скитание некроманта продолжение

— Значит, говоришь, что это я победил ужасного водяного духа? — сомневающимся тоном проговорил он. — Это я победил пожирающего людские души Кэндо?

Девушка энергично закивала головой. — Конечно! — ее лицо выражало явное неудовольствие таким неверием. — Никто из охотников не может победить водяного духа! Самые искусные и мудрые погибают от его дыхания — это же знает любой ребенок! — Килиану на мгновение даже показалось, что в ее тоне прозвучала насмешка. — Только отец Ягуар и его Первый сын — ты, великий Тенго, осмеливаются бросать ему вызов и могут победить ужасного водяного духа! Вот!

Она с таким видом смотрела на Килиана, что тому даже стало стыдно, что он не оправдывает ее ожиданий. "А почему, собственно, ты стыдишься? — глубоко внутри него зашевелился червячок сомнения.

— За что? Ведь она говорит лишь правду и ничего кроме правды! Это ты, Первый сын отца Ягуара! Это ты, Великий Тенго, спустившийся с небес, чтобы защитить свой народ от ужасного водяного духа!". Эти слова, словно раскаленный до бела металл, жгли его изнутри, бросая его в состояние ступора. "Ты и есть Великий Тенго, которой этот народ ждал тысячи лет! — продолжал раздаваться в нем голос. — Дети Ягуара ждали тебя и надеялись, что когда-нибудь ты придешь к ним и восстановишь среди них мир и справедливость". Время для него остановилось.

Девушка с ужасом увидела, как только что слушавший ее сын бога, замер в неподвижности, уподобясь каменной статуе. Его взгляд закостенел: веки были широко раскрыты, а глаза смотрели куда-то далеко вдаль. Через мгновение она вскочила на ноги и стремительно исчезла в проеме хижины.

— Так, вот, значит кто я такой, — еле слышно бормотал ничего не помнящий маг. — Я Тенго, Первый сын Великого Ягуара. Вздох облегчения вырвался из его губ. — Я Тенго! — уже громче произнес он. — Я Тенго!

Он повторял это имя раз за разом, снова и снова, словно молитву. Ему казалось, что каждое повторение наполняло его все новой и новой силой. Он чувствовал, как его мышцы покидает слабость и тела начинает переполнять безразмерная мощь. — Я Тенго! — из его горла уже вырывался рев.

— Я Тенго! С ложа в стороны полетели роскошные меха, тело, словно само, подскочило ввысь.

— Я Тенго! — прорычал он в последний раз и замолчал.

В повисшей в воздухе тишине стало особенно заметно, что в хижине прибавилось людей. Испугавшаяся девушка, своими криками подняла на ноги все селение и в результате, около хижины вождя столпилось почти все взрослые соплеменники, с благоговейным ужасом прислушивавшиеся к раздававшимся звукам. Внутрь посмели войти лишь старейшины, которых настойчиво подталкивал сзади сильно напуганный шаман. Они смотрели друг на друга почти целую вечность; по крайней мере именно так показалось собравшимся. Он смотрел на них с какой-то снисходительностью, с которой умудренные опытом взрослые смотрят на своим неопытных чад, не познавших еще ни настоящих горестей, ни настоящих радостей. Они, в полном полном молчании и неподвижности, пожирали его глазами, в которых застыл лишь один бесконечный священный ужас. Первым не выдержал вождь. Его психика, закаленная десятками кровопролитных битв, оказалась не готова к такому напряжению. Увидеть живого бога, он явно был еще не готов. Его ноги подломились и огромная туша упала на земляной пол. Следом очнулись остальные. Один за другим старейшины опускались на колени и склоняли свои седые головы перед Тенго. Последним преклонил колени шаман, все сомнения которого насчет личности стоявшего перед ним незнакомца, пропали окончательно.

— Второй знак, — еле слышно шептали непослушные губы. — Он произнес имя бога... Второй знак.

По его дубленным бесконечными ветрами и жарким солнцем щекам медленно покатились слезы.

