Ненавистно любимый

А тут Даниил заметил меня. И ухмыльнулся. Да-да, именно ухмыльнулся, у меня зрение отличное, я все правильно увидела.

Я все же закрыла дверь своего авто аккуратно, а не захлопнула ее, как мне очень хотелось. Машина же не виновата ни в чем, так чего же ее тогда портить?

Тем временем Даниил что-то сказал девчонкам, те глянули в мою сторону, надулись и ушли, виляя задницами. Придурошные какие.

— Ну-с, как прошел твой вечер? Раскрыла тайну вселенского масштаба? — спросил он.

Злость снова напомнила о себе. Я не ответила ему. Только подошла ближе и пристально посмотрела ему в глаза, тщетно пытаясь усмотреть хотя бы каплю раскаяния. Нет. Только усмешка и удовлетворение. Черт бы его побрал.

— Какая же ты сволочь, — с чувством произнесла я и со всей силы влепила ему пощечину.

Я не стала смотреть, какое это впечатление произвело на людей. Мне все равно. Чувствую я себя в глубокой заднице, так что мне нет дела, что там могли подумать все остальные.

Единственное, на что я все же посмотрела, это реакция Даниила. На щеке у него остался красный след, видимо, не хило я там постаралась. Даже вроде царапинка есть от моего кольца на среднем пальце правой руки — оно с завитушками, потому и задеть могло.

Тем временем Даниил просто застыл. Ошарашенный, удивленный и в то же время злой. Я не стала что-либо еще говорить или делать, повернулась к нему спиной и пошла в универ. Не то, чтобы я ему доверяла, но у него ведь еще не снесло крышу, чтобы ударить девушку, да еще и перед всеми студентами и профессорами? Вот и я думаю, что нет.

Лекции прошли как в тумане. Кира, наверное, почувствовав, что я не в настроении, не приставала ко мне. Другие перешептывались, но негромко. Даниил все еще сидел с друзьями на другом конце, но я туда не смотрела. Просто чувствовала, что время от времени он сверлит меня своим взглядом.

Впервые на лекциях я совершенно не слушала, о чем говорят. Я все думала о сложившейся ситуации. Почему же у меня нет выхода? Он же должен быть всегда! Хоть одна лазейка! Но даже если она и есть, то я ее не вижу. И все просто из-за того, что я оказалась наследницей! Была бы другая семья, это не было бы проблемой. Всегда можно выбрать наследником кого-то другого, делов-то. Но все еще есть семьи того старого типа, ведущего свое начало еще от каких-то предков несколько сотенной давности. Семьи, где есть один глава на всех, в чьих руках и в чьей власти находятся абсолютно все материальные средства семьи. Он один отвечает за все и обеспечивает остальных членов всем необходимым. По существу, этот глава вроде рабочего осла. Но при умении и желании он может стать и деспотом, потому что зачастую без него все остальные — никто, ведь они толком даже не учатся и не работают, потому что привыкли к безделью. В таких семьях количество людей обычно бывает достаточно большим — братья и сестры главы, их жены или мужья и дети. Не хило ведь, правда?

Так вот, я как раз являюсь членом такой семьи. И Даниил тоже. Я же говорю — противостояние между нашими семьями исчисляется десятилетиями как минимум. Если не столетиями вообще. С течением времени мы не потеряли эту особенность большой семьи. Все еще есть глава, чей старший ребенок является наследником. Глава воспитывает своего старшего ребенка, чтобы он потом смог продолжить все дела и не оставить всех в нищете умирать. Так продолжалось из поколения в поколение.

Подобных семей довольно мало. Их можно посчитать по пальцам, но они есть. До сих пор есть. Время шло, принося с собой некоторые изменения, но суть оставалась все той же. Мы — все такая же большая семья, дружная и не совсем, почти всегда живущая под одной крышей. Редко когда кто-то от нее отделяется. Редко когда нарушаются негласные правила, эдакий Кодекс семьи. Знаю, похоже на Средневековье. Но ничего не поделаешь.

