В глазах костёр

В заветной комнатке, впрочем, она немного присмирела, смотря в маленькие, но жутко умные глаза пожилого мужчины. Мужчина смотрел на настороженно, и куноичи поняла: этот знает, кто такие шиноби и, хоть и не паникует, примерно представляет, чего от них можно ожидать. Вывод принёс облегчение. Ну, хоть один нормальный человек в этом балагане имеется! А уж как старик умел торговаться... Под конец Микото даже сердечно поблагодарила его, а он только хитро улыбнулся и представился как Марисе-сан. В ответ она назвала своё имя, и Марисе уважительно хмыкнул. Женщина только махнула на прощание рукой и поспешила покинуть номер. На этот раз — через очень гостеприимно открытое окно.

— Ну, как прошло? — Когда она, наплевав на приличия, запрыгнула в окно, её уже ждала Нарико. Микото волнообразно проведя рукой по воздуху, стянула сандалии и пластом рухнула на кровать. На мягкую, прохладную кровать...

Нарико понимающе хмыкнула и замолчала, а женщина уткнулась лицом в подушку и начала травить себе душу. Если точнее, то размышлять о том, как там сейчас Саске, и всё ли с ним хорошо. Почему-то всё чаще казалось, что нет, хорошо с ним не всё, и зря она ушла на эту странную миссию. Но сделанного не воротишь, а наличие клановых в команде примеряло тебя с суровой действительностью. Есть клановые — значит, миссия не подставная. Специально не убьют, положение Третьего и так слишком неоднозначно.

После сна в палатке, да ещё и постоянных нагрузок, кровать казалась чем-то неземным и волшебным. Прикинув время и рассудив, что делать ей всё равно нечего, Учиха разделась и закрыла глаза. Умением мгновенно засыпать пользоваться не хотелось — у неё куча времени, чуть больше двенадцати часов, чтобы выспаться. Пусть организм сам решит, когда ему уснуть и когда встать, всё равно ведь это произойдёт не позже восьми. Привычка — страшная сила, а привычка вставать и готовить сыну завтрак — тем более.

Нарико что-то тихо и успокаивающе напевала себе под нос, копошась в рюкзаке. Микото лениво приоткрыла глаза, посмотрела в окно и нахмурилась — ей показалось, что там мелькнула тёмная тень. "Что-то мне в последнее время слишком многое кажется", — недовольно подумала она, уже проваливаясь в сон. На улице негромко каркнул ворон, и Нарико, с удивлением подняв глаза, никого и ничего не заметила. Пожала плечами. Вороны летают, вот и всё, ничего странного.

Проснулась Учиха рано, и ещё несколько часов куковала, дожидаясь своих напарников на крыше. "Значит, около двадцати пяти процентов... — Микото откинулась на тёплую черепицу, вспоминая вчерашний разговор с Нарико по поводу возможности того, что миссия — способ убить их команду. Девушка тогда смогла её удивить своими быстрыми выводами. — Всё равно слишком много, чтобы отбрасывать этот вариант. И Нара это знает".

Сезон дождей должен быть ещё не скоро, но на пятый день вашего пути нагрянул ливень. Они все сдавленно матерились сквозь зубы, а Нарико довольно скалилась и куталась в непромокаемый плащ. Правда, спустя пять часов капюшон слетел, и вся команда со злорадством пронаблюдала, как голова и верхняя часть одежды Нары мгновенно промокают. Куноичи тогда просто махнула рукой — и так уже почти вся промокла, зачем плащ? От непромокаемой ткани, впрочем, окончательно она не отказалась — накинула её на рюкзак, чтобы вещи не промокли окончательно. Учиха подумала, что девушка наверняка купила в городе не только плащ, но и что-то ещё. Иначе зачем такая забота о рюкзаке?

За пять дней напали только один раз, да и то — обычные бандиты, ни у одного не было ни капли чакры, а Акимару почуял их очень быстро. Разбираться отправили непривычно спокойного и серьёзного Катсуо.