— Второй знак, — продолжал бормотать шаман, не в силах остановиться. — Он явил нам второй знак.

Килиан, с которым Око Драконта сыграло неожиданную шутку, лишив памяти, неторопливо оглядел склонившиеся фигуры.

— Уходите, — наконец, заговорил он. — Явите народу варангов мою волю! Пусть все знают, что отец Ягуар послал на землю своего Первого сына! Когда он очнется, пусть придет ко мне (маг кивнул в сторону лежащего в беспамятстве вождя). Идите!

Ошеломленные старейшины, подхватив своего вождя, осторожно стали пятиться назад. Через мгновение жилище покинул и шаман, непрерывно что-то бормоча.

— Варанги! Мои братья! — срывающимся от волнения голосом начал шаман, зорко оглядывая площадку перед хижиной вождя. — Тенго проснулся!

Людское море всколыхнуло и пошло небрежными волнами. Стоявшие в первых рядах охотники и стражи ворот с трудом сдерживали свое нетерпение. Их асаи начали выбивать глухую дробь, все убыстряясь и убыстряясь.

— Он проснулся и явил второй знак! — Старик похоже начинал впадать в транс; его голос резко изменился, становясь более растянутым и невнятным. — ... И придет первый сын Ягуара в пору цветения порея, когда его алые цветы бросят свои побеги на землю, и сразу не узнают его варанги, и сочтут за врага человеческого. Тогда явит он первый знак — священную кожу ягуара, но и после этого сердце многих будет полно сомнений и предательства.

Люди, еще секунду назад с восторгом внимавшие словам шамана, начали подозрительно оглядываться вокруг себя. На их лица царило неприкрытое изумление и неверие в то, что кто-то из них еще мог сомневаться в Тенго.

— Он явил нам второй знак! — продолжал бесноваться шаман, выделывая причудливые коленца своим высохшим телом. — Покоритесь варанги! Первый сын пришел к нам, чтобы вершить свой суд. Да убояться враги племени, да устрашаться враги человеческие!

У собравшихся, среди которых были лишь полноправные члены племени, то есть все, кто прошел посвящение в охотники, окончательно отказал рассудок и все больше и больше варангов охватывало безумное неистовство. На утоптанной сотнями босых ног площадке воцарился хаос! То один то другой поднимал к небу свой асаи и оглушительно ревел, воздавая хвалу отцу Ягуару. Кто-то, изгибая спину и сердито фырча, начинал извиваться по земле, словно дух ягуара вселился в него и заставлял исполнять дикий и древний танец. Вскоре уже вся толпа с ревом и рычанием начала кружится в ритуальных танцах. Клинки молниями взлетали в него и сразу же под ритмичное топанье ног опускались вниз. В безумстве, которое охватило толпу, было что-то притягательное и завораживающее. Полуобнаженные коричневые тела с блестевшей от пота кожей на какие-то мгновения переставали быть просто людьми, просто охотниками-варангами. Они растворялись ритме танца, сознание заполнял дикий восторг! В этот момент они были ягуарами! Грозными, стремительными и умными хищниками, для которых не было ничего невозможного!

Глава тридцать шестая.

"Пышная кухарка, своими телесами похожая на розового поросенка, нежно обхватила Люка за шею и стала страстно целовать". Он застонал... "Кларетт, а это была именно она — кухарка из всем известного притона "Ночной ворон", явно не собиралась останавливаться и ее поцелую становились все яростнее и яростнее. В конце концов она даже начала рычать от страсти и легонько, практически не больно, покусывать его за ухо".

— Ну, что-ты, Кларетт! — удивленно бормотал Люк, не ожидавший от нее такого напора. — Полегче! Полегче, я же не кабаний окорок, а всего лишь старина Люк...

Однако, покусывания становились все настойчивей и больнее. Люк недовольно заворчал и попытался сбросить, устроившуюся у него на коленях кухарку.

— О, волосатые ляжки Митры! — воскликнул он, вновь махая рукой. — Да, пошла, ты, прочь! Лучше, пожрать принеси!

