| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Мне нравится многое из того, что готовит Дэйв, — продолжил Джексон, оценивающе принюхиваясь, — но на самом деле считаю, что больше всего мне нравится его соус для спагетти. Конечно, я не могу оценить аромат так, как вы, ребята. — Он покачал головой. — Пока Петр и Дэн не начали работать с медиками, я не думаю, что кто-то из нас мог себе представить, каково это — контролировать свои чувства так, как это умеете вы, "вампиры". И даже с прямыми нейронными связями и встроенными сенсорными усилителями в живом программном обеспечении, не думаю, что мы сможем сравниться с вами даже сейчас. Имейте в виду, мы можем подойти гораздо ближе, но генерал Торино все еще может извлекать информацию из своего обоняния и слуха так, как не может ни один "дышащий", которого я знаю.
— Да, в такие моменты, как этот, действительно хреново, — криво усмехнулся Бучевски. — Черт возьми, как вкусно пахнет! И, черт возьми, я пробовал его спагетти. Много раз. — Он поморщился. — Это значит, что я знаю, что на вкус они так же хороши, как и на запах. Я так и не смог решить, что это — сладкая итальянская колбаса или коричневый сахар.
— Ты можешь хотя бы попробовать?
— Нет, если только я не хочу получить действительно серьезный случай "несварения желудка", — покачал головой Бучевски. — Но я, наверное, смогу, по крайней мере, выпить пива, пока вы, ребята, будете развлекаться передо мной.
— "Развлекаться", возможно, сказано слишком сильно, — запротестовал Джексон.
— Эйликс, — усмехнулся Бучевски, — я видел, как ест Мэйлэчей. Если уж на то пошло, Мейгрид тоже не ленится за столом. Признаюсь, близнецам было всего по двенадцать, когда мы уехали, но у них обоих всегда была слабость к соусу для спагетти, приготовленному их отцом, и вчера я видел, как она играла в баскетбол в спортзале "Эмиля" со своим братом и Рэймондом. Сомневаюсь, что кто-то в такой форме беспокоится о калориях. И я гарантирую вам, что ни один космопехотинец — и мне все равно, "космический" он или нет — не откажется от вторых или третьих порций!
— Знаешь, я иногда забываю, как давно ты знаешь Дэйва и Шарон, — сказал Джексон.
— Ну, во многих отношениях ты на самом деле знаешь их дольше, чем я, — отметил Бучевски.
— Я думал, ты знал Двораков много лет, еще до вторжения! — сказал Джексон.
— О, я слышал, — кивнул Бучевски, и они вдвоем последовали за Торнак в столовую. — На самом деле, я знаю "дядю Роба" с двенадцати лет. И ты знаешь, что мой папа методистский пастор, верно? — Джексон кивнул, а Бучевски пожал плечами. — А Дэйв всегда был методистским проповедником для мирян, хотя я буду очень удивлен, если ему удастся сохранить свой сертификат. Когда я учился в старших классах, он не раз выступал за папиной кафедрой. Так что, да, я давно знаю его и Шарон. Но я покинул Землю сорок лет назад, Эйликс. А ты с ним познакомился — как давно?
— Я начал работать на него в государственном департаменте примерно за пять лет до того, как мы улетели на Сарт. Значит, это было, гм, около двадцати двух лет назад.
— Вот и все. — Бучевски пожал плечами. — Я встретил Дэйва, когда мне было шестнадцать. Мне было тридцать пять, когда мы покинули Землю, так что прошло всего девятнадцать лет.
— Но это было сорок лет назад, — заметил Джексон. — Значит, всего пятьдесят девять лет.
— Нет, всего сорок два. Субъективное время полета для меня составляет всего двадцать три года.
— Да, но...
Джексон помолчал, выражение его лица стало отсутствующим, затем покачал головой.
— Вся эта релятивистская чушь действительно портит тебе представление о времени, не так ли? — сказал он. — Итак, судя по календарю, ты знаком с Дэйвом и Шарон пятьдесят девять лет. Субъективно ты знаком с ними всего сорок два, верно?
— Правильно.
— Что ж, старший сержант Бучевски, позволь мне отметить, что я познакомился с ними — по календарю — двадцать два года назад, и, учитывая двигатель Гэннона, мы совершили полет с Земли всего за полтора года, так что, судя по календарю, ты знаком с ними уже на тридцать семь лет дольше, чем я, а по субъективным подсчетам, знаешь их на семнадцать лет дольше, чем я.
— Конечно, но ты все это время поддерживал с ними постоянный контакт, в то время как я видел их, только когда приезжал домой в отпуск. Итак, с точки зрения прошедшего времени...
— Надеюсь, вы оба простите меня за замечание, что земляне склонны расстраиваться из-за очень странных вещей, — заметила Торнак. Оба человека посмотрели на нее, и ее носовые складки задрожали от смеха. — Можем ли мы все просто согласиться с тем, что вы оба очень давно знаете правителя клана?
— Вы, сартийцы, действительно знаете, как извлечь удовольствие из спора, не так ли? — усмехнулся в ответ Джексон.
— Это дар, — серьезно согласилась Торнак. — Я признаю, что такой дар дается не многим.
— О, да? Вы когда-нибудь видели, чтобы Шарон делала спор интересным? — спросил Бучевски.
— Я только что услышала, как мое имя произнесли всуе? — раздался голос у него за спиной, и он обернулся, когда упомянутая Шарон вошла с огромной корзиной чесночного хлеба. Высокотехнологичная корзина позволяла хранить хлеб при нужной температуре бесконечно долго, и она прошла мимо них, чтобы поставить ее в центр большого стола.
— О, нет! Боже упаси! — сказал Бучевски. Она отвернулась от стола и, приподняв бровь, посмотрела на него. — Я просто имел в виду, что у тебя была большая практика останавливать Дэйва, когда он ... чересчур болтлив.
— Знаешь, Стивен, — сказал другой голос, — обычно лучше перестать копать, когда добрался до дна ямы. "Чересчур болтливый", не так ли?
— Черт возьми, ты так тихо ходишь, — пожаловался Бучевски, поворачиваясь и улыбаясь Дэвиду Двораку. — Брал уроки у Лонгбоу и Петра?
— Я далек от мысли предположить, что тебе не помешало бы немного улучшить свою ситуационную осведомленность, — сказал Дворак, ставя на стол кастрюлю с соусом для спагетти. Брикира последовало за ним с огромной миской салата, а Мейгрид Льюис плелась позади них с миской спагетти и, проходя мимо, улыбнулась в знак приветствия.
Бучевски рассмеялся и последовал за ними к столу. Дворак поставил на стол соус для спагетти и указал на один из стульев. Перед ним не было места для сервировки, только пивная кружка.
— Садись, — сказал Дворак. — Петр и Лонгбоу уже достаточно наелись с нами, поэтому я просто расставляю пивные кружки — или кофейную чашку, в случае Лонгбоу.
— Мудро с вашей стороны. — Бучевски придержал для Шарон стул, прежде чем сам уселся на тот, на который указал Дворак. — Влад сказал мне, что через несколько десятилетий я действительно смогу иногда есть твердую пищу. Это было бы здорово.
— Да, мне бы тоже этого очень не хватало, — сказал Дворак чуть более серьезно, занимая свое место, в то время как Мейгрид забрала у Брикиры большую миску с салатом и начала раскладывать порции по тарелкам. Кроме, конечно, тарелки Бучевски.
— Осмелюсь спросить, где двое других ваших гостей? — поинтересовался Джексон, усаживаясь.
— Мэйлэчей и Рэймонд немного опаздывают, — сказала Шарон. — Что-то насчет чьего-то сына, — она пристально посмотрела на Дворака, — который слишком много болтает. Не могу представить, откуда он это взял.
— Слишком много болтает? — повторил Джексон.
— Вчера у него и командиров его рот были имитационные учения, и совещание по разбору полетов ... затянулось, — сказал Дворак.
— Немного? — Шарон фыркнула. — Полагаю, вы могли бы назвать дополнительные три часа работы "немного" долгими. В любом случае, если вы мужчина, чья фамилия Дворак.
— Мам, мы задерживаемся всего на десять минут, — сказала Мейгрид. — А Рэймонд говорит, что нам лучше начать без них.
