Попаданец 2.0

Положив свёрток на землю, я сосредоточился на новой, успевшей напрудить от страха лужу цели и не заметил, как из него пулей вылетело нечто змеевидное, скрывшись в кузове телеги. Наверное — зря, но об это позже. А на тот момент, у меня было и без того много дел.

Вырубив усатую Гюльчатай проверенным методом "Кулак-лицо", я не стал преследовать остальных "любимых жён" китайце-француза. Мне было чем заняться, кроме догонялок с альтернативно ориентированными в пустыне. Побросав бесчувственные тела сарацина, карлика, парня и, конечно же, тяжёлый кулёк в забитый мешками, я запрыгнул на козлы и, ухватив вожжи, которыми видимо управляли тяговым монстром, хлестнул его как обычную лошадь.

Взвыв дурным голосом, чудише понеслось вперёд со скорость военного "Урала". Телега запрыгала на колее, и не перевернулись мы только благодаря тому, что дорога была прямая словно стрела. Когда ход более менее выровнялся, я, забравшись в фургон, добавил кулачного наркоза начавшему приходить в себя сарацину и спеленал всю тройку по рукам и ногам найденными в кузове верёвками от очередного тента, пустив куски его ткани на кляпы.

А дальше мы ехали, ехали и ехали, пока на горизонте не появилась горная гряда, солнце принялось клониться к земле, а на пути начали попадаться редкие рощи из незнакомых лиственных деревьев. Погони, которой я опасался, не наблюдалось. Тогда я недолго думая завёл гужевого чудика во первый попавшийся крупный лесок и взялся за ревизию боевых трофеев.

— Вот они, — вывел меня из задумчивости эльф, указывая вперёд, на расщелину в подступивших и закрывающих уже полнеба горах, — Врата Гердуна... Врата между пустыней и Серентией.

Узкий пролом, похоже, искусственного происхождения, пересекал гряду насквозь. На ум приходило вполне классическое и очень подходящее для подобного случая сравнение с маслом, которое кто-то рассёк разогретым ножом.

— ...там в глубине, располагается Коттай Дунсон, древняя крепость дворфов, перекрывающая вход в Королевство, — продолжал своё рассказ мой спутник, звали которого Гуэнь Шилхеньг Аи. — Сейчас она принадлежит одному из вольных баронов, подписавших коронный договор с Серентией, а потому, раз ты со мной, пропустят нас без проблем. Вот только...

Эльф как-то странно посмотрел на меня, а затем, тяжело вздохнув, полез обратно в фургон. Оттянув полог, я с интересом заглянул внутрь. Гуэнь, что-то бурча себе под нос на непонятном мне восточном языке, рылся в одном из своих мешков.

— Что только? — переспросил я, когда ожидание затянулось.

— Припусти химерала помедленнее. Дело есть... — пространно ответил он.

Гобиком в простонародье звали того гужевого монстра, который тянул сейчас нашу телегу. По-научному Химерал или просто химера. Он оказался обыкновенным жвачным животным, сродни корове и даже давал некое подобие молока, хотя по запаху "это" скорее напоминало готовый кумыс, а по консистенции ряженку. В любом случае, в отличии от эльфа, употреблять производимую монстром субстанцию я не стал, а вот ухатый, глушил её всю дорогу и в какой то момент похоже даже слегка захмелел.

Тяговой чудик — был искусственным существом, химерой, созданной местными умельцами при помощи магии. Не сказать чтобы я очень удивился, услышав это слово, но и просто так взять и поверить в наличие волшебства, мне было трудновато. С другой стороны — почему бы и нет, учитывая, что осознание пребывания меня, любимого, в чужом, неизвестном мире далось мне как то, на удивление, легко.

Наверное, из-за подготовки и частого участия в боевых операциях, а так же из-за моих собственных странностей, у меня не случилось ни положенной в подобной ситуации истерики, ни шока который испытал бы любой гражданский окажись он на моём месте, ни долгих стенаний на тему "Как же так, как быть и что делать?" В популярной нынче фентези литературе, которую я почитывал развлечения ради, на подобные душевные метания часто отводилось приличное количество страниц, даже если главный герой был, как и я, профессиональным военным.

— Нашёл, — заявил, наконец, эльф, доставая откуда-то небольшой, серый, металлический прямоугольник, размером с игральную карту и такими же скруглёнными краями. — Держи.

— Что это?

— Твоя новая инсигния. Фальшивка конечно, но для того, чтобы обдурить приграничных ??— хватит и её.

— Сделаю вид, что понял тебя, — нахмурился я, принимая из рук Гуаня пластинку и разглядывая её абсолютно ровную, полированную поверхность, без каких бы то ни было узоров, на солнечном свету. — Это что, типа, биометрический паспорт?

— Био... чё? — вскинул брови контрабандист, вновь вылезая на козлы и устраиваясь рядом со мной. — А, неважно. Это почти точная копия божественного мандата, который имеется у каждого жителя нашего мира. Выглядят они конечно по разному, но тот, что у тебя в руках — приписывает низкорожденному воинскому сословию. То бишь, разномастным наёмникам и авантюристам.

— И зачем он нужен? Мне его нужно кому-то показывать?

— Ну... — эльф смотал с головы свою чалму и с видимым удовольствием почесал пятернёй свой затылок, в то время как почти золотые длинные волосы, водопадом просыпались на плечи. — Раз ты иномирянин, вполне логично, что ты не знаешь что это такое. Сейчас попробую объяснить...

— Погоди ушастый. Про ксиву расскажешь, конечно. Но меня другое интересует, — повесив вожжи на специальный крюк, я всем телом повернулся к своему попутчику, уже скрутившему волосы в тугой клубок и сейчас активно наматывавшему поверх них свою тряпку. — Ты так спокойно принял тот факт, что я из другого мира? Ладно, я сам. У меня-то всего два варианта: в панике нарезать круги по пустыне с воплем: "Мы все умрём!" или делать вид, что ничего такого не произошло и шляться туда сюда между мирами — вполне естественное для меня занятие. Но ты то! Местный. Закостенелый в традициях средневековой фэнтезятины дуболом...

— Слушай Игорь, я вот не понял половину из того, что ты сказал и подозреваю, должен бы обидеться на дуболома. Но ты серьёзно ошибаешься в одном.

— В чём же?

— Я не местный, — произнёс он и тут же поправился. — Точнее сказать я родился в этом мире, но народ эльфов в нём такие же гости, как и ты. Когда то дивным давно народ Эльматэрацу пришёл в эти земли, что бы править ими. С тех пор прошло много лун, отцы наши благополучно проср... все Мэллорны, но, тем не менее, мы помним о наших корнях.

— Знакомая история. Значит и у вас с полимерами беда...

— В общем, если тебе с детства, уже два века вдалбливают, что ты потомок переселенцев-завоевателей, стоит ли удивляться, встретив ещё одного гостя. Пусть ты и не Эльматерацу, а нечто похожее на местных аборигенов?

— Не знаю, — честно ответил я.

Наверное, встретив где-нибудь в Подмосковье гостя из другого мира, я бы всё-таки удивился.

— Тоды вопрос намба ту...

— Не понял.

— Говорю, вопрос номер два, — поправился я. — Как мы с тобой, друг друга понимаем? Откуда ты русский то знаешь? И как я понимаю её...

Я мягко постучал пальцем по оплетающей шею цепочке.

— Не знаю я твоего руксзкехемского, — тряхнул свежезамотанной чалмой эльф. — Ты говоришь на серентийском. На языке Королевства людей, в которое мы едем.

— Ты же понимаешь, что я дома даже слышать, о подобном гос-образовании не слыхивал?

— Понимаю, — очень серьёзно, как будто издеваясь, подтвердил Гуэнь. — Просто на тебя наложили лингвистическое заклинание.

— Ваша работа?

— Вот ещё. На какого-то голозадого чужака такие деньги и ресурсы тратить. Да и не было в таборе Барсона магов подобной направленности и достаточной квалификации. Сам я так — только видеть могу, по основному роду занятий полагается. Мои наёмные умбры и святоши с предтронья — дешёвка, те ещё рукожопы, а карлы так и вовсе магические импотенты. Ну а она — так я эту партию именно в Серентию на продажу вёз. Их из под полы на пятьдесят весов в золоте продать можно, так что вполне может быть, что им вбили в голову язык будущих хозяев.

— В общих чертах — понятно, — задумчиво произнёс я, поглаживая сложновитые звенья цепочки, и чувствуя, как медленно зашевелились обхватывающие шею кольца. — Заклинание значит.

— К тому же, ты слишком хорошо и витиевато говоришь на серенти, чтобы это было делом рук какого ни будь провинциального колдунишки. Обычно неучи, да и бакалавры способны привить лингву в простейших вариациях, как, например, моим умбрам. Для того, чтобы эти идиоты были мне хоть как то полезны, я заплатил по золотому кесарину за рыло, и всё что им смогли насадить — это деревенский говорок, с минимум словарного запаса.

— В моём мире магии нет как таковой, — отрезал я, — не завезли.

— Значит, ты приобрёл лингву уже здесь, — пожал плечами Гуэнь. — Ты точно ничего не помнишь?

— Нет. Я очнулся в вашей арбе и думал, что меня взяли в плен Саиды из моего мира.

— "Сай-иды"? Вы, что там со своей Землёй Знаний воюете? Ну да ладно. Я могу только предполагать, но вполне возможно, что тот, кто выдернул тебя из твоего мира и наложил это заклятие. Мы нашли тебя в тени придорожного валуна. Борсон сразу объявил находку своей законной собственностью, намеревался продать в Землях Знаний, а я не возражал — сам понимаешь, заступаться за будущего раба перед карлой — себе дороже.

— Не понимаю, — хмуро ответил я.

— Наверное, и не должен, — буркнул себе под нос эльф. — Не злись. Эти коротышки те ещё гады. Мне ссориться с ними было не с руки.

— Я чего понять не могу, — задумчиво произнёс я, — так это почему они меня нормально не скрутили. Связали бы руки за спиной — я бы в жизнь не освободился...

— Да дикие они! Большинство в таборе совсем недавно из цвергов вышли. Ни хрена не знают, а спросить слишком гордые. Под себя вязали.

— В смысле под себя? Подожди, ты же их карлами звал? А самоназвание Цверги?

— Нет. Народ этот раньше называл сам себя дворфами, но теперь так могут называть себя лишь самые достойные и уважаемые. Вообще, всем скопом их величают карликами. Гнилое племя. Большая часть — дикие и не образованные. Живут в горах, именуют себя цвергами. Такие как Борсон — карлы. Презренные изгои или беженцы, покинувшие своё племя ради лучшей доли. Они не имеют права носить волосы на голове и бороды, а так же иметь при себе боевое оружие. Кочуют в таборах по всему миру, воруют лошадей, гадают и никогда не т, оседают в человеческих поселениях. Потому как, в городах живут карлики, именуемые гномами и, именно из их среды, выделяются настоящие дворфы. Назвать городских карлами или предложить сбрить бороду — значит нанести смертельное оскорбление.

— А те панки?

— Кто?

— Ну — крашенные коротышки которые были среди тех кто напал на ваш караван.

— А... эти то. Это краснолюды — конченые ублюдки. Боевые мужеложцы, нашедшие пристанище в Святой Земле. Престол Предтеча пускает к своему подножью только мужчин-карликов, не позволяя им заниматься ремёслами и прикасаться к женщинам. Если цверг или карла пожелает остаться в благой стране, ему придётся ещё на границе либо принести в жертву одну из женщин своего племени, либо оскопить самого себя. Как ты понимаешь, чаще всего выбирается первое, крадётся ребёнок, девица или старуха, чик и... ну, а там уж новоявленные святоземельцы развлекаются, как умеют. В конце концов, кастратам вообще всё равно за кого их считают новые соплеменники.

— Гномики-гомики... — меня аж передёрнуло, а цепь на шее, видимо уловив мои мысли опять зашевелилась. — И что — неужели кто-то, в здравом уме и твёрдой памяти, пойдёт на такое?

— Находится желающие и немало. Преступники, которым никуда более хода нет, мразь разная, да и те есть, кто просто пахать всю свою жизнь не хочет, а железом помахать не против. Я ж говорю — дикие они!

— М-да.

— И то, как тебя связали — в этом все карлы! Что с них взять, — отмахнулся Гуэнь, — Они, видать, тебя скрутили как "своего". По привычке. У карликов-то руки за спиной не сводятся, да и порвёт он обычные путы — вот и вяжут их с петлями через шею, чтобы, если дёргаться начнёт, узел его сразу удушил.

— Понятно, — я повертел выданную мне металлическую пластинку в пальцах. — Так что мне с этим-то делать?

— Капнуть кровью, на вот эту вот сторону и подождать минут пять, — эльф, протянув руку, постучал по одной из сторон карты. — инсигния конечно фальшивая, но сработана неплохо. Сойдёт для сельской местности. Нож дать?

— Обойдусь, — ответил я, не желая экспериментировать с чужим, далеко не стерильным, а то и вовсе отравленным оружием и поднос палец к своей цепочке. — Эй, Юна, ты слышала? Ну-ка — куси.

Маленькие острые зубки почти безболезненно прошили кожу, и на подушечке выступила крупная рубиновая капля. Я надавил вокруг ранки, словно врач берущий анализы, выжимая из себя побольше крови, и крупные капли упали на серый метал карты. Без особых стеснений запихнув пораненный палец в рот, я принялся наблюдать затем, как алая жидкость вначале без остатка впиталась в поверхность, а затем, словно серая мгла заклубилась внутри металла и на нём медленно начал проступать некий рисунок.

— Зря ты не отдал мне её, — покачал головой эльф и в его глазах сверкнул нехороший огонёк. — Тебе она без интереса, а я и так потерял такие деньги, какие ты, никогда в жизни не видел!

— Ты ухатый и представить себе не можешь, какие деньжищи я видел в своей жизни, так что не балаболь о том, о чём не имеешь ни малейшего представления, — не отрываясь от интересного зрелища и не вынимая палец изо рта, отбрил я собеседника.

— И всё же, может, отдашь её мне? Ты даже не представляешь, какие это коварные твари!

— Тема закрыта, — нахмурился я обрывая нытьё долгожителя.

— Закрыта! — подтвердил мои слова задорный девчачий голосок, от которого эльфа прямо таки передёрнуло.

— Ну и пёс с вами, — вновь надулся Гуэнь, и отвернулся, делая вид, что его очень заинтересовала очередная лесополоса, почти такая же, как и та в которой мы провели предыдущую ночь.

Поглаживая тоненько попискивающую цепочку на шее, я вновь погрузился в воспоминания, дожидаясь пока на карте, наконец, сформируется рисунок, и глядя на пышную растительность мимо которой медленно ползла наша телега.

Среди боевых трофеев, доставшихся мне вместе с телегой, среди множества знакомых средневековых и совершенно непонятных вещей нашлась и еда, и питьё, и даже какие-то восточные сладости, завёрнутые в хрустящую бумагу очень похожую на чертёжную кальку. Утолив первый голод, и проинспектировав свою собственность, я занялся пленниками.

Карлик, так и не пришедший в себя, бессмысленно вращал глазами и пускал ртом кровавые пузыри. Юнец в женских тряпках лопотал что-то на гортанно гыкающем языке, закатывал глаза и трясся, словно осиновый лист на ветру. Я категорически не понимал, что он там бормочет, а он похоже готов был упасть в обморок, стоило мне бросить на него косой взгляд.

А вот сарацин спокойно сидел там, где я его положил, разве что, был чрезвычайно недоволен тем фактом, что я обыскав его с ног до головы, удалил из многочисленных потайных кармашков все колюще режущие предметы. Он то и оказался первым действительно шокировавшим меня объектом в этом мире — эльфом со странным восточным именем Гуэнь, которое в его произношении звучало скорее как "Уэнни". Более того — я действительно мог с ним общаться, но только после того как я нарушил многочисленные конвенции по правам военнопленных и он наконец таки соизволил заговорить со мной.