— Как мне удалось недавно выяснить не без помощи Гермионы, — медленно, с явной неохотой подбирая слова, выдавил он, — существуют разные виды чар лишения памяти, от примитивного Обливиатуса до более сложных и избирательных. Как правило, реально применяется всё же традиционный Обливиатус — более тонкие чары обычно требуют несколько более глубокого сосредоточения и могут быть разрушены в случае упорного сопротивления объекта.

— Значит, ты предлагаешь?..

Гарри упорно избегал встречаться взглядом с Роном.

— Я ничего не предлагаю.

— Но...

— Ты сам сказал, что так больше нельзя.

Крыть было нечем.

~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~

— Ты запомнил?

Рон кивнул.

— Как только она появляется на пороге — или в любой иной удобный момент — ты применяешь Авто Крациус. Сразу за этим, без перерыва, я использую "Обливио эксплицитус".

Разговор происходил в гостиной комнате, ведясь на полуприглушенных тонах.

— Получится ли? — слегка нервничал Рон.

— Заставить меня забыть сегодняшний входной пароль у тебя получилось неплохо. Так что не стоит волноваться.

Занавесь в нескольких десятках шагов от Гарри и Рона чуть-чуть всколыхнулась.

— Вот и я, — устало выдохнула Гермиона, проникая в гостиную. — Профессор Снейп в очередной раз перешёл все границы, включив в задание элементы программы за следующий курс. Пришлось немного задержаться, чтобы помочь Невиллу.

В первое мгновение палочка в руке Гарри было дёрнулась, чтобы нацелиться на подругу, а рот было уже приоткрылся, готовясь произнести контрзаклинание.

Но он так и не решился.

Это же была Гермиона. Такая привычная. Такая своя.

— Чем занимаетесь? — осведомилась тем временем Грейнджер, оглядывая друзей. — Секреты строите?

Гарри сам не заметил как покраснел. Чересчур уж в точку, сама того не ведая, попала она.

Сделав несколько шагов к своему креслу возле камина, она вновь окинула взглядом Гарри и Рона.

В глазах её на миг будто промелькнуло нечто странное.

— Крам в своё время рассказал мне об одной интересной карточной игре, распространённой у них в Дурмстранге, — проговорила она, умостив ступни ног на краю кресла, а колени — зябко подтянув к подбородку. Сегодня, впрочем, одеяние её было не особо эпатирующим: вполне заурядные светло-серые брюки и не менее обыденная серо-розоватая рубаха. — Называется "дурак". Fool, если по-нашему.

Рон невольно фыркнул.

— Самокритичное название, — произнёс он, косясь меж тем в сторону друга.

Гермиона лукаво улыбнулась.

— Если уж тебе так интересны правила, мы бы могли и сыграть несколько партий на троих напоследок. Если, разумеется, — тут она перевела взгляд на так и не способного с чем-либо определиться Гарри, — вас не слишком серьёзно торопят иные дела.

Под её взглядом Гарри пробрало волной ледяной стужи. Почему-то у него возникло странное чувство, что Гермиона Грейнджер целиком и полностью в курсе их плана.

— Конечно, — смущённо кашлянул он, пытаясь совладать со ступором. И стараясь придать голосу бодрые интонации. — Почему бы и нет?

По возможности незаметным движением он укрыл палочку во внутреннем кармане мантии, краем глаза видя, как Рон делает то же самое.

— Каждый получает на руки по шесть карт, нижняя карта колоды устанавливает козырную масть и кладётся поперёк колоды так, чтобы её титул был отчётливо различимым. Очерёдность ходов устанавливается вытаскиванием карт наугад из середины колоды...

Гермиона, разъясняющая правила загадочной северной игры, находилась в своей излюбленной стихии.

То, что она любила и умела делать всегда.

Разъяснять.

— Значит, я могу подкинуть десятку бубей?

— Можешь, — чуть улыбнулась Гермиона одними кончиками губ. — Можешь, Рон.