— И всё-таки, ты совершенно не похожа на Учиху, — вздохнула как-то Нара, махнув на Микото рукой. Ты тихо рассмеялась и отрицательно помотала головой. — Да нет же, Микото-сан! Совершенно не похожа! Я-то с вашими родственниками на миссии походила, — запальчиво заметила Нарико, а потом, под укоряющий гавк Акимару, стыдливо отвернулась. Женщина только вздохнула.

На её взгляд, она была идеальной Учихой — внешне спокойной, белолицей и черноглазой, имела шаринган с тремя томоэ и отлично владела Катоном. На деле же внутри бушевали чувства, самые разные, словно пять стихий, как в той легенде про первых людей из клана Учиха, которую всем детям клана рассказывали на ночь. Разве не такие люди называются "типичными шиноби из клана Учиха?". Когда Микото озвучила свои мысли напарникам по команде, те только скептически переглянулись и отрицательно помотали головой, даже нинкен громко фыркнул.

Она тихонько прыснула. Да, тот же Фугаку иногда бывал просто невыносим, но куноичи молча всё терпела, понимая, что через несколько минут он оттает и попросит прощения, а потом вы будете говорить... или не только говорить... О разном — о клане, о Саске, об Итачи, о красивых светлячках и о том, что ей определённо нужно то тёмно-синее кимоно, ведь оно удачно подчеркнёт черты твоего лица.

Фугаку был на удивление любящим мужем, хотя Микото слышала, что в клане очень многие считают их брак удачным только со стороны выгоды. Она улыбалась и не спешила разубеждать, понимая, что это глупо. Злые языки всегда будут существовать, а просто так ей всё равно никто не поверит, придумают тысячу и одно оправдание словам или даже не будут придумывать, а продолжат распространять слухи. В любом случае, Микото знала всё про удачность своего брака и делиться своим счастьем была намерена лишь со своей семьёй. И родители мужа, ставшие старейшинами, в семью уж точно не входили.

На двенадцатый день на них напали. Они как раз устроили свой собственный привал чуть в стороне от каравана, к которому очень удачно примкнула дочь дайме и её "свита". Не очень многочисленная, кстати говоря. Сторожил их на этот раз Рю. Учиха как раз уже откусила кусочек жилистого кролика, что на этот раз был её обедом, и замерла. Потому что раздался собачий вой, громкий настолько, что она легко его услышала. Женщина мгновенно отложила мясо, подняла подсумки и бросилась в сторону звука. Рядом промелькнул Катсуо — он был быстрее, а Нарико, наоборот, отстала, видимо, просчитывая варианты. Микото выхватила кунаи, взяла их обратным хватом и сглотнула. Сколько людей будет на этот раз? Они отдохнувшие и больше готовы к нападению, чем в прошлый раз, но шиноби может быть слишком много.

Звук резко оборвался, и она сжала зубы. Плохое предчувствие ворочалось в груди, билось, словно второе сердце, где-то в глотке. И это заставляло ещё больше нервничать. Когда она "попала" сюда, то почти сразу отметила, что интуиция определённо возросла. Но именно в этот момент ей хотелось ошибаться, уверять себя, что это всё — просто глупые нервы.

Не нервы.

Первое же, что тебе бросилось в глаза — черно-красные плащи, и только потом Микото выхватила глазами знакомую фигуру. Второй человек, огромный синекожий парень, её ничуть не заинтересовал, но женщина усилием воли заставила себя оторвать взгляд от сына и подать короткий жест Нарико. Девушка несогласно поджала губы, но послушно скрылась за деревьями: нападать на того синекожего, как и напарница её и попросила, она явно планировала не с дороги, а из лесу, где тени есть.

Итачи уверенно теснил Катсуо, не прилагая к этому, как казалось, совершенно никаких усилий, и Микото, активировав шаринган, поняла: скоро закончит, если ничего не сделать. Помня о Нарико, она метнула кунаи так, чтобы они выстроились в своеобразную линию до напарника Итачи. Одну печать женщина сложила мгновенно, и, пока Итачи не успел обернуться, процедила название гендзюцу:

— Путешествие в чёрную Тьму, — Микото вздохнула, сглотнула и, вместо готовой сорваться с языка техники Катона, сложила пару печатей: — Стихия Земли: Копьё Каменных пик, — техника была С-ранга, и она знала, что Итачи легко увернётся. Тем более, что шаринган легко показал ей выглянувшее на секунду из рукава сына воронье перо, потому куноичи позволила себе отвлечься и выдохнуть небольшой Огненный шар в сторону синекожего. Вокруг того с бешеной скоростью плясала вода, и она вспомнила его имя. Хошигаке Кисаме, очень многообещающий ниндзя, прекрасно управляющийся с техниками стихии Воды, но ныне — нукенин.

Итачи дёрнулся, уходя от техники, но одна из каменных пик, что выскочила из земли, очень серьёзно пронзила ему бок. Микото мрачно смотрела, как клон разлетается воронами и гадала, когда же её сын успел заключить контракт с этими птицами. Даже не так: где он этот контракт достал? "И где он сейчас? — она бросила взгляд в сторону шумевшего рядом боя. — О, да ребята, похоже, веселятся вовсю... Как бы Кисаме их не задавил, с таким-то весельем... Да где он? Надо бы увести куда-нибудь в лес и там прижать к дереву. Хотя план-минимум "чуть-чуть побить какой-нибудь техникой в качестве профилактики" уже выполнен". Микото начала раздражаться, внимательно оглядываясь по сторонам.

— Уходим, Кисаме, — равнодушно произнёс Итачи почти за её спиной. Учиха сжала губы в нитку. — Своё задание мы уже выполнили.

Он пошёл мимо неё к своему напарнику, Микото же попыталась схватить его за плечо и не преуспела — парень просто дёрнулся и отошёл чуть в бок. Женщину это задело, безусловно задело, но она только упрямо вздохнула и уставилась на своего сына. Она считала, что потребовать объяснений — её законное право. Или хотя бы получить знак, что эти объяснения будут. И плевать на всё, на свидетелей, на этого синекожего! У клана Учиха есть своя система жестов, и какая разница будет, если он словно случайно дёрнет рукой или поправит волосы, или сделает что-то ещё... Но Итачи был спокоен, как скала.

— Итачи, ты... — начала было говорить она, но парень сверкнул на неё шаринганом, и Микото замолчала. Но только на секунду, поражённая наглостью сына и тем, как неожиданно это произошло. — Итачи, — ласково произнесла она, буравя взглядом его спину. О, ками, да даже его спина выражала полную невозмутимость! — Матери отвечать надо.

— Давай, Итачи, ответь мамочке, — издевательски хохотнул Кисаме. Микото заметила, что он изрядно потрёпан, как и её напарники, но серьёзных ран ни у кого не было. Бой прекратился сам собой, как только явился Итачи — и женщина была ему благодарна. К сокомандникам быстро привыкаешь, привыкла и она.

— Нет, не принцесса, нужна нам она, — раздражённо ответил кому-то Хошигаке. Голос у него был громкий, а вот тот, кто задал вопрос, говорил значительно тише. "Значит, Нарико или Катсуо...". Учиха приподняла брови и бросила взгляд на караван. Неужели там есть что-то ценное?

Гавкнул Акимару, и она пожала плечами, всё так же неотрывно сверля взглядом одно из красных облаков. Раз эти двое не по их душу и не собираются мешать заданию, то зачем дальше драться? Всё равно короткий поединок показал, что им не победить двух нукенинов. А погибать просто так не будет никто. Истинных фанатиков воли Огня, к счастью, не так уж и много.

— Тогда у нас нет к вам претензий, — ровно заметил Рю, а потом переместился к Микото Шуншином, насильно разворачивая и толкая, чтобы она шла вперёд. Женщина хмурилась, но почти не сопротивлялась, понимая, что бесполезно. Инузука сильнее, а главное, он прав. Не стоит бегать за своим сыном, словно дурочка. Не получилось поговорить сейчас — получится потом. "Зато я теперь знаю, что он носит странный плащ. И тот человек, Кисаме, тоже его носит. А это значит что? Это значит то, что есть какая-то организация со своими плащами", — подумала она, пытаясь себя успокоить.

