Вступление. Лиса-крестьянка. (Завершено)

Ронин коснулся щупальца и вода тут же сформировала над его ладонями большой, литров на сто, водяной пузырь, а остальное с плеском упало обратно в колодец.

— Ох-хо! — сияя во весь рост от созерцания волшебства, Кицунэ потыкала в пузырь пальчиком. — Не лопается!

— Ну ещё бы! — самодовольно ответил ронин. — Мастер Воды на то и мастер! Куда нести?

— Да вот, прямо в бак вылей. Остальное туда вон, в корытце курочкам, а остатки в огород выплесни.

Ронин наполнил бак, потом приложился к оставшемуся пузырю губами и напился сам.

— Ух, холодная! — охнул он от удовольствия и пошёл выполнять указания по оставшейся воде, но обернулся, когда Кицунэ вцепилась в наполненный водой бак и, поднатужившись, подняла его. Литров девяносто воды, плюс слой металла! — Эй, погоди, сейчас отнесу!

— Да ничего! — лиса, в развалочку, поволокла бак к скотской кухне. — Не так уж и тяжело! Я — сильная! А ты — уставший.

— Ну хозяйственная! — покачал головой ронин.

Минуты через три, деловая девчонка вышла с кухни обратно к ожидающему её гостю.

— Ну всё, огонь разведён, вода греется. Пойдём пока в дом.

— Ты что же, совсем одна здесь живешь? — спросил бродяга, за всё время не обнаруживший ни малейшего признака присутствия на ферме других людей. Пусть даже ушедших на работу в поля, или прячущихся от чужака.

— Ну да. Как паника началась, мы всей семьёй на юг побежали, но на одной станции меня в толпе оттеснили и я потерялась. Без денег, без документов. Немного покружилась, подумала, и домой пошла. Тут-то остальные меня точно найдут.

— Отчаянная ты. Шиамы хоть мимо прошли, но зону бедствия одной угрозой устроили. А в зоне бедствия знаешь кто заводится?

— Кто? — наивно хлопнула глазами Кицунэ.

— Мародёры!

Лиса, залезшая в чужой дом и часов пять назад томно мечтавшая полазить по другим домам чтобы отыскать и стащить абсолютно чужую униформу железнодорожницы, густо покраснела от стыда, но доверчивый ронин понял её реакцию неправильно.

— Ладно я, человек хороший, но вдруг бандюга какой пристанет? — с заботой в голосе заявил он. — Не отбрыкаешься же.

— Отбрыкаюсь. — надула губы Кицунэ. — Коня видел? Я — генетически изменённая! Хоть камнем, хоть ветром, сразу долбану. К таким как я никогда не лезут.

— Камень и Ветер? — приподнял одну бровь ронин, разуваясь и входя в дом следом за пригласившей его хозяйкой. — А ты, случайно, Фудзивара не родственница?

— А что? Может и родственница. — Кицунэ повела плечами и высоко вздёрнула нос. — А через них — самому императору! Так что будет кто безобразничать — родне пожалуюсь!

Отсмеявшись на пару с гостем, лиса указала ему на рукомойник, а потом поставила к столу табурет.

— Руки мой, вот полотенце, и сюда садись. Сейчас еды соберу.

Открыла подпол, откуда пахнуло морозной прохладой и нырнула вниз, вскоре вынырнув обратно, с большой пузатой банкой солений и кувшином молока.

— А плохо не будет? — удивился ронин. — Огурцы солёные, с молоком?

— А что может быть? — удивилась в ответ Кицунэ, напропалую объедавшаяся в дни своего отдыха всём, без оглядки, и не знавшая о классических эффектах сочетания продуктов.

— Говорят, болезнь от такого случиться может. Неожиданная.

— Врут. Я ела, никаких болезней не было.

— Ах, ну да, помню, помню, ты же можешь камнями питаться. А мне, пожалуйста, чаю, не найдётся?

— Нет... — Кицунэ смутилась. — Воду будешь?

— Конечно! Кто ж откажется, от воды?!

— Вон, тогда, в ведре возле рукомойника зачерпни, а я пока на кухню сбегаю!

