно начала рассказ. Для нее изменилось немногое, и даже новое тело почти не удивляло. Так, по мелочам... вспомнив о мелочах, она попросила провести эксперимент. И да рука Гектора на ладони не вызвала проблем, а вот чужая рука на плече заставила отшатнуться. Сердце забилось от страха, ладони вспотели, и на кончиках пальцев собралась Тьма.

— Все плохо? — тут же уточнила она у специалиста.

— Такого раньше не было? — переспросил Гектор.

— Нет. Реакция тела? Но сознание ведь мое, почему так?

— Защита. Огонь, возникший у руки, вызовет точно такую же реакцию. С воскрешения прошло две недели?

— Примерно.

— Стабилизация займет месяц — два. После чего останутся только твои реакции.

— Ясно. Значит, два месяца я шарахаюсь от мужчин...

— А ты этого не хотела бы? Поговорим об Эзре?

— Конечно.

И Ирри снова рассказала все, что надумала, осознала и приняла. Гектор кивал, кивал и кивал, а потом ошарашил:

— Тебе так больно и страшно, что ты закрываешься сама от себя. Слова правильные и заученные, чтобы ничего не чувствовать и не ощущать.

— Да ты что? — искренне поразилась она.

— Да. И завтра ты идешь на сеанс к менталисту.

— Завтра у меня начинается практика по осознанию Тьмы и профильным дисциплинам! — возразила она резонно. — Я и так все отложила на неделю и словно с спячку впала.

— Наслышан. Но оба менталиста маги Тьмы, они еще и помогут, — тут же доброжелательно сообщил целитель.

— Может, обойдемся по старинке? — попросила Ирри задумчиво.

— Я бы рад, но не выйдет, Ирриана. Придется довериться профессионалам, иначе им потом спятившую тебя придется лечить.

— Жестоко.

— Реалистично, зато на сегодня мы закончили.

— Отличная новость, спасибо за потраченное время, — попрощалась она возмущенно.

— Пожалуйста, — профессионально-радушно улыбнулся Гектор.

И раздраженная Ирри отправилась к себе, по пути на всякий случай забежав в ректорат. Как и понадеялась девушка, оба менталиста задержались. Точнее, Каваш задержался, а мастер Намиль появился, разобравшись со своими делами.

— Тук — тук, добрый вечер, можно отвлечь вас на пару минут?

Менталисты отложили бумаги и вопросительно взглянули на посетительницу.

— Гектор отправил меня лечиться к вам. Пока не спятила окончательно. Хотя думаю, он ошибся, может, появившаяся Тьма создала такую картину?

— Даже так? — удивился ректор и жестом показал на диванчик. — Присаживайтесь, посмотрим.

Ирри устроилась на диванчике и выжидающе взглянула в глаза менталиста.

— Глубокое дыхание... — тихо произнес он. — Просто глубокое дыхание...

Потеряться в чужих глазах и чужой Тьме она не успела. Мгновенный испуг и Тьма... обволакивающая, успокаивающая и вездесущая. Осознание, что она не одна, успокоило и внушило уверенность. В случае чего выберется, используя чужую Тьму... хотя как будто она бывает чужой... Тьма едина...

Успокоение, нахлынувшее волной, так же легко ушло, растворяясь в боли... настоящей, не фантомной боли, от которой хотелось кричать, биться и вырваться на свободу... боль была везде. Боль поглощала и подчиняла. Боль ломала и сокрушала. Боль затмевала все, включая тьму...

Из последних сил Ирри ринулась вперед к Тьме и, вцепившись в нее руками, начала дышать, глубоко дышать Тьмой.

— Ирри, — голос раздавался отовсюду. — Отпусти Тьму... это не исцеление, это ненужная подпорка... Ирри, отпусти...

— Больно...

— Очень больно, но Тьма служит костылем, а не исцелением.... Отпускай...

Ирри разжала руки и Тьма ушла, утекла сквозь пальцы оставляя ее одну беспомощной слабой и больной... боль заставляла кричать и биться... боль поглощала и подчиняла... боль... сломала...

Глаза открылись резко и сразу. Ирри лежала, свернувшись калачиком, и ощущала тупую усталость, словно после целого дня тяжелой работы. Ничего конкретно не болело, но ломило все тело, и сил не хватало ни на что.

— Как ты? — голос, раздавшийся рядом, заставил повернуть голову и узнать говорившего — Каваш.

— Не знаю. Как я?

— Что ощущаешь?

— Опустошение. Усталость. Ничего...

— Ирри, так нельзя себя запускать, — голос ректора раздался чуть в стороне.

Мастер Намиль сидел на полу в полуметре от нее и опирался головой на край дивана, аккурат в районе ее ног.

— Я себя запустила?

— Да. Расставание с Эзрой и мечтами, скорее, хотя только мечтами, тяжело на тебе сказалось. Надо было сразу прийти к нам, а не давить это состояние в себе, — заметил он устало и повернул голову.

Струйка крови из носа и общий пожеванный вид пробудили совесть.

— Это из-за меня так?

Быстрый осмотр показал явную усталость обоих менталистов.

— Да, — согласился Каваш с кривой ухмылкой. — Зато готова новая научная работа: как сложно работать менталом с настроенной на Тьму. Ты настолько мастерски закрылась ее и отмахивалась от нас обоих, что пришлось нелегко. На самом деле ничего критичного с тобой не происходило, и такие вещи корректируются за пару минут — но ты умудрилась закутаться в Тьму, как в кокон, и не подпускала к себе.

— Мне было очень больно! — возразила она.

— Нет, ты подумала, что тебе должно быть очень больно, но это не так, — возразил ректор. — Ни чувств, ни глубокой привязанности не было, они не пережили смерть. Остались надежды, планы и мечты, и именно лишение всего этого казалось настолько болезненным.

— Казалось?! — возмутилась она.

— Казалось, — подтвердил ректор.

— Ирри, — подал голос Каваш, — скажи, что ты всю жизнь мечтала выйти замуж за Родового аристократа и заняться домом и семьей? Это основная базовая цель, лишение которой так катастрофично, из-за ее значимости и фундаментальности. Исследования по боку, адепты там же, зомби-блохи были нужны исключительно для привлечения внимания.

Ирри промолчала.

— Об этом и речь, — заметил мастер Намиль после категоричного молчания. — В целом разрушительную часть, наделенную тобой чрезмерностью мы убрали. Физику на прикосновения тоже заглушили. Принудительность корректировки сойдет на нет после сна и окончательно развеется в течении пары дней.

— Через пару дней я решу, что случившееся со мной — ерунда? — возмутилась Ирри.

— Через пару дней ты поймешь, что смерть, как случившееся с тобой, это серьезно, — поправил Намиль. — А расставание с Эзрой действительно неприятная сторона отношений, но не более того.

— На следующей неделе продолжим работу по осознанию смерти, — сказал Каваш. — Ты до этого еще не дошла, но скоро оно накроет.

— Это будет так же тяжело?

— Сложно сказать, может проще, может сложнее, с тобой трудно судить определенно.