Помню, я когда-то попыталась объяснить это Кире. Ее отец тоже бизнесмен, но он не глава, даже близко нет. У него есть только своя семья — он сам, его жена, Кира и еще двое детей. Он работает, его жена работает, все дети получают или уже получили образование и будут или уже в состоянии работать сами.

Так вот, Кира, воспитанная совсем не так, как я, не сразу поняла, что я имела в виду. Ей понадобилось достаточно много времени, чтобы хотя бы просто осознать, что семьи вроде моей все же существуют. Затем она долго вникала во всякие особенности, правила и взаимоотношения. Она до сих пор не осознает всю важность этих правил для нас. Нам вбивают это с самого детства, неважно, наследник ты или нет. Конечно, мне как племяннице главы, каковой я себя считала, не светила бы эдакая удача быть иждивенкой. Конечно, мне полагалась бы кое-какая сумма каждый месяц, но не полное обеспечение. Поэтому я получала несколько иное воспитание, ведь мне так или иначе пришлось бы работать. Тем более с таким главой в перспективе как Олег. Уж он бы мне отомстил и устроил бы пакость, лишь бы оставить меня на улице. Потому никаких иллюзий на счет своего будущего я не строила, трезво оценивала свои силы и училась. Жизнь же Настьки, Рафаэля и Греты уже была устроена — Олег как глава, Рафаэль как его брат в семье, а две сестры выходят замуж или по любви или же, как их мать, по расчету. А обычная эта семья будет или как у нас — это как уж получится.

Так что я была вполне готова отделиться от семьи, едва Олег вступит в свои права и возглавит ее. Я уже наметила некоторые планы относительно своей последующей жизни. Но тут все изменилось. Я оказываюсь наследницей. Будь мы обычной семьей — в чем проблема, пусть наследником будет кто-то другой, тогда я спокойно могу развестись и ничего при этом не потерять. Но мы, как я уже в который раз говорю, не обычная семья. С появлением таких вещей как законы, некоторые правила нашего Кодекса подстроились под них. В частности тот факт, что именно старший ребенок главы становится наследником, неважно какого он пола, прописывается на бумаге и заверяется, все как положено. Так что у главы вроде как нет выбора — надо воспитать старшего ребенка так, чтобы он все не загубил. Едва этот ребенок рождается, на него переписывают абсолютно все, а его отец или же мать продолжает быть главой до какого-то определенного момента, который так же прописан. Это может быть достижение какого-то возраста, смерть главы, ну или еще что-нибудь другое. И права отказаться у наследника тоже нет. Только смерть, как говорится. По существу, даже если наследник вступает в права главы по возрасту позже восемнадцати, то он все имеет широкие права на материальные средства, ведь они и так его. С четырнадцати эти права у него появляются, а с восемнадцати сильно увеличиваются. В частности, право отказаться от всего у наследника появляется, но только при наличии достаточно веской причины. Смертельная болезнь, например, или же что-то вроде того самого пункта договора, что я подписала.

То есть вот она — та самая проблема. При разводе тот, кто подает на него, будет вынужден отказаться от всего в пользу другого супруга. То есть я лишу абсолютно всего что дядю, что отца, что Каролину, что ее детей. Последних я не слишком люблю, но мне все же будет жалко их.

И на этом фоне мне уже не слишком важно, как так получилось, что я оказалась старшим ребенком человека, которого я считала дядей. Нет, это, безусловно, интересно, но подождет. Сначала надо найти способ выпутаться из создавшейся ситуации.

Глава 6.

После лекций я позорно сбежала. Вылетела из аудитории самой первой и тут же кинулась к машине. Я не могу так больше. Мне нужно срочно поговорить с дядей, или он для меня все же отец?.. Говорю же, голова уже пухнет от этого.

А вот дома меня ждал сюрприз. Едва я ворвалась домой, как застала на диване полный состав нашей семьи. Даже остановилась от неожиданности. Что это они все здесь делают?

— А, вот и ты, Марго, — улыбнулся мне дя.. оте... ладно, глава нашей семьи. — Только тебя и ждали.