— А короля?

— Нет.

— Но король мог бы побить девятку.

— Мог бы. Но в этой схватке король ещё не применялся. Подбрасывать можно только карты уже использованного здесь ранга.

— Использованного во время игры?

— Нет. Использованного во время текущей, — Гермиона провела ладонью над кучкой лежащих на столе рубашками книзу карт, — схватки.

— Глупая игра, — выдохнул Рон.

Гермиона посмотрела сначала на него, потом на Гарри. В глазах у неё что-то едва заметно блеснуло.

— В принципе, — проговорила она, — можно было бы сделать эту игру намного более интересной. Мы ведь сейчас играем ни на что, играем ради чистого азарта, не правда ли? Но мы могли бы и ввести высокие ставки.

Гарри смущённо кашлянул.

Что-то ему подсказывало, что Гермиона говорит не о кнатах, не о сиклях и не о галлеонах.

— Какие ставки? — вторя его мыслям, спросил Рон. — Выполнение учебного задания на вечер, что ли? Не на золото же нам играть.

Улыбка скользнула вновь по губам Гермионы.

— Почему же на золото? И разве мало, помимо учебного задания, желаний, которые можно исполнить?

На мгновение руки её оказались скрещены на груди, заставив бесформенную серо-розоватую рубаху чуть чётче облечь её тело. Жест этот мог бы выглядеть неловким, не догадывайся смутно оба зрителя о его подоплёке.

— Пусть, например, — Гермиона сглотнула слюну, — проигравший снимет с себя всю одежду, прямо при всех, на глазах у победителей. Мне кажется, желание избежать этого будет достаточным стимулом, чтобы стараться не проиграть?

— Но...

Рон смятенно взглянул на Гарри. Тем, в свою очередь, опять овладело чувство сюрреализма происходящего.

Сцены произошедшего несколькими днями ранее, ещё в библиотеке, а также чуть позже, с Гарри и с Роном по отдельности, — как легко было забыть о них, подвергнув цензуре сознания и выкинув из своей памяти, покуда Гермиона продолжала большую часть времени вести себя как подобает. Теперь, однако, стандарт поведения опять был разломан и волны безумия, казалось, с тысячекратно возросшей силой захлёстывали реальность.

Или, быть может, так казалось лишь потому, что на этот раз — впервые после того случая в библиотеке — они с Роном наблюдали происходящее вдвоём, что заставляло с особенной чёткостью ощутить стыд и неуместность этого?

— Или вас так сильно отвлекают ваши таинственные секреты, — Гермиона едва заметно усмехнулась, — что нет даже времени на игру?

Она с недовольным видом поджала губу. Чересчур даже недовольным, как показалось Гарри.

Будто переигрывая.

— Ну... — Гарри замялся. Метнул взгляд в сторону не менее растерянного Рона. — Хорошо.

— Конечно, — поддакнул Рон.

Гермиона снова мягко улыбнулась, извлекая из своего веера карт десятку червей и подбрасывая на столик.

Партия длилась минут семь.

Несмотря на то, что вначале Гарри и Рон по молчаливому сговору решили, что не в их интересах стараться запоминать правила, позже Гарри всё же попытался вникнуть в их суть — чтобы иметь возможность увеличить шанс проигрыша или хотя бы поймать Гермиону на жульничестве против себя.

Оказалось, однако, что увеличить для себя шанс проигрыша в подобной игре, правила которой ты узнаёшь впервые, не столь уж и легко.

Или Гарри просто слишком поздно об этом подумал?

Кроме того, он не до конца представлял, что делать в случае своего или Ронова проигрыша — не раздеваться же при ней самим. Извлечь волшебную палочку и выпалить, согласно плану, "Авто крацио"?

Но что мешает сделать это прямо сейчас?

Миг, когда Рон следом за Гарри выложил на столик свою последнюю карту, наступил незаметно.

