| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Качая головой, Харуюки открыл дверь класса за минуту до звонка.
И тут же у него возникло какое-то неуютное ощущение. Ему показалось, что гул голосов в классе резко ослаб.
— ?..
Он озадаченно огляделся, но в кабинете все было, как в любое другое утро. Проложив себе путь мимо одноклассников, собравшихся кучками и оживленно беседующих о всяких шоу или соревнованиях, Харуюки сел на свое место.
Как только он повесил сумку на парту и выдохнул, посреди поля зрения вспыхнула иконка голосового вызова. Отправителем был — Такуму.
С трудом удержавшись от того, чтобы обернуться назад (Такуму должен был сидеть в конце класса), Харуюки кликнул по иконке.
"Хару, случилось кое-что плохое".
После этих неожиданных слов Харуюки чуть было не ответил вслух, но все же сумел ограничиться мысленной речью.
"Хаа? Что... что это ни с того ни с сего?"
"Странный слух ходит. Насчет тебя".
На этом месте связь резко прервалась. И тут же в ушах у Харуюки раздался звонок. Это был первый звонок, и после него все общение между учениками по сети было запрещено. Теперь они смогут связаться вслух только на перемене. Текстовые сообщения посылать правилами школы разрешалось, но только те, которые относились к занятиям.
Харуюки решил было встать и подойти к Такуму, чтобы узнать остальное напрямую, но тут в переднюю дверь вошел классрук Сугено, так что от этой идеи пришлось отказаться. Харуюки очень интересовало, что именно хотел сказать Такуму, но прямо сейчас единственным способом связи оставалась дуэль в ускоренном мире. Так далеко Харуюки заходить не хотел, да и вообще — ничего серьезного не случится, если он подождет до следующей перемены.
Однако — уже после этого урока.
Харуюки только успел шевельнуть рукой, чтобы отправить мэйл Такуму, когда прямо перед его партой встали два ученика.
Харуюки, вздрогнув, поднял голову, и все его тело задеревенело. Они оба были его одноклассниками, но по имени он помнил только того, который стоял справа. Это был игрок основного состава баскетбольной секции, вроде его звали Исио.
Высоченный Исио, по которому и не скажешь, что он ровесник Харуюки, дернул в сторону головой с серьезным, но напряженным выражением лица и произнес:
— Арита, прошу прощения, давай выйдем ненадолго.
Харуюки вдруг заметил, что в классе висит мертвая тишина. Но в этой тишине практически не было оттенка удивления. Скорее, чувствовалось понимание и одобрение, как будто все происходящее было ожидаемо.
Глядя на Харуюки, который ничего не понимал и пытался собраться с мыслями, Исио продолжил тихим и спокойным, но дрогнувшим под конец голосом:
— Не хочу вести неприятный разговор здесь. Ты, наверно, тоже, да, Арита?
Едва услышав эти слова, Харуюки почувствовал, как все внутри него завязывается в узел.
Неприятный разговор. Единственное, что это может означать, — речь опять о той попытке подглядывания.
...Иными словами, незаметно для Харуюки Исио и парень рядом с ним — да нет, весь класс — все они стали почти уверены, что Харуюки и есть виновник.
— Аа... я, я не... — хрипло пробормотал Харуюки и перевел взгляд наискось, влево-вперед, туда, где сидела Тиюри; ему хотелось уцепиться за кого-нибудь.
Он увидел свою подругу. Она сидела повесив голову, зажмурившись и сцепив руки поверх парты, словно терпя боль.
Увидев это, Харуюки, хоть и сам был в паршивом положении, подумал:
Сейчас Тиюри страдает не из-за Номи, а из-за меня. Это моя глупость привела к тому, что сейчас происходит. Если я буду вести себя жалко, Тиюри будет еще тяжелее. Уж как минимум я сейчас должен разобраться с ситуацией порешительнее.
Даже если это просто хорошая мина при плохой игре.
Сделав глубокий вдох, Харуюки со стуком отодвинул стул и поднялся на ноги.