Я в полном ступоре оглядела всех еще раз. Каролина, как всегда, сверлила меня взглядом, и меня вдруг посетила умная мысль. Что, если все эти годы она знала правду? А что, очень даже возможно. Теперь даже понятна ее агрессия в мою сторону. Олег сидел тихо, поджав губы. Он вообще в последние месяцы всегда такой угрюмый. Может, потому что у него последний учебный год начался? А вот Настька, напротив, очень даже веселая. Довольно улыбнулась мне. Она, что, думает, будто меня сейчас перед всей семьей отчитывать будут? Да ну, бред какой. Из всего выводка этой змеи подколодной я улыбаюсь и киваю только Рафаэлю и Грете. Они еще очень молодые, а уже страдают. К тому же, они не такие кошмарные, как их старшие брат с сестрой.

А глава семьи, как всегда, улыбался всем вокруг и никому в частности. А кто его знает, что прячется под его такой улыбкой. Он с этой улыбкой и похвалить тебя может, и основательно так унизить при желании. Зато его брат сидит с непроницаемым лицом. Но, опять же, это совершенно обычное для него выражение лица.

— Я собрал вас здесь по весьма важной причине, — начал глава семьи, едва я села в кресло. — Пора уже всем членам нашей дружной семьи узнать кое-какую новость.

Каролина скривилась и откровенно ненавистно глянула на меня. Знает, гадюка, все знает.

— Итак, у нас, как говорится, важные кадровые перестановки, — жизнерадостно продолжал вещать глава... ладно-ладно, мой настоящий отец. — Не Олег является наследником семьи Серовых. Вообще-то, у нас наследница. Марго, дорогая моя, поздравляю.

Выдавила кислую мину. О да, тут есть с чем поздравлять. Прямо задохнусь сейчас от нахлынувшей на меня радости!

Выпученные глаза Олега и Настьки — это надо видеть. Пожалуй, это воспоминание я пронесу сквозь все года, и оно останется одним из моих самых любимых.

Это даже настроение мне подняло. Какая же я все-таки странная!

— Как? — выдохнули одновременно они.

— Как-как, — проворчала я. — А как это бывает обычно? Сестрой, получается, я вам прихожусь. Старшей сестрой, — тут я довольно улыбнулась.

Раньше-то я была всего лишь кузиной, пусть и старше них. Но они ведь дети главы семьи, а я вроде не была. А теперь... мы, оказывается, наравне. При этом я все опять в выигрыше. Я же, выходит, старший ребенок!

Что ни говори, а есть все-таки в этом что-то приятное!

— Не может быть такого! — воскликнула Настька. — Да это все розыгрыш, наверное! Мама, скажи, что это была шутка.

Все молчали. Я все еще довольно практически скалюсь, находя для себя все новые и новые плюсы в создавшемся положении. И даже тот факт, что я как бы замужем и не имею возможности развестись, стал казаться мне не таким уж и плохим. Может, еще не все потеряно. Выход есть всегда. И даже в этой запутанной ситуации я смогу его найти. Во что бы то ни стало.

— Нет, дорогая, это все правда, — тем временем глухо откликается Каролина.

— Марго — моя старшая дочь, и я горд, что это именно так, — встревает мой отец.

Теперь Настька уже на пару с матерью сверлит меня злобным взглядом. Зато Олег будто бы даже повеселел. С чего бы это?

— Итак, новость оглашена. Всем спасибо за внимание.

Я начала вставать. Нет у меня желания лишние мгновения сидеть в обществе семейки Адамс.

— А тебя, Марго, я попрошу пройти в мой кабинет, — настиг меня голос отца.

Я пожала плечами и последовала за ним. Что еще такого он собирается мне сообщить?

Он закрыл за мной дверь и указал на кресло. Я села. Он устроился в противоположном кресле.

— Думаю, ты была шокирована всем этим, — он вздохнул. — Не так, совсем не так я собирался сообщить тебе эту новость.

— А как? И когда? Или это открылось бы только в твоем завещании?

— Не дерзи мне, — его голос стал суше, и я подавила желание съежиться.

— Ох, прости, что я не воспитана в таком же ключе, что и остальные твои детки, — состроила я рожицу, внутренне надеясь, что он мне ничего не сделает. — Побочные действия от сокрытия правды о моем истинном... положении в семье.

