Игра Хаоса. Выбор пути

Остаток вина я вылил в огонь, который ярко вспыхнул, принимая угощение. Слепец не оставил меня.

Внезапно в моей голове раздался писк, отрывая от созерцания роскошной жемчужины. Игра напомнила о себе: кто-то решил отправить мне письмо. Призвав Книгу, я быстро пробежал глазами по посланию, под которым стояла подпись 'Волчонок', а затем устало вздохнул — не одно доброе дело не остается безнаказанным. Похоже, мои приключения на островах подошли к концу.

— Карах, мне нужно на время покинуть ваш мир.

— Хорошо,— тот качнул головой — Но, нужно решить, что мы будем делать дальше. Рядом с островом жемчуга не осталось. Нам надо перебираться на новое место, поближе к Тёмным водам.

— В чём сложность?

— Нужна лодка для большой воды. На твоей мы далеко не уплывём.

С этим я спорить не мог: старая развалюха едва держалась на воде, и нам постоянно приходилось вычёрпывать воду, сочившуюся из щелей. Вдали от обитаемых островов мне понадобятся зелья лечения, еда и вино. Да и в лавке кое-что прикупить нужно; парочка рун точно не помешают. Решено!

— Карах, отдохни пока. Побудь с дочерью, поищи походящую лодку. Я отправлюсь в Двойную Спираль. У меня там есть дела, да и пополнить припасы нужно. Дней через двадцать я вернусь, и мы продолжим поиски.

Достав месячный улов из сумки, я быстро раскидал разноцветные жемчужины по кучкам. Отделив долю Караха, я протянул её ему.

— Держи. Игра Хаоса полна сюрпризов. Если я не вернусь, я не хочу чтобы вы с Найлой голодали.

Карах отодвинул мою руку.

— Я не могу их взять, нездешний. Я и так должен тебе и за спасение своей жизни, и за то, что дочку исцелил. Это не ты мне, а я тебе должен платить. Держи!

Порывшись за пазухой, он протянул мне на ладони большую голубую жемчужину, гораздо больше той, что мы нашли утром.

— Её нашла моя Сэлла возле Харлейга. Это последняя из найденных нами жемчужин. Даже когда пришёл голод, я так и не смог её продать. Хотел оставить её дочери, как память о матери. Но будет справедливо, если она достанется тебе. Ты нам очень помог, нездешний. Возьми жемчуг, и ступай...

Карах дремал возле входа в хижину, а маленькая Найла спала возле очага, раскинув руки во сне. А ко мне сон не шёл. Задумавшись, я сидел и перекатывал в руках голубоватый шарик, едва светящийся в темноте. На торговой площади за неё дадут не меньше пяти тысяч дайнов. Ради неё игроки вырезали бы всё живое на островах. А мне её отдал рыбак за исцеление дочери.

Тихонько встав, чтобы не разбудить ребёнка, я подошёл к ней и вложил жемчужину в её раскрытую ладонь. Возможно, я потом и буду сожалеть об этом поступке, но сейчас я не стану сволочью, которая заберёт у ребёнка единственную память о погибшей матери.

Игра Хаоса безжалостно перемалывает игроков, превращая нас в беспощадных убийц и мерзавцев; но пока я жив, я до последнего хочу оставаться человеком.

Долгие прощания, ненужные слова... Компас, Двойная спираль. Прыжок!

Город Двойной Спирали

Многоголосье торговой площади неожиданно ударило по ушам. Толкотня, суета, крики— всё это, как-то непривычно навалилось на меня, отвык я за прошедшее время от такого количества людей. Уши ещё не успели привыкнуть к происходящему, как подлетевшие ко мне мальчишки начали наперебой предлагать товары и услуги: еду, спиртное, наркотики и даже себя, и только после того, как я отвесил пару пинков, испарились, убежав куда-то дальше. Осмотревшись по сторонам, и не увидев никого из знакомых, я быстрым шагом направился на средний ярус. Поверхность слегка пружинила под ногами. Всё-таки хорошо, что мир Тысячи островов является узловым: из него можно без долгих переходов сразу попасть в Город игроков.

