Я вспомнил основной пунктик Яна. И подумал: может быть, его заставили допрашивать Антона, и от этого переживания у него поехала крыша.? Потом прикинул, кто его мог заставить и зачем. У нас и у галактов свои специалисты есть. Да и вообще — непохоже.
В общем, я понял, что ловить нечего. И уже ни на что особенно не надеясь, показал ему те самые три строчки на профессиональном жаргоне. С просьбой пояснить, что тут написано.
Тут Борис повёл себя странно. Молча встал, пошёл в дом, вернулся с панелькой. Долго в нём копался, искал что-то. Нашёл, прочитал, налил и выпил. Разом грамм сто. Ну и я аналогичным образом поступил, чтобы не разрушать атмосферу.
А потом мой друг Борис посмотрел на меня косо и спросил, откуда у меня это описание процедуры и к кому она применялась.
Я мог бы и промолчать. Или сослаться на служебную тайну. Но тогда он сослался бы на то же самое, или замылил бы разговор. Знаю я его. Поэтому я сказал — и про Сноубриджа, и про Румату Эсторского. Умолчал только, откуда у меня эти сведения.
Борис задумался, ещё выпил, закусил редиской и сказал:
— Сноубриджа я знал, это был серьёзный специалист. И он не стал бы делать фигню. А то, что там написано — фигня.
Я в него вцепился, и он выдал следующее:
— Понимаешь, это вообще не психокоррекция. Это предварительные действия и выход из режима. Представь себе, что ты сел в глайдер, провёл тестирование систем, включил антиграв и выехал из ангара. Постоял полчасика, заехал в ангар, выключил антиграв, запарковался. Но никуда не летал. Вот и тут примерно то же самое. Предварительные процедуры, холостой режим, выход. Если верить тому, что тут написано. Я думаю, основная часть текста удалена. Кстати, откуда это у тебя? Из личного файла?
В таких вещах лучше не признаваться даже близким друзьям, так что я сослался на то, что меня попросили проверить старый документ. Борис сделал вид, что верит, предложил ещё рябиновой, и по домам.
Ну мы и выпили. А когда Левин пошёл отлить — открыл его панельку. Мне стало интересно, что он там смотрел.
К сожалению, она была заблокирована. Левин оказался осторожным — панелька опознавала хозяйский палец. Так что всё, что я увидел — это страничку текста. Я его быстренько сфоткал на камеру, положил на место, дождался Левина и продолжил рябиновку. Так продолжил, что едва до нуль-кабины дошёл. Дома я глотнул детокса, чтобы голову немножко прочистить, и бросился смотреть фото.
Там было две с половиной строчки текста — видимо, самый конец какого-то большого файла. Какие-то символы и команды, выглядящие как программный код. Никогда такого не видел.
На всякий случай я поискал в БВИ эти самые строчки. И ничего не нашёл — во всяком случае, среди сколько-нибудь востребованных материалов. Дальше мог бы помочь либо Коллектор Рассеянной Информации, либо глобальный поиск по всему БВИ. Первое недоступно, а второе... об этом потом, но тогда мне до этого было ещё далековато.
В общем, я решил так, что левинские записи — это какие-то его личные заметки. Мало ли какие.
День 14
Похоже, обо мне забыли. Нет, ну так не бывает. Это я как профессионал говорю.
Может, у нас война началась? Агрессия Странников? Ну разве что. Хотя война войной, а текущие операции по расписанию. Ни-хре-на не понимаю.
Ладно, едем дальше.
Честно сказать, Боре я не поверил. Нет, не в смысле вообще. Но мне так показалось, что он не всю правду мне сказал. А может и всю, но какими-то мыслями не поделился. Ну вот так мне показалось.
Рябиновая тоже, надо сказать, сыграла. Детокс симптомчики купирует, но этакая лихость в голове остаётся. Недоработка, кстати. Ну, будем считать, что она-то меня и подвела под монастырь.
Короче, был я задумчив и нетрезв. И в таком подвешенном состоянии сел за комп и ввёл комовский пароль доступа. Совершив, таким образом, должностное преступление. Первое, хотя и далеко не последнее.
