Спасти Ссср ч7

Трамвай — подсвеченный изнутри аквариум — вынырнул из-за деревьев, они бегом заскочили в салон. Только когда тронулись — выдохнули: группировщики могли и пути перекрыть.

Только теперь Игорь смог рассмотреть своих спасителей. Обоим за двадцать, один русский, другой — явно татарин. Оба отслужившие, у одного на руке наколка — но не блатная.

Смотрят на него — без злости, с любопытством и еще чем-то.

— Как звать?

— Игорем.

— Я Рашид. А это вот Санёк.

И тут Рашид зачем-то добавил

— Рашид Замалиев

Игорю составило большого труда не выдать удивления. Замалиев?! Однофамилец что ли?

Или нет.

А другие — старались не смотреть на расхристанных в драке пацанов. Еще несколько лет назад кто-то обязательно подошел — но не сейчас. Сейчас — взрослые кроме самых отчаянных — быстро разучились влезать в дела молодых.

Рашид, явно старший в этой паре — показал на куртку

— Прилично распахали.

Игорь посмотрел... да, прилично. Это чем-же? Бритвой? Группировщики несмотря на всю отмороженность редко применяли ножи и бритвы, потому что нож — это сразу срок без вариантов. И следствие и суд хорошо знали что делать, накоплена практика... даже просто поймают с ножом на кармане — мало не покажется. А молоток...

— Да уж...

Куртка была приличной. Дорогой.

— Сам с какой конторы?

— Ни с какой.

— Не мотаешься что ли?

— Нет.

Старшие присвистнули

— Принципиальный? Молодец

Игоря что-то раздражало. Но он не мог закончить разговор

— А сами то вы откуда?

— А мы тоже. Принципиальные. Ты торопишься?

Игорь пожал плечами

— Давай, зайдем к нам. Куртку зашьешь, у нас нитка с иголкой найдутся.

— Да не...

— Тут недалеко

Место, о котором говорили двое пацанов — находилось в полуподвальном помещении, совсем недалеко от остановки. Надпись на двери гласила:

МОЛОДЕЖНЫЙ КЛУБ "АВАНГАРД".

Игорь сразу подметил, что как они спустились — а вход находился с торца, и к нему вела узкая, один человек пройдет — лестница, дверь открылась, а за ней был...дежурный.

Со столом, стулом, каким-то журналом

— Здравия желаю! — по-уставному поприветствовал он

— Есть кто?

— Пока никого. А это?

— С нами...

Внутри — все было прилично отделано, дерево, мебель самодельная, но аккуратная. Невыводимый потный дух качалки.

— Давай сюда

Рашид включил свет в тренерской. На стене — самодельный плакат: два барана на мосту уперлись рогами...

— Держи!

Игорь поймал армейский набор, в котором игла была заменена на самодельную кованую. Вдел нитку в иголку

Парни смотрели на него

— Мотаешься?

— Нет.

— Но сдачи даешь. Молодец, уважуха.

Татарин посмотрел на русского

— Иди пока, подготовь всё.

Русский беспрекословно вышел.

— А еще раз если выцепят как будешь?

Игорь положил нитку, шитье

— Зачем интересуетесь?

Татарин — явно отслуживший — внимательно рассматривал его. Именно рассматривал. Игорь понимал, что перед ним кто-то в боксе, скорее всего кандидат в мастера, а может и выше.

— Смотри — без наезда сказал татарин — расклад какой получается. Выходит пацан на улицу — у него какие варианты?

...

— Получать по морде раз за разом — раз. Пришиваться к какой-нибудь шобле — два. Три — ОКОД. Повязку красную надевать так?

— Есть еще блатные — сказал Игорь

— Ага. Черная масть. Только что-то их на улице то не видать. Все больше по хатам да по пивнухам. Не так?

— На зону шобла заедет, там с них спросят.

— До этого еще дожить надо.

— А вам то — чего надо?

