| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Я весь извелся. Пару раз пытался вскочить и бежать, смотреть что там и как.... Никодим пообещал позвать стрельцов. Пригрозив — что свяжет и бросит в сарай, при этом заткнет рот, чтоб не орал.
С горя сел писать. Начиркал две строки, бросил ручку на стол и заметался по избе. Опять сел. Ещё пара слов. Тигр в клетке, ведет себя спокойней чем я. Никодим встал и куда-то вышел. Через пару минут, я метнулся к дверям.... Обломись бабка.... Заперто!
Убью старую заразу.... Только через два часа был отпущен под подписку о том, что не буду верещать, как свин не до резаный, ежели что не так сделано.
С сердитым видом, пришел в цех, окинул начальственным взором, бедлам учиненный и не прибранный, искоса глянул на стоящее недоразумение.... И устроил разнос за неубранный мусор.
Я уже говорил — кто я? Напоминаю, сцука!
* * *
Следующие два дня, слились в один. Раскочегарили мотор, навесили приводные ремни и помолясь запустили эту чертову страхолюдину. Антип получил задание, сделать комплектующие детали для насоса, поддона, как сделать трубки, натурный макет из глины, слепленный на коленке и пожелание — чтоб ноги его здесь не было, пока вся эта механизма, не будет готова. И ещё кучу всяких добрых слов. Пресс масленки хороши, для хорошо выточенных, отшлифованных и подогнанных втулок, для нас они сейчас бесполезны и даже вредны. Жидкая смазка вымывает стружку, а густая графитка не дает ей выхода. Вот и приходится через каждые полчаса останавливать и проворачивать на пол оборота, выдавливая грязную смазку, свежей, а так как масленки маленькие по объему.... Можете представить весь процесс воочию? Я уже начал волноваться, что запасы иссякнут раньше, чем все это закончится.
Но, ура, ура, все обошлось. После седьмой набивки, проверка показала, следов бронзы нет, во всяком случае, невооруженным глазом, не видно.
Настал черед проверить творение Алекса и Димки. Если сейчас получиться.... Значит быть замкам мушкетным, а нет.... даже думать не хочу....
С час монтировали просечку, готовили железные полосы. Хочу опробовать сразу два способа, горячий и холодный. Начали с первого. Давит нормально, детали выпадают одна за другой и, кажется что без особого усилия. Но.... После шести штук, остановил испытание и прикоснулся к штампу, хотел.
Сильно нагрелась, зараза. Боюсь что для этого варианта, способ не проходит, пока не придумаем охлаждение.
Отошли с Алексом в сторонку, позвали меньшого и устроили мозговой штурм. Я предложил переделать все заново. Дан, стал сопротивляться. Говоря — что не знает как можно сделать, внутренние каналы, не потеряв, целостности конструкции (это я так понял из его получасовой лекции)
Димка, предложил обмотать медной трубой, одеть сверху дополнительную защиту и прокачивать воду.
Пока обсуждали, штамп остыл и настал черед второго способа....
Зря они меня не послушали. Дядька Федор, ерунды не предложит. Штамп сказал — кранк, и приказал долго жить. Но самое обидное, на одиннадцатой детали.
Я лично не сильно огорчился, а наоборот был даже этому рад. Уж лучше сейчас. Время ещё было не позднее, парни собрали монатки и укатили в город.
У меня же выдался свободный вечер. Провел с толком и чувством, полночи просидел в ночном вместе с мальчишками, приставленными к нашим лошадям. Даже уходить не хотелось.
Маленький костерок в ямке, бросает в небо крохотные искорки. Они взмывают в темное небо, и гаснут на половине пути, но самые сильные и смелые летят выше всех и пропадают в небесной вышине.
Стреноженные кони, выщипывают траву, объев пятачок перед собой. Нелепо ковыляют чуть вперед и, наклонив морды к земле, срывают зеленые побеги травы, покрытые капельками росы.
Старший из мальчишек, кажется Петром зовут, дает команду и из костра начинают выкатывать клубни....
У меня чуть сердце не зашлось, думал, выкопали мою картошечку. Оказалась репка, самая обычная репа, только запеченная на угольях, а потемках, так похожа....
