Менталисты и Тайная Канцелярия. Жаркая зима

— Тогда будь дома, я пришлю записку.

Разговор переметнулся на другое, но Нико скоро ушел. Странное дело, почему-то он был слишком взволнован. Наверное, из-за того, что тетушка Ланцэ, та еще старая перечница, вполне могла не принять боевого товарища своего племянника на сугубо дамском чаепитии.

И то... чай! Тьфу. Но ради возможности взглянуть поближе на Джегейль фор Циррент Нико согласен был давиться чаем.

Ланцэ не подвел. "Приходи к четырем и приглуши свое обаяние. Тетушка не любит, когда от нее оттягивают внимание", — Нико расхохотался, прочитав. Парадный мундир ждал в идеальном порядке, сапоги сверкали — хоть глядись, как в зеркало, усы были подкручены на шомполе, щеки и подбородок выбриты дочиста, волосы заглажены, а полученный в прошлой компании шрам припудрен. Короче говоря, самый пристрастный взгляд не нашел бы, к чему придраться.

Последним штрихом стала густо-алая с черным отливом роза — знак почтения хозяйке дома. И закрытый экипаж — верхом, конечно, было бы быстрей, да и привычнее, но топтать начищенный паркет пыльными сапогами — по меньшей мене некрасиво.

— Мой племянник — шевалье Дастин ди Ланцэ, — чопорно представила графиня Дариана фор Ганц "зовите меня просто дама Дариана, милое дитя, ведь мы с вашей тетушкой давние подруги". — Младший сын моей сестрицы. Мог бы найти себе жену и заняться хозяйством, мало ли подрастает дочек там, где поместью нужна мужская рука, но вместо этого стал военным. Мужчины!

— Капитан полка горных стрелков, — шевалье легко улыбнулся, явно привычно пропустив теткину шпильку мимо ушей. — Полк квартирует на юге, но зимой можно себе позволить навестить родственников и немного расслабиться.

"Зимние квартиры", — всплыло в памяти, и Женя понятливо кивнула.

— А из чего стреляете?

— Что, простите? — шевалье провожал взглядом даму Дариану, отошедшую встречать следующих гостей, и, похоже, не уловил вопроса.

— Горные стрелки, — повторила Женя. — Раз стрелки, должны стрелять. Но горы ведь! Пистолеты у вас на несколько шагов, а длинностволка, если я правильно представляю, какие у вас здесь длинностволки, для гор неудобна.

Ди Ланцэ натянуто рассмеялся:

— Какие странные вопросы для барышни. Может быть, показать вам тетушкину оранжерею?

Женя вздохнула:

— Простите, я не подумала, что это может быть военной тайной. Просто стало интересно. А оранжерею ваша тетушка покажет мне сама. Я думаю, ей будет приятно похвалиться, а вас вряд ли обрадует перспектива обсуждать травки и цветочки. Или я не права?

— Увы, правы, — теперь он рассмеялся искренне, и Женя невольно улыбнулась в ответ. Заразительный был смех.

Шевалье ди Ланцэ Жене понравился. Располагающее лицо — уверенное, но не высокомерное. Слегка прищуренные карие глаза, четко очерченная линия губ, слегка вьющиеся соломенные волосы — одна непослушная прядь постоянно выбивалась из слишком короткого хвоста, и шевалье досадливо заправлял ее за ухо. И никаких усов! Женя уже заметила, что часть здешних дворян брилась начисто, а часть щеголяла ухоженными пышными усами с длинными, зачастую закрученными кончиками. Кажется, это зависело исключительно от личных предпочтений — по крайней мере, какой-то закономерности Женя уловить не смогла. А спросить тетушку все забывала — находились темы и поинтереснее.

— Может быть, расскажете тогда о горах? — спросила Женя. Быстро оглянулась: дама Дариана лобызалась с какой-то старухой в черном, рядом щебетали уже знакомые дамы, в дверях появилась еще одна. Гости собирались; кажется, вечер у графини Ганц обещал быть совсем не таким камерным, как посиделки с тетушкиными приятельницами. — Спасайте, шевалье, ваша тетушка и ее подруги так и мечтают взять меня в оборот и допросить с пристрастием, а я не люблю быть гвоздем программы.

