Квинт Лициний 1

— Какое объединение? — хором воскликнули Паша и Света, с изумлением глядя на меня. Паша даже не стал оспаривать гипотетическую возможность получения "пятерок" по проблемным предметам.

— Нам разве еще не объявляли? — ляпнул я, не подумав. Черт, что я несу? В задумчивости потер шишак, глядя на мотающих головой одноклассников. — Э-э-э... ну... короче... я слышал, что из двух классов будут делать один.

— Когда слышал?

— От кого слышал?

В этот раз каждый выкрикнул свое. Света подалась вперед, и у меня возникло четкое понимание, что ответ из меня сейчас будут вытрясать.

— Мм... — Я растерянно покусывал губы, выигрывая себе секунды на поиск ответа. — Это не так важно. Но информация точная. Сольют "А" и "Б" в один класс. И, ребята, большущая просьба — не говорите пока никому, хорошо? Давайте лучше подумаем, чем нам это грозит и что в связи с этим надо делать.

Паша встревоженно заелозил на стуле, бросая полные отчаяния взгляды на меня со Светой.

— Я в "двести восемьдесят шестую" не хочу... — затряс он головой.

— А нефиг было балду бить весь год, — мрачно отрезала Зорька. — Любовь у него...

— Тихо, тихо, — вмешался я. — Ничего непоправимого еще не произошло. Решение будет приниматься по итогам последней четверти. Если Пашка покажет резкий, я подчеркиваю — резкий! — прогресс в оставшиеся два месяца по западающим предметам, то пройдет. У тебя же английский — твердая "четыре", правильно? Тут отставание и за четверть было бы тяжело вытянуть. А алгебру с геометрией и химией подтянуть за неделю каникул можно, если плотно взяться.

— У меня ж поход... — застонал Пашка. — Пеший переход по Карельскому перешейку на пять дней... Я не могу не пойти.

Мы обменялись со Светой взглядами, и я задумчиво забарабанил пальцами по столу:

— Свет, как его вытягивать будем? До экзаменов всего ничего осталось.

— Дневник, — коротко скомандовала Света, и Пашу выбросило из стула в прихожую как пружиной, только ветерок по кухне прошелестел.

Я еще раз восхитился ее командными навыками — мне бы такие.

— Вот. — Паштет преданно протянул изрядно помятый дневник.

— Листик найди... И карандаш.

Света принялась считать. Через минуту голосом, в котором слышался лязг танковых траков, подвела итог:

— Это ты, Паш, размечтался о среднем балле выше четырех. Оболтус! Три восемьдесят пять!

Паша полез перепроверять, я же прикинул в уме, что надо вытягивать по трем западающим предметам с "троек" на "пятерки". Но он должен этого очень сильно захотеть. Впрочем, рецепт прост до примитивности.

— Паш, скажи мне правду, как есть, — ты хочешь в одной школе с Ирой Родиной учиться? — Я сразу зашел с козырного туза.

Паштет от неожиданной постановки вопроса потерял дар речи и судорожно втянул воздух. Затем, кое-как справившись с переполнявшими его эмоциями, задумался, глядя куда-то в угол кухни. Светка весело подмигнула мне.

— Это... — Паша начал свою речь нетривиальным вступлением. — Да... — Он снова задумался. Потом решительно сказал: — Я готов впрячься сразу после каникул.

— Точно балбес, — огласила приговор Света. — Каникулы восемь дней, а поход — пять. Знаешь, сколько можно за три дня выучить? Не знаешь? Узнаешь. С какого по какое идете?

— С двадцать второго по двадцать пятое. Но у нас двадцать шестого дискотека школьная...

— И что, ты будешь весь день па разучивать, чтобы Иру в самое сердце поразить? Волосы бриолинить, стрелки на брюках наглаживать... — Свету понесло.

— Короче, Склифосовский! — подвел я черту. — Делаем так. Начинаем подготовку к переводным экзаменам с понедельника, с двадцать первого марта. А по окончании каникул будем после школы часа на полтора собираться. Повторяем все с самого начала по алгебре, геометрии и химии. Свет, ты что-нибудь возьмешь на себя?