Поблагодарив, гостеприимных мальчишек за предложенное угощение. Со своей стороны выложил немного колбасы и окорок с хлебом. Вода под боком, ручеек журчит в маленькой рощице....
Старший, Петр, поделил харч на всех, разложил на листьях лопуха и, оглядев собравшихся, скомандовал,— Налетай.
Дождался когда все возьмут и только после этого забрал оставшуюся пайку. Вопросительно посмотрел на меня и кивнул на еду — А ты чего не берешь?
— Ешьте. Я чуток попозже буду. — Подумал немного и нагнулся к нему.— Отдай мелким, я скоро домой пойду, а вам ещё до утра здесь быть.
Ничего не сказав в ответ, кивнул. Подтащил лист поближе, достал засопожник и за два взмаха поделил на четверых.
У меня было какое-то умиротворенное состояние. Ночь. Костер. Черное небо с яркими звездами, усеявшими весь небосклон. Кто-то из мальчишек затянул вполголоса песню, другие подхватили....
Грустная, о том, как вои на битву с ворогом ходили.
После окончания наступила звонкая тишина, прерываемая треском костра, да невдалеке, жеребец, приподнял голову, тревожно осмотрелся по сторонам и шумно выдохнул, фыркнул.
Я сел, протянул руку к куче валежника и подбросил в костер, немного сухих веток. Они вспыхнули ярким пламенем, осветив детские лица....
Настроение было.... Минорное....
Ой, то не вечер, то не вечер,
Мне малым-мало спало-ось,
Мне малым-мало спало-ось,
Ох, да во сне привиделось...
Мне малым-мало спало-ось,
Ох, да во сне привиделось...
* * *
'Утро красит вредным цветом, стены древнего кремля, просыпается с рассветом, наша славная страна' — Я стоял перед зеркалом и брился, мурлыкая под нос песенку.
'Кипучая, могучая.... ты самая любимая.... Тра— та — та, тра — та — та. Та — та — та....'
Блин. Забыл слова, помню только мотив.
Прикольно бриться, намыливая лицо мылом и скоблить опасной бритвой. Это целое искусство, можно ненароком и пол щеки смахнуть. Сколько раз резался.... Помню, после первого раза, когда вышел к людям, Никодим даже пивом поперхнулся, когда меня узрел. Он потом цельный день пытал — с кем я подрался?
Но думаю, подтекст был таков — И кто победил?
На этот раз процедура прошла без кровопролития и за завтраком никого не напугал. Уже под самое окончание, поторопился, и чай попал в другое горло и я раскашлялся. Сижу на лавке стучу себя кулаком в грудь. Пытаюсь продышаться, ажно слезы на глаза навернулись. Когда полегчало. Начал собираться.
'Сегодня первое занятие в клубе веселых и находчивых. Что такое клуб, ребята не знают, а вот под хохмить или подшутить друг над дружкой, это у них легко. А находчивые какие....'
Занятый мыслями на автомате оделся и уже стоя на пороге, попрощался.
Закрыл дверь и до меня доходит. Что, спросил Силантий. — Кто такой Есаул?
Остановился.... Раскинул мозгами и с матюгами возвращаюсь обратно.
— Силантий, старый ты хрыч, а мне мог словечко молвить, а?
Игнорируя мою возмущенную тушку, пыхтящую, словно самовар и разозленную до крайности. Он, как ни в чем не бывало, поворачивается к Никодиму. — От глянь на него — бранится, хулу молвит. Другой бы спасибо сказал, а этот....
Махнул на меня рукой.— Иди чадо, свет не засти.
Я развернулся и, уходя со всей дури, хлопнул дверью.
Всю дорогу кипел от злости. Не знаю, кто за мной подсматривал, присматривал, но он явно рисковал нарваться на пулю. Давние события приучили — при явной угрозе, стрелять первым. Здесь нет статьи о превышении прав на самооборону.
Одним словом я пришел в не лучшем расположении духа, остатки злости будоражили кровь.