Лиса сцапала с полки большую кастрюлю, выбежала из дома, минуты две пропадала, а потом вернулась обратно, держа перед собой кастрюлю, наполненную, с горкой, той же самой кашей, которой только что, при госте, кормила кур.

— Вот! — взгромоздила она кастрюлю на стол. — С краёв нагребла, где подогрелась! Как раз не обожжёмся, и вкус приятный!

— Ты это, значит, кур, с поросятами, объедаешь?

— Почему объедаю? — искренне удивилась девчонка. — Это я себе, в первую очередь, готовлю! А с ними просто делюсь, потому что им же тоже хочется! Вот, ты попробуй! — она загребла содержимое кастрюли большой деревянной ложкой и на тарелку перед ронином — шварк! — Тут и картошечка, и брюква, и морковка! Зерно молотое, из середины кучи! Специально раскапываю, чтоб мышиные какашки не попали. Шикарная каша!

Она загребла ещё больший ком своего варева, шваркнула его на вторую тарелку и поставила себе.

— Эх, главное что сготовлено с любовью. — ухмыляясь, ронин вынул из своей заплечной сумки и положил на стол две большие копчёные речные рыбины. — А вот и мой взнос! Угощайся!

Кицунэ тут же схватила ту рыбину, что побольше, разинула рот и вцепилась жертве в затылок, сминая сухое мясо зубами. Дёрнула. Не поддалось. Потянула. Сопротивляется! Ну ничего! Ели и не таких!

Девчонка пустила вдоль зубов поток Ци с элементом Ветра и несговорчивую еду моментально рассекло. Новым рывком, лиса оторвала рыбе посечённую токами Ци голову и заглотила её целиком, как крокодил.

Ронин, взявшийся свою рыбину чистить от шкуры, только глаза в изумлении вытаращил, а лиса, зверея от вкуса соли и жирного сухого мяса, вцепилась в тушку снова. Отрывая кусок за куском, истинно сожрала её всю, с плавниками, не почистив ни от чешуи, ни от потрохов.

— Нет, ты точно не человек. — обалдело заявил бродяга-мечник, глядя на то, как его новая знакомая наливает в кружку молоко и начинает жадно запивать съеденное солёное мясо. — Сознавайся! Кошка сказочная? Воспользовалась, что хозяева уехали, в человека превратилась, и притворяешься? А ну, задирай юбку! Показывай хвост!

— А? — удивилась лисица в ответ. — Ну уж и поесть спокойно немножко нельзя?! Сразу в йокай записывают. Что мне её, палочками разбирать что ли?! Неделю проковыряешься. Отстань!

— Да я не против кошек. — рассмеялся ронин. — На картинках вы ужас какие милые! И в жизни тоже ничего...

Кицунэ фыркнула, не собираясь оправдываться и взяла палочки, чтобы кашу есть как настоящая леди. Неудобно, конечно, но надо показать этому приставале, что она не дикая и всё умеет. Её и мама, и дедушка, и бабушка учили правильно есть. Нет, нагребать себе на палочки кашу пальцами или надкусанным солёным огурцом конечно можно, но потихоньку, только когда подозреватель не видит.

— Ладно, рассказывай! — утолив первый голод, не стала сдерживаться любопытная до всего лисица. — Я тут видишь, без радио даже сижу! Чего там, в мире делается? Враги совсем ушли?

И ронин, нахватавшийся всевозможной информации из болтовни в городах, из новостных сводок в газетах и объявлений по радио, принялся говорить.

О том, как шиамы разнесли все преграды на границе в вторглись в три региона империи, как с моря был сброшен вражеский десант и всё население страны в панике начало кричать о том, что никто никого не удержит. Началась ужаснейшая паника, во всех северных регионах, а солдаты, увидев катастрофу, начали отказываться в бой идти. Как вдруг, золотой молнией среди всеобщего краха, полыхнула весть о волшебной девочке-лисе, что вступилась за империю, совершила невозможное чудо и одержала невероятную победу.

Златохвостая пришла спасти погибающую страну!

Подняв эту новость на флаг, имперские власти сплотили народ новой надеждой, наобещали всего, о чём мечталось, кому только можно, выдвинули фальшивую Златохвостую, якобы возглавившую войска и, на этом вранье, сумели собрать в кучу хоть какое-то подобие армии.