— Ну, ходить тренироваться хочешь? Сам куда ходишь?

— Динамо.

— Пф... там ни в одном возрасте чемпионов нет, как так?

— Нормально там.

— Ну если это назвать нормально...

— А вы получается тренер?

— Тренер. И так тоже. Ты как бы посмотрел на идею ходить в наш зал. У нас тут от ДОСААФ между прочим.

— Такие же, как комса.

Странный "тренер" чуть было не плюнул на пол. Но вовремя передумал

— Комса — это мрази, я с ними в одном поле не сяду. Ты в курсе, что они какой-то центр открыли, джинсу шьют и барыжат.

— Слышал.

— А у нас барыг нет. У нас вообще младших возрастов нет, берем тех, кто отслужил. Но и к молодежи присматриваемся.

Игорь закончил шить, завязал узел

— А вступают у вас как?

— Ты не спеши. Подумай еще. И вот что мне скажи: тебе барыги — нравятся?

Игорь отрицательно помотал головой

— Молодец. Иди. Мы к тебе подойдем...

март 1986 года

СССР, ТАССР

Дербышки, пригород Казани

Электричка — прощально свистнула и растворилась в стылой утренней тьме. Казалось просто невероятным, что еще два месяца — и здесь все будет зеленым-зелено...

Торопов, одетый "по моде" сразу выделил взглядом полковника: тот оделся правильно, как работяга. Его здесь еще никто не знал...

И полковник увидел Торопова — но не подошел, остался ждать сигнала.

Наконец, Торопов посмотрел на часы — что сигналом и было...

— Нарушаете, гражданин... — весело спросил он, когда сблизились

Полковник зябко поежился

— Зусман, зуб на зуб не попадает. Таки, вчера была весна, а не зима...

— Здесь еще холоднее бывает. Пойдемте, купим вам что-нето...

Вместе — они влились в нестройный поток посетителей нелегальной толкучки в Дербышках — крупнейшего в Казани сборища спекулянтов и позорящей звание советского гражданина публики всех мастей...

В начале восьмидесятых, с попаданием в СССР западных модных журналов — советские люди обнаружили, что одежда нужна не только для того чтобы прикрыть тело. Советская же промышленность упорно выпускала одно и то же — неяркое, немаркое, неприметное. Достаточно сказать, что например шляпы для членов Политбюро, которые они одевали на ноябрьский парад — покупал А.А. Громыко в магазине на пятой авеню. В Нью-Йорке...

Сначала — писком моды были мохеровые шарфики, которые носили напоказ "матрешки" — подружки группировщиков, и вареные джинсы. За джинсы — группировщики били. Потом — появились леггинсы и майки кислотно-ядовитых цветов — чем ярче, тем лучше. Широкий ремень, сползающий на бедра, туфли — мыльницы. В Нью-Йорке это была рабочая униформа проституток, здесь — ее покупали за десять и более цен от себестоимости. К этому — полагалась прическа типа "стог сена". Я упала с самосвала, тормозила головой...

Так как в городе этим заниматься было нельзя — спекулянты облюбовали заброшенную промзону в Дербышках: очень удобно добираться на электричке. Продавцы были двух категорий — профессиональные спекулянты, связанные с Москвой, Ленинградом или Прибалтикой, и студенты из Китая или Вьетнама, которые тут получали высшее образование. Им — вещи присылали родственники, то что стоило рубль — продавалось за двадцать.

Еще в городе около вокзалов и гостиниц обосновались книжные спекулянты — они официально "давали книгу прочитать" под денежный залог, и торговцы косметикой и нижним бельем. Те обосновались в туалете рядом с ЦУМом, это были женщины, в основном цыганки. Милиция с ними мало что могла сделать, так как не могла соваться в женский туалет. Духи Шанель, разлитые в Турции или Китае и дающие резкий запах, белье Анжелика от которого кожа начинала чесаться как от стекловаты, "трехэтажные" косметические наборы...

Еще цыгане именно в то время привезли жвачки Турбо...