Витки двойной спирали привычно раскручивались под ногами, а я про себя гадал, сколько времени у меня займёт подъём на средний ярус. Каждый раз бывало по-разному. В своё время я случайно заметил эту особенность Города игроков: время и пространство здесь не являются чем-то незыблемым. Гуляя по улочкам торговых рядов ты можешь случайно наткнуться на лавку с редкими картами или оружием, а стоит уйти оттуда, и дорогу к этому месту ты уже не сможешь найти, сколько бы ни искал. Да, это место хранит сотни тайн и загадок, и даже игроки, прожившие в Игре тысячи циклов, вряд ли знают их все.

Дом Чаш, место для встреч и переговоров. Всё, что сказано в его стенах, в них и остаётся. Здесь скрепляют сделки и заключают союзы. Это место существует столько же, сколько существует Игра, а хозяин за множество тысячелетий ни разу так и не поменялся. Но тот, кто был мне нужен, ждал меня не внутри, а снаружи. Присев на корточки и опустив вниз голову, он сидел чуть в стороне от входа, слегка покачиваясь на согнутых ногах. Я ещё был шагах в двадцати, когда он, почуяв меня, одним слитным рывком встал, чтобы нетерпеливым шагом, почти бегом, двинуться мне навстречу.

— Ну здравствуй, волчонок,— сказал я, рассматривая его. Почти большой цикл прошёл с момента нашей последней встречи, когда он, нарушая правила Игры, хотел наброситься и убить Шепчущего, куда-то ползшего по своим делам. Я тогда остановил волка, хотя и рисковал сам: среди игроков существует негласное правило не лезть в то, что тебя не касается. Наг явно хотел развлечься, посмотреть на гибель этого юнца, и я этого развлечения его лишил. В Игре Хаоса убивают и за меньшее, но в тот раз обошлось. Шепчущий не повесил на нас охотничьих меток или ещё какой-нибудь пакости. Я специально проверял, видимо, он очень торопился.

— Ты быстро пришёл. Я ждал недолго.

— Зайдём, поговорим?— я махнул рукой на вход в Дом Чаш.

— Нет,— волчонок махнул головой,— Слишком шумно, много запахов и звуков. Всё это мешает, отвлекает. Иди за мной, я покажу тебе другое хорошее место. Там мы поговорим.

И он быстро пошёл вперёд, не оставляя мне иного выбора, как следовать за ним.

Стараясь не отставать, я пытался сообразить, куда ведёт меня это дитя природы, и что для него может быть хорошим местом, да ещё на среднем ярусе: Арена, мясные ряды или какая-нибудь лавка с пряностями или специями. Антропоморфы— одни из самых, на мой взгляд, непредсказуемых игроков. Боги, забавляясь и играя в свои малопонятные игры, создали большое их разнообразие. Люди-кошки, люди-волки, люди-медведи, люди-ящеры, люди-обезьяны... Обладая разумом, все они, тем не менее, во многом повиновались инстинктам. Взрывная и непредсказуемая смесь, а учитывая непрерывное воздействие эмбиента, у них слишком часто возникали проблемы с самоконтролем.

Волчонок шёл, не оглядываясь, ныряя в проходы между лавок и сворачивая в какие-то закоулки, пока мы не вышли в какой-то переулок, о существовании которого я даже и не знал. Оглянувшись по сторонам и пытаясь понять, где мы находимся хоть приблизительно, я не узнал ни одного здания, да и выглядело место каким-то заброшенным, я бы даже сказал, забытым. Иногда такое чувство возникает, когда попадаешь в места вроде старых подвалов или чердаков, где слишком долго не появлялись люди. Тем временем волчонок, подойдя к каменной маске, висевшей на стене, сунул лапу в раскрытый рот, и что-то там дёрнул. Раздался скрип, и часть стены, на которой висела маска, отъехала в сторону, открывая проход.

