Нагоняя время

Юноша решил, что надо бы выйти к источнику. Осмотрелся. Везде был лес нетронутый присутствием человека, магия тоже нигде не ощущалась. Только теперь ему стало страшно. Сколько времени пройдет, пока он выйдет к человеческому жилью? Где кончается лес? Какие звери здесь водятся? Чем в лесу питаться? Усилием воли он отогнал панические мысли. Сейчас главное сосредоточиться на воде. Еще раз окинув взглядом место, запоминая его, парень пошагал в ту сторону, куда указывал артефакт.

Пробираясь через чащобу, парень стал понимать, что селяне, говоря про тропу, были правы. Идти по лесу, не имея никакого ориентира под ногами, оказалось очень трудно. Куда не посмотришь, все везде одинаковое: перед глазами стволы, стволы, стволы, под ногами листья и травы. Словно стоишь на одном месте, а какой-то мастер меняет расположение деревьев. Может это и совсем не верно, но ему иногда так думалось.

Когда солнце поднялось высоко, парень остановился и присел на землю. К этому времени он уже устал, да и желудок, не получивший ни ужина, ни завтрака, стал напоминать о себе. Ему не встретилось никаких диких зверей, но и шума воды не было слышно. Тогда юноша еще раз проверил артефакт, и в сердцах стукнул кулаком по стволу. Если верить артефакту, выходило, что он слишком забрал влево.

Он еще посидел немного. Потом встал. А дальше шел, шел, шел не думая, не оглядываясь. Правда теперь юноша чаще смотрел на свой артефакт — путеводитель, корректируя маршрут. Лишь однажды он позволил себе останову, когда увидел знакомые кустарники с ягодами. Такой кустарник рос в его родных, приграничных лесах, и он знал, что ягоды на них съедобны. Поев их некоторое время, он продолжил идти. К сожалению, они не насытили желудок, лишь растравили аппетит. Теперь он постоянно ощущал голод. Потом ему подумалось, что надо было бы запастись ягодами. Прикинув пройденное расстояние, выходило немного, он попытался вернуться. Но на том месте, где, казалось, кустарники должны расти, их не было. Поблуждав по лесу около получаса, он понял, что не сможет их найти. Вытащив артефакт, он опять пошел к воде. Еще одна небольшая задержка произошла, когда перед глазами промелькнул небольшой зверек. Кто это был юноша не знал, но недолго постоял, ожидая развитие событий. Ничего не происходило, и он пошел дальше.

О приближение воды он узнал не по шуму, а по появлению комаров. Лишь подойдя совсем близко он услышал шелест воды, а потом из-за деревьев показался маленький ручей. С одной стороны, это не совсем то, что желал парень, потому что окажись здесь настоящая река шансов выйти к людям было больше, с другой стороны это вода, и жадными губами он припал к ней. Напившись и набрав полную флягу воды, он занялся своими царапинами. Рубашка, пропитавшись кровью, прилипла к спине, и, снимая ее, он заново раскровил ранки. Постоянно отвлекаясь на комаров, он еще раз хорошо промыл царапины и прополоскал рубашку, потом развесил ее на ближайших кустах. Дальше стоило заняться целительством. Раньше он боялся, что сделает лишь хуже, оставив грязь в ранах. Перетрясся еще раз все свои вещи, юноша понял, что все лечебные амулеты остались в деревне. Пришлось вспоминать уроки целительства в Академии. Целительство не было его профилирующим направлением, и изучалась для общего развития. С трудом, но все же вспомнив пару заклинаний, он применил их. Кровь перестала сочиться, но насколько хороший получился результат, он сказать не мог. Потом он присел отдохнуть. Когда парень сюда шел, то, конечно, рассчитывал остаться здесь же ночевать. Но теперь понимал, что сделать так невозможно. Если комаров здесь сейчас столько, пусть даже и привлеченных кровью, то сколько их будет вечером и ночью. На минуту он представил, что с ним было бы, если он вышел к воде вечером, картина получилась страшная. Итак, предстояло найти место для ночевки.