Жвачки были отдельной темой — они стоили рубль, но к каждой из них полагался вкладыш. На части вкладышей были иностранные автомобили, на другой — футболисты или даже футбольные команды. Тот кто придумал такой маркетинговый ход был гением потому что всех охватила жажды коллекционирования этих вкладышей. Себестоимость такой жвачки при продажной цене рубль — была несколько копеек максимум. Пацаны коллекционировали вкладыши и играли на них. Деньги на жвачку воровали у родителей, вымогали у младших, а некоторые — уже и зарабатывали. Много кто из бизнеров — пошел в бизнес, потому что не хватало нескольких рублей на жвачку в юности...

Милиции в Дербышках не было, как и удобств. В случае появления ОБХСС или комсомольского патруля — все подхватывались и разбегались...

Полковник Векслер впечатлен толкучкой не был

— И шо, это все? — спросил он, скептически смотря на ряды торгашей

— Что есть

— Да... не Привоз, не Привоз. Давай, пройдемся.

На полпути — полковник подобрался, как охотничий пес, почуявший дичь

— Видишь того в куртке — дутике?

— Да.

— Делаем его. Я на тебя погоню.

Больше Торопову ничего объяснять не надо было.

Цыгана — а это был именно цыган — они загнали быстро. Увидев полковника — тот ему улыбнулся — цыган побледнел и бросился бежать, но тут же нарвался на Торопова. Почуяв неладное — ближайшие спекулянты рванули наутек...

— Гожо... ты ли это.

...

— Ну, чего встал, дай дяде здрасте.

Цыган предпринял попытку рвануть — но Торопов был начеку

— Нехорошо, Гожо, нехорошо...

— Вы чего тут?

— Как чего? За тобой приехал, поц ты эдакий. Показывай, где лайба твоя.

У цыгана оказалась Волга, она стояла рядом со станцией, главный ход, по которому то и дело проносились проезда. Сели так — Торопов за руль, цыган рядом, Векслер на заднее сидение. Прошумела электричка...

— Ну, чего, знакомиться будем — вел партию полковник — ты, друг мой, джельтменов удачи смотрел?

— Было дело — сказал Торопов

— О. Одна из ролей — как раз для Бижо. Он у нас тоже — мочой разбавлял сукин сын. Только не бензин, так, Бижо.

...

— И теперь люди тебя ищут, Бижо. Ты же их получается — опомоил...

Цыган скривился как от боли.

— Что надо, майор. Я с Одессы свалил.

— Я уже не майор. А надо чо... с тобой познакомиться надо. Для дела полезно. Ты друг, подписочку не забыл?

— Неграмотный я... у меня даже фамилии нет

— Смотрите на него. Щас я тебя тогда в отделение — для установления личности. Потом — оформим тебя за тунеядство, и — в камеру. А в камере личность твою в момент установят. Как думаешь — сразу зарежут или под шконку?

— Чего надо начальник? Я человек мирный. Семейный.

— Про семью. Барон у вас кто?

— Будулай.

— Ты смотри. Сейчас у всех что ни барон — то Будулай. Чем живешь, человек семейный?

— Торгуем, начальник. Жвачка, одежда, косметика...

— По карманам в транспорте шарите...

— Это нет, начальник, зачем. Торговлю сейчас считай что разрешили. Кооператив думаем открывать. Жен за машинку посажу. Будем шить на продажу.

— Ты глянь. У тебя сколько? Жен то?

— Три — неохотно признал цыган

— И сил хватает. Если б я был султан, то имел трех жен...

— У нас не так как у вас, начальник. Жена дом ведет. Должна мужа кормить. Это вы под каблуком...

— Но-но. За языком следи, цыган. Не делай мне нервы. Кстати, клифт мне организуешь? Потеплее. А то я только с югов, замерз как цуцик.

— Это можно. Если браслеты снимешь.

