— "Клейо", настоящим вы перенаправляетесь на станцию Провиденс, где проинформируете комиссара о ситуации. Тем временем мы подумаем, с какими времялетами можем связаться, и начнем организовывать предполагаемый поиск.
Прошло еще четыре минуты.
— Вас поняли, центр операций. Мы уже в пути.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Станция Провиденс
Поперечное, неконгруэнтно
Проект "Провиденс" был задуман доктором Эндовер-Ченом из Гордиева подразделения СисПрава и заместителем директора Катей Хиннеркопф из департамента темпоральных исследований Администрации с целью проектирования, строительства и укомплектования персоналом постоянной базы в поперечном, расположенной посередине между внешними стенами вселенных СисПрава и Администрации. Это был первый крупномасштабный совместный проект двух сверхдержав, в котором СисПрав занимался большей частью создания экзотических систем, а Администрация вносила значительный вклад в разработку более традиционных систем.
Соглашение о строительстве и эксплуатации станции Провиденс было куплено за две "монеты" — общую кровь и технологический обмен. Это стало возможным только после ужасающей цены в крови и жизнях, которую заплатили две вселенные, сражаясь бок о бок с огромной транстемпоральной боевой станцией, построенной Люцием Гвоном. Он предал Теодору Беккет и Сэмюэла Пеписа, чтобы создать такую станцию, а затем загрузил свой коннектом в ее центральные компьютеры, и его нисколько не беспокоило, что в процессе он обрек на гибель целых три вселенные. Для него имело значение то, что он, наконец, стал тем богом, которым всегда был в своем сознании... до тех пор, пока самоубийство Теодоры не уничтожило его вместе со всей Династией, цивилизацией и вселенной, на создание которых она потратила буквально столетия.
И все же она не смогла бы этого сделать, если бы на помощь СисПраву не пришла Администрация, сражаясь и умирая бок о бок с мужчинами, женщинами и абстрактными личностями из подразделений Гордиево и Арго. Умирая, они продемонстрировали, что их вселенные не только могут сосуществовать, но и что существуют угрозы, против которых они должны объединить усилия.
Это сделало возможным проект Провиденс, а в настоящее партнерство его превратил технический обмен. Администрация предложила несколько инновационных импеллеров, один из которых был настолько совершенным, что еще не был введен в эксплуатацию, а СисПрав предоставил техническую экспертизу, которая позволила Администрации сократить свое отставание в несколько десятилетий по созданию искусственной гравитации.
Некоторые чиновники в каждом правительстве считали станцию Провиденс не более чем исследовательским форпостом. На самом деле, это было нечто гораздо большее. Колоссальная база должна была служить оперативным центром с достаточным количеством персонала, жилых помещений, ангаров, промышленных принтеров и логистических центров для поддержки целого парка времялетов СисПрава и хронопортов Администрации.
На станции также будет размещена самая большая и чувствительная из когда-либо созданных хронометрических систем, способная заглянуть в поперечное глубже, чем когда-либо прежде, и с гораздо большей четкостью.
И, будем надеяться, до того, как из глубин поперечного с ревом и налитыми кровью глазами вырвется следующая угроза существованию.
Поперечное было межпространственным "пространством", связывающим вместе бесчисленные вселенные с образованием большой мультивселенной. Человеческому разуму было почти невозможно представить себе это царство, простиравшееся в шести пространственных измерениях вместо удобных трех в реальном пространстве, и хотя и Гордиево подразделение, и департамент темпоральных расследований (ДТР) путешествовали по нему, ни одна из организаций по-настоящему не понимала его.
Пока нет.
Это было опасное место, где хронометрические штормы могли разразиться практически без предупреждения. Такие опасности могут прорвать защитное поле времялета, как если бы оно было мыльным пузырем, подвергая корабль и экипаж воздействию потока хронотонов, достаточно мощных, чтобы дестабилизировать материю и превратить корабли в искореженные, кошмарные обломки, в которых экипажи оказываются застрявшими между палубами и стенами.
Станция Провиденс была спроектирована с учетом подобных опасностей. Основной корпус станции представлял собой толстый диск, обрамленный сотами ангаров и стыковочных ответвлений, хотя многие секции в настоящее время существовали только как незаконченный каркас. Вверх от основного корпуса отходили дополнительные уровни, образуя нечто напоминающее массивную цилиндрическую высотку, также испещренную промежутками вокруг голых внутренних опор, в то время как длинный шип хронотонного импеллера станции уходил вниз.
Тридцать три промышленных корабля разных размеров и конфигураций парили вокруг станции. Сотни строительных дронов и густые, молочного цвета стаи микророботов двигались по недостроенным секциям в медленном, но неустанном танце.
В отличие от большинства импеллеров "машин времени", тот, что был построен для станции Провиденс, не был предназначен для перемещения судна, хотя он мог бы выполнять эту функцию, если бы такая необходимость была достаточно острой. Вместо этого импеллер Провиденса был спроектирован таким образом, чтобы генерировать хронометрическое поле, на два порядка более мощное, чем у любой искусственной конструкции, за единственным исключением злополучного "Тессеракта", путешествующей во времени боевой крепости Люция Гвона, построенной не менее злополучной Династией.