Найти место для ночевки оказалось сложнее, чем он рассчитывал. Деревья росли плотно друг с другом, пригибаясь к воде и не оставляя свободного пространства, а молодой человек не знал, какие признаки указывают на полянки. Между тем начало вечереть, похолодало. Пришлось устраиваться на первом попавшем месте, где он мог вытянуться во всю длину. Собрав хворост, вот уж чего в лесу хватало, он сложил костер. Потом достал подходящий артефакт. Артефакт был наполовину разряжен, он пользовался им раньше. Он повертел его в руках. Проводить первую ночь в чащобе без огня не хотелось, но и разводить огонь так близко к деревьям было боязно. Достаточно небольшого ветерка, и начнется пожар. Но в конце концов он маг или не маг, выставить вокруг костра щит будет вполне достаточно, чтобы огонь не перекинулся на деревья. Так он и сделал.

Спал молодой человек плохо, даже несмотря на усталость, сказывалась отсутствие привычки спать на земле. Жесткие травы, ветки, да и сама земля, словно врезались в тело. Он долго поворачивался с боку на бок, прежде чем нашел удобное положение. Не приходило ощущение, что кто-нибудь сможет пробраться сквозь выставленные щиты, да и мысли, гонимые целый день, вернулись. Лишь под утро парень смог забыться беспокойным сном.

Проснулся юноша резко, словно его что-то толкнуло. Вчерашние размышления сразу вернулись. Солнце уже поднялось высоко, над головой пели птицы. Он посмотрел туда, откуда доноситься звук, и увидел, что прямо над ним на ветки сидит кераш, птица славившиеся вкусным мясом. Множество способов поимки пронеслись в голове, пока он не остановился на одном. Как можно тише пошевелив руками, он начал плести волшебную сеть, проговаривая соответствующее заклинание в полголоса, и постоянно думая о птице, что в его положение было легко. Можно было обойтись и без волшебных пасов, но сейчас от качества заклинания зависело добудет он еду или нет. Дальше совсем просто: набросить сеть на птицу, подтянуть к рукам и умертвить.

— Поймал, — юноша так обрадовался, что воскликнул вслух, и эхо разнесло его голос, вспугивая стайки птиц.

Он поднялся с земли, болело все тело. Сняв заклинания с костра, погасшего пока он спал, он пошел к речушке. Там умылся и развел заново огонь. утром было прохладное. Теперь надо было распотрошить птицу. Этим процессом он занимался очень долго, просто потому что не знал, как это делать. Дома еду готовили слуги, да и в Академии парень питался готовой едой. Никакое подходящее заклинание он не вспомнил. Тем не менее после долгих мучений птица была приготовлена и с аппетитом съета.

После плотного завтра поднялось настроение. Он решил идти по течению речушки, так как речушка — это какой никакой ориентир, да и люди всегда селятся у воды. Вчерашнее депрессия ушла, все-таки это лес, вода есть, дичь тоже. По дороге юноша стал обдумывать сложившуюся ситуацию. Выходило, что он попал в портал. И телепорт судя по всему природный, самообразующийся. Если верить воспоминаниям, то запущен он был сгустком самоорганизованной энергии, то есть приведением, конечно, случайно. Такой портал просто не может быть стабильным. Если бы он в него не попал, то телепорт должен был схлопнуться сам в себя. На этой мысли парень застонал, и даже споткнулся. Нестабильный портал без точки выхода не мог вынести его далеко. Значит скорей всего его выбросило не далеко от места, где он так подставился. Правда эта чащоба мало походила на тот лес, что он помнил. Но парень не был жителем деревни, и скорей всего просто не знал этих мест. В опровержение теории существовало одно но: природный телепорт должен был обладать кучей энергии, и куда эта энергия делась. Если опять-таки верить теории, то она должна была наполнить все возможное, но так не случилось. С другой стороны, он даже магистром пятой категории не был, и некоторых тонкостей мог не знать. Подумав еще, он решил принять свою версию за главную, но в уме держать оставшиеся неточности.

Идти вдоль речушки оказалось сложнее, чем просто по лесу. Все растения тянулись к воде, иногда образовывая непроходимые преграды. Приходилось обходить, пролезать и подлезать. Юноша старался постоянно держать в поле зрения воду, чтобы не искать ее потом и тратить артефакт. Сегодня он чаще останавливался, и потому что думал, как лучше обойти препятствие и потому что пробовал поймать себе еще еды. Но результата так и не смог добиться. Утрешняя веселость сменилось хмурой сосредоточенностью. А вечером еще появились комары, и настроение совсем упало. К второй ночи он приготовился так же как к первой. Выспаться нормально опять не получилось, но уже этой ночью он спал крепче, сказывалось напряжение дня, и встал утром.

Третий день его приключений начался с того, что парень резко проснулся от холода. Костер опять успел потухнуть, да и утром похолодало. Но солнце светило ярко, обещая, что днем будет тепло. Разодранная рубашка, и брюки, которых не пощадила чащоба, мало согревали тело, а если будет дождь, а если действительно станет холодно. Почти панические мысли, которые с трудом забивали здравые рассуждения. Хотелось домой под крыло родителей, теть и дядь, к тем, кто знает, что надо делать, кто может помочь хотя бы советом. Он понимал, что никогда в жизни не попадал в такие приключения. Холеный и лелеянный родней, которая всегда знала, где подстелить солому, юноша никогда не сталкивался с трудностями чуть большими, чем обычные бытовые проблемы. В своей жизни он никогда не думал о добыче еды, никогда не думал о одежде, никогда не терялся и никогда не принимал столько решений сам. Нельзя сказать, что он не мог или не хотел, просто всегда находились те, кто решал за него. Даже поступление в Академию и студенческая жизнь, где кажется и должен был он повзрослеть, не обошлась без мягкого и ненавязчивого контроля родни. И приходилось взрослеть сейчас. Именно теперь он осознал, что ничто не мешало ему научиться охотиться, ничто не мешало научиться готовить, да и узнать кучу других важных вещей. Потому что приходило понимание, если он не выйдет к людям через неделю, то осваивать и заново изобретать все придется самому, а это не в пример труднее.

Между тем речушка, словно решив подарить надежду, журча свою мелодию, влилась в другую речку. Новая речка тоже была небольшой, всего то с вытянутую руку шириной, но ее было не сравнить со старой, и, конечно, повышался шанс встретить на ее берегах людские поселения. Молодой человек пошел по новому маршруту.

Ближе к обеду чувство голода, которое собственно и никуда не пропадало, стало совсем не выносимым. Парень решил углубиться в лес, чтобы найти что-нибудь поесть. Оглядывая верхние ветки, помня свой первый опыт ловли дичи в чащобе, и, рассматривая кусты, парень бродил по лесу.

— А ну, стой! — раздалось восклицание из-за спины юноши через несколько часов блужданий.

Обрадованный тем, что слышит человеческий голос, парень разулыбался, и хотел было повернуться, но голос не дал, приказав:

— Стой! Лучники стреляют на поражение!

Ни таким он представлял себе встречу с людьми. Парень послушно замер.

— Так, а теперь руки подними, так чтобы я их видел.

Он подчинился.

— Я заблудился, — попытался объяснить юноша, но обладатель голоса не обратил внимание на его попытку.

— Так, а теперь заведи руки за спину, — распорядился он дальше. — Давай, давай, заводи, — прикрикнул голос, видя, что стоящий человек колеблется.

Как только парень завел руки за спину, он почувствовал, как кто-то дергает его руки вверх, ему пришлось нагнуться, и крепко их связывает.

— Что происходит? — возмутился парень.

— Ну, все. Кайд, Дерен он связан! — прокричал человек за спиной, опять игнорируя юношу.