— Сниму. Не сейчас. Сделаем как, Бижо. Одна из твоих жен в комиссионку клифт сдаст — а я куплю. Под квитанцию.

Торопов поморщился — у них так было не принято. Но промолчал

— Плохо живем, начальник. Тебе клифт, эти последнее снимают. Ты бы лучше за улицей смотрел. Там же звери...

— О. Рассказывай в подробностях. Где звери?

Три часа спустя — Торопов и Векслер сидели в оперативной шестерке в центре города. Ели перемячи, доставая их из пакета. Полковник был уже в новой теплой куртке — пуховике. Из швов — торчали нитки.

— Турция?

— Вся контрабанда делается на Малой Арнаутской, Торопов. А если серьезно — скорее Румыния или Болгария. Там в последнее время тоже реформы, спекулянтов не щемят, они цеха мелкие открывают. Качество так себе, конечно. У них там родственники, через них и возят.

— Давно у вас на связи этот Бижо?

— Этот? Еще со школы. Они все друг на друга стучат. Только записывать успевай.

Помолчали.

— А это? То, что он рассказал? Про двух убитых. Про автоматы.

Полковник посерьезнел

— Про то, что их заставляют деньги платить.

— Бижо он конечно и соврет, недорого возьмет. Но...

— Дело возбуждать?

— Заявления у тебя есть? Трупы? Свидетели разборки?

Так — Торопов впервые услышал слово разборка. Работая в угрозыске — он не знал ни про разборки, ни про крыши. Потому что в Казани разборок еще не было — только пробежки.

Но он прекрасно знал ментовские реалии. Возбуждать что-либо по одной агентурной информации — его за это в сумасшедший дом сдадут.

— Трупы они, конечно, сами прикопали, цыгане всегда так делают. Будут мстить, понятно, но возможно, не сразу. Интересно, кто с них получает...

— Получает?

Полковник глянул на Торопова с сожалением

— Рэкет, майор. Это у вас тут дятлы с молотками за бесплатно бегают, друг другу по голове стучат. А в таких местах как Одесса, за спасибо только кошки... это самое.

...

— Не убедил. Сколько в группировках ваших сборы?

— Денег, имеете в виду?

— Их самых. Не фантиков от Турбы

— По-разному. От рубля до трех.

— В день?

— В неделю.

— Ф... а теперь прикинь, что вот такой вот поц как Бижо делает эти три рубля за несколько минут. Конечно, можно у него эти рубли и отнять. А можно сказать — поделись и живи спокойно, дыши носом. У нас в Одессе — до этого уже доехали...

...

— Но вот автоматы...

Полковник Векслер на самом деле предвидел главное: то, что в движении группировщиков нет главного — денег. И что они скоро будут.

Если так в суть всмотреться — в чем движение? Ты живешь на улице и защищаешь ее от чужих поползновений, так? Но тебе не приходит в голову взять под контроль чужую улицу. Ты можешь живущих там избить, унизить, еще раз избить — но нет конечного действия. Потому что в нем нет смысла. Смысл контролировать улицу, если ты на ней не живешь?

В этом установлении и переустановлении иерархии улиц — проходил год за годом, на кладбищах прибавлялось могил... но ничего никуда с места не двигалось.

Первыми поняли проблему Хади Такташ. Они были родом с улицы Хади Такташа, она имела особенность: рядом с центром, где деньги и вся городская движуха — но половина это обширный частный сектор, который не перекроешь никакими милицейскими и комсомольскими силами. Потому на Хади Такташ было бесполезно устраивать облавы

Именно они первыми взяли под контроль сначала кафе, потом автосервис. Сначала там старшаки работали за зарплату, потом они поняли, что надо не работать — а получать. Потом они начали брать соседние улицы.

А потом стало: Хади Такташ — весь город наш...

01 марта 1986 года

СССР, БССР

Минск, здание Прокуратуры БССР

Каждый человек — преступник. Он ещё не совершил преступление, но может совершить!

М.К. Жавнерович