Штормы, достаточно сильные, чтобы разорвать времялет на части, не причинят вреда защитной оболочке станции Провиденс, позволяя станции служить безопасной гаванью в дополнение ко многим другим ее функциям.
"Клейо" проскользнул в один из открытых ангаров станции, как крошечный эллипсоид из оружейного металла рядом с гигантским сооружением. Двигатели опустили его в стыковочный отсек, зажимы закрепили основной корпус на месте, и двери ангара из прог-стали плотно закрылись за ним.
Внутри ангара стало повышаться давление, и носовая часть "Клейо" раскололась и превратилась в пандус. Райберт поспешил вниз по пандусу и прошел половину пути до входа на станцию, затем остановился и обернулся назад.
Абстрактное окно позволяло увидеть поперечное за "Клейо", хотя смотреть было не на что. Поперечное было царством хронотонов, а не фотонов, и человеческому зрению казалось черным.
В основном.
Хронотоны могли излучать или поглощать фотоны, меняя энергетические состояния, и достаточно плотный поток хронотонов мог производить видимый свет, достаточный для того, чтобы проявляться в виде пятен нечеткого цвета, почти как мерцающие галлюцинации, которые можно увидеть, когда кто-то закрывает глаза в темной комнате.
Сегодня поперечное было похоже на размытое полотно, испещренное короткими вспышками, похожими на молнии.
Надвигается гроза, — мрачно подумал Райберт. — И не только в этом смысле.
Он отвернулся от этого зрелища и поспешил на станцию.
Клаус-Вильгельм ждал его на обзорном балконе, выходившем на ангар.
— Босс, — поприветствовал его Райберт коротким кивком.
— Пройдемте со мной.
Клаус-Вильгельм вышел через заднюю часть комнаты, и Райберт последовал за ним, двигаясь быстро, чтобы соответствовать широким, решительным шагам мужчины. Они прошли по коридору, одна стена которого была молочно-белой, как у активного роя микророботов.
— Куда мы направляемся? — спросил Райберт.
— В центр операций ХРОНО. Некоторые из гравитационных труб еще не установлены и не запущены в эксплуатацию, так что мы работаем с опережением. Как только мы с вами закончим, я отправлюсь на встречу с ХРОНО и ДТР, чтобы обсудить то, что вы нашли.
— И заручиться их помощью?
— Я, конечно, надеюсь на это.
— Вы хотите, чтобы я присутствовал на этой встрече?
— Дау. Вы отправитесь в путь, как только мы закончим. Мы отправляем на поиски практически все времялеты в радиусе действия хронотелеграфа, и я хочу, чтобы "Клейо" принял в этом участие.
— Насчет этого. — Райберт криво улыбнулся. — По дороге сюда у нас возникла идея.
— Я так и подумал. Что у вас на уме?
— Вообще-то, это Бенджамин придумал. Вы знаете о карантинных вселенных?
— Конечно.
— А что, если воры прячутся в одной из них?
Клаус-Вильгельм остановился на Т-образном перекрестке и посмотрел Райберту в глаза. Красно-белый полосатый барьер вдоль одной из "стен" отделял мужчин от глубокого, темного провала в недостроенные внутренности станции.
— Вы хотите провести с "Клейо" экскурсию по "Кью"? — спросил комиссар.
— Верно.
— Эти вселенные находятся на карантине по очень веским причинам. Это враждебная среда. Для всех, включая преступников.
— Я знаю, но как бы преступник — достаточно хитрый и параноидальный — посмотрел на эти вопросы?
— Хм. — Клаус-Вильгельм задумался, затем кивнул. — Они увидят мир, который мы намеренно избегаем.
— По крайней мере, кто-то должен их проверить. Это опасная работа, так что это вполне можем быть мы.
— Хорошо. Вы меня убедили. — Клаус-Вильгельм повернул налево по коридору, и Райберт поспешил следом. — Сообщите центру операций, какие вселенные вы планируете охватить. В остальном вы вольны действовать по своему усмотрению.
— Спасибо. Можете на нас положиться.
Они быстрым шагом направились вглубь станции.
— В этом месте дела идут неплохо, — сказал Райберт, оглядываясь по сторонам. — Как далеко мы продвинулись? Примерно на полпути?
— Сорок два процента, — сказал Клаус-Вильгельм. — Предполагалось, что на прошлой неделе мы преодолеем половину пути, но строительство затягивается. Часть из этих восьми процентов — это гравитационные трубы.
— Было бы неплохо иметь их.
— Мне на самом деле все равно, — проворчал Клаус-Вильгельм. — Я бы пожертвовал всеми гравитационными приборами на станции, чтобы ввести в действие наш сенсорный массив.
— Это упростило бы наш поиск?