— Все ждали чуда от Златохвостой, никто драться не хотел, но вместо лисы была фальшивка и дармовщинка обломилась. — говорил ронин, в угрожающих объёмах поглощая кашу и заедая её солёными огурцами. — шиамы почуяли, что против них сброд, лавиной пошли в атаку, наша серая пехота в паке шатнулась назад, и тут её подперли копьями благороды. Генералы рассчётливо выставили позади мусорных войск заградительную линию и серым ничего не осталось, кроме как принять удар. Стать мясным щитом, пока артиллерия поверх их голов долбила в шиамскую массу. Ох и резня была! Серых всех размазали и пожгли, но в этом бардаке шиамы всё-таки завязли и имперцы умудрились продержаться до прихода подкреплений...

Часа два ронин делился фактами и впечатлениями, вплетал собственные суждения и видение самого мрачного будущего империи.

— Пламенных удалось отбросить, но весь этот замес ударил по империи так страшно, как со времён Чистой Крови ещё ничего не било. Армия — в хлам. Народ — в хлам. Экономику трясёт в предсмертных конвульсиях. И чудес никаких не будет. От Златохвостой-то генералы и советники первыми отреклись, сразу после победы.

— Это почему? — дрогнув, спросила Кицунэ.

— Ну так же... ты что, не знаешь? Её за десяток дней до шиамского вторжения Алой Тенью объявили. Сверхопасный сверхмонстр, вне закона и человечности. И такое вот, чудище, вдруг — спаситель империи? Нет, власти тут же, официально, признали, что ну да, наврали, от безысходности, но у нас просто вариантов не было никаких. А по-итогу империю мы спасли! Сами! Без всяких Алых Теней!

— Как... как это?! — девчонка изумлённо хлопала глазами, в то время как сердце её всё дальше проваливалось в пустоту. — Как это — Алой Тенью?! А... а за что?! Она... она же не делала... ничего!

За что, в самом деле? Из-за того, что на неё демоны нападали, во дворце Лугов и школе Единства? Но она же не виновата! За бродяжничество? За то, что сушёную рыбу у сердитого старика украла? Или... вот, точно! Она же притворилась когтистым монстром и на деревню напала, чтобы всех напугать! Из-за этого, что-ли?! Следователи нашли какие-нибудь улики, каплю крови или слюны. Поняли что это она была, и записали в бандиты? Да ещё и в такие страшные?! Совсем дураки что-ли?!

— Э-эй, ты чего?! — изумлённо посмотрел самурай на свою собеседницу, у которой вдруг перехватило дыхание и глаза наполнились слезами. — Фанатка лисы что-ли?! Ладно тебе, так переживать-то!

Но по лицу мутантки, сбежавшей из нелегального научного центра и притворившейся такой нормальной, симпатичной крестьянской девушкой, в два ручья хлынули неудержимые, горькие, и совершенно детские слёзы глубочайшей обиды. Она... она так старалась быть хорошей девочкой... она же спасти пыталась тех дураков... а... а её... совсем дураки что-ли?! За что?! За что?!

Бродяга-ронин поднялся, обошёл стол, присел на корточки и, потянувшись вперёд, мягко обнял заливающуюся слезами и пытающуюся закрыть лицо ладонями, девчонку. Мягко и ласково прижал к себе, не зная, что обнимает не просто девушку. Не просто мутанта, пытающегося притвориться нормальным человеком. Нет.

Может ли в мире быть что-то глупее и опаснее, чем попытка обнять безумное и жесточайшее чудовище, оставляющее за собой только разрушения и смерть? Попытаться согреть своим теплом и успокоить... Алую Тень.

Кицунэ, содрогаясь в душащих её рыданиях, прильнула к обнявшему её человеку и сжалась в мягкий, измученный, дрожащий комочек. Она не скажет! Ни за что не скажет... никому.

Хорошенько проревевшись и потратив на это минуты три, Кицунэ глубоко вздохнула, давая знать утешителю, что гроза миновала.

— Прости. — всхлипывая и утирая лицо ладонями, сказала она. — Просто... я ведь тоже мутант. И эта девочка... она... когда я слышала о ней, то всегда думала, что мутант... даже мутант... может стать принцессой. А они... они её тоже записали в чудовища! За что?! За что?!