Ночью Микото неожиданно проснулась — наверное, сказывалось нервное напряжение, в котором она прибывала с того момента, как увидела Итачи. Совесть грызла. Она ведь совершенно ничего не делала, чтобы найти своего старшего сына, связаться с ним... Впрочем, и не могла, но кого это волнует? Уж точно не открывшийся инстинкт самобичевания. Куноичи вышла из своей палатки и присела у неяркого костра. В приказном тоне она отправила спать дежурящую Нарико, уверяя, что Нара как-нибудь возьмёт на себя её дежурство. Клюющая носом девушка благодарно покивала и отправилась спать, а куноичи просто смотрела в костёр. И вдруг округлила глаза.

Итачи. Вороны. Вороний клон. Призыв. И те странные чёрные тени, скребущие по палатке коготки, воронье карканье и прочие странности, которые она замечала с самого пробуждения в больнице. Просто не обращала внимания — ну мало ли, птицы любить начали. Кто же знал, что это не простые птицы, а призыв...

Она вытянула руку, судорожно сглотнула и тихо-тихо позвала Итачи, стараясь никого не разбудить. Итачи не появился, зато с негромким хлопотом крыльев к ней на руку сел ворон. А к его лапке была привязана небольшая бумажка.

Птица косила на Учиху тёмным глазом и переминалась с лапы на лапу, неприятно цепляясь за руку. Микото вздохнула и чуть подрагивающими от радости и волнения пальцами отцепила небольшой и толстый клочок бумаги. Ворон недовольно щёлкнул клювом и задел её крылом. Чувствуя себя донельзя глупо, женщина сдавленно поблагодарила птицу за доставленное письмо — и только тогда сильная хватка на твоей руке разжалась, а ворон, ещё раз одарив её пощёчиной, взлетел. Микото потёрла щёку и аккуратно принялась разворачивать письмо.

Бумажка, хоть и казалось толстой от многочисленных складываний, оказалась небольшой. Иероглифы тоже были немного неровными, хотя она узнавала почерк Итачи: всё было очень понятно, без грязи и лишнего бумагомарательства. До жути лаконично, как и учили в АНБУ. Мысль о почти ненавистной организации заставила немного помрачнеть. Хотя шифр был истинно клановский, и Учиха ухмыльнулась: теперь кроме тебя, Итачи и Саске это точно никто не прочтёт. Хотя, конечно, разные умельцы бывают... Прищурившись, она активировала шаринган, дабы перерабатывать информацию быстрее — ночь же на дворе! — и вчиталась.

Здравствуй, мама.

С братом всё хорошо? Надеюсь, я не переборщил. Я тогда не знал, что ты жива, и сделал большую глупость... Цукиёми. Если не знаешь — спроси у Саске, он знает, где найти информацию.

Микото подозрительно прищурилась, а хорошее настроение как ветром сдуло. Шаринган позволил всё досконально запомнить, и она без сожаления выбросила бумажку в костёр. Тот жадно лизнул добычу, выбросив искры, и женщина отвела взгляд. Вспоминать про техники Мангёке шарингана не хотелось совершенно, но она сжала виски руками, деактивировала глаза и уставилась куда-то в темноту. Микото знала, определённо знала, что такое Цукиёми, но это знание затерялось где-то в глубинах памяти и постоянно ускользало. В конце концов, она просто плюнула на эту затею и, нахохлившись, сердито принялась анализировать письмо.

Итачи беспокоился за Саске. Беспокоился и о чём-то жалел. "Цукиёми — это иллюзия, — вздохнула она, перебирая в памяти известные факты. — Очень мощная иллюзия. Но вот из-за чего?.. Что она даёт? А спрашивать у Саске будет опасно. Не стоило бы ему напоминать об этом... Хотя, пусть закаляется. Не расти же ему нежным цветком в теплицах Яманака. Но вот оговорка о том, что он "знает, где найти информацию", довольно интересна. Я знаю, где хранятся описания самых сильных техник не только шарингана, но и скопированных, — неужели там?" — женщина покрутила мысль и так, и эдак, и пришла к выводу, что да, скорее всего, именно там. Лучшего места просто не найти.