Не доходя, десятка шагов до территории заводика, углядел стрельца. Подозвал к себе. Он подошел такой вальяжный, весь из себя, манерный.
— Как звать,— хмуро спросил у него.
— А те зачем?
Это лицо видел пару раз, оно из нового пополнения. Ещё не обтертое, не оструганное, не отшлифованное, проще говоря, бревным-бревно. Ну, мил человек, прости, ежели сможешь.
— Зачемкать, мамке своей будешь, сопля. Пистоль достал к осмотру. Быстро, ядрена вошь! — Я рявкнул на него в духе сержантов, вплотную, правда, подходить не решился.
Парнишка, аж вздрогнул, от моего рыка и попробовал покобениться малек. — А ты кто такой....
Договорить не дал.— Тот, на чьи деньги, ты рожу разедаешь.
'Времена веселые, ох какие веселые, ухо востро держать надобно. Он все-таки попытался и решил, что половчей будет. А вот хренушки тебе по толстой морде.... А чтой мы с лица сбледнули.... или может ствол лобик жмет?'
— Это не ты вчера за мной подсматривал? Погоди, не молви ничего.... Ты в роще сидел?
Нет? У меня за спиной был? Нет? тебя там не было? Да! Тебя там не было. Но ты знаешь, кто там был? Молчи, не говори.... А.... Ведомо тебе! Степан молчун? Нет?
Я посмотрел за его плечо, по улочке, в нашу сторону бежали стрельцы.
— Аврамка добрыня? Артюшка бессонко? Нет? Не они? Силантий? Умница ты моя, что ж ты дурашка кочевряжишься? А ты сам поведать, хочешь.... Ну....
— Герасим и Панкратка....
Послышалось или нет. Скорей всего показалось, что за спиной скрипнул песок под кожаной подошвой. Начал поворачиваться, отступая на шаг в сторону....
Свет погас!
'Вот спрашивается — какая такая муха в копчик укусила? Ну и что с того, что Силантий охрану приставил.... А может все проще? Крыша съехала на нервной почве? Или я отмазку ищу....'
Такие мысли пришли в голову, когда очнулся. Лежу на лавке, затылок отваливается вместе с черепом. В пустой тыкве грохочут тамтамы. Думаю, ни за что не догадаетесь, чью милую.... Лицо, узрел, придя в себя. Не угадали. Это был не Силантий и не наш хозяин, Никодим, а тот бедолага стрелец, на котором решил сорвать злость. С трудом повернул голову, и спросил скрипучим голосом.— Так как, тебя звать?
Он сидел за столом и что-то вырезал ножом. Услышав мой голос, он взял кружку, подошел и напоил.
— Ивашко, Лукьянов сын.
— Ваня.... Извини, что попусту лаяться начал — попробовал сесть. И тут ждала, неприятная новость. Связан и привязан к лавке, да так умело, что не могу пошевелить ни рукой, ни ногой.
— И что это за херня?
— То Силантий велел....
Я скрипнул зубами от злости, но промолчал. Не стал комментировать. Хотя слов и мата предостаточно, чтоб выразить искреннее спасибо, за столь благоразумный поступок.
— Развяжешь? Али за Силантием пойдешь?
Молчком, присел на корточки, и я почувствовал, как освободились руки. — Ноги сам ослобонишь. — Отошел на пару шагов назад. Между прочим. Положил руку на рукоять пистолета....
Пока я возился с узлом, в сенях хлопнула уличная дверь, и послышались людские голоса.
Первым вошел старый сотник, следом, Никодим и пара стрельцов.
Я так понимаю, что это два кренделя, которые пасли меня вчера. Как их? Герасим и Панкрат!
Силантий, подошел и бросил на стол мою сбрую с пистолетами и, сел на лавку. Парни остались в дверях, перекрывая пути отступления. Никодим (вот ещё одна старая лиса, знал и молчал) Встал в угол под образами. И наступила тишина, мне показалось, что слышу мышей, копошившихся под полом.
Посмотрел в лица собравшихся персонажей и широко улыбнулся.— Парни, а как давно вы за мной ходите?