— Ладно, пошли.
После этого краткого ответа у Исио дернулась бровь. Однако он кивнул, не меняя выражения лица, и зашагал прочь.
Харуюки двинулся за ним; второй парень следом. Харуюки подумал: "Все равно что заключенный под конвоем", — и тут увидел, как в задней части класса один ученик медленно встает. Такуму.
Друг Харуюки, ростом не уступающий Исио, прищурил глаза за стеклами очков и шагнул было вперед.
Однако Харуюки остановил его жестом правой руки и быстро покачал головой.
Все нормально. Я справлюсь один.
Это был не голосовой вызов, так что мысли было напрямую не передать, но все же Такуму стиснул зубы и сел на место. Исио рывком шумно распахнул дверь безмолвного класса.
Харуюки повели в очень знакомое ему место — в западную часть школьной крыши. Первый урок закончился только что, и здесь все еще никого не было.
В первый год своей учебы в Умесато Харуюки чуть ли не каждый день таскал сюда булочки и соки для школьных хулиганов. Отчетливо вспомнив то время, Харуюки направился было к антенне, где это все обычно и происходило. Однако Исио остановил его и произнес:
— Здесь нормально.
Харуюки моргнул и ответил:
— ...Но здесь мы все еще в поле зрения Общественных камер.
— Неважно, — выплюнул Исио, после чего сунул руки в карманы и, откинувшись спиной на высокое проволочное заграждение, спросил: — ...Арита, тебя этот Сугено вызывал, да?
...Как Харуюки и предполагал, о вызове в классе уже знали. Это и был "странный слух", о котором Такуму упоминал в том звонке. Харуюки был осторожен; неужели его все-таки кто-то заметил, когда он входил в комнату для собеседований? Но все равно информация разошлась слишком уж быстро...
Сообразив вдруг, что сейчас не самое подходящее время и место для подобных размышлений, Харуюки посмотрел прямо в глаза Исио и второму парню, стоящему чуть подальше, и слегка кивнул.
— ...Ага.
— Значит, это ты. Это ты сунул видеокамеру в женскую душевую.
— Нет! — мгновенно ответил Харуюки и отчаянно замотал головой. Глядя на него сверху вниз, Исио провел рукой по коротким волосам, но тут впервые за все время вмешался второй:
— Ну, мы точно не знаем, что это именно ты, Арита. Но не думаю, что школа в такую рань вызвала бы ученика, если бы у них ничего не было. Если бы они лажанулись, сами получили бы уйму жалоб.
Этот псих Сугено — исключение из правил! Со своим "какие права, какие законы?!".
Харуюки был уверен, что они все равно ему не поверят, даже если он сейчас это скажет, поэтому предпочел промолчать. Исио сделал два шага в сторону Харуюки и прошипел:
— Это подозрительно, что тебя сперва вызвали, а потом выпустили; видимо, доказательств у них нет. Но я этого так не оставлю всего лишь из-за того, что нет доказательств.
Внезапно он левой рукой схватил Харуюки за галстук, с силой притянул к себе и воткнул в него испепеляющий взгляд.
— Слушай сюда. Когда нашли камеру, моя девушка тоже была там, в душевой. Она в таком шоке, что ни вчера, ни сегодня в школу не пришла!
Вот сейчас действия Исио явно были против школьных правил. Однако баскетболист основного состава стряхнул руку своего приятеля, пытающегося его остановить, и замахнулся правым кулаком.
— Я тебя не прощу, Арита! Я просто должен это сделать!!!
После чего движением новичка махнул занесенным кулаком.
У Харуюки была возможность уклониться от удара. Движения Исио были неуклюжими — просто ерунда по сравнению с ударами тех привычных к дракам учеников, которые измывались над Харуюки раньше. Да и вообще — если бы Харуюки воспользовался командой физического ускорения, "Физикл бёрст", то смог бы и вовсе перевернуть ситуацию и побить Исио. Лицо противника было искажено — просто потому что он явно впервые в жизни кого-то бил.