— Думаю, нет, — ответила Шарон.
— Отказаться от возможности отчитать их за то, что они заставили нас ждать? — Дворак покачал головой. — Ты знаешь свою маму всю жизнь, Мейгрид! О чем ты только думала?
Шарон сделала неприличный жест, и Дворак рассмеялся.
— Хорошо, если у нас есть десять минут, могу я задать "деловой" вопрос? — спросил Бучевски, и, несмотря на улыбку, его тон был серьезным. — Я имею в виду, если у нас будет свободное время до того, как подадут ужин.
— Продолжай, — сказала Шарон и снова посмотрела на Дворака.
— Мне было интересно, — сказал он более медленно. — Насколько хорошо идея не просто уничтожить шонгейри будет звучать дома?
— Что ж, это печально, — сухо заметил Дворак, откидываясь на спинку стула.
— Это просто не давало мне покоя, — сказал Бучевски немного извиняющимся тоном. — Очевидно, что ни у кого из нас в "Тырговиште" не было возможности увидеть, как меняются настроения на Земле. Но после того, что они с нами сделали...
— Это справедливый вопрос, — признал Дворак. — Особенно для того, кто потерял так много, как ты. Нам с Шарон и детьми повезло намного больше, чем тебе, Стивен. Возможно, поэтому мне кажется, что все немного проще. Может быть, даже немного проще, чем это окажется на самом деле.
— Можно мне попробовать? — спросил Джексон.
— Конечно, можно, Эйликс!
— Хорошо. — Джексон повернул свой стул немного боком, чтобы посмотреть Бучевски в лицо, и выражение его лица было серьезнее, чем когда-либо прежде. — Я знаю о твоей жене и дочерях, Стивен, — сказал он. — И, поверь мне, я действительно знаю, как сильно подобные вещи разрывают тебе сердце. Я потерял маму, папу и сестру в результате авианалета шонгейри. Если уж на то пошло, очень сомневаюсь, что где-нибудь в экспедиционном корпусе найдется хоть один человек, который родился бы до вторжения и не потерял того, кого любил. Но у нас была возможность подумать об этом, разобраться с этим как можно лучше, и я думаю, что для многих людей главный вывод заключается в том, что мы не принадлежим к Гегемонии. На самом деле, мы чертовски непреклонны в этом. А это значит, что мы не можем просто так уничтожать целые виды, потому что они нас разозлили. Это то, чем занимаются галакты, а потом притворяются, что они этого не делают.
— Конечно, дело не только в этом, — сказал Дворак. — Должен вам сказать, я никогда не был в восторге от того, что Влад намеревался просто стереть шонгейри с лица Земли, даже до того, как мы начали собирать Землю заново. Однако в то время я не участвовал в принятии решений. На самом деле, — он поморщился, — если честно, я был рад, что этого не произошло. Это позволило мне скрыть тот факт, что сразу после вторжения я был гораздо менее расстроен этим фактом. Не могу притворяться, что это было не так, если уж быть до конца честным. И я никогда не принадлежал к числу тех, кто считает, что "понять все — значит простить всех". Однако дома остался кое-кто из них. Их стало больше, чем раньше, поскольку мы все дальше отдаляемся от времени вторжения. Интересно то, что некоторые из тех, кто готов утверждать, что мы, возможно, неправильно понимаем Гегемонию, гораздо менее довольны тем, что мы "легко отпустили шонгейри". Я никогда по-настоящему не понимал этого, потому что именно гребаная Гегемония позволила шонгейри перерезать нам глотки.
Он пожал плечами.
— К счастью, поклонники солнечного света и радуги все еще были в явном меньшинстве, когда мы улетали, и я ожидаю, что так оно и останется. Но даже люди, которые менее снисходительны, чем я, в общем и целом готовы признать, что мы не можем уничтожить целый вид из-за того, что некоторые представители этого вида пытались уничтожить нас, если только не станем такими же плохими, как те, кто убил всех тех, о ком мы заботились.
Бучевски медленно кивнул. Он часто думал о том же, даже когда его сердце взывало к отмщению.