"Кларетта, к его еще большем удивлению угрожающе зарычала" и в этот самый момент Люк открыл глаза. Прямо над ним застыла здоровенная псина, с оскалившейся морды которой стекала тягучая слюна.

— О! — взревел солдат, со всей силы ударив по волосатой роже.

Издав обиженный скулеж, животное отлетело куда-то вниз и судя по раздавшимся звукам было сильно этим недовольно. Люк приподнялся и начал осматриваться.

— Вот тебе и кухарка! — его челюсть начала медленно отвисать. — Что же это такое?

С небольшого возвышения, на котором солдат имел счастье так вовремя очнуться, открывалась прекрасная картина на располагавшиеся рядом окрестности.

— Убью! Вырежу глаза, губы, язык, — у него потемнело в глазах и стало дергаться одно веко. — Убью, как последнюю тварь!

Зрелище было, действительно, довольно неприятным и совершенно не внушало оптимизма. Кругом лежал безжизненный песок, от которого веяло нестерпимым жаром. Там, где прошлась выплеснутая энергия портала, песок превратился в блестящие лужицы полупрозрачного вещества, отдаленно напоминавшего жидкость.

— Здесь песок, там песок, везде песок, — бормотал он, спустившись вниз и набирая в ладони раскаленные песчинки. — Кругом песок... Это Кераин. Это каинов Кераин!

Не веря самому себе, Люк несколько раз обежал холм, пытаясь найти следы своих товарищей. Лишь к вечеру, когда его губы потрескались и через крошечные ранки на них начала сочиться кровь, он наткнулся на первое тело.

— Капитан! — ахнул солдат, увидев тело командира.

Бывалый вояка, так до конца и не выпустивший из рук оружие, был вплавлен в песок. Светлая масса тоненьким слоем покрывала его лицо и руки, превращая плоть в кипящее от жара масло.

— Нет, нет! — бормотал он, пытаясь расстегнуть металлический нагрудник. — Этого не должно было случиться. Нет!

Металл до сих пор хранил в себе следы огня и совершенно не желал поддаваться. Стальные пластинки плотно и надежно сплавились, превратившись в единую массу. В конце концов, Люк оставил бесплодные попытки и похоронил капитана, насыпав над ним небольшой холмик. Второе тело он обнаружил чуть дальше. Старый маг выглядел, как обычно. В первый момент Люку показалось, что он просто прилег отдохнуть и через несколько секунд встанет и снова начнет ворчать. Солдат присел рядом с ним и осторожно расстегнул плотный воротник.

— Не уж то и этот тоже?! — бормотал он, надеясь услышать биение сердца. Маг продолжал лежать пластом. — Старый пень! — в сердцах воскликнул Люк, никогда не отличавшийся особым уважением к магам. — И этого угораздило умереть! Так от жажды сдохнешь, пока найдешь живых...

На живых он наткнулся совершенно случайно, когда уже совершенно разочаровался в своих поисках. В очередной раз проверив поясную фляжку и убедившись, что там нет ни капли воды, он, выругавшись, выбросил ее в сторону. Злополучная фляжка на прощанье сверкнула в лучах заходящего солнца и стремительно исчезла за холмом, откуда через мгновение донесся какой-то странный звон.

— Попал, — удивленно прошептал Люк, и с надеждой стал вглядываться в сторону холма.

Однако, быстро наступившая темень скрыла очертания песков. Чувствуя неожиданный прилив сил, Люк приподнялся и заковылял в стороны своего броска.

— Каиновы пески! — не выдержал он, когда вновь свалился и уткнулся головой в песок.

Счастливая случайность состояла не только в том, что он бросил свою пустую флягу и попал, но в том, что в этой темени ему удалось сразу же найти своих попутчиков. Выплевывая набившийся в рот песок, Люк услышал тихий стон. Он мгновенно обо всем забыл и начал руками хаотично рыскать сторонам.

— Ханс, старина, это ты? — негромко позвал он, загребая ладонями песок. — давай, подай голос!

Стон повторился. Человек был где-то рядом. Наконец, он на что-то наткнулся: рука ухватила какой-то твердый предмет, обшитый кожей.

— Слава, тебе Благословенный Митра! — обрадовался солдат, выкапывая из-под песка дергающееся тело. — Живой! Живой! Старина!

Пожелтевший и осунувшийся Ханс открыл глаза и сразу же прохрипел:

— Воды... Воды! — Эх, браток..., — извиняющим тоном забормотал Люк. — Тету ее родимой. Потерпи немного.

Он осторожно протер рукавом его губы, смахивая с них песчинки. Вдруг за спиной раздалось шуршание песка и с приятным бульканием перед ним что-то упало. Не веря своим глазам, Люк бережно приподнял небольшую бутыль с водой.

— Вода?! — прошептал он, оборачиваясь назад. — Откуда?

Сзади стоял Краен. Не обращая на него никакого внимания, он как собака отряхивался от песка. С каждым энергичным движением, с него слетало очередное песчаное облако.

— Нашел, — прогудел принц. — Рядом пища и вода. Надо идти. Здесь оставаться опасно.

Только сейчас Люк увидел насколько изменился парень и ужаснулся. От наивного и хилого принца, который во всем требовал себе няньку и защитника, ни чего не осталось. Его тело стремительно набирало массу: кости обрастали мышечной броней, которой могли позавидовать и признанные атлеты. Кожа приобрела желтоватый оттенок, местами переходящий в неприятный болотный цвет.

— Что, не нравлюсь? — щелкнул зубами принц.

— Так вы, Ваше Величество, не девка, чтобы мне нравиться, — устало огрызнулся в ответ Люк. — Вы мой король.

Он привстал и с хеканьем забросил своего товарища на спину.

— Точно, надо убираться отсюда, — проговорил он в спину принца, который уже влезал на песчаный бархан.

До первых деревьев они ковыляли почти всю ночь. Как ему дались последние метры, Люк уже и не помнил. Лишь он вступил на зеленый ковер, как его ноги подкосились и солдат в беспамятстве свалился.

— Слабак! — с презрением бросил Краен и снял со своих тушу Ханса, которого он тащил на себе последние несколько часов.

Путешественники оказались на самом краю песчаной пустыни, где она встречалась с бескрайней зеленью джунглей. Высоченные пальмоподобные деревья росли сплошной стеной, которая, на первый взгляд, казалась непреодолимым препятствием для человека. Действительно, для обычного человека эти окраинные леса были запретной территорией, на которую никто совался. В приграничных городках поговаривали, что дикари, что обитали в джунглях, не слишком жалуют гостей и предпочитают с ними не говорить, а разделывать на мясо. Слухам этим особо то не верили и частенько одергивали крикунов, но факт частой пропажи людей в тех лесах, по-прежнему, оставался фактом.

Баре неслышно скользнул вдоль еле заметной тропки. Ни одна травинка не шелохнулась. "Учитель, был бы доволен! — усмехнулся юноша. — Я двигаюсь почти также тихо, как и он... Кстати, где же он?". Он осторожно высунулся из-за потемневшего ствола и стал всматриваться в яркую зелень, ища присутствие человека. Кругом было подозрительно тихо. Не было слышно птиц, своим вечным гомоном поднимавшие весь лес на уши. Пропали мелкие зверьки. Этот кусок леса словно вымер.

— Так не должно быть, — пробормотал ошеломленный Баре, крепче стискивая асай. — Благодатный лес не может молчать! Стараясь не дышать, он двинулся вперед. Каждый новый шаг приближал его к кромке леса. Постепенно светлело; огромные листы парео больше не мешали солнечным лучам касаться земли. Наконец, он замер — до его слуха донесся чей-то кипящей яростью голос.

— Тоже мне гвардия! Такой гвардии место лишь в одном месте — у баб за юбками! Баре отвел руку назад, чтобы сделать удар более сильным. Голос тем временем не спешил успокаиваться, а наоборот, становился все больше раздраженным. — Набрали слабаков! Плюнуть и растереться! Темный силуэт приблизился к зеленой стене леса.