Но, конечно же, Харуюки не стал ни уклоняться, ни отбиваться, а принял удар на левую щеку. Победа в драке с помощью ускорения — низость, это даже было написано в правилах Черного легиона. Раздался звук удара, и Харуюки, отшатнувшись, сделал несколько шагов назад.
Харуюки полугодичной давности в такой ситуации пал бы духом и принялся бы униженно умолять.
Однако нынешний — шатающийся, но все же стоящий на ногах — Харуюки, чувствуя горячую боль в щеке, жестко уставился на Исио и выкрикнул:
— Повторяю еще раз и буду повторять сколько нужно — это не я!!!
Исио стиснул зубы и снова сжал руку в кулак, но затем разжал обратно и ответил:
— ...Если окажется, что ты прав, можешь бить меня сколько захочешь. Но... — коротко стриженный баскетболист выбросил вперед указательный палец вместо кулака и отчетливо заявил: — Если докажут, что это был ты, я разломаю твой нейролинкер, чтобы ты не смог больше смотреть ни картинки, ни видео, вообще ничего.
Исио резко развернулся и широким шагом направился к лестнице, потирая левой рукой правую, словно пытаясь стереть остатки ощущений в ней. Второй парень пошел следом, и Харуюки остался на крыше один.
То, что сейчас произошло, наверняка было записано камерами наблюдения за общественной безопасностью, причем не одной. Если сейчас Харуюки подаст жалобу на применение насилия, Исио, несмотря на все его обстоятельства, будет по меньшей мере отстранен от занятий, а заодно потеряет место в основном составе баскетбольной команды.
Но, разумеется, поступать так Харуюки не собирался. Исио был всего лишь еще одним из тех, кого он во все это втянул. Втянул в водоворот пустоты без тепла, без света, созданный жестоким грабителем по имени Сейдзи Номи.
Проведя рукой по щеке и убедившись, что кровь не идет, Харуюки устало направился к лестнице. По пути он принялся писать мэйл Такуму.
Послав сообщение "Ничего серьезного, после школы объясню, прости, что заставил волноваться", он начал было писать следующий мэйл — для Тиюри.
Однако тут же остановил руку. Сейчас успокоить тревогу Тиюри одними словами уже не выйдет. Вернуть ее можно лишь одним способом — уничтожив корень всего, Номи.
Такуму ответил мгновенно — всего одним словом, "Понял". Почувствовав в этом кратком мэйле беспокойство своего лучшего друга, Харуюки наконец расслабил плечи и почти бегом направился к классу, чтобы не опоздать на следующий урок.
Большая перемена.
Как только прозвенел звонок, Харуюки в одиночестве отправился в школьную столовку.
Без третьеклассников здесь, естественно, было куда свободнее обычного. Совершенно не собираясь обедать на крыше, где совсем недавно произошло нечто неприятное, Харуюки встал в очередь к стойке самообслуживания. В появившемся перед ним меню он выбрал карри со свининой и подливкой из баклажанов и бамии. Перед ним появился голографический запрос на подтверждение; Харуюки нажал "Да".
Бабуля в кухне со сверхзвуковой скоростью наполнила миску карри, потом поставила на стойку блюдце с подливкой.
Взгляд Харуюки сам собой сместился в сторону рекреации. Но ворваться туда, где стояли круглые столики в окружении декоративных растений и где была совершенно другая атмосфера, у него не хватило смелости; в итоге он сел в уголке одного из длинных столов, расставленных здесь.
Взяв ложку, он огляделся. Все вокруг обедали и галдели. Никто не смотрел на Харуюки — не должен был смотреть.
Однако невольно его охватило ощущение, что все они телепатически говорят друг другу: "Смотри, вон явился тот чувак с камерой". Харуюки пытался убедить себя, что это невозможно, однако та неприятная атмосфера невысказанного подозрения, которая его встретила сегодня утром, когда он вошел в кабинет класса 2С, все еще чувствовалась всей кожей.