Откуда я знал пароль? Говорю же, я завхоз. А Комов — герой. То есть руководитель кризисно-экстремального типа. Комов чувствует себя на коне, когда всё горит и рушится. И он таки прав — в таких ситуациях он и в самом деле принимает оптимальные решения. Проблема в том, что, когда ничего не рушится и не горит, он впадает в меланхолию и неадекват. И рано или поздно начинает всё рушить, чтобы снова сесть на коня. Начальство это знает и Комова использует или для латания дыр, или наоборот.
Так вот, пароль. Комов мне его дал сам, в жаркие дни операции "Алкиона", конкретно — во время факапа у Слепого Пятна.
Про это я писать не буду, потому что тут уже всё обглодано до костей, а кости кинуты общественности. Которая их грызёт до сих пор. У меня, конечно, есть своё мнение, в том числе и на тему того, кто на самом деле виноват. Но я его придержу, потому что прямых доказательств у меня нет. Однако если посмотреть, как тормозились все исследования в области высокоримановой нуль-физики, и как во всех факапах неизменно оказывались виноватыми именно высокориманщики — в катастрофе на Радуге, например, — то можно сделать кое-какие выводы. Не стоит также забывать, что после катастрофы — пока летели головы и ломались судьбы — кое-кто в очередной раз слёг с тяжёлым приступом гуманизма. Так что, пока этот замечательный человек влиятелен, человечество за пределы Галактики не сунется. А влиятелен он останется, я так думаю, даже после смерти. Хотя он всех нас переживёт.
Ладно, что-то я разнылся. Так вот, Слепое Пятно. Как там геройствовал Геннадий Юрьевич, знают все. Но герои не сражаются без меча, копья, доспехов и прочих таких вещей. Откуда-то они их берут. А Комову обычно нужны вещи куда более сложные и дорогостоящие. Но у него был верный оружейник, который доставал для него даже то, чего даже в природе и не существует. Во всяком случае, в официально существующей природе.
И когда он связался со мной — это, кстати, отдельная история, как он со мной связывался — и попросил у меня запороговый СП-генератор, я не стал ему объяснять, что запороговых генераторов (ну то есть с коэффициентом скрутки пространства более девяти тысяч риманов) в природе не существует, поскольку они запрещены Мировым Советом. А сконструированные на Радуге, по официальной версии, демонтированы. Я только спросил, когда он ему нужен. И получил ответ — в течение двух часов, потом будет поздно.
А вот это было уже сложнее. Потому что нуль-генераторы с Радуги у меня на складах имелись, и вполне себе в рабочем состоянии. Но они не работают без инопланетных артефактов, находящихся в спецсекторе музея Института Внеземных Культур. Доступ к которому имеют только действительные члены Мирового Совета и приравненные к ним лица. Допуск — это в смысле туда войти. А вынести оттуда что-нибудь невозможно в принципе.
Ну конечно, есть варианты. Например — взять нулевую статью и всё-таки взять то, что нужно. С последующим судом и прочими прелестями. Где ты даже оправдаться толком не сможешь, если твои мотивы связаны с секретными операциями. Я пробовать не стал.
Или можно обратиться с официальным запросом, и рано или поздно получил бы всё, что нужно, потому что факап у Пятна на глазах всего человечества превращался в полномасштабную катастрофу. Но я и пробовать не стал, потому что знал — прохождение документа по всем инстанциям заняло бы не менее двух суток, и это в самом лучшем случае. Что я и сообщил Геннадию Юрьевичу.
И Комов выслал мне свой личный ключ-пароль. Который открывает любую кладовку. Потому что Комову, помимо всех прочих его титулов и званий, присвоена должность первого зама главного хранителя музейных экспонатов ИВК и главного специалиста по учёту обеспечению сохранности музейных предметов. А также первого зама начальника отдела исследований и реставрации. С особым сверхэксклюзивным правом: помещение или комплекс помещений, в котором находится Комов, автоматически считается территорией музея, причём временно закрытой для посещения публикой. Так что перемещение предметов из ИВК на комовский корабль формально ничего не нарушает.
