"Чокнутый"

Грудь Брэндона пронзило болью. Перед глазами встало красивое лицо Льюиса с длинным шрамом вдоль линии волос. Дурацкие шутки, безумные идеи, глупые разговоры, абсолютное отсутствие контроля, именно это так привлекало Брэндона. А вся жизнь, все надежды и мечты молодого парня превратились в прах из-за жуткого несчастного случая.

Пансионат "Медина Лодж" был расположен всего в шести кварталах от клиники и в пятнадцати минутах езды от дома Брэндона. Он проезжал мимо него тысячи раз, но никогда не обращал особого внимания и даже не задумывался о тех, кто там живет. Теперь он сидел в гостиной, поднимая глаза, только когда кто-нибудь из жильцов входил или выходил, и чувствуя, как с каждой минутой напряжение все растет.

Ивонна, женщина лет шестидесяти и комендант пансионата, сидела в кресле напротив Брэндона, вид у нее был гораздо спокойнее, чем у него. Иногда она улыбалась, словно чувствуя его тревогу и предлагая ему какое-никакое, но утешение.

Она затушила сигарету в пепельнице.

— Он должен скоро придти. Ему нравится ходить в местный зоомагазин и смотреть на аквариумы. — Она улыбнулась. — Он очень любит рыбу. Рыба и Прага — вот две его любимые вещи!

— Знаю. — Брэндон слабо улыбнулся в ответ. — А ему можно гулять одному?

— Он никогда не уходит далеко от "безопасной зоны", — отозвалась она. — Он гуляет, заглядывает в "Грех", ходит в библиотеку, вот и все. Это его дом, не тюрьма.

Брэндон вскинул бровь, видимо, Ивонна не слишком хорошо знает Льюиса.

Когда раздался дверной звонок, Ивонна встала с кресла.

— Это, должно быть, Льюис! Он постоянно забывает ключи.

При виде Льюиса в безупречно-черных брюках и кожаной куртке, с идеальным макияжем сердце Брэндона бешено заколотилось. В руке тот держал пакет с водой, где плавала золотая рыбка с явным дефектом плавника.

Ивонна раздраженно вздохнула.

— Только не снова, дорогой! — Она повернулась к Брэндону. — Он покупает каждую больную рыбу, которую увидит. Ему их жаль.

Замерев словно олень, ослепленный фарами, Льюис растерянно посмотрел на Брэндона, и щеки его покраснели.

— Что ты тут делаешь, Брэндон?

Встав, он подошел к Льюису.

— Мы можем поговорить?

Явно не желая оставлять золотую рыбку на попечении Ивонны даже ненадолго, Льюис крепко прижал к себе пакет.

— Пожалуй. Поднимешься ко мне?

— Никаких мужчин в твоей комнате, Льюис. — Твердо заявила Ивонна.

— Почему нет? Мы с ним все равно уже трахались.

Брэндон поморщился под неодобрительным взглядом Ивонны, слава Богу, Льюис решил не упоминать о том, как они дрочили прошлой ночью.

— Все нормально, поговорим на улице.

Льюис протянул ему пакет.

— Приютишь Извилинку?

— Извилинку? — Брэндон расхохотался, это имя как нельзя больше подходило несчастной золотой рыбке. — Откуда ты знаешь, что у меня есть аквариум?

— Я не знаю. — Льюис пожал плечами, будто это не имело никакого значения.

Сосредоточившись на Льюисе и не обращая внимания на цепкий взгляд Ивонны, Брэндон последовал за Льюисом к двери и прошептал ему на ухо:

— К счастью, он у меня есть.

Они вышли на веранду и уселись на чугунную скамейку. Все внутри Брэндона скручивалось узлами, дыхание перехватывало, ноги тряслись, но он решил говорить начистоту.

Осторожно взяв руки Льюиса в свои, он решил рассказать о том, что узнал от Тарина. Ему не хотелось, чтобы Льюис чувствовал неловкость, но это необходимо было сказать. Когда Брэндон замолчал, Льюис выглядел удрученным и точно униженным. Он даже словно стал меньше ростом.