— А придется, — шевалье улыбнулся не то сочувственно, не то насмешливо. — Сочувствую, но вы сейчас — главная столичная сплетня, милая виконтесса. Всем интересно узнать из первых уст о вашей жизни, разве я могу составить достойную конкуренцию.

"Да уж, любительниц мыльных опер военные драмы вряд ли устроят", — мысленно согласилась Женя. А вслух сказала:

— Вы можете хоть немного развлечь меня, это будет справедливо, разве нет?

Шевалье покачал головой:

— Мы с вами чем-то похожи. Я тоже не люблю быть гвоздем программы. Но, открою вам тайну, я пригласил своего приятеля. Провести вечер одному в дамском обществе — слишком суровое испытание. И, простите мой эгоизм, милая виконтесса, я рад, что сегодня внимание наших дам будет отдано вам. Тетушка слишком любит напускать на меня весь этот ковен, допытываясь, когда же я женюсь.

Женя расхохоталась. Ковен, надо же! Так мило и непринужденно обозвать всю эту дамскую стаю ведьмами!

— Сочувствую, шевалье. Вы правы, именно в этом вопросе у тетушек обычно прорезается редкостная напористость.

— А вон и мой приятель подоспел, — шевалье чуть заметно кивнул на двери, где за очередной дамой маячил высокий брюнет. — Пойдемте, я вам его представлю.

Жене показалось, что последние слова шевалье сказал не вполне искренне, но какое чувство стояло за изменившимся тоном, она понять не могла. Впрочем, ее это не касается, да и гадать бессмысленно. Может, шевалье ди Ланцэ на самом деле не слишком дружен с этим "приятелем", а может, они просто хотели провести вечер более весело, но тетушка Дариана подрезала крылья на взлете.

"А вот тетушка Гелли на "меня не касается" предложила бы, наоборот, разузнать ненавязчиво, в рамках школы начинающей сплетницы. И дядюшка ее поддержал бы"...

Глава 5, в которой Никодес фор Виттенц развлекает виконтессу Джегейль фор Циррент, а та, соответственно, развлекается

Свою цель Нико заметил сразу. Хотя он вовсе не был уверен, что виконтесса Джегейль фор Циррент окажется единственной барышней, приглашенной попить чаю с отборнейшими столичными сплетницами, почему-то и тени сомнения не возникло: она. Девушка стояла рядом с Ланцэ и смеялась, слегка запрокинув голову, и взгляд охватил ее как-то сразу всю, от шпилек в очень простой прическе до выглядывающей из-под юбки туфельки.

Девушка была... обыкновенной. Не худышка и не пышечка, не утонченная блондинка и не жгучая брюнетка, не томно-изящная королева балов и не юная неловкая дебютантка. В ней не было крайностей, Нико не смог бы описать ее одним словом или хотя бы фразой. Обычные для андарских девушек каштановые волосы и бледная кожа — а ведь на Огненных островах, говорят, все сплошь смуглые брюнеточки. Красивая шея, тонкие руки, гибкий стан... Вот она сказала что-то, Ланцэ ответил, барышня развернулась к дверям, и Нико мгновенно понял, что она его увидела.

Как раз подошел его черед приветствовать хозяйку дома. Нико вручил графине фор Ганц припасенную для нее розу, рассыпался в благодарностях за приглашение, а старая ведьма как-то очень понятливо усмехнулась, протягивая ему руку для поцелуя.

— Как поживает ваша матушка, Никодес?

— Благодарю, неплохо. Жалуется на скуку, но провести зиму в столичном имении почему-то отказалась.

— Вы ничего не понимаете в пожилых дамах, милый Никодес, — графиня печально улыбнулась. — На юге мягче климат.

— Только не летом, — вставил подошедший вместе с барышней Ланцэ.