Комов себе выбил такие возможности, в частности, потому, что именно он добыл в Институт чуть ли не половину экспонатов. Ну не половину, конечно. Но спецсектор он пополнил как никто другой. И руководство ИВК прекрасно понимает: человек уровня Геннадия Юрьевича вполне может и зажать что-нибудь интересное. Так что ему пошли навстречу. Лично-персонально. Я слышал, что аналогичные возможности были у Махиро Синоды, но тот сейчас отошёл от дел.
Конечно, Комов, дав мне ключ, нарушил всё что можно. Зато янтариновые стержни были у меня через два часа, а генератор снарядили через четыре. А потом, когда Комов и его люди висели над плоскостью системы ЕН 2904, я задним числом оформлял документы. Кстати, справился часов за шесть — кому скажешь из понимающих людей, не поверят.
За это время Комов успел проломить генератором свёрнутое пространство возле Пятна, обнаружить станцию Странников, потерять шестерых человек и два корабля и угодить в радиационный пояс.
И когда я, наконец, отправил запрос в базу, генератор уже благополучно сгорел, а Комова укладывали в реанимационную камеру. Его поставили на ноги за три месяца, за это время в управлении произошли перемены, и ему пришлось, по сути, отвоёвывать своё кресло. В общем, не до меня ему было. Я не в обиде: герои — они такие.
Что касается пароля: конечно, Комов должен был его сменить, а я — стереть. Но он его не сменил, а я — не стёр. Ну просто рука не поднималась стереть информацию такой ценности. И не смей меня винить, Лена! Я хозяйственник, а нашему брату чего не дашь — всё утащат на склад и приберегут на чёрный день и крайний случай. Включая информацию, разумеется.
Ладно, всё это лирика. В общем, ключ-пароль не поменялся. И я вошёл в систему под именем Комова.
Зачем? Затем, чтобы провести глобальный поиск по профессиональным реестрам. Меня интересовали те непонятные медицинские слова, которые Левин отказался мне объяснить. Кому-то ведь делали такие коррекции. И мне хотелось знать, кому именно.
Результат был интересный. Забавный, я бы даже сказал, результат. А именно — я получил список психокорректоров, которые выполняли именно такую операцию: совпадение текстов было почти стопроцентным. Я также получил список людей, именно этой коррекции подвергавшихся.
Но у самих людей в их файлах данная коррекция указана не была.
День 15
От шоколада тошнит. Курочку бы жареную! Я б за неё отдал остаток жизни. Нет, мало, ещё винца. Лучше всего южноамериканского, тяжёлого, с танинами. Мальбек или шираз. А ещё, пожалуйста, какую-нибудь нормальную музыку. Хоть тот же "Барвинок". Сидел бы, подпевал девочкам. И трубочку, трубочку. Хотя бы пару затяжек напоследок. Вот это было бы в самую плепорцию.
Ладно. Продолжаю. Что мне ещё делать-то?
На следующий день я, конечно, протрезвел, прочухался и схватился за голову — ох, да что я наделал, да во что влип. Однако потом немного остыл и пришёл к выводу, что ничего особенно страшного не произошло. Ну да, я воспользовался комовским доступом. Но если что — я ведь Комова солью. И он это знает. А кому ещё нужно меня разоблачать? Да никому. Ну и хрен с ним.
Что касается открывшегося неблагообразия. Несовпадение уровней секретности случается куда чаще, чем мы думаем. И это не факап.
Чтобы было понятно, возьму конкретно этот случай. Ну представьте себе: вы удаляете из профессионального реестра человека некую информацию. Но реестр доступен самому человеку. Он его просматривает, чтобы найти какие-то сведения, и вдруг обнаруживает, что в нём нет информации о том, что он реально делал. Типа, он не имеет доступа к собственным данным. Что он подумает? То самое он и подумает. И подымет какой-нибудь кипеш, а нам оно надо?
С другой стороны, закрывать данные по медицинским процедурам в личных картах можно и нужно. Клиенту не всегда сообщают о характере манипуляций, над ним производимых. Это нормально, особенно если клиент не очень в норме. Ему не обязательно знать, что с ним делали на самом деле. Ну не писать же в карте — "стирание памяти"? Вот то-то.