— Да что угодно, — с готовностью откликнулась она.

Я призадумался, потом продолжил:

— Химию возьмешь? А я алгебру с геометрией.

— Возьму. Готовься, Паш, с таблицей Менделеева во сне встречаться.

Паша слабо застонал, обхватив голову руками. Потом дернулся:

— Кроме сред! У меня по средам занятия во Дворце пионеров в кружке. — Тут он встрепенулся, как будто его кольнули шилом в седалище: — Ой, сегодня же среда! Засиделся, на кружок опаздываю!

Быстрыми глотками он влил в себя остатки какао и рванул в прихожую.

— Света, ты со мной до метро или остаешься?

— Э-э-э... Свет, если не торопишься, мы еще хотели темы по инглишу посмотреть, — напомнил я. — И пока не забыл. На! Книга.

— Да-да, — быстро закивала Зорька, — я остаюсь. Ты, Паш, беги.

Паша торопливо натягивал на себя одежду и путано объяснял:

— В поход надо командира отряда выбрать. Сегодня. И комиссара. И аптечку не забыть, как в прошлый раз.

Закончив недолгие сборы, он выпрямился, светло улыбнулся, провел пятерней по волосам и, заговорщицки наклонившись ко мне, громко прошептал:

— Оставляю больного в надежных руках. Они и коня на скаку остановят, так что будь осторожен! — И выскользнул на площадку, увернувшись от двух прощальных тумаков.

Ухмыляясь, я закрыл за ним дверь и на секунду замер, ощущая спиной внимательный взгляд. Чуть помедлив, повернулся — точно, Света настороженно зыркает на меня. А я что? Я ничего, и мыслей не было...

Затянувшуюся паузу прервала Зорька. Натянуто улыбаясь, она тряхнула волосами и спросила, как-то умудрившись при этом глянуть снизу вверх:

— Как тебе моя новая прическа?

Я окинул ее взглядом. Потом еще раз. Нет, ничего не изменилось. Более дурацкую прическу для нее трудно подобрать.

— Что, все так плохо? — нервно прервала она осмотр.

— Мм... — Я все никак не мог выбрать линию поведения. — Пошли на кухню. Начну с того, что я не помню старую. Впрочем, для мужчин это характерно — мы воспринимаем женский образ целиком, а не дробим его на компоненты. Мы сразу выставляем оценку, а попроси ее разложить по полочкам — испытываем затруднения.

— И какую же оценку ты мне выставляешь? — На скулах Светы опять загулял румянец волнения.

Идиот! И ведь сам завел разговор сюда... Быстрее возвращайся к прическе, это безопаснее.

— "Четыре". Но ее можно улучшить. Ты почему выбрала именно этот фасон?

— У Мирей Матье классно смотрится... — подавленно призналась она. — И Стрелка сделала, ей тоже здорово.

— Стрелка? — задумчиво потер я лоб.

— Ну Стрелкова. — Света удивленно посмотрела на меня.

Я напряг извилины. Нет у нас в классе такой.

— Из девятого "Б", — пришла на помощь Света, глядя на меня уже встревоженно.

Я наморщил лоб в титаническом усилии, и — о чудо! — из памяти вдруг удалось буквально выдавить достаточно яркий образ. Похоже, мне удалось выколотить что-то из памяти реципиента. Сам я Стрелкову вспомнить вряд ли мог, тем более так ярко. Да я о ней забыл сразу, как только она ушла из школы! Девчонки классом старше казались настолько недоступными, что даже задумываться о них не имело смысла. С глаз долой — из сердца вон.

— Смотри! — поднял я палец. — У Стрелки черты лица мелкие, как у мышки-погрызушки, маленький носик и ротик, яркие, но небольшие глазки. И форма лица — треугольная. Ей прямое каре идет. Во-первых, уменьшается площадь лица, за счет этого мелкие черты зрительно становятся крупнее. Плюс прямое каре приближает треугольное лицо к овальному, а подвитые внутрь кончики отвлекают внимание от острого подбородка. Поэтому ей эта стрижка подходит, так же как и Матье.