— За то, что контролировать не могут. — разжав объятия и хмуро сдвинув брови, ответил ронин. — Лиса меняет свой облик, и может в любой момент скрыться от их охотников-ликвидаторов. Это рушит их систему контроля. Не получилось запереть её в школе Единства? Значит... надо пристрелить, и проблема решена.

— Но она же... просто девочка, которая хочет... жить нормально!

— Ох, знала бы ты, сколько просто девочек и просто мальчиков получают удар стрелы в голову, по всему миру, каждый год. Ты и сама энергией Ци пользуешься, как бессмертная. У тебя регистрационное свидетельство с собой? И гражданская карточка с жёлтой каймой?

— Все документы у родителей остались. — насупившись, пробубнила Кицунэ в ответ.

— Плохо. Пока не вернёшь бумажки, не показывай посторонним никаких фокусов с энергией Ци. Или ври самозабвенно, что документы есть, но спрятаны в тайник. А то людишки гнилые только и рыщут, где б кого сдать. Живо страже нашепчут, что здесь живёт куноичи без лицензии, и не успеют они даже добежать чтоб уточнить, как ликвидаторы первыми выскочат, и хлопнут тебя. В затылок. У этих выродков везде информаторы есть. Это я тебе как бывший страж, ответственно заявляю.

Кицунэ, окончательно переставая шмыгать соплями, зябко поёжилась.

— Ладно, надеюсь, что твоих каменных коней и прыжки с импульсами ещё никто не видел. А я — клянусь торжественно, что не сдам. Что ты там говорила про "жить нормально"? Правильно сказала. Живи нормально. Как обычный человек. А бумаги найдутся, или восстановишь их через муниципалитет, тогда снова начинай чудить, и каждому, кто поинтересуется, в физиономию карточку тыкай.

— Так и сделаю. — дующая губы на всяких гадов, которые не дают жить спокойно, Кицунэ кивнула. — А у тебя такие документы есть?

— Конечно. — ронин уселся обратно на своё место. — С красной каймой, и всеми печатями, как положено. Но тебе не дам. Там пол указан мужской, и имя Сумитада тебе не очень подходит. Хотя родовое, Мори, было бы тебе очень даже ничего. Не хочешь со мной пойти, девочка-мутант? В страну Волн. Скажу, что ты моя давняя знакомая, и все жутко рады будут тебя принять. Там мастеру стихии Земли всегда работа найдётся. И управление ветрами в мореплавании — первейшее дело. У нас пароходов нет, все кораблики парусные.

— Не-а, не пойду. — мотнула головой Кицунэ. — У вас дирижаблей нет. А я хочу в воздушный флот! Стюардессой. Летать в небесах! На круизном лайнере! Увидеть все страны мира! И тысячи тысяч людей!

— Стюардессой? — ухмыльнулся ронин. — Это хорошо! А что? Я бы тоже стюардессой пошёл, но мне в приёмной комиссии сказали, что с такой внешностью, — он указал на себя. — Берут только в бандиты. Тогда я обиделся и сказал, что на зло им пойду не в разбойники, а в правители регионов. Сейчас вот приду домой, покажу какой у меня здоровенный тесак катаной называется, и возьму десятка три клановых деревень под опеку. Начну рейдеров гонять, не разграбленные деньги себе забирать и строить в родных деревнях школы, мельницы, универмаги, институты. Правда чтобы построить институт, нужно улучшить стены хотя бы до существующих, но если у меня будет в знакомых такой замечательный мастер Земли как ты, думаю, получится их возвести с неплохой скидкой. Пойдёшь? Заработаешь кучу денег, которую мы выплатим водорослями и удобрениями из медуз, но если дотащишь свою добычу до империи, выгодно продашь. Получишь деньги на подкуп приёмной комиссии, которая без денег в стюардессы даже таких красоток как ты не пускает.

— Какой-то сомнительный план. — ворчливо ответила Кицунэ. — Я лучше в городах на стройки наймусь и получу деньги тут. Сразу.

— Ох, вот так кипучая империя и переманивает у нас всех перспективных работников! — всплеснул руками ронин, потянулся к кастрюле и принялся накладывать себе ещё одну порцию каши.