Он принялся запихивать в себя карри в надежде отогнать это ощущение, но, хотя обычно этого оказывалось достаточно, чтобы настроение улучшилось, сейчас в горле у него застрял ком и не желал исчезать.
Если...
Если уверенность в том, что "Арита из класса 2С подсунул видеокамеру в женскую душевую" уже охватила всю школу, несмотря на отсутствие доказательств...
Справиться с этим будет тяжело даже Черноснежке, вице-председателю студсовета. Более того, если она останется на стороне Харуюки, то может и сама утратить свои позиции в школе. В таком случае — ну, чисто гипотетическом — едва ли она его бросит, но — что если и на Черноснежку будут из-за Харуюки так же холодно смотреть? Что если и она станет в школе изгоем, как он сам в прошлом году, в худшем случае — что если и над ней будут как-то измываться?..
От этих мыслей Харуюки охватила дрожь.
Его ложка со клацаньем упала на тарелку; он с силой обхватил руки ладонями —
И, ощутив чье-то присутствие, поднял глаза.
Он увидел компанию из четырех-пяти человек, идущих поодаль.
В частной средней школе Умесато существовала система стипендий для учеников из спортивных секций. Конечно, Умесато — не какая-нибудь престижная спортивная школа, так что эти стипендии представляли собой лишь уменьшение платы за обучение для тех, кто показывал хорошие спортивные результаты на уровнях выше муниципального, но тем не менее разделение на обычных учеников и стипендиатов существовало.
Компания, которую увидел Харуюки, состояла как раз из этих элитных спортсменов. Там были игроки основного состава женской софтбольной команды и мужской команды по плаванию, и с ними беседовал, улыбаясь, тощий и низенький ученик...
Вне всяких сомнений, это был первоклассник из секции кендо Сейдзи Номи.
Конечно, в средней школе Умесато была довольно сильная секция кендо, но ведь Номи только в этом месяце в нее вступил и еще не имел постоянной турнирной практики — он только выиграл турнир секции на прошлой неделе. Достаточные основания для стипендии у него появятся не раньше второй половины учебного года, однако он уже начал крутиться в таких компаниях — это просто поражало.
Но это не твоя собственная победа!
Невольно Харуюки закусил губу. И в этот миг, будто ощутив на себе взгляд, посланный Харуюки из-за дальнего угла стола, Номи непринужденным движением повернул голову в его сторону.
Харуюки увидел, как невинная улыбка на красивом, почти девчоночьем лице мгновенно изменилась.
Маска свалилась, из-под нее выползла садистская, злорадная усмешка, острая и холодная, как заточенная до предела бритва.
"Ну как тебе, Арита-семпай, это ощущение, что ты весь в грязи и съезжаешь с холма вниз, как бы ни старался взобраться? Как тебе это ощущение, когда все, что тебе дорого, по очереди у тебя отбирают и ломают?.."
Затем Номи повернул голову обратно и, улыбаясь старшим ученикам прежней невинной улыбкой, без стеснения вошел в рекреацию, залитую ярким светом.
Даже когда растения закрыли Номи от взгляда Харуюки, тот продолжал застывшим взглядом сверлить то место, где он только что был.
Похоже, сомневаться не приходилось. Это из-за Номи весь класс так быстро узнал, что классрук вызвал Харуюки к себе. И не только это — быть может, он же изначально и стукнул администрации, что Харуюки был в школе в воскресенье.
Чувствуя, как в нем одновременно поднимаются волнами сильнейшая ярость и еще более сильный страх, Харуюки отчаянно сопротивлялся желанию стукнуть кулаком по столу.
Нет. Нельзя сейчас раскисать. Иначе я снова стану тем же беспозвоночным, каким был полгода назад. И не только. Если я позволю себя раздавить и упаду в ямину, которую вырыл Номи, я утяну за собой и Такуму, и Тиюри, и Черноснежку.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