Мой проводник последовал внутрь прохода, а я, стараясь не отставать, двинулся следом; этот мохнатый молчун сумел меня заинтриговать и удивить. Сгорая от любопытства, я согнувшись нырнул в проход, чтобы через несколько ударов сердца оказаться в другом мире. Тёплый ветерок овевал лицо, неся с собой запах цветущей сирени. Я растерянно стоял и оглядывался вокруг, пытаясь понять, где я нахожусь. Густая зелёная трава под ногами, чуть впереди— несколько кустов сирени и пара яблонь. Сделав пару шагов по дорожке из красного камня, я не выдержал и сорвал пару травинок, чтобы проверить, что это: иллюзия или реальность. Но трава никуда не исчезла. На ощупь, запах и даже вкус это была обычная трава, растущая в очень необычном месте.

Сразу за деревьями виднелась беседка, стоявшая на небольшом островке, вокруг которого струился ручей. Через воду был перекинут небольшой каменный мостик. На нем меня уже ждал волчонок, задумчиво уставившись в воду. Кажется, я понял куда, он меня привёл! Я слышал от других игроков о подобных вещах, скрытых проходах и потайных комнатах, которые остались в Игре чуть ли не со времён первых игроков. Тогда в Игре ещё не существовало Домов, уголков, где игроки могли бы расслабиться, отдохнуть, побыть в одиночестве и безопасности, и многие из них создавали такие убежища, пряча их в укромных местах. Сейчас подобное невозможно, да и не нужно, если любой может вступить в уже существующий Дом или заплатить дайны и купить свой собственный маленький мир. Интересно, сколько же тысячелетий этому месту? Задумавшись, я осматривался по сторонам, пытаясь найти какие-либо подсказки, раскрывающие тайну этого места. Но головоломки и загадки могут подождать: не за ними я сюда пришёл. Я встал рядом с человеком-волком.

— Я почти большой цикл прождал нага, но он так ни разу здесь не появился.

— Зачем? Чтобы вновь попытаться его убить? Я же тебе тогда ясно объяснил, что убить игрока в Двойной Спирали невозможно. Это закон бытия, воля Хаоса и Смеющегося господина. Чтобы ты ни предпринял, убить здесь ты не сможешь.

Волк продолжал смотреть на воду. Наконец он снова негромко заговорил:

— Я это знаю и помню. Тогда ты правильно сделал, что меня остановил. Я бы погиб, месть осталась бы незавершённой, и моя семья не смогла бы выйти на лунную дорогу и попасть в леса доброй охоты. Я хотел найти его след, почуять его запах, услышать стук его сердца, ощутить вкус его крови, и тогда бы я смог следовать за ним повсюду. Найти его не здесь, а в другом месте, где нет запретов.

Я задумчиво кивнул головой. Расовая способность антропоморфов. Я слышал о подобном. Она позволяет настраиваться на избранную жертву, устанавливать ментальную связь, позволяющую чувствовать местонахождение жертвы. Благодаря этой способности люди-волки были одними из лучших охотников за головами.

— И что бы тебе это дало? Если бы ты смог его найти?

От этих слов он даже заскрипел зубами, а когти с такой силой вонзились в каменные перила, что по ним едва не побежали трещины.

— Я убью эту тварь! Вспорю ему брюхо и вырву сердце. Он заплатит за всё. За нашу деревню, за моих: мать, отца и сестру. За всех, кого он убил.

— Ага, вот так просто найдёшь его, и убьёшь. Я ничего не перепутал?— произнёс я, оглядываясь по сторонам. Всё-таки чудесное место! Тот, кто его создал, был явно человекоподобным. Ни мотыльки, ни ящеры не смогли бы оценить или создать такую красоту.

— Нет, ты всё верно сказал.

— Скажи, мой друг, сколько заполненных сегментов на твоём медальоне? Как велика армия, которую ты можешь призвать, и какого она типа? Заодно напомни мне количество золотых карт в твоей Книге, чтобы я посоветовал правильную последовательность для максимально эффективного удара. Ты же не будешь настолько глуп, чтобы бросать вызов одному из сильнейших игроков в Двойной Спирали, не будучи к этому готовым? Ты же сделал всё необходимое: собрал информацию о нём, например, узнал, что Шепчущий на сегодняшний день— единственный чемпион Арены, оставшийся в живых после Кейдана. Или, например, о слабых и сильных сторонах Легиона Мёртвых, отряда, который он призывает в бой, будучи полководцем. А также примерный набор его атакующих и защитных карт. Если ты всё это проделал, собрал армию, подготовил припасы, нашёл союзников — так ступай же, и порази зло. Я буду мысленно с тобой!

