— Не в состоянии? И зачем госпоже — такой? — выпучил и без того пучеглазые глаза эльф.
— Это вид спорта у магглов,— приняв заговорщицкий вид, таинственным шёпотом поведала София.
— А-а! — довольно дернул ушами эльф.
И рассмеялся.
* * *
Сумерки сгущались быстро, но Василиса всё не торопилась появляться.
Придвинув жирандоль со свечами ближе, София, поудобней устроив книгу на коленях, перелистывала страницы, стараясь запомнить как можно больше заклинаний.
Бомбарда — взрывает цель
Ваддиваззи — направленная на врага левитация, предметы летят в противника.
Вердимилиус — в противника ударяет молния.
Диффиндо — заклинания разрезания.
Разлетевшиеся со звоном оконные стекла заставили Софию вскочить на ноги. Рука интуитивно потянулась к волшебной палочке.
— Все в порядке! — произнес, выпрямляясь, мужчина в странной одежде.
Прежде чем он успел сказать что-то ещё, черное облако, (скорее даже вихрь) метнувшийся из окна, обернувшись Василисой (очень разгневанной Василисой!) сбило его с ног.
Рыча, словно зверь, она швырнула незваного гостя на пол. Его тело проехалось через всю комнату, опрокидывая перед собой стулья и сбивая в ком ковровые дорожки, пока с силой не ударилось об стену.
Ручейком с потолка просыпалась штукатурка.
Коршуном Василиса упала на грудь противнику. Разведя руки в стороны, одним движением разорвала на нём кожаный жилет и, обнажив клыки, с хрустом смачно вгрызлась в выпирающую мужскую ключицу.
София не успела заорать от ужаса лишь потому, что чья-то рука, подставив острие ножа ей под горло, не позволила открыть рот.
— Прекратите, Ваше Темнейшество...
Однажды София уже слышала этот голос. Именно — этот! Сомнений нет.
— Или у малышки сейчас на подбородке появится второй рот.
Василиса медленно повернулась к ним окровавленным лицом.
Страшнее зрелища София в жизни своей не видела: глаза ведьмы заполнились кровью, зрачки-лезвия светились алым блеском, в оскаленной пасти багровели обнаженные змеиные клыки.
В следующий миг выгнув спину, словно кошка, ведьма одним плавным движением снова оказалась на ногах.
София всё же завизжал, пронзительно и дико, словно пойманный в ловушку зверь. Только реакция незнакомца, успевшего отвести клинок в сторону, спасла ей жизнь — доля секунды и она сама бы напоролась на нож.
— Заткнись! — грубо встряхнул он Софию.
— Отпусти девочку, Скабиор, — угрожающе предупредила Василиса. — Немедленно, — потребовала она.
— Спокойно, спокойно! К чему угрозы? У меня тоже, знаете ли, могут быть нервы!
Сладковатый запах марихуаны, тяжелым шлейфом накрывал Софию ...Это точно та тварь из бара, что б ему сдохнуть! Нет. Не сдохнуть. Лучше долго и мучительно умирать.
— Успокоились, сударыня? — протянул Скабиор. — Поговорим, как цивилизованные люди?
— Отпусти ребенка! — вновь зарычала Василиса.
— Отпущу, непременно. Как только получу от вас убедительные заверения, что вы не наброситесь на нас с клыками снова, красавица.
— Не дождешься ты от меня заверений, — заявила Василиса, но клыки, однако, спрятала.
— Как скажешь. Только тогда уж не обижайся, — София дёрнулась, ощутив, как эта мразь плотоядно провела языком по её шее, втягивая воздух вместе с кожей, — если я не разгляжу в этой красотке ребёнка...
— Не шути со мной, — предупредила Василиса.
Мужчина, отдыхающий до этой минуты на полу, пришёл в себя, и теперь предпринимал попытки перетечь из лежачего положения в сидячее, разбрызгивая по полу алые брызги крови.
Василиса презрительно скривилась:
— Долохов? — протянула она, устало проводя по волосам, словно стряхивая с них липкую паутину. — Ну и что? Как там поживает ваш Тёмный Лорд? Жирка немного на кости нагулять не успел?
— Какой там!
Долохову удалось-таки, в результате титанических усилий, сесть.
— Авроры нас всег гоняют, дай бог в живых остаться, не до жиру, как говорится, быть бы живу. Да ещё и ты вот так неласково старых друзей встречаешь, — укорил он.
— Я могла бы тебя убить, — мечтательно прищурилась женщина. — Ну, раз оклемался, так и быть — живи. Но вели своему цепному псу убрать клыки, Антон. Или вечер скучно закончится. Я рассердиться могу и всерьёз.
— Скобияр, — бросил Долохов взгляд в сторону напарника, прикрывающегося Софией, точно щитом, — ты всё слышал. Отпусти девушку.
Почувствовав себя свободной, София метнулась к Василисе и спряталась у неё за спиной.
— Тебе нужна помощь, Антонин. Кажется, я серьёзно тебя ранила. Иди сюда, — милостиво разрешила Василиса.
Долохов опустился перед ней на колено.
Полоснув по запястью острым ногтём, Василиса прижала кровоточащее запястье к открытой ране на его груди, и та затянулась прямо на глазах.
— Спасибо, госпожа.
Он попытался поцеловать окровавленную руку, дарящую исцеление, но Василиса брезгливо оттолкнула его от себя.
— Хватит развлекаться. Выкладывай, зачем явились?
— Тёмный Лорд получил твоё письмо и теперь хочет познакомиться с девушкой.
— Я теперь должна считаться с капризами Тёмного Лорда? — строптиво тряхнула головой Василиса. — Помилосердствуйте! С какой такой радости?
— Я бы не назвал Волдеморта капризным созданием. Да и что плохого в его желании познакомиться с...
Прикусив язык, Долохов бросил быстрый взгляд в сторону Скабиора.
— С твоей протеже, госпожа?
Но до этого он явно хотел сказать что-то другое.
— Когда рак на горе свистнет, не раньше, — пообещала Василиса, демонстративно скрещивая руки на груди.
— Он может приехать в Россию вместе со своими верными друзьями, — вкрадчиво проговорил Долохов.
— Ты мне угрожаешь?
— Не я. Тёмный Лорд недвусмысленно дал понять, что в приливе родственных чувств способен на многое.
Василиса сжала губы:
— Это всё, надеюсь?
Черные глаза Долохова стрельнули в Софию, которая испуганной мышкой затихла за спиной могущественной бабули:
— Лорд принес Нерушимую клятву: ни единый волос не упадет с головы девочки.
Василиса пренебрежительно передёрнула плечами:
— Я знаю, что он не причинит ей физического вреда. Но ваша компания не подходит молоденьким девушкам.
— Что вы, госпожа! Никто из нас не посмеет посягнуть на честь женщины из вашего рода, есть другие, гораздо более приятные способы умереть. Послушайте, ну, к чему поднимать бурю в стакане воды и наживать неприятности? Портить настроение себе и людям? Просто сделайте так, как хочет Тёмный Лорд.
Василиса, тяжело вздохнув, повернулась к Софии:
— Кажется, девочка моя, тебе придется поехать.
Глава 7
Дядюшка Томми.
Под ногами хрустели сухие хвойные иглы, разбегались во все стороны потревоженные насекомые.
София старалась не думать о том, что позади шагает Скабиор. После предупреждения Долохова он вёл себя паинькой, правда несколько выводили из себя его насмешливые взгляды исподлобья. Да взгляды в криминал не припишешь.
Угрожающее, пока ещё отдалённое рычание, заставило Софию вынырнуть из глубин сознания, где она до сих пор пребывала.
-Разве в Девоншире водятся волки? — потянула она за рукав проводника. — Кажется, я слышала вой.
— Волки не представляют опасности для волшебника, — отмахнулся Долохов.
— Точно, не представляют, — воспользовавшись тем, что София обернулась на его голос, Скабиор заговорщицки ей подмигнул, скроив пакостную мину. — Только это не волки. Это адские гончие.
— Кто? — заинтересовалась София.
— Скабиор, закрой пасть, если не хочешь, чтобы я пересчитал тебе зубы чисто маггловким способом, — с этими словами Долохов подхватил Софию под локоть и почти волоком потащил за собой. — Какая жалость, что тебя не научили летать на метле, — досадливо поморщился он. — Секретсардэ!
Из палочки вырвался серебристый свет, материализовавший подъездную дорогу, усыпанную гравием. Она вела к дому, увитому плющом, двухэтажному, подслеповатому коттеджу с узкими окнами и потемневшей от времени черепичной крышей. Входная дверь, утопленная в толстых стенах, узкая, тяжелая и массивная, с трудом поддалась, пропуская визитеров.
Миновав тускло освещённый коридор, они вошли в просторную комнату, где за длинным дубовым столом тянулся ряд стульев с прямыми спинками, а во главе темнела фигура, раскинувшаяся в кресле с грацией отдыхающего хищника.
Несмотря на подчеркнутую небрежность жестов, Волдеморт напомнил Софии статую: застывшая маска и проницательный, невозмутимый, равнодушный взгляд.
— Долохов, ты, как всегда, не заставил себя ждать. Ценю пунктуальность, — удовлетворённо кивнул Тёмный Лорд. — А теперь пойди вон. Нахожу, что женским обществом приятнее наслаждаться тет -а-тет.
Оставшись наедине с дядюшкой, София, стремясь скрыть охватившее её волнение, уделила пристальное внимание нехитрому узору из медальонов на ковре у себя под ногами.
Краем глаза она заметила, как колышутся раструбы черного одеяниями — чудовище приблизилось.
— София? Любопытно, — произнёс высокий звенящий голос. — Твоё имя означает 'мудрость'.
Костлявые пальцы постучали по столешнице.
— Что ж, София, добро пожаловать, приглашаю тебя в наш круг, — похожая на остов кисть высвободилась из длинного безразмерного балахона, указавая на стул. — Присядь.
София не смогла удержать нервную дрожь, почувствовав на плечах давление костлявых, холодных пальцев.
— Боишься меня?
Она замотала головой. Впрочем, не слишком убедительно.
— Почему, в таком случае, ты на меня не смотришь? — вкрадчиво прошелестел голос.
— Потому что вы стоите у меня за спиной.
Пауза. Не слишком длительная, но тягостная.
— Как ты относишься к играм без правил? — внезапно спросил Тёмный Лорд.
— Простите? — не поняла София.
— Повторить вопрос?
— Как я отношусь к играм без правил? — она нервно облизнула губы. — Полагаю, без правил и игры нет.
— Тогда я переформулирую вопрос: как ты относишься к игре с высокими ставками? Когда на кону стоит либо жизнь, либо смерть?
— Предпочитаю тогда не играть.
Тёмный Лорд сел рядом, откидываясь на спинку стула:
— А вот я, признаюсь, люблю острие ножа. Хочу тебя кое с кем познакомить.
София с ужасом поняла, что разбирает в змеином шелесте имя Нагайны.
В комнату, в одну из боковых арок, вползала змея огромных размеров, неторопливо подтаскивая тяжелое чешуйчатое тело всё ближе и ближе к ним.
'Я — здес-с-сь, хозяин-н-н...'.
Змея повернула к Софии треугольную морду. Из пасти то исчезал, то вновь показывался раздвоенный язык.
— Ты говоришь на змееязе? — поинтересовался Тёмный Лорд.
— Я его понимаю. Кажется.
Змея зашипела:
'Прикажите убить девчонку, хозяин?'.
— Нет, Нагайна. Напротив — любить. Девочка часть нашего змеиного гнезда. Древние Змеи приняли её, прими и ты.
Нагайна подползла к Темному Лорду, всползла на спинку его стула, обвивая её, точно живая гирлянда. Потом положила голову мужчине на плечо — эдакая экзотическая домашняя любимица.
— Убьешь девку в том случае, если она посмеет меня предать, — погладил Волдеморт выпирающие, вывернутые рептильи ноздри.
София почувствовала, как сжимается сердце:
— Чего вы от меня хотите? — спросила она. — Чтобы я стала Упивающейся Смертью?
— Кабалить собственную плоть и кровь? Зачем мне это надо? Рабов я создал уже достаточно. Нет, ты нужна мне в ином качестве, Астория Гринграсс. Как и я, когда-то, ты выросла в мире магглов. В мире магов тебе, как и мне, придется нести тяжелую печать полукровки.
— А вы, всемогущий дядюшка, разве не пожелаете облегчить мне мою участь?
— Откровенно говоря, не люблю слабаков, кем-либо прикрывающихся. В любом случае, в магическом мире я персона нонграта и вне закона. Неужели же ты столь храбра и безрассудна, что объявишь о нашем родстве открыто?
— Могу я, хотя бы, рассчитывать на то, что вы не станете меня пытать и кидать в подземелья?
— Если будешь хорошей девочкой — не стану, — смеясь, пообещал 'Великий и Ужасный'.
— А что значит 'быть хорошей девочкой'? Стать Упивающейся Смертью?
Темный Лорд покачал головой:
— Помилосердствуй, малышка! Ну, какой, право слово, из тебя 'упивающийся'? Пародия! И то жалкая, — посмеиваясь, сообщил дядюшка. — В рядах Упивающихся женщин вообще немного, и они, поделюсь секретом, очень ценны — в кровавых оргиях их участие неоценимо. Как не издевайся над природой и естеством, но инстинкты берут своё: большинство мужчин хотят женщин. И с этим, слава богу, ничего не поделаешь. Мои дражайшие упивицы, (это ещё одна страшная тайна), просто хорошо одетые шлюхи. Их главная задача — развлечение моих полков. Это без прикрас, как оно есть, топлис-правда. Смею рассчитывать, единственную представительницу рода Слизерин ждёт другая судьба. Я хочу, чтобы ты владела миром, тайнами оккультизма; чтобы однажды принесла мне семь звезд с небес, а не трахалась по углам с мужеложцами, коими Пожиратели являются по определению. Но если ты нарушишь мои планы, вот тогда...тогда от судьбы Упивающихся тебя не спасёт даже Василиса.
София сжалась, чувствуя себя серым воробушком в пасти василиска.
— И что я должна делать, чтобы не нарушать ваших планов?
— Полукровки плодовиты. Не то, что чистокровные вырожденки, — презрительно скривил губы чёрный маг. — Все, что от тебя потребуется: просто быть красивой и рожать детей. Обещаю, твой муж будет достаточно богат, чтобы быт не слишком тебя обременял. Семья, богатство, знатность и власть — разве это не рай на земле? Или я ошибаюсь? И ты рвешься в бой? Хочешь стать ночной амазонкой, как Белла Лейстрендж?
— Нет. Конечно, нет, — поспешила заверить его София.
— Представляю, как ты, наверное, нервничала перед встречей со мной, старым маразматическим придурком? Я ведь сплю и вижу, как залить территорию Англии реками маггловской крови? Подмять под себя магический мир? Или просто уничтожаю, тупо, как теперь говорят, всё без разбору, что попадается на пути?
— У Роулинг вы очень умный маньяк, — осторжно ответила София.
— Что касается моих истинных намерений, обсудим это позже. А сейчас вернемся к нашим баранам или, вернее, заблудшим овечкам. Нарцисса — жена Люциуса, и только. Даже Джоан ни в одной из книг не утверждает, что я когда-либо настаивал, чтобы прекрасная блондинка с палочкой наперевес противостояла аврорам. А Белла? Прекрасная, несчастная Белла? — Темный Лорд задумчиво переплел пальцы в замок. — Слишком пылкая, слишком красивая, она не сгорает только потому, что я рядом. Я не могу ей этого позволить. Я испытываю к ней определенного рода, скажем, нежность? Не люблю причинять боль женщинам. Мужчины — другое дело. Мужчин убивать легко. Что бы там не утверждали, но, убивая, я никогда не получал удовольствия; убийство — это злая необходимость. Но убивать, конечно же, приходилось. Хэпзибу Смит, например, я убил, чтобы заполучить Чашу Пенелопы Пуффендуй. Лили Поттер? — Волдеморт поскоблил острым, прозрачным, похожим на стекло, ногтем, столешницу. — Лили Эванс, (Поттер к ней так и не приклеелось), называли Огненной Розой. Удивительная была девочка. С яркими волосами и глазами пронзительными, как сама нежность. Её косы напоминали переливающиеся огоньки в камине. Или рубины. Или — кровь. Да! Красивая была девочка эта Лили Эванс, очень тонкой душевной организации. Про таких говорят — без кожи. Очень ранимая. Даже этот моральный урод, Снейп, при виде её почувствовал себя мужчиной. Это был несостоявшийся союз духовности и рациональности; чувствительности и бесчувствия; огня и льда; чистоты и тьмы. Союз весьма занимательный с любой точки зрения. Только жизнь, в отличие от смерти, несовершенна и идеалов не терпит.