— Что ж. — Губы Гермионы вновь изогнулись в улыбке, а насмешка в её поблескивающих глазах стала совершенно неприкрытой. — Вот я и проиграла.

Встав, она сладко потянулась:

— Как жаль.

Гарри поймал себя на том, что не в силах в этот момент отвести взгляд от её розоватой рубахи — или это называется джемпером? — ещё туже облёгшей сейчас формы её тела.

Гермиона коснулась кончиками пальцев нижнего края материи джемпера.

— По счетам надо платить.

Она потянула край джемпера вверх, заставив Гарри — как, вероятно, и Рона — неотрывно следить за неторопливым обнажением верхней части её тела, начиная с узенькой полоски кожи у самого живота и заканчивая упругими трепещущими полушариями.

Пусть они оба уже видели её обнажённой, но вновь, как и тогда, не были в силах вымолвить ни слова, созерцая её.

Под джемпером, естественно, не оказалось ничего.

Как и следовало ожидать?

Наслаждаясь произведённым эффектом, Гермиона проскользнула полусогнутыми пальцами под резинку собственных пижамно-серых брюк.

Чуть развела ладони — и лёгчайший толчок отправил серую материю вниз, обнажая прекрасные бёдра.

— Как мне стыдно.

Она слегка прикусила губу.

— Я проиграла. Я стою перед победителями совершенно нагая, перед собственными однокурсниками. Как я могла? Это будет мне уроком никогда больше не садиться за игру, в которую прежде я играла лишь пару раз.

Покаянный голос Гермионы слегка вибрировал от еле сдерживаемого смеха.

— Вы не хотите воспользоваться плодами своего выигрыша, прежде чем приступите к своим делам? — с теми же интонациями осведомилась она. В глазах её сверкали шальные искры. — Вы ведь победили.

Она переступила с ноги на ногу, позволяя серым брюкам соскользнуть с неё окончательно.

— Вы могли бы, — голос её дрогнул, — потрогать меня. Сделав так, чтобы проигрыш был максимально унизителен. Чтобы мне никогда больше не захотелось проигрывать.

Она глянула Гарри прямо в глаза, потом — в глаза Рону. Потом — снова в глаза Гарри.

— Почему бы вам не насладиться ситуацией.

Она облизнула губы.

— Напоследок.

Гарри уже сам стоял напротив неё, боковым зрением замечая, как встаёт Рон. Ощущая при этом, что в глазах его темнеет, а ноги готовы подкоситься от волнения.

"Напоследок"?

— Ты знаешь, — произнёс он.

Это не было вопросом. Это было утверждением.

— Знаю ли я, что веду себя не совсем как обычно? — приподняв бровь, иронично осведомилась Гермиона. — Догадываюсь ли я о подлинных причинах этого и вычислила ли я дальнейшие ваши действия?

Она чуть склонила голову, глядя на Гарри.

— Да.

Гарри невольно приоткрыл рот:

— Но тогда...

— Знаете что? — Глаза её насмешливо блеснули. — Мне это нравится. Я понимаю, что это происходит из-за заклинания, что в обычном состоянии я ощущала бы ужас, но от этого ситуация не перестаёт меня забавлять.

— З-забавлять?..

Голос Гарри показался ему незнакомым.

— Ну а разве это не забавно? — Гермиона теперь снова смотрела ему в глаза, прямо ему в глаза. Грудь её поднималась и опускалась, дыхание её становилось всё более тяжёлым, что вызывало странный сладкий шум в ушах у Гарри. — То, как вы оба желаете меня. То, чего вы оба в глубине души желаете от меня. Пытаясь при этом следовать велениям совести, которые навсегда — навсегда — лишат вас возможности получить это.

Она тихо рассмеялась.

— Такие смешные.

Гарри, действуя, будто в полусне, оцепенелыми непослушными пальцами выхватил из-под мантии волшебную палочку. Ощущая, что ещё несколько мгновений — и, как знать, хватит ли у него тогда решимости вообще её применить?

