Ну, ладно, пойдём дальше. С землёй как-то совсем не увязалось ничего. На очереди у меня воздух. Все варианты про дельтапланы, воздушные шары и прочие фантазии маленьких мальчиков им и оставим. Смотри в самое начало, где про шпионов было. Что ещё у нас в воздухе летает? Самолёты, рейсовые и регулярно. Сразу вспомнил аэропорт, из которого мы летали группой в Японию на промоушен, а потом паровозиком родные Шереметьево и Домодедово. Как-то, помню, был репортаж про пацана, который прилетел откуда-то в нише шасси и остался жив каким-то чудом. Но я сейчас думал о другом, что в аэропорту, где не пукни, а минимум три камеры это зафиксируют. Целая служба безопасности только и занимается тем, чтобы никто посторонний не проник и не сделал чего-нибудь плохого. Вся территория поделена на зоны, переход между которыми невозможен для большинства. Разделены потоки пассажиров, багажа, обслуживающего технического персонала и членов экипажей. Всё чётко регламентировано, наблюдается, контролируется, почти на любую внештатную ситуацию свои инструкции придуманы. Опять, можно напомнить про дилетанта, который пытается победить и обмануть систему, за которой государство. Если бы я в аэропорту лет пять отработал, узнал бы за это время многие входы и выходы, дырки и лазейки. Такие есть, их просто не может не быть, но кто же мне про них расскажет? А самому убить несколько лет жизни без шанса на успех... А ведь на это время мне нужно будет как-то легализоваться уже здесь. Стоит мне высунуться и напомнить про Юн-Ми, как сразу столько желающих чего-нибудь с моей тушки получить набежит, что не отмахаюсь. А ещё не нужно забывать, что я числюсь на военной службе и несовершеннолетняя. Вот тоже загадочные извивы азиатской логики. Служить я, значит, могу, оружие мне доверяют и звание дали офицерское, да и претензии ко мне всевозможные, и отвечать я на них обязан в полном объёме, в том числе уголовного права. И при этом я недееспособен и взрослым человеком не являюсь. Парадокс! Так и хочется сочувствующе посетовать: "Вы уж, батюшка, либо трусы наденьте, либо крест снимите"...
С воздухом как-то тоже не складывается. А с водой я уже и сам осознал, что всё настолько сложно, что я начал другие варианты искать. Похоже меня всячески судьба подталкивает с моста в Ханган сигануть теперь уже по-настоящему, и письмо развёрнутое напоследок оставить о том, как же я сильно их всех здесь люблю по три раза в каждом ряду и во всех мыслимых позах. Вот только даже от мысли такой противно. Вот ведь вбито в голову, что самоубийство — это выбор для слабаков и грех ужасный. А ты, Серёга, мужик и не фиг нюни распускать! Дня два я ходил и переваривал результаты своих рассуждений, искал в них какую-нибудь дырку, но ничего не получалось. Ни по земле, ни по воздуху мне на Родину не попасть. Остаётся вода. И при всех неудобствах, придётся это вариант реализовывать. Как-то добираться до наших, сдаваться погранохране и потом бодаться играя в очаговую амнезию. Мозги мне вынесут и крови высосут столько, что вампиры обзавидуются. Но как не крути, ничего лучше моё серое вещество придумать не может. Пичалька...
От пронзившей меня мысли я даже проснулся. Не вскакивая, и не пытаясь, полностью вынырнуть из сна, постарался на грани полусна вспомнить, что именно за цепочка привела меня в такое смятение. Точно! Вспомнил! Днём забегала болтушка Су-Чжи и радостно обсуждала с матерью, что на днях должен приехать на побывку один из её братьев, который... Бинго! Парень работает докером в порту Пусана! Докером! Карл! Грёбаным докером! А там корабли, которые плавают по всему миру! Да плевать три раза, что по их моряцким правилам они по морям ходят, а плавает у них только органика в проруби. Вот как только они покажут хотя бы пару ног у какого-нибудь парохода, которыми он по волнам чапает, я первым буду, кто признает, что они и правда по волнам ходят и бродят, как караваны в Каракумах. Это у меня от радости юмор такой нервный. Что бы не происходило, но в порту режим безопасности гораздо более щадящий, грузов больше, народу меньше, а на корабле спрятаться — это вам не в Боинге искать дырдочку, куда свою тушку притулить. И вообще, я здесь почти потомственный контрабандист, дядька ведь тоже контрабандой промышлял. Приедет Ги-Сон, и нужно его в оборот брать, а то я уже на грани и скоро созрею, чтобы хоть чучелом, хоть тушкой. От радостного возбуждения окончательно проснулся и начал елозить, что совершенно не понравилось Мульче и она выпустила свои когти, чтобы случайно с меня не свалиться и напомнить, что с ней нужно мягше, и вообще, к ним — кошкам нужно добрее и ширше. А то у неё нежная натура такая ранимая, что и поцарапать может ненароком...
Ги-Сона — брата Су-Чжи я ждал кажется даже с бОльшим нетерпением, чем вся остальная большая семья. Едва увидев Ги-Сона я понял, что мы с этим парнем найдём общий язык. С такой очаровательно продувной хитрющей физиономией мог быть только жуткий авантюрист и прохиндей, но не злобный, а наподобие Алдара Косе,* как я его себе представляю. Своей смешливой круглой мордашкой он чем-то напомнил мне Бо-Рам, может ямочками на щеках при улыбке, а может глазами немножко домиком. Уже вечером, когда его, наконец, оставили в покое любящие родственники, уставшие его тискать, у нас появилась возможность поговорить. Думал он не долго, а во время разговора, наверно единственный в деревне, ничуть не сомневаясь стал гладить страшную Тодук-Кояньи, и Мульча совершенно не возражала, что я тоже зачёл в пользу мальчишке. Корейские выходные, это всего два дня дома раз в три месяца, поэтому вечером второго дня мы с Ги-Соном уже садились в проходящий автобус до Пусана, а Мульча опять спряталась в глубине своей переноски. Ох и отъелась, поросёнок такой, едва руки не оттянул, пока донёс её до остановки, и если бы не помощь брата Су-Чжи, может и не дотащил бы. Вот ведь странно, он старше моего здешнего тела на пару лет, а я его воспринимаю мальчишкой и никак иначе, может потому, что он лишь сантиметров на пять выше меня и своей худощавой фигурой производит впечатление немного нескладного подростка. Про одежду мы с ним подумали ещё дома. Мне пришлось ободрать все красивые наклейки на моих девчачьих кроссовках и стразы, которыми были обильно украшены джинсы и куртка. В остальном, при моей худобе и коротких волосах я вполне мог выдать себя за молодого паренька. Пару его джинсов, куртку и рабочий комбинезон для меня взяли с собой в сумке. И в Пусане я выгрузился из автобуса уже вполне юношей. Утеплённая кепка с большим бейсбольным козырьком закрыла не только волосы, но и почти всю верхнюю часть лица. В порт мы прошли по пропуску приятеля Ги-Сона, который сейчас сидел дома на больничном со сломанной ногой и сидеть ему дома ещё больше месяца, он неудачно оступился на рельсах мостового крана, как мне объяснили.
Как я себе раньше представлял порт? Ну, причал, наверно, к которому корабли швартуются, подъёмные краны, чтобы их разгружать. Ну, может ангары, чтобы разгруженное хранить, и оно под дождём не промокло. Ага. Вот прямо так и оказалось. Порт — это территория, которую в футбольных полях мерить не получится, там счёт на сотни пойдёт. Ги-Сон работает на контейнерной площадке, так сразу и вспомнилась по аналогии с названием хоккейная коробка в нашем московском дворе. Контейнерная площадка — территория, где складируют контейнеры, разгруженные с прибывших кораблей или ожидающие погрузки. Ряды контейнеров составленных друг на друга в восемь-десять ярусов длиной в несколько километров. А между рядами оставлены широкие проходы, чтобы могли свободно ездить специальные погрузчики, которые своими огромными клыками поддевают контейнер и везут его куда следует. Над каждым рядом контейнеров царит свой мостовой или козловой кран, который переносит контейнеры, вытаскивает нужный и грузит его на подошедший контейнеровоз или выставляет на погрузочную площадку, где контейнер цепляет уже высокий портовый кран и переносит его на корабль. У причала увидел пришвартованный морской контейнеровоз. Это да. Впечатлило. Здоровенный корабль, у которого борт возвышается над причалом метров на двадцать, а выше борта плотно рядами стоят разноцветные контейнеры в несколько ярусов. Невольно жуть берёт, на такое глядя.
Вообще, я многих нюансов здесь не знаю и мои описания это скорее отражение охватывающих меня эмоций и наверно очень сильно по смыслу похожи на старый анекдот, как грузин слетал в Москву и потом в родной деревне его просят рассказать про самолёт. Собралась вся деревня, он проходит, садится в центре, закуривает трубку, все ждут, он держит драматическую паузу. Наконец, он открывает рот:
— Вы старого ишака у Гиви видели?
— Да! Да! Конечно видели... — Подтверждают все.
— Так вот. С самолётом ничего общего!...
Чтобы не быть таким же косноязычным я пожалуй прекращу щебетать про то, как потряс меня морской порт Пусана. Я хвостиком хожу за Ги-Соном. Он представляет меня как младшего племянника, который из школы на месяц отпросился и хочет потом тоже в порту работать. Внешность у меня андрогинная, фигура худощавая, без особенных вторичных половых признаков, а рабочие комбинезоны великоваты и мешковаты, в них особенно фигуру не разглядишь. Волосы у меня короткие, к счастью в последнее время мне их не высветляли, поэтому я обыденно черноволос, а что без короткой стрижки, так множество подростков гораздо длиннее носят. Ещё, почти все кореянки писклявы, то есть имеют очень высокие голоса, только в старости у некоторых голоса становятся глуше и басистее. Мне с моим нынешним диапазоном не составляет труда говорить баритоном и даже не слишком высоким, поэтому проблем с тем, чтобы выдать меня за племянника не возникло. К тому же хожу я совершенно нормально, а не как местные девушки, которые семенят и волочат ноги, словно у них колени связаны и между ними зажата связка бананов, которую нельзя на землю уронить. А я ещё и голову держу прямо, а не привычно для девушек — носом в асфальт. Ещё одна девичья местная фишка, из-за несоблюдения которой в глазах окружающих я уже выгляжу хамкой, не умеющей себя вести и не выказывающей им положенного почтения. А вот парню это легко сходит с рук и дополнительно добавляет очков в пользу того, что я не девушка, а действительно племянник Ги-Сона.
Я пока не лезу и не тороплю с реализацией своих планов Ги-Сона. Сейчас уже вторая половина января. Спешить особенно некуда, как мне объяснил один из приятелей Ги-Сона, кажется у него в приятелях половина Пусана, если прятаться в трюме, то сейчас в трюме может быть очень холодно, поэтому лучше подождать до весны. С другой стороны можно найти место, где проходят тёплые трубы вентиляции или отопления жилых помещений судна, тогда это не будет иметь большого значения. Удастся ли мне свободно лазить по незнакомому кораблю неизвестно. А вот окоченеть на пути к свободе мне совершенно не улыбается, поэтому прислушаюсь к совету более опытного человека. Сложность ещё в том, что все думают, что мне нужно попасть в Японию, до которой всего сутки пути и плюс-минус ещё парочка до того, как мне удастся незамеченным выбраться с корабля на берег. То есть, все настроены на три дня, а это такие мелочи. Мне же нужно найти судно, идущее в Россию, а таких очень мало. И как их искать тоже пока неизвестно. По данным таможенного терминала последний заход русского судна состоялся больше пяти лет назад. Хотя, ещё один приятель Ги-Сона утверждает, что русские заходят довольно часто. И кому верить? Так, что я больше осматриваюсь и приглядываюсь. Живём мы вместе с Ги-Соном в его комнате в общежитии. Комната двухместная и он никаких поползновений в мою сторону не делает. Третьей с нами живёт Мульча и ужасно не любит оставаться одна, когда мы уходим на смену. Официально смены восьмичасовые, за которые и платят, но смен всего две, утренняя начинается в восемь утра, вечерняя в восемь вечера, то есть работают все по двенадцать часов и никого это не удивляет, причём даже нет официального времени для приёма пищи. Это Корея, брат...
Ги-Сон ведёт себя со мной идеально и вежливо. Однажды оговорился, что очень благодарен мне за то, что я сделал для его любимой сестренки, и считает себя моим должником. Я долго думал, что же я такого удивительного сделал для Су-Чжи? Но моя фантазия оказалась бессильна. Для того, чтобы упростить мою задачу Ги-Сон даже временно перешёл в палубную команду стропальщиков. Работу каждого крана обеспечивает бригада стропальщиков разделённая на две части, одна работает на причале, вторая на судне. Традиционно считается, что второй команде работать труднее, всё-таки это каждый раз нужно приноравливаться к разным трюмам, разным грузам. Кроме просто перемещения грузов с причала на судно при погрузке нужно ещё учитывать кучу факторов, например правильное размещение, чтобы не нарушать центровку судна и равномерное размещение груза в объёме трюма. Вот при погрузке контейнеров намного проще, там главный геморрой у грузового помощника и портового логиста, а для докеров всё намного проще. Крановщики уже так насобачились здоровенные морские тридцатифутовые контейнеры поднимать и переставлять, что просто не верится, что с такой лёгкостью плывущий по небу "кубик" может с десяток тонн весит и крановщик втыкает его в ряд с другими с зазором не больше пяти сантиметров без прицеливания и медленной аккуратной подводки. Конечно, это излишняя никому не нужная лихость и риск, но он профессионал и гордится своей работой. Да и бригада хоть и чертыхается, но тоже довольна, ведь основная часть заработка сдельная, чем больше и быстрее бригада сделает, тем больше заработают. Главный принцип капитализма: как потопали, так и полопали! И можете представить насколько чётко, и скоординировано все работают. Чуть замешкался и сбил ритм, а зазевался, на тебя контейнер поставили, и останется от тебя как от червяка под асфальтовым катком. Спасать будет уже нечего, а то, что останется проще на совочек сгрести. А вообще, я тут официальный экскурсант. Я же племянник Ги-Сона и ребёнок ещё, поэтому меня к работе не подпускают, хотя я на площадке обязательно в комбинезоне со световозвращающими полосами, в каске и даже уоки-токи** у меня в кармане есть, только я им не пользуюсь, просто слушаю общий канал. Вообще, погрузка она только издали выглядит так изящно и красиво. А вы представляете, сколько весит крановый крюк, который рассчитан на десяток тонн нагрузки? Не меньше полста килограммов, а если он качнётся и по тыковке заденет? Массы у нас почти равные, физику помните? И хорошо, если каска уцелеет и головёнку глупую защитит. А когда опускают обвязку — это четыре или шесть таких крюков. Мужики их так ловко расхватывают и в стороны растаскивают, только я уже понимаю, что эта видимая лёгкость лёгкостью на самом деле не является. Но они здесь каждый работают уже не по одному году, они даже инерцию массы крюка используют для своих целей и крюк, словно прилипает к трелёвочному уху, к которому его прицепили. Просто бежит мужик в тяжеленным крюком, потом всем телом разворачивается и щёлк, крюк в проушине. И как бы не были наработаны все движения, но иногда эта красота сбивается и под крик "Поберегись!" зевать нельзя, куда соскочивший крюк на тросе откинет никто не знает и уворачиваться нужно очень быстро иначе мявкнуть не успеешь. И только после того, как крюк пару раз качнулся можно начинать его ловить, уже понятна его примерная траектория и все готовы к любым сюрпризам. У нас в группе был Мишка на ударных, вот он рассказывал, как их в армии гоняли. Там были команды "Вспышка справа!", "Вспышка с фронта!" и нужно было сразу бросать всё и падать на землю ногами в сторону вероятного ядерного взрыва. Мишка говорил, что так насобачились, что осознавали команду уже в падении и на лету разворачивались ногами к вспышке. Вот теперь я прочувствовал на себе похожее по команде "Поберегись!". Жить то хочется, а здесь никто не шутит и получить железякой по нежному организму можно очень больно. Но это всё лирика. Главное, я понял, что при помощи бригады стропальщиков при погрузке вполне можно попасть на борт судна и не просто самому, но и даже взять с собой достаточно вместительный багаж, чтобы выдержать длительное путешествие. То есть осталось только судно найти подходящее...