— Я не говорю, что это будет легко, — продолжил Дворак с серьезным выражением лица, — но мы должны это сделать, Стивен. Либо мы отличаемся от Гегемонии, либо нет. И если это так, то мы должны это доказать. И не только перед любыми союзниками, которых мы могли бы надеяться найти. Мы должны доказать это самим себе таким образом, который запомнится нам надолго. Таким образом, чтобы мы могли в это поверить. И не уничтожать шонгейри — лучший способ, который я могу придумать, чтобы начать это делать.
Императорский дворец,
Город Шерикаат,
Планета Шонгару,
Система Шонг,
241,5 светового года от Земли,
19 апреля 41 г. Земной империи
— Думаю, что будет лучше, если я сначала тихо поговорю со старым Шарду, ваше величество, — сказал Уркал-ир-Дьям. — Кьямы были защитниками заповедника Хирейдир на протяжении многих поколений.
Хэймар-зик-Шэйма, шатира и абсолютный правитель империи Шонгейр, неэлегантно откинулся на спинку своего удобного кресла, задумчиво поглаживая кончик хвоста и обдумывая совет своего первого министра.
Как всегда, Уркал был прав. Шарду-ур-Кьям не представлял особо крупный округ и не становился моложе. Но он был старшим делегатом стаи Кьям в пакирме и возглавлял кворум Кьям в течение последних двенадцати лет. Он оказал бы огромное влияние, когда пакирма обсудил бы проект "Хирейдир" — если бы они, в конце концов, смогли довести его до конца, — и хотя пакирма мог только давать советы шатире, только дурак проигнорировал бы этот совет.
— Как ты думаешь, на этот раз он действительно поддержит эту идею? — спросил Хэймар.
— Если к нему правильно подойти, — Уркал дернул ушами в эквиваленте пожатия плечами. — Столица нуждается в дополнительном водоснабжении, и Хирейдир — логичное место для размещения водохранилища. Он знает это так же хорошо, как и мы. Местные владельцы ранчо будут кричать об этом. Еще раз.
— Я думаю, Уркал прав насчет Шарду, — сказал Юдар-зик-Шэйма, и Хэймар покосился на него. — Он поймет, зачем нам нужна вода — мы начали говорить об этом, когда я еще сидел в твоем кресле. Кейнхарн! Наверное, мы начали говорить об этом, когда шатирой еще был твой прадедушка!
Хэймар рассмеялся, хотя и подозревал, что его отец был прав на этот счет. Отвращение к разрушению среды обитания — и к сооружению водохранилища длиной в пятьдесят один шииртарн и глубиной в шестьдесят тарн прямо на месте плодородных лугов и бассейна реки, как не называй по-другому, — было заложено глубоко в генах шонгейри. Так что, вполне возможно, в данном случае его отец не преувеличивал. Он хотел бы спросить об этом своего деда, но старый шатираким Юрма умер три года назад, и Юдар остался единственным шатиракимом в империи. Хэймару не хватало мудрого совета Юрмы, но, по крайней мере, у него и империи все еще был Юдар.
— Вопрос в том, какую отборную добычу мы предложим Шарду взамен, — сказал он, все еще поглаживая хвост. — Ты прав насчет владельцев ранчо, Уркал. Долина этой реки — отличное пастбище, а оленина дармиков, выращенных в Хирейдире, стоит дорого. Они будут кричать, что бы мы ни делали, и если мы хотим, чтобы Шарду не подливал масла в огонь, нам нужно что-то сделать, чтобы... показать ему нашу признательность.
— Это звучит так ... хитро, — сказал Юдар. — Интересно, о чем думал твой отец, когда растил тебя?
— Полагаю, это были глубокие и коварные мысли. — Хэймар выпрямился на стуле. — Я думаю, что нам нужно обратить внимание Шарду на рекреационный аспект водоема. Я знаю, что он уже в курсе — как вы сказали, сир, это предложение слишком долго обсуждалось. Но что, если мы пообещаем назвать водохранилище в его честь? Ему бы это понравилось, и если он подчеркнет все возможности для катания на лодках и рыбалки в своих обращениях к пакирме, и если сможет привести с собой остальных членов своего кворума, я думаю, мы могли бы получить одобрение большинства. И это во многом поможет утихомирить бурю, когда я издам указ.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