Ладонь Гермионы мягко обхватила палочку.

— Ты хочешь этого, Гарри? — Она вновь смотрела ему прямо в глаза. — Ты этого хочешь?

Она чуть изогнула пальцы, наклонив палочку.

Вниз.

— Это необходимо. — Гарри старался в ответ также смотреть в её зелёные глаза. Пытаясь не замечать, как конец палочки, прижатый под нажимом пальцев Гермионы к её нежной коже чуть выше груди, медленно скользит сверху вниз меж двумя прекрасными полушариями. — Так... надо.

Он чуть запнулся.

Палочка, скользя сверху вниз по её атласной коже, доползла тем временем до самого низа живота.

Под нажимом умелых пальцев Гермионы чуть вильнув из стороны в сторону на слегка поблескивающих складках.

Дыхание её участилось.

— Если ты действительно хочешь применить ко мне волшебную палочку, — медленно проговорила она, по-прежнему не отводя от него взгляд, — кто же тогда способен тебе помешать?

Мимолётным движением она облизнула губы.

Гарри чувствовал, что просто не в силах не смотреть на неё, не в силах разорвать глазной контакт, хотя часть его сознания в то же время пребывала несколькими футами ниже — и боковым зрением он необыкновенно чётко различал всё, происходившее там, всё, что вытворял благодаря ловким направляющим движениям пальцев Гермионы кончик его собственной волшебной палочки.

Словно играясь, Гермиона на мгновение заставила палочку очередным пируэтом чуть глубже погрузиться меж багряных складочек налившейся кровью плоти — и тут же отвела в сторону пальцы, предоставив волшебную палочку Гарри Поттера собственной судьбе.

Залившись краской до кончиков ушей едва ли не гуще Рона, Гарри ощутил, что пальцы его, стискивающие предмет магического инвентаря, непроизвольно продолжают следовать заданному Гермионой ритму.

Что он делает?

Ему сейчас следует вытащить палочку, направить её на Гермиону и без промедления выкрикнуть "Авада кедавра!" — нет, то есть "Авто крацио".

Вместо этого он — не отводя глаз от запунцовевшей, чуть приоткрывшей губы и дышащей всё тяжелее Гермионы — быстрым движением опустил палочку на пару дюймов и резким ввинчивающим жестом протолкнул её вглубь.

Гермиона негромко застонала, запрокинув назад голову.

— Да...

Он ввёл палочку глубже.

Провернул.

Она застонала глуше, ещё ярче покрывшись румянцем. Ладони её, прежде свободно висевшие по бокам, невольно сжались на бёдрах.

— Ещё...

Что он делает с ней?

Боковым зрением Гарри заметил Рона, вновь встающего и приближающегося к Гермионе со спины, ощутимо смущённого, основанием чему мог служить явный бугор на его брюках, достающего волшебную палочку. Видимо, осознав, что друг не владеет собой, он решил вмешаться в ситуацию сам.

Одна из ладоней Гермионы, прежде стискивавшая бедро, нырнула неуловимым пируэтом за спину и знакомым движением перехватила палочку Рона.

"Как она узнала? — пронеслось во мгновение ока у Гарри в голове. — Ведь вроде бы нет заклинания Глаз На Затылке. Разве что если мы оба с ним втайне хотели..."

— Рон, — выдохнула она, не выходя из прострации.

Дыхание её, во всяком случае, оставалось таким же чуть учащённым, а глаза — полуприкрытыми.

— Хочешь присоединиться?...

Она скорее шептала, чем говорила. Слова вылетали из её рта вместе с новыми взволнованными выдохами.

— Опусти палочку ниже...

Шёпот её завлекал, манил.

— Чуть-чуть...

Пальцы её, цепко сжавшиеся вокруг кончика волшебной палочки Рона, неспешно скользнули вниз, ведя вышеуказанную палочку к пространству между упругими благоуханными ягодицами.

1234567

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