Зорька в изумленном молчании выслушала мой спич. Я мотылялся по кухне вправо-влево, активно жестикулируя рукой в такт фразам, являя собой живую иллюстрацию неистребимой привычки лектора ходить вдоль аудитории при раскручивании логических конструкций.

Еще раз внимательно и неторопливо осмотрел Свету. Она потупила глаза и нервно затеребила школьный передник.

— Пошли, — скомандовал я ей и, взяв стул, потащил к трюмо в прихожей. — Садись.

Зашел ей за спину и, положив ладонь на темя, повернул лицом к зеркалу — нечего на мне дыру вертеть взглядом. Затем широко загреб пятернями волосы и стянул к затылку, полностью открывая лицо, уши и шею. От неожиданности Светка дернулась и застыла столбиком, глядя в свое отражение.

— У тебя красивая форма лба, — начал я анализ, — симпатичные ушки...

Кончики ушей стремительно заалели. Мне даже показалось, что я запястьями ощущаю инфракрасное излучение. Поди, в темноте сейчас бы светились.

— Изящная шея, — продолжил я, наклоняясь, чтобы рассмотреть поближе. — Действительно изящная, с какого ракурса ни взгляни. Ключиц, к сожалению, не видно. Впрочем, к прическе они отношения не имеют...

Э-э-э... Похоже, я что-то не то делаю: Светка как-то подозрительно затихла, разомлев.

Я на мгновение запнулся, анализируя. О черт! Откуда-то, не спросившись у меня, в голос пролезла бархатисто-обволакивающая, идущая из живота хрипотца. И как только мои детские голосовые связки такое выдали? Кхекнул, сбивая их настройку, и резко продолжил:

— Зачем все это скрывать? Не говоря о том, что каре уменьшает площадь лица, зрительно увеличивая черты, а они у тебя и без того не мелкие.

Света вздрогнула, возвращаясь к реальности из каких-то своих далей.

Я усмехнулся про себя, вспомнив анекдот: "Пока он говорил ей "привет!", она успела выйти за него замуж и родить троих детей".

— У тебя классическая прямоугольная форма лица... — Я запнулся. Кого же она сейчас сильно напоминает? — Поэтому тебе надо визуально расширять область висков, а ты ее каре закрыла. Сейчас...

Я отпустил волосы, залез в выдвижной ящик и начал набирать мамины невидимки.

— Сейчас... Смотри... — Я начал перекладывать волосы в новое положение. — Вообще каре — не совсем твоя прическа, но раз уж сделала, то ее можно превратить в нечто более симпатичное. Челку не прямо, а косо, с одним боковым разрывом. Вот так... Края волос вдоль лица отвести подальше назад. Концы каре загнуть не внутрь, а наружу... Как-то так...

Мы уставились в зеркало, с одинаковым удивлением взирая на результат.

"Однако... — подумал я. — Чуть другая укладка волос — и радикально иной имидж. Кого же она мне напоминает? У кого из актрис был такой типаж?.."

Света покрутила головой, постреляла глазами в зеркала? трельяжа и с восторгом оглянулась на меня:

— Здорово! Так действительно гораздо лучше. Откуда ты в этом разбираешься?

— Э-э-э... У меня же тетя — парикмахер, я тебе говорил раньше? — сообразил я правдивую отмазку: моя тетя делала прически в гостинице "Москва". Не рассказывать же в самом деле, что моя жена любила таскать домой стопки журналов "для женщин?" Иногда что-то и мною прочитывалось...

— Не-а. — Внимание ее тут же переключилось на более животрепещущий вопрос: — Так мне что, косое каре носить лучше?

— Вообще говоря, твой стиль немного другой. Смотри. — Я снял все невидимки и снова оттянул волосы назад. — В идеале тебе надо иметь волосы средней длины, где-то до плеч или верха лопаток. Они должны свободно ниспадать вниз за ушами, оставляя их открытыми. Можно делать асимметрично, с одной стороны — за ушами, с другой — закрывают. А вот сверху волосы тебе лучше убирать назад, причем не в натяг, а создавая небольшой объем над челкой. Вот примерно так. — Я перехватил челку одной пятерней и смоделировал тот образ, который уже увидел.