Брэндон сжал его пальцы.

— Прошлой ночью ты сбежал, и я сходил с ума от беспокойства. — Ведь до того случая в кафе нам было хорошо вместе, разве нет?

— Да. — На глазах Льюиса выступили слезы. — Я знаю, что вел себя в кафе неправильно. Иногда я злюсь без всякой причины. — Пошарив в кармане, он вытащил мятый платок и осторожно промокнул лицо. — Когда люди говорят мне, что так нельзя, я понимаю. Но к тому времени уже поздно — я снова облажался.

— Эй. — Воспользовавшись возможностью, Брэндон притянул Льюиса к себе и поцеловал его в макушку. — Я тоже постоянно все делаю не так. Черт, да я просто король неудачников.

Льюис кивнул и уткнулся лицом в грудь Брэндона.

— Верно.

— Ты должен признать, Гот-бой. — Брэндон усмехнулся. — Мы идеально подходим друг другу.

Последовало неловкое молчание, Льюис отодвинулся и пристально посмотрел Брэндону в глаза.

— Я идеально подхожу тебе, потому что у меня травма головного мозга? — спросил он с сомнением. — Почему-то меня это не утешает.

— Нет. Потому что ты хочешь сделать меня лучше. — Брэндон сжал подбородок Льюиса, сердце стучало о ребра, и он сглотнул, пытаясь избавиться от кома, ставшего в горле. — Ты заставил меня понять, каким придурком я был всю жизнь. Это эссе... помогло мне увидеть себя со стороны, и мне не понравилось то, что я увидел. Я не знаю, каким ты был до несчастного случая. Ты нравишься мне таким, какой ты сейчас.

— Я сейчас даже кофе не могу правильно приготовить.

Из-за повреждений лобной доли головного мозга у многих возникали проблемы с пошаговыми задачами. Это объясняло то, что Льюис мешал напитки перед тем, как добавить сахар. Брэндон догадывался, что такие же проблемы возникают у Льюиса, если надо куда-нибудь позвонить или приготовить поесть.

— Не отталкивай меня. — Его большой палец прошелся по нижней губе Льюиса. — Дай нам шанс.

Льюис вытащил кончик языка и лизнул подушечку пальца.

— Ты правда хочешь продолжать со мной встречаться?

— Да!

— Хмм. — На лице Льюиса появилось какое-то хитрое выражение. — Что ж, Брэндон, если ты готов встречаться с чокнутым, то я, так и быть, готов встречаться с таким страшным парнем.

Еще один удар по настрадавшемуся эго.

— Ты в самом деле считаешь меня страшным?

— А тебя это все еще задевает?

— Так считаешь?

Льюис крепко сжал лицо Брэндона ладонями.

— Нет! Я думаю, ты великолепен. — Он звонко чмокнул Брэндона в губы. — Вот только глаза у тебя жуткие.

Эпилог

Три месяца спустя

— Я уже говорил, какой ты сегодня сексуальный?

Льюис внимательно читал меню.

— Да, Брэндон, говорил.

Все внимание Тарина было поглощено "Грехом", он одобрительно разглядывал ресторан.

— А здесь здорово!

Подошел официант.

— Порцию шоколадного мороженого и полпорции — бананового, — сказал Льюис.

Официант записал заказ.

— Будете брать закуску?

Льюис так и не поднял глаз с меню.

— Это и есть моя закуска. А в качестве основного блюда я бы хотел большой кусок творожного торта и маленький — орехового в шоколадной глазури.

— На десерт? — скептически спросил официант.

— Нет, спасибо. Я никогда не ем десерт.

Официант принял заказы у Брэндона и Тарина и ушел. В ресторане было очень уютно, тихие голоса посетителей, приглушенное освещение и небольшой танцпол. Брэндон перегнулся через стол, поцеловал Льюиса в щеку и взял бокал вина. Но вся его расслабленность испарилась, стоило ему заметить высоченного мужчину в ботинках на четырехдюймовой платформе, направлявшегося к ним через весь зал.