— Но сейчас-то зима. Надеюсь, ваша матушка навестит нас летом, когда на побережье опустится жара. Однако я вижу, молодежь уже собирается вместе, не так ли? Дастин, Никодес, чай будет подан в сиреневой гостиной через полчаса, а пока я доверю вам развлечь это милое дитя.

"Милое дитя" чуть заметно прищурилось, оглядев Нико одним быстрым взглядом. Ланцэ торопливо представил их друг другу:

— Граф Никодес фор Виттенц, виконтесса Джегейль фор Циррент.

— Счастлив знакомству, — Нико склонился, целуя руку милой виконтессе. Ладошка девушки отнюдь не показалась ему аристократической, хотя кожа была нежной и благоухала цветочными духами.

— Взаимно, — легко ответила барышня.

Распрямившись, Нико столкнулся с ней взглядами и привычно улыбнулся.

Первую классификацию девушек он проводил обычно именно в этот момент знакомства. Простушки в ответ на приветственный поцелуй и улыбку неудержимо краснели, скромницы быстро отводили взгляд и потом какое-то время осмеливались поднять на него глаза словно украдкой, исподтишка. Девицы, которые не прочь были углубить знакомство, зазывно улыбались в ответ, искательницы женихов опускали ресницы или начинали стрелять глазами, в зависимости от искушенности — или того, что они сами принимали за искушенность.

Джегейль фор Циррент поймала его взгляд, но не покраснела, не улыбнулась, не опустила глаза, а лишь слегка приподняла брови, как будто удивляясь чему-то. Оглядела его с головы до ног, нисколько не смущаясь, перевела взгляд на Ланцэ и спросила с легким вздохом:

— Ну и как вы собираетесь меня развлекать, господа?

К собственному стыду, Нико не сразу нашелся с ответом. Однако барышня вряд ли заметила заминку: справившись с удивлением, он тут же поинтересовался:

— А как бы вы хотели развлечься, милая виконтесса?

— Как раз до вашего прихода я просила шевалье рассказать о горах.

— О-о, — Нико улыбнулся, лихорадочно размышляя, что именно в такой обширной и, говоря откровенно, не салонной теме может заинтересовать молодую девушку. — Вам приходилось путешествовать в горах? Возможно, по пути к нашему южному побережью?

Барышня неопределенно повела плечами:

— На вашем побережье я не была. А горы, что сказать, горы бывают разными.

Большая гостиная графини фор Ганц постепенно наполнялась дамским щебетом, и Ланцэ непринужденно увлек их на закрытый балкончик. Здесь было тише, что несколько компенсировало унылый вид на голый, облетевший сад, пожухлую траву и потемневшие от первых морозов высокие стебли каких-то цветов.

— Здесь уже почти зима, а в наших горах еще осень, — зацепился за универсальную тему Нико. — Осенью там такие дожди, что даже дороги становятся опасны, а по тайным тропам ходят разве что законченные авантюристы. В это время даже контрабанды становится меньше, — он невольно усмехнулся, припомнив, как однажды такой же осенью чуть не свернул себе шею во время охоты на банду, переправлявшую в Одар партию украденного с полковых складов оружия. Горячее было дельце, кровавое и неприятное в целом — кому приятно, когда в собственном полку обнаруживается крыса, работающая на врага? Но не девушке же о таком рассказывать...

Тут же вспомнились байки, которые травили в том походе, пытаясь обсушиться у дымящего, едва тлеющего костра. Вот что, пожалуй, подойдет для развлечения барышни!

— А еще старики говорят, что раньше в тех краях все тропы держали под контролем гномы. Требовали плату отдельно за проход, отдельно за груз, отдельно за коней и повозки. И удачливыми называли тех контрабандистов и бандитов, которым случалось с ними договориться. Вернее, это они сами называли себя удачливыми. Но те, кто искони живет в горных деревнях, всегда точно знали, как можно улестить малый народец и какую плату те стребуют за услуги. И никогда не болтали о своей удаче.

— Гномы? — каким-то очень странным тоном переспросила барышня.