Он закрыл глаза. Успокаивается, наверное. Тем временем я с любопытством оглядывала кабинет. Здесь я была всего пару раз, и то ради приватных бесед, когда меня отчитывали. Как же я могла забыть, что меня даже ругал-то не человек, которого я всю жизнь считала отцом! Как я не замечала всего этого на протяжении стольких лет?

— Этот кабинет со временем станет твоим, — подал голос отец

Я пожала плечами, гадая, смог ли он успокоиться.

— Станет уж наверное.

— Послушай, я понимаю, что ты, возможно, рассержена, удивлена, но это не повод, чтобы вести себя подобным образом.

— Откуда ты можешь знать, что я всегда не веду себя именно так? — тут же вспылила я. — Ты столько раз вмешивался в мою жизнь, ты хвалил меня, ты же и ругал, но что ты на самом деле знаешь обо мне? Каков мой характер? Что я люблю, а что — нет? Кто мои друзья? Какие у меня личные проблемы? Ты вряд ли этим интересовался, а теперь пытаешься меня переучить. Уж прости, что так разочаровываю тебя.

— Ты не знаешь всего, Марго.

— А что мне нужно узнать еще? Мало мне того потрясения?

Повисла тишина. Меня вдруг посетила запоздавшая мысль. А не переборщила ли я?

— Я намеревался рассказать тебе, как так получилось, что ты всю свою сознательную жизнь считала своим отцом моего брата, — с каменным лицом проговорил отец.

— Я внимательно тебя слушаю.

На какую-то секунду не подумалось, что он не станет рассказывать. Но спустя пару секунд отец вздохнул, словно решив для себя что-то, и начал рассказывать.

— Как ты уже знаешь, твою мать звали Рената. Наверняка Петр рассказывал тебе хотя бы что-то о ней.

Я кивнула. Рассказывал, но нестерпимо мало. Только имя и некоторую историю их встречи. Видоизмененную, как я теперь понимаю. Раньше я считала, что это потому, что ему больно вспоминать, теперь же понимаю, что он просто не хотел врать больше, чем ему уже приходится.

— Я встретил ее довольно необычно. На тот момент твоя мать заканчивала школу. Я же пришел навестить своих бывших учителей после стольких лет. Мы столкнулись пару раз там, в школе, а потом и на улице. Она была красивой, твоя мать, — он мечтательно улыбнулся воспоминаниям, и я вдруг осознала, что он любил ее. — Красивой, умной и обаятельной. И она знала это. Наверное, я влюбился в Ренату еще тогда. Не я один, как оказалось. На тот момент у нее был молодой человек. И, к моему бесконечному удивлению, им оказался тот, кого я меньше всего ожидал. Пашка Егоров, мой старинный друг.

Я в шоке уставилась на отца. Пашка Егоров? Это же отец Даниила! Наши отцы дружили в детстве? Вот это новость!

— Да, тогда мы еще были друзьями, — словно прочитав мои мысли, продолжил отец. — Наши семьи враждовали, прямо как сейчас, но мы хотели быть выше этого. Мы были друзьями несмотря ни на что. И когда я узнал, что Рената — его девушка, я отошел в сторону. Всего лишь одна девушка не стоила целой дружбы. Но я не учел лишь один момент — Рената мне не просто нравилась, — он вздохнул. — К тому моменту я уже любил ее. И мне было больно видеть ее с другим. Я жутко ревновал. Она смеялась не для меня, а для Пашки, который не особо ее ценил. Пашка привык, что ему достается все самое лучшее. А Рената была лучшей. И Пашка считал, что она просто обязана быть рядом с ним. И я решил, что это неправильно. Я пытался образумить Пашку, но он же упертый, а тогда это было еще и подкреплено юношеской уверенностью во всем. Он не стал слушать. Даже обвинил меня, будто бы я специально настраиваю Ренату против него. Мы тогда впервые поссорились. Так все и началось. Я стал бороться за нее. И в то же время пропасть ссоры между мной и Пашкой росла. Он, прежде невосприимчивый к негативным сказаниям своего отца, вдруг начал прислушиваться к ним. И однажды он просто стал окончательно уверенным, что вся наша дружба была огромнейшей ошибкой его жизни.