На поляну вышли пять человек. Двое из них держали луки, которые явно еще недавно были нацелены на него, видимо это и были Кайд и Дерен. Из-за спины показался бородатый мужчина, и еще двое появились с разных концов полянки. Кроме луков, все были вооружены ножами и клинками. Но одеты они были в домотканые штаны и брюки.

— Я всего лишь заблудился, — еще раз попытался объяснить парень.

— Слушай, да мне не интересно, как ты здесь оказался. Вот сейчас придем в замок, так начальство все и расскажешь, — ответил ему тот мужчина, кто связывал его руки.

Заложника, подталкивая в спину, повели вперед. Скоро они вышли на плохо укатанную дорогу, которая потом вывела их к мощенной дороге, ведущей к замку. Парень старался идти сам, не дожидаясь толчков. Проведший три дня в лесу, но у воды, юноша купался и умывался, что его спутники похоже никогда не делали. Он них так несло, что парень непроизвольно сторонился. Впрочем, это не задевало его путников, занятых разговорами про урожай и какую-то Малю. Дорога привела их к замку, который стоял на холме, господствующему над местностью.

— Эй, открывай, — крикнул кому-то главарь во всю силу своего голоса.

В это время парень поднял голову. Все происходящее потом он помнил, как в тумане, потому что на замковой стене стояла Она. Она была одета в длинную черную накидку, под которой пряталось платье светло-коричневого цвета. Она стояла, повернувшись к ветру и смотрела прямо перед собой. Небольшой ветерок развеивал ее черные, густые, волнистые волосы. Тонкий носик был вздернут вверх. Тонкие губы не улыбались, и полоска рта казалась прямой, как линия горизонта. Выражение лица было мечтательным и вызывающим. Она словно покоряла тот ветерок, что был там, и одновременно мечтала, чтобы он подчинялся ей. И слова песни, то ли слышимые где-то, то ли пригрезившимися во сне, сорвались с губ юноши тихим полушепотом:

Ах, какая женщина! Какая женщина!

Мне б такую.

Резкий толчок в спину разрушил волшебство момента, парня ввели в замок. Но перед его глазами все еще стояла она, и лишь краткие обрывки яви прорывались сквозь видение.

-... тюрьму..., — говорит чей-то голос.

В сознание врывается ступеньки лестницы и стена. Коридор. Его куда-то ведут. Дверь. Развязывают руки. Еще один толчок, он летит в комнату. Дверь запирают за ним.

Глава 5.

Три тысячи лет назад.

Тусклый свет струился через небольшое окошко. В нем прекрасно были видны пылинки, летающие по всей комнате. Окошечко находилось под самым потолком. Потолок был очень высоким так, что, даже встав на цыпочке и потянувшись, парень не мог достать до подоконника. На окне решетка. Стены покрыты слизью. Воздух тяжелый, сырой. На полу была наброшена солома, наполовину сгнившая. Тюрьма. Явь размашистой походкой вступила в свои права, сметая все на своем пути. Какие уж тут девушки и видения! Он резко развернулся, и со всей силы ударил по двери.

— Эй! Это ошибка! Выпустите меня! — кричал он, тарабаня по двери руками и ногами.

Никто не отвечал. Через некоторое время он развернулся и припал к двери. Последний раз ударив, он вскрикнул:

— Отзовитесь! — уже чуть хриплым голосом с нотами отчаянья и неверия.

Потом сполз по двери вниз и сел на пол. "Невозможно", — билось в голове набатом. Все происходящее казалось таким нереальным, словно выдуманным больным воображением. Лес, люди, замок, тюрьма. Картины последних дней вставали перед глазами, сменяясь образами семьи и дома. Усталость трех дней скитаний, радость от встречи с людьми, попадание в тюрьму просто так, да и отсутствие привычки отвечать за себя навалились тяжелым комом. И он лег здесь под дверью на полу, так как даже дойти до двери стало вдруг тяжело, и провалился в спасительный сон.