— Ну да, — кивнул полный вдохновения Нико. — Злобный мелкий народец, здесь в них мало кто верит, но мы-то знаем... — Он сделал многозначительную паузу, давая барышне возможность ахнуть и спросить какую-нибудь очаровательную глупость: "Вы, наверное, и сами их видели?" — или: "А вам, дорогой граф, тоже случалось с ними договариваться?!" — или, на худой конец: "И что же они требуют в уплату?"

Барышня хмыкнула и повторила:

— Гномы. Ну да, ясно.

А потом совершенно очаровательно улыбнулась и проворковала:

— Похоже, господа, я снова по неведению вторглась в запретные для женщин темы? Если вы воюете в горах, где действует какая-то третья сила, то, ясное дело, с ними приходится вести тайные переговоры, добиваться содействия или хотя бы невмешательства, и никому постороннему об этом знать не полагается? Однако согласитесь, граф, вы первым начали.

Нико фор Виттенц подавился заготовленным и уже почти произнесенным ответом на незаданный вопрос и покосился на Ланцэ. Тот сглотнул и пришел на выручку:

— Что вы, милая виконтесса. Это всего лишь байки — по крайней мере, те, кто не живет в горах, уверены, что никаких гномов давно уж нет, а может, и вовсе никогда не было.

— Да я уж поняла, — покивала барышня. — Что ж, расскажите о чем-нибудь менее секретном.

Нико вынужден был честно признаться себе, что не успевает за ходом ее мысли, а может, и вовсе не понимает этот весьма причудливый ход. Одно слово, женская логика!

— Ну вот, скажем, однажды... — "О чем же ей рассказать?!" Почему-то в памяти упорно крутились все те же байки, после слов барышни выглядевшие далеко не так безобидно, как раньше.

Уголки губ виконтессы дрогнули, как будто она пыталась сдержать смех. А вот глаза смеялись — особенно, когда она произнесла, явно цитируя кого-то другого:

— Однажды ночью в мою палатку ворвалось дикое ружье, и я застрелил его из двуствольного тигренка...

— Что, простите?

— Да так, ничего. Просто вспомнилось.

К счастью, наконец-то пришло время чаепития.

— Благодарю вас, господа, — барышня улыбнулась все той же очаровательной улыбкой. — Вы прекрасно меня развлекли.

"С вами и клоунов не надо", — добавила Женя мысленно, из последних сил пытаясь удержать вежливую улыбку. Хотелось не улыбаться, а, по меньшей мере, ржать. Нет, ясно, что господа офицеры держат барышень за набитых дур, это они с Ларком уже проходили, но чтоб настолько!

А ведь в первую минуту Женя едва не поверила! А что — магия здесь есть, почему бы и гномам не быть? Но тут вспомнился разговор с графом о фэнтези в один из первых дней здесь, сравнение "всей той горы чуши, которую вы, милая барышня, притащили из вашего мира" и магии этого мира, а заодно и объяснение: магии становится меньше, и то, что было привычным века назад, остается лишь в сказках. И сразу стало ясно, что именно сказками и кормят наивную девушку эти два, прости господи, боевых офицера. В общем, Женя их понимала... как-то, где-то... но спускать им это отношение не собиралась. "Еще посмотрим, кто за чей счет развлечется!"

Не закаленные чтением фэнтези господа офицеры явно впали в ступор, когда Женя начала рассуждать о третьей силе и тайных переговорах с гномами. "А смешно будет, если они сами поверят в собственные выдумки и их строгую секретность", — Женя с трудом сдерживала смех, и приглашение на чаепитие пришлось весьма кстати.

Она весело улыбнулась, поймав вопросительный взгляд тетушки Гелли. "Дома расскажу, посмеемся!" Но сейчас должно было развернуться второе действие этого бесплатного цирка: дама Дариана коварно усадила "милое дитя" рядом с собой, указала фор Виттенцу на стул с ней рядом, а племяннику предложила сесть напротив. "Обложили! Уж не хотят ли меня здесь скоропостижно сосватать?!" — Женя вспомнила мельком оброненную жалобу шевалье на страстно желавших его женить кумушек и дала себе слово быть очень, просто очень внимательной. "Постоянная бдительность", и никак иначе!