— Это сделало бы его ненужным. По словам Эндовер-Чена, мы бы увидели, как разделилась временная шкала, когда это произошло. В отличие от массива Аргуса, Провиденс находится за пределами внешней стены СисПрава. Более крупный и чувствительный массив и незначительные помехи должны прекрасно сочетаться. — Клаус-Вильгельм нахмурился. — Как только это заработает. Вместо этого, что бы там ни происходило, мы отстаем почти на три дня.
— Вы правы. Это было бы здорово. — Райберт тихо вздохнул и продолжил идти. — Вы думаете, может быть, именно поэтому корабль похитили сейчас? Провиденс была слишком близка к тому, чтобы быть готовой?
— Это возможно. В любом случае, мы обойдемся тем, что у нас есть.
— Как всегда. Верно, босс?
Клаус-Вильгельм хмыкнул в знак согласия и повел их в широкое круглое помещение, вдоль стен которого располагались вертикальные шахты антигравитации. Все, кроме одной, были огорожены физическими барьерами и виртуальной строительной лентой.
— Эта работает. — Клаус-Вильгельм указал на одну из шахт для антигравитации.
Райберт последовал за ним, и слабый гравитонный поток понес их вверх по станции, прежде чем перенести в другой узел шахты. Клаус-Вильгельм направился к одному из пяти выходов, который в дальнем конце открывался в массивный круглый зал со столами, расположенными ступенчатыми ярусами вокруг центрального открытого пространства, почти как сцена, окруженная со всех сторон сиденьями на стадионе. Вдоль задних стен тянулись дополнительные двери, ведущие в офисы, конференц-залы, туалеты, временный кафетерий и различные другие помещения.
Над центром помещения висела упрощенная карта поперечного "пространства", на которой границы целых вселенных были обозначены простыми значками, обозначенными аббревиатурами типа H12 или Q4. Дополнительные значки показывали известные или предполагаемые позиции машин времени, в то время как два подзаголовка описывали силы, присутствующие как в T1, так и в T2, иначе известные как СисПрав и Администрация.
Центр операций ХРОНО был значительно больше, чем центр операций Гордиева подразделения на станции Аргус, но он также был спроектирован как командный центр как для Гордиева подразделения, так и для ДТР, в конечном итоге заменяя собой оба отдельных центра на двух Землях.
По крайней мере, таков был план, и Райберт мог заметить некоторые намеки на такое будущее, когда сотрудники Гордиева подразделения в своей серо-зеленой униформе ходили вокруг или работали за столами напротив агентов ДТР в синей форме миротворцев. Но обе стороны были... очень строго разделены. И, казалось, они выбрали столы как можно дальше от своих коллег.
— Кажется.., сотрудничества происходит меньше, чем я ожидал.
— Райберт?
— Да, босс?
— Хочу вас предупредить, прежде чем мы приступим к этой встрече. Вы выступите первым, и я хочу, чтобы вы говорили сухо и по существу. Вам зададут вопросы, а вы даете на них прямые ответы. Если кто-то спросит о мнении или решении, я вмешаюсь и разберусь с этим. Ясно?
— Как хрусталь.
— Хорошо. — Клаус-Вильгельм резко втянул в себя воздух. — А теперь, надеюсь, если нам немного повезет, мы сможем справиться с этим без того, чтобы эти два идиота кричали друг на друга.
* * *
— Я в это не верю! — закричала Клара Мантеро, консул ХРОНО от Администрации. — Мы просили — нет, умоляли о помощи в борьбе с этими атаками уже несколько недель! И вместо того, чтобы получить то, о чем мы молим практически на коленях, у вас хватает наглости приходить сюда и просить нас помочь вам?!
— Госпожа консул, — начал Клаус-Вильгельм, его тон был исполнен терпения святого, но затем он замолчал и обвел взглядом сидящих за треугольным столом. Райберт скованно сидел рядом с ним, почти болезненно напряженный, с выражением ужаса на лице наблюдая за тем, как ухудшается обстановка на собрании.
Генеральный директор Чаба Шигеки сидел на стороне ДТР за треугольным столом, сбоку от него находился Джонас Шигеки, заместитель директора по иностранным делам. Фуражка с козырьком от униформы миротворца генерального директора лежала на столе, а черные волосы были заплетены в длинную косу с серебряными прожилками. Казалось, он напрягает лицо, пытаясь выдавить из себя вежливые слова. Или, возможно, выговоры были бы более подходящим описанием. Тем временем его сын Джонас откинулся на спинку сиденья и занялся осмотром своих манжет, покусывая внутреннюю сторону губы. Один из их синтоидов-охранников внимательно наблюдал за происходящим в глубине комнаты, его лицо представляло собой бесстрастную серокожую маску, желтые глаза были устремлены вперед.
Консулы Пэн Фа и Клара Мантеро заняли сторону ХРОНО на противоположных краях, как можно дальше друг от друга. Круглое лицо Мантеро, обрамленное строгой короткой стрижкой, потемнело от гнева, а Пэн раздраженно поднес руку ко лбу. Кожа его аватара была чернее ночи, а глаза светились ярко-синим. Даже их позы — то, как они отстранялись друг от друга, — усиливали подсознательное ощущение, что эти двое презирают друг друга.