Света с воодушевлением оценивала результат, с довольным видом поворачивая голову то вправо, то влево.

— Еще вариант для тебя — создать объем над челкой, а остальные волосы закрутить и уложить на затылке, — продолжил я.

"Типаж "расхитительницы гробниц", — неожиданно понял я. Именно типаж, отнюдь не копия. Губы совершенно другие, нет характерного носогубного треугольника, другой разрез глаз. Но форма лица, лба, выдающиеся челюсти, подбородок...

Хмыкнув, отпустил ее волосы и отошел.

— Вот как-то так... — протянул задумчиво. — Пошли теперь с темами по инглишу разберемся.

Закрыв за Зорькой дверь, я некоторое время задумчиво постоял в прихожей, злобно постукивая костяшками кулака по косяку. Чертовы психологи! Советуют в такой ситуации "вежливо дать понять, что любовь не будет взаимна и лучше переключиться на кого-нибудь другого". Идиоты! Как будто в голове у женщины есть указатель, который можно перещелкнуть волевым усилием.

Да у девушек при первой любви такой накал чувств, какой мужчина никогда себе представить не сможет! Она нашла своего избранника — и все, точка! Дальше идет сметающая все стихия. А у меня в качестве щита от нее только куцее предложение дружбы в руках.

Господи, как хорошо, что в СССР секса нет! Благодарю тебя за невинность этих детей. Лет через двадцать меня бы уже, возможно, ломали приемами вольной борьбы в партере. А тут пока старшеклассник может верить, что обмен генетической информацией между мужчиной и женщиной происходит со слюной при поцелуе. "А что, разве есть другие варианты?"

— Мы выбираем, нас выбирают, как это часто не совпадает, — безбожно фальшивя, напел я. На душе было муторно.

Мама, вся распаренная от быстрой ходьбы, ворвалась в квартиру, когда уже началась программа "Время".

— Дюш, ставь пока ужин греть, я в душ.

— Яволь, мой командир! — Я изобразил пятками щелчок каблуками и метнулся на кухню.

Подтянув еду в комнату, мы с мамой оккупировали кресла и припали к экрану — она по привычке, мне же было крайне интересно послушать, чем и как живет страна.

Да, "погнали новости" — не про советское телевиденье. Ни каких скороговорок, быстрого переключения между сюжетами. Лозунги выглядят вполне разумно, хотя и звучат излишне протокольно: "Пятилетке качества — рабочую гарантию", "От высокого качества работы каждого — к высокой эффективности труда коллектива", "Рабочая совесть — лучший контролер".

Вообще слова "эффективность", "качество", "производительность труда" встречаются часто.

— Десятая пятилетка — пятилетка эффективности и качества, — с экрана на фоне работающего конвейера выступал парторг цеха Кировского завода. — Качества не только станков или автомобилей, но и всей нашей работы, отношений между людьми, коммунистических черт советского человека. Красивый труд предполагает и отличный результат человеческой деятельности: высококачественное изделие, добротно построенный комфортабельный дом, вкусно приготовленное блюдо, совершенный прибор или механизм. Забота о качестве выходит далеко за рамки производственных задач, она является составной частью советской морали.

"Красиво говорит, и без бумажки, с чувством, от себя", — подивился я.

Центральное место среди международных новостей занял сюжет об убийстве в окрестностях Бейрута "видного ливанского политика, основателя Прогрессивно-социалистической партии Ливана, лауреата Международной Ленинской премии "За укрепление мира между народами" Камиля Джумблата".

После этой новости сюжеты о росте забастовочного движения в странах Запада и борьбе за мир во всем мире выглядели пресно.

В разделе культуры сообщили о решении создать в городе Биробиджане филармонию, а на ее базе — Камерный еврейский музыкальный театр.