— Ты молчишь, и тебе нечего сказать, как и тогда в Двойной Спирали. Ты хочешь броситься в бой, не думая ни о чём. И знаешь, что я тебе скажу? Результат будет таким же. Теперь я даже жалею, что вмешался тогда: ты бы умер, не мучаясь. Ты думаешь, что выследишь нага, подкрадёшься и прикончишь его в честном бою. Нет, так не будет. Но я знаю, что будет. Он убьёт тебя, даже не дав приблизиться и на пару сотен шагов, прихлопнет, как глупую и назойливую муху каким-нибудь заклинанием.

— Он должен заплатить за кровь! Моя жизнь ничто, если я не смогу отомстить за родичей. Я ждал. Я готовился. Я смогу, только помоги его найти.

— Идиот! — От злости, не выдержав, я стукнул кулаком по перилам.— Хорошо. Если ты так хочешь умереть, кто я такой, чтобы мешать тебе в этом благородном порыве? Но у меня есть небольшое условие. Сейчас мы пройдём на Арену и проведём учебный поединок. Победишь меня, и я подскажу тебе самый простой и быстрый способ найти Шепчущего. Вернее, он сам тебя найдёт. Не победишь — откажешься на время от попыток преследовать его, хотя бы на пару больших циклов. У меня девятая ступень, у тебя одиннадцатая. Я более опытный, зато у тебя хорошие боевые навыки. Так что всё более-менее честно. Согласен?

— Да,— согласился он.— А разве на Арене можно проводить учебные поединки?

— Можно,— подмигнул я ему.— Только это небольшая тайна, и о ней молчок. Ты открыл мне одну тайну, а я взамен открою другую. На Арене можно проводить тренировочные бои, и места для поединков там представлены те же, что используются в схватках во время дуэлей. Можно использовать любую магию, существ, и любое оружие. Ничего страшного не случится, даже если проиграешь во время поединка. Смерть не наступит, карты останутся активными. Это здорово помогает готовиться к предстоящему турниру, например, чтобы отработать тактику и способы ухода от атаки. В общем, очень полезные знания, даже для тебя. Но сначала скажи: что ты знаешь об этом месте, и как ты его нашёл?

Волк безразлично взглянул в сторону деревьев и островка, и снова уставился в воду.

— Ничего. Это место пустое, и уже очень давно здесь никто не появляется, кроме меня. Я был ранен после боя, вернулся в Двойную Спираль, искал безопасное место, чтобы вылечить раны, остановить кровь... Мне нужны были земля, вода и деревья. Я шёл и искал, а потом почувствовал дорогу. Зов. Он привёл меня сюда. Долго не мог войти, потом нашёл вход. Тут есть всё, что мне нужно. Теперь прихожу сюда лечить раны и голову. Это место хорошее, успокаивает, проходят боль и злость, здесь снова становишься собой. Да и раны быстрее заживают.

Ай да волчонок! Какой же ты молодец! Такое чудесное место отыскал! Теперь понятно, как он не спятил за все эти годы, без конца охотясь на диких планетах и поднимаясь по ступеням. После нашего знакомства я долго не мог понять, как этот игрок ещё не сошёл с ума от эмбиента, и не стал берсеркером, убивающим всё живое. За двадцать больших циклов подняться на одиннадцать ступеней — это очень много и быстро; для этого практически безостановочно нужно истреблять всё живое и разумное; и те, кто так поступают, почти всегда теряют разум. А он, получается, здесь отсиживался, когда начиналась жажда эмбиента. Видимо, старый хозяин что-то предпринял, чтобы быстрее восстанавливать здесь тело и рассудок. Теперь я начал понимать и ценить великодушие моего спутника, показавшего мне это место.

— Я пойду, осмотрюсь,— сказал я волку. Тот всё так же безразлично смотрел на воду, думая о своём, потом нехотя кивнул: