Я демон! Вестник тьмы

— Двери запираются духом Привратником, если он улавливает зло, направленное на меня. Но и в этом случае дух не проявил бы агрессии. Видимо, ты причинил ему немалый ущерб, — Роцлав с интересом взглянул на меня. — Как ты выбрался из комнаты?

— Пришлось немного попортить дверь.

Я взял бокал и сделал большой глоток. Густое терпкое вино ароматной волной прокатилось по горлу и приятным теплом разлилось в желудке. Никакой магии, но необыкновенно вкусно! Я взялся за дичь.

Роцлав вздохнул.

— Жаль, в той спальне были чудесные картины...

Я вопросительно глянул на вампира и он пояснил:

— Дух сам открывает и закрывает помещения, исходя из каких-то своих соображений. Теперь, скорее всего, комната будет недоступна несколько десятилетий...

— Вправь ему мозги, замок ведь твой?

— Я, конечно, мог бы... — Роцлав улыбнулся. — Но зачем? Такое самоуправство слуги добавляет в жизнь приятную изюминку неожиданности. Это бывает неудобно, когда оказывается закрытой та или иная дверь, но иногда получается чрезвычайно приятно, когда появляется проход в ранее неизведанную комнату. Древний Вейр полон сюрпризов и тайн, и даже я не знаю их все. Дух Привратник старше меня, он служил еще моему отцу... С ним лучше дружить.

— Ага, я уже подружился.

С этими словами я с хрустом разломил пополам тушку жареной куропатки и сунул одну половинку в пасть Светлому, а другую — Демону. Сам глотнул вина. Я намеренно остался в облике цербера, чтобы вампир, Олод и Сатти не слишком расслаблялись. Попаданцев я вообще в расчет не брал: они жались в кучку за дальним концом стола. К слову говоря, порядок в трапезной навел все тот же дух Привратник. Всего за мгновение изломанная мебель и каменное крошево, оставшиеся после нашего с лордом поединка, прилипли к полу и всосались в него, будто вода от растаявшего льда. Взамен испорченной мебели из пола выросла новая, на столе заклубился туман, а когда он рассеялся, стол оказался опять пышно накрыт.

— Где Кларисса?

— Она восстанавливается в саркофаге под Частицей Крови Мира. Это наша родовая реликвия, она служит именно для таких случаев, — пояснил Роцлав. — Скоро девочка будет в порядке.

Он снова наполнил мой бокал и спросил:

— Как ты сумел ее вылечить?

— Воспользовался своим даром оборотня, — я опустошил кубок в пасть Демону — у него было сухо в горле после слишком острых закусок. — Я ведь необычный демон.

— Я заметил...

Было видно, что Роцлав понял, что я не все ему рассказал и ему не терпится узнать подробности, но он не пока решается настаивать на рассказе. И правильно — я все еще зол.

— Ну, хорошо, полагаю, занятия не стоит начинать прямо сейчас, — он слегка улыбнулся. — Как говорят люди: бодрость прибавляет мудрости. Займемся магией с утра, а пока кушайте, общайтесь, отдыхайте. Потом Привратник проводит вас в покои, а я откланяюсь — дела клана.

И лорд удалился.

Я продолжал есть и пить в три глотки, с удовольствием наблюдая, как от нервного тика подергивается щека у Олода. Сатти морщилась, когда я с особенно громким хрустом разгрызал кости или выливал одновременно по два бокала сразу в две пасти. За столом повисло напряженное молчание: я ждал извинений, а друзья боролись с гордостью и недоверием — все-таки я был уже не тем Райнэром, которого они знали совсем недавно.

Первой не выдержала Сатти:

— Райнэр, я не знаю, винить ли тебя, за то, что ты скрыл свою суть, или просить прощения, что оставили тебя одного в той комнате. То что ты демон... — это... это все путает! — нашлась она после явной заминки.

Олод согласно кивнул.

— И что же изменилось? — поинтересовался я. — Мы перестали быть друзьями, от того, что вы узнали, что я демон? Вы стали такими нежными и чувствительными, что вас шокирует мой новый внешний вид? Я могу принять любой. Если хотите, то стану прежним Райнэром-дроу. От того что я теперь могу больше, я не изменился внутри — как и прежде, я остаюсь вашим другом.

— Дело не во внешности... — сказал Олод. — Хотя и в ней тоже. Прежний Райнэр был дроу, он не мог изменять свое тело таким образом. А ты — демон. Ты не Райнэр, ты захватил его разум и тело.

— Меня укусил оборотень... — начал было я, но орк перебил.

— Я поверил в это потому, что считал тебя своим лучшим другом. Но ты превратился не в оборотня. Ты вдруг стал демоном! Такое возможно только в том случае, если ты одержим. А если это так, то как мы можем тебе верить? Ведь мы не знаем, с кем сейчас говорим — с тем прежним Райнэром, или с демоном, который завладел воспоминаниями нашего друга и теперь пытается завоевать наше доверие. Ты хочешь завладеть и нашими телами? Готовишь плацдарм для прорыва?

Рассуждения Олода были совершенно верными и обвинения полностью справедливыми, но я не хотел терять его как друга. И тем более я не хотел потерять Сатти. Поэтому мне оставалось только нагло врать. А, как известно, чем невероятнее ложь, тем охотнее в нее верят.

— Олод, ты не прав, — веско начал я. — В демона можно превратиться... если поглотить его сущность.

Сатти с Олодом вытаращились на меня одинаково круглыми глазами.

— И ты это сделал? — почему-то шепотом спросил зеленый, и тут же отчаянно замотал головой. — Нет, не верю.

Я взглянул на Сатти. Теперь она щурилась и колючий взгляд ее темных глаз, говорил то же, что и Олод: 'Не верю'. А нужно чтоб поверила!

— Ну... Я еще недостаточно могущественный маг, чтобы такое провернуть, — 'признался' я. — Но! Я сумел обуздать напавшего на меня демона! Теперь он часть меня, я могу им управлять и обладаю всеми его способностями. Вы это видели. Это как одержимость наоборот.

— В смысле ты сделал из демона талиара?

Меня как подушкой по голове ударило. Во я дурак! Талиар — это же все прекрасно объясняет! И почему я раньше об этом не вспомнил?! Ведь многие могущественные маги умели приращивать к своему дару иные магические сущности, расширяя таким образом свои возможности. Стоп. А почему тогда вампир об этом не подумал? Что он там говорил? Что не чувствует во мне второй души? Ну, так талиары — тоже бездушные, то есть это лишь огрызки душ с сохраненным даром существа, но без самосознания. Однако Роцлав не спросил меня о талиаре, он сказал, что я странный... Значит, он подумал о чем-то другом. Но идея о талиаре неплохая, и даже отличная! Нужна только небольшая корректировочка, ведь я — вот дурак! — уже признался Сатти, что я демон. Скажем так:

— Понимаете, — как бы очень смущаясь, начал врать я. — Я хотел сделать себе талиара из демона, но кое-что пошло не так... Демон, которого я заманил в ловушку оказался молодым высшим... Ну, и он был слишком силен для меня. Процесс пошел неправильно: хоть душа демона и расщепилась, как должно, но мне не удалось избавиться от его самосознания полностью... В общем, теперь мы одно целое с ним и я получил не только его способности, но некоторые его привычки...

— Такие, например, как пожирание душ? — едко заметила Сатти.

— Ну... — стушевался я. Крыть было нечем — эльфийка все видела своими глазами. — Да.

— Ну, тогда ты самый настоящий демон, а вовсе не дроу с демоном-талиаром! — подытожила эльфийка.

— Это только физически! А внутри я все тот же Райнэр, какого вы знали!

— Посмотрим, — проворчал Олод. — Старину Райнэра я хорошо знаю. Пусть он хоть светлым прикинется, а нутро не скроешь. Я пригляжу за тобой и разберусь.

После этого заявления Олод придвинул к себе блюдо с мясом и принялся методично уничтожать его содержимое. Сатти тоже резко успокоилась и налила себе вина.

— Твоя клятва все еще действует, а раз давал ее Райнэр-дроу, значит это ты и есть... ну или то, что от него осталось...

О, боги! И зная это, она полчаса вынимала мне мозг?! Женщины!

— А ты сам, чего об этом не подумал? — хмыкнул внутри Светлый. — Придумал какого-то талиара... Вон демон на тебя за это уже зуб точит.

— Сами-то? Умные такие, чего ж не напомнили, что клятва при одержимости считается проваленной?!

— Ну... — Светлый смешался. — Я забыл как-то...

— Я тоже... — признался Демон.

— Вот забыл, значит, будешь теперь моим талиаром, — усмехнулся я.

Демон сердито засопел, но смолчал — слово не воробей, раз выпустили, значит, придется соответствовать.

Я разлил вино по бокалам и произнес:

— Ну, раз мы во всем разобрались, то давайте выпьем что ли? За нашу дружбу!

Олод мрачно взглянул на меня из подлобья, но бокал принял. Сатти тоже не отказалась. Я махнул рукой попаданцам:

— А вы чего как не родные? Не узнали меня что ли? — наверно мой дружеский оскал в три пасти их немного пугал потому, что они не торопились присоединяться к нашему тосту. — Давайте подходите, это ж из-за вас я стал таким, — я и опять широко улыбнулся.

— П-п-простите, мы не хотели! — пискнула одна из девушек.

— Да нормально, — я опрокинул бокал в пасть Демону и наполнил новый для Светлого. — Очень удачно все вышло на самом деле, — содержимое второго бокала отправилось по назначению, и я налил третий — для себя. — Я стал втрое сильней и даже немного подрос... на две головы! Бва-ха-ха!

Наконец я выпил сам. Хорошо!

— А желудков стало тоже три? — озадачил меня Димон, который типа орк.

Я задумался, потом откусил кусок мяса и, глотнув его, постарался по ощущениям проследить, куда он отправился, но кусок перестал ощущаться где-то в районе нижней части горла, только в желудке прибавилось тяжести.

— Да чего ты мучаешься, посмотри внутренним взором и все дела, — хохотнул Светлый. — Один у нас желудок и пищевод один, а горла в него впадают три.

Я нырнул в свой Дар и увидел, что все так, как говорит Светлый. Желудок был один, но большой, значит помещаться в него должно много всего.

— Испытаем? — предложил Демон.

И мы испытали.

Под конец испытаний, когда от вида еды и питья меня уже тошнило, Олод валялся пьяный под столом, а Сатти — на нем, (про попаданцев вообще молчу, ибо я не уловил, куда они попадали), так вот, под конец испытаний, я понял, что съесть и выпить могу ну о-о-очень много, и не столько из-за вместительности желудка, сколько из-за его способности практически мгновенно переваривать пищу. Главное, чтоб не надоело есть и пить! В общем, я чувствовал себя умиротворенным и почти счастливым. Почти потому, что Сатти нагло спала, а Клэр под рукой не было, что мешало моему (вернее Демона) полному удовле... эээ... умиротворению. Тогда я решил убить двух зайцев и пойти проведать Клэр и удовле... то есть успокоиться.

— Эй, Привратник, тебе вроде как приказали проводить меня, куда скажу, — конечно, я несколько вольно трактовал слова Роцлава о том, что замковый дух проводит нас в покои, но наглость, как известно, — это второе счастье. — Где у вас тут медпункт? Или как там его... лазарет, лечебница... Нет, не то... А! Вспомнил! Где склеп?

То, что вампиры не спят в гробах, подсказывала память Райнэра, но сейчас ее голос был весьма слабым и откуда-то всплыли мои человеческие представления о вампирах. К тому же, разве Роцлав не говорил про саркофаг?

— Это что, по-твоему, я с зомби спал что ли? — возмутился Демон. — Кларисса живая! Что за ересь ты про вампиров насочинял? Спьяну?

— Ничего не спьяну! — теперь уже я возмутился. — В моем мире считают вампиров немертвыми. То есть они умерли, но живут.

— Бред, — фыркнул Демон. — Все, что умерло — то умерло.

— А зомби? — поинтересовался я.

— Они не живут, они функционируют за счет магической энергии, — просветил меня Светлый.

— Не умничай, — отмахнулся я. — Я знаю, просто тебя проверял.

— Да, Светлый, не умничай, а лучше скажи, откуда у него эта ересь всплыла? Ты же должен был стереть его воспоминания о прошлой жизни.

— Ну, я их просто сложил аккуратно, они теперь совсем мало места занимают, — оправдывающим тоном произнес в голове Светлый. — Ведь люди использует свой мозг только на десять процентов, а в нашем случае он и на пять процентов не работал. Вот я и решил все сохранить, вдруг что-то да пригодится?

Я фыркнул.

— Плюшкин ты, Светляк. Типа заархивировал данные и пускай лежат? Мангу всю сохранил? Там есть такие эпизоды, м-м-м!..

— Эй, парни, а мы никуда не собирались?

Эти слова Демон сопроводил парой увесистых оплеух по нашим со Светлым мордам. Ну вот, в собственном теле избивают... Ну да ладно, что-то мы и впрямь забылись.

— Привратник, ёрш твою медь! Ты отведешь меня к Клариссе, или мне вскрывать все двери подряд?

Вообще-то я не верил, что после нашего слишком бурного знакомства, дух согласится мне помогать, но мне просто было приятно его лишний раз дернуть. К моему величайшему удивлению дверь, ведущая из зала, сама собой раскрылась, и в дверном проеме загорелся огонек. Я пошел к нему. Огонек выплыл в коридор и полетел вперед, указывая путь.

Вскоре я оказался на месте. Проводив меня в глубокое подземелье, в круглый зал, где в центре стоял большой саркофаг из странного материала, огонек потух. Я осмотрелся. Место очень напоминало зал с алтарем Ниагару в Академии магии: тут тоже в полу вокруг саркофага была выбита сложная магическая фигура, узлы которой были отмечены незнакомыми символами, и так же, как в академии, высокий потолок подпирали колонны, венчающие вершины лучей гектограммы. Главное отличие состояло в том, что, судя по ощущениям, эта гектограмма была не сдерживающая, а направляющая. Окинув ее Истинным взглядом, я увидел, как Сила сияющим туманом сочится прямо из каменного пола и всасывается знаками внутреннего круга магической фигуры, откуда растекается по линиям-желобам к знакам в лучах, а уже из них мощные потоки энергии бьют в фокус — в красный шар, левитирующий на приличной высоте над саркофагом. Больше всего это походило на огромную каплю крови, замершую в невесомости, но эта кровь была живая: на ее поверхности то и дело появлялись то смутные разводы, то легкая рябь, еще она как бы слегка пульсировала и иногда вздрагивала. Я понял, что это и есть реликвия вампиров, о которой говорил Роцлав — Частица Крови Мира.

Замок вампиров был выстроен над естественным источником Силы, а Частица служила своеобразным трансформатором и преобразовывала поток сырой энергии в энергию, пригодную для нужд вампиров. На потолке зала, точно над направляющей гектограммой, была изображена поглощающая гектограмма, выписанная вокруг громаднейшего красного кристалла-накопителя. В него бил рубиновый луч из Частицы и кристалл пульсировал алым светом, словно сердце живого существа. Я был готов поспорить на что угодно, что это сердечко служит духу Привратнику. Вот откуда силенки-то!

— Похоже на проекцию твоего Дара в нашем внутреннем мирке, — поделился мнением Светлый. — Наши духи так же от нее питаются и расширяют мирок.

А ведь точно! Кстати о духах: как-то я забыл напомнить Роцлаву про Джара. Бедняга, наверно так и сторожит до сих пор нашу стоянку в горах. Вернее, думает, что сторожит...

— Пусть посидит пока, — отмахнулся Демон. — Как нам до Клэр добраться?

Я повернулся к саркофагу, хотя правильнее было бы назвать его энергетической ванной: от Частицы на него опускалась слабо мерцающая красная дымка с искрящимися в ней огоньками — вероятно побочный продукт преобразования энергий, — которая наполнила саркофаг до краев. Я с некоторой опаской переступил линии гектограммы и подошел к саркофагу поближе. Сунул руку под опускающийся от Частицы туман. Кожу окутало приятное тепло. На ладонь опустилась одна искорка, легонько кольнула и исчезла. Тогда я вошел в туман и приблизился к саркофагу вплотную. К слову, он был сделан из белой кости, вернее из множества костей, сложенных таким хитрым образом, что они составляли его борта и дно. Кларисса лежала внутри, скрытая алой дымкой, словно пеной для ванны. Хм... Я подул на дымку и она разошлась... прямо над обнаженной грудью Клариссы! Вау! От этого зрелища в голову полезли всякие неприличные мысли, а сам я чуть было не полез к Клариссе в саркофаг. Как ни странно, но осадил меня не Демон, а Светлый.