Я намеренно игнорировал отцов-командиров, с ними и так все ясно. Могу предположить, что Дедушка Никодим спонсировал данное дело, а Силантий подобрал людей. И если бы не его сегодняшний прокол.... Даже и не знаю, проведал бы, что под колпаком хожу.
Они сначала посмотрели на них и только после начальственного, одобрям-с. Один, кажется Герасим, открыл рот.— С самой пасхи, нас ....
Я остановил его, подняв ладонь. Повернулся и мрачным взглядом окинул сначала медника, потом сотника.— Ну, вот что вы за люди такие?
Встал с лавки, подошел к столу и забрал свое оружие. Накинул ремни на плечи, застегнул пряжки, проверил, как вынимаются пистолеты. Через плечо бросил.— Ваня, армяк мой где?
Через минуту мне его опустили на рамена. Поблагодарил. Повернулся к охранникам, — обождите на мостках, перекинусь парой слов и пойдем. У меня дел не впроворот.
Когда за ними закрылась дверь.... Нужно было все-таки отослать на улицу....
Если удалить мат и выкинуть прочие бранные слова, останутся одни междометия. Нормативной лексики, кот наплакал. Больше всего досталось мне. Я отбивался, но был повержен, вдвое превосходящими силами противника. Им легко, их мама здесь родила, и они половину моей ругани пропускали мимо ушей. Зато припомнили все косяки и непотребства, угрожающие.... Правильно мыслите!
Благосостоянию Никодима. Это его идея. Я еще проясню этот вопрос, почему так долго телился.... Хотя и здесь все понятно. Пошли крупные траты и без меня это выброшенные на ветер деньги.
Но сказать, могли? У меня чуть крыша не съехала от раздумий всяких.
Первый раз видел Силантия в ярости. Из-за Ванечки, которого я, с его слов, — запугал до икоты. Слово за слово и еще минут двадцать, ебуки летали по избе, выбивая пыль между половых досок и обрывая лохмотья паутины, развешанной по углам. Как только постройку по бревнышкам не раскатили....
После того, как остыли и перестали плеваться ядом, пошел нормальный разговор. В итоге, охранников у меня стало трое и очень настоятельная просьба, поберечь ребятишек.
Ну, и что мне с ними делать?
Парней нашел на улице. Ванька сидел на заваленке, подставив морду под солнышко и зажмурившись, грелся. Еще два оболтуса, уселись на обрубок бревна, в тенечке, под стеной покосившегося сарая и тихонько переговаривались. Только сейчас обратил внимание, во что они одеты. Все стрельцы ходили по деревне в форменных кафтанах, а эти двое в крестьянских армяках, на головах дурацкие суконные колпаки и оба, вдобавок ко всему, бородатые.
Окликнул.— Айда за мной,— и шагнул с крыльца.
Придя домой, забрал ружье, патроны и мы ушли в овраг, на дворе захватили пару чурбаков, в качестве мишеней. До обеда развлекался стрельбой из костолома. Могу сказать, что уверенно попадаю, на трех сотнях метров в середину ростовой мишени. С полтоса, с трех выстрелов выношу яблочко у грудничка.
Ходили к болоту, искал место, где можно пострелять на максимальную, да нет ничего, все заросшее чахлым кустарником и дистанция в ряде случаев не больше двухсот метров. С горя завалил кабана, бедолага выскочил из зарослей буквально в двух десятках шагов. Даже не хрюкнул. Пришлось рубить волокушу и тащить пару верст до деревни. Умотался физически, зато, шарики и ролики в голове устаканились, и встали на отведенные для них места.
Лета ХХХ года, Июль 7 день
Вчера весь день, дрессировал будущий работников. Разбирали и собирали замки. Нарабатывали моторику пальцев и мышечную память. Они отвертку, первый раз в жизни увидели, только вчера утром. Кисти трясутся, пальцы дрожат, болты из рук выпадают.... А то, боевая пружина, вдруг с веселым звяканьем взмывает под потолок и где-то тихонечко приземляется. И все два десятка здоровый парней, стоят на мысочках, замерев на месте и, кажется даже не дышат. Пока виновник лихорадочно ищет пропажу. Смех и горе в одном флаконе.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