— Ну и ну, — прогромыхал Уэйн, добравшись до их столика, — кто это у нас тут?

Тарин слегка съежился.

— Брэндон — теперь мой парень, — абсолютно спокойно сказал Льюис. — Можешь идти.

— Как, — оценивающий взгляд черных, глубоко посаженных глаз прошелся по Тарину, — когда я вижу тут само очарование?

Брэндон и Льюис обменялись недоверчивыми взглядами.

На щеках Тарина выступил румянец.

— Вы обо мне? — Он по-девчачьи хихикнул, когда Уэйн подмигнул ему.

— Да, о тебе, цветочек. — Уэйн взял Тарина за руку и попытался поднести ее к губам.

Сцена заставила Льюиса расхохотаться.

— Он сейчас вывернет Тарину руку! — прошептал он на ухо Брэндону.

Да, похоже, все шло именно к этому, потому что Уэйн забыл нагнуться, и теперь Тарин пытался, не вставая, дотянуться рукой до его губ.

— Наверное, красавица вроде тебя даже и думать не станет об ужине с огром вроде меня. — Уэйн погладил Тарина по руке. — Разрешите пригласить вас на танец.

— Огром? Не смешите меня! — Щеки Тарина из светло-розовых стали ярко-красными, а нервное хихиканье не прекращалось. — Вы просто само совершенство.

Брэндон закусил нижнюю губу, подавив смешок, и прошептал Льюису на ухо:

— А мне он говорил, что Уэйн — урод, полная жопа.

— И в два раза волосатее! — прошептал в ответ Льюис.

— Так вы окажете мне честь? — Когда Уэйн пытался ворковать своим низким басом, его голос больше походил на скрежет поезда, сошедшего с рельсов. — Я буду помнить танец с ангелом вечно.

Тарин поспешно вскочил со стула и позволил Уэйну вытащить себя на танцпол. Парочка из них вышла странная. Казалось, что Тарин не танцует, а пытается карабкаться по скале, в то время как Уэйн переступает с одной четырехдюймовой платформы на другую.

К тому времени, как принесли еду, Тарин и Уэйн уже были не разлей вода. Они словно забыли обо всех в зале и сидели в темном уголке, полностью поглощенные друг другом.

Мороженое потекло по ложке Льюиса, и он слизнул его.

— Ты так оделся, чтобы произвести на меня впечатление?

— Угу. — Брэндон старался не смотреть, как тот облизывает ложку. — Сработало?

— Да. Сейчас гораздо лучше, чем когда мы познакомились. Тогда ты выглядел нелепо.

— Удивительно, как мои яйца в тех брюках не полопались.

— Ты дурак, Брэндон.

— С жуткими глазами, — ответил он, ничуть не оскорбившись, — которые тебе так не нравятся.

— Я никогда не говорил, что они мне не нравятся, — поправил его Льюис. — Я сказал, что они жуткие. Но мне, так уж вышло, нравятся жуткие вещи.

Брэндон протянул руку через стол, и Льюис сжал его пальцы.

— Думаю, это любовь.

— Что, прости? — Брэндон закашлялся.

— Тарин и Уэйн. Думаю, это любовь.

— Ах, да. — Брэндон уставился в тарелку. — Похоже на то.

Льюис криво улыбнулся.

— Думал, я говорю о нас, да?

— К черту! — Выбравшись из кабинки, Брэндон схватил Льюиса за руку. — Идем.

Он вытащил Льюиса на танцпол, оставил посреди сцены и поднялся в кабинку ди-джея. Немного пошептавшись с ним, Брэндон схватил микрофон.

— Кейси Льюис Блэйк. — Упав на колено и прижав правую руку к сердцу, Брэндон закричал во весь голос. — Я люблю тебя, чокнутый Гот-бой!

В ответ Льюис упал на оба колена, протянул руки к кабинке и прокричал:

— Брэндон Джеймс Фолкнер... Я тоже тебя люблю, самовлюбленный болван!

КОНЕЦ