Конечно, из-за этого может получиться так, что в карте медика, делавшего процедуру, информация есть, а в карте клиента — нет. Ну и что? Всё равно файлы ПР доступны только спецслужбам, а поиск по ним — только ну очень ответственным сотрудникам таковых. Жаль, кстати, что КОМКОН не имеет монополии на эти темы, но тут уж ничего не поделаешь. Единую спецслужбу создавать нельзя, увы и ах.
Короче, я просмотрел данные по всем, кому делали коррекцию, похожую на антоновскую. Нет, это были не только старики. Было два случая, касавшихся людей пятидесяти-шестидесяти лет. И один — сорокалетний.
Что особенно характерно — кроме возраста и самых общих данных, об этих людях я ничего узнать не смог. Файлы были практически пусты. Что означает только одно: данные изъяты в соответствии с законом о тайне личности.
Ну а тайна личности — это такая штука, что и комовского доступа недостаточно.
В общем, это был снова тупик. На этот раз бетонированный.
День 16
лылдфвыфвывввсы цсв
шдюан
6 й ы
День 17
Извините за вчерашнее: был взволнован. То есть нажрался. Как? А вот так. Нашёл в сортирном бачке поллитровку. Похоже, техники прикладывались.
Непонятно всё-таки, почему они так делают. Допустим, на орбите нельзя. Дождись Земли и там хоть в дрова. Нет, бухают прямо здесь. Наверное, именно потому, что нельзя.
Так или иначе, я отлично провёл время. Ковёр цел и чист, кстати. Хотя спал я именно на нём. Как убитый. Зато утром мне было тяжко, но вот убиваться не хотелось от слова совсем. Такой вот парадокс.
Ну да ладно. Попью вот только водички холодненькой из очистки и продолжу о старых делах.
В общем, я как-то расстроился и пару недель занимался складскими делами. Тем более, накопилось. Хорошо хоть, ничего срочного. Но всё равно — из нашего центра на Ковчеге привезли одну штуку, ну очень секретную, и мне нужно было провести её по всем документам так, чтобы силы разума не узнали, что у нас такое есть. Работа не то чтобы сложная, но муторная.
И только я её с себя свалил, как наш дорогой и любимый Евгений Маркович подкинул мне каку. Вызвал к себе, и, не глядя в глаза, сообщил, что я избран представителем КОМКОНа в Постоянно действующего совещания по Саракшу. Ближайшее заседание ожидается на следующей неделе на Земле, в Аризонском социальном центре.
Нет, скандала с криком и хлопаньем дверьми я не устроил. Хотя Маркович не удивился бы. Вместо этого я его просто спросил, какие у него претензии к моей работе. И если таковых нет, почему, пёс побери, он со мной так обошёлся.
Славин посмотрел на меня как побитый и сказал:
— Яша, ну прости. Некого мне в этот гадючник послать, совсем некого. Клянусь, это один раз. Один-единственный раз. Просто молчи и надувай щёки. С меня — недельный отпуск вне очереди.
Я подумал-подумал и попросил десять дней. Тот поморщился, побубукал, но пообещал.
День 18
Я уже как-то привык к такой жизни. Можно сказать втянулся. По ночам не просыпаюсь, по утрам не удивляюсь. День начинаю с прослушивания очередного шедевра мировой классики под кофе и созерцание звезды класса G вместе с присущей ей планетой типа Юпитера. Очень, знаете ли, мотивирует. Потом умываюсь — водой из очистки — и начинаю греть воду для ванной. Потом иду обыскивать помещения. Жилую часть я уже изучил как свои пять, так что остались технические и коммуникации. У меня большие надежды на силовой узел: там могут быть спрятаны бутылки, а то и закусь. Но напрямую попасть туда невозможно — дверь заблокирована. Попробую вскрыть переборку и пролезть через коммуникации. Благо, я похудел. Не то чтобы критично, но довольно заметно. Так что через коммуникационный лаз должен пролезть. Во всяком случае, попробовать стоит.
