Сам Василий Сергеевич взял карабин "Тигр", и к нему увеличенные десяти зарядные магазины и несколько пачек патронов. Покосился на Свешникова, который уверенно управлялся с "Симоновым". Хмыкнул, вспомнив, что сам стал хорошо знать устройство и работу с древним самолетом ЯК-1. Пусть без навыка пилотирования, это не стрелковое оружие, все же можно просто стрелять, можно поражать цель... но откуда у парня, не служившего в армии навык обращения с незнакомым оружием?

— Вот тут зарядные планки возьмите. Набейте их патронами.

— Мы как к последнему бою готовимся, — пробормотал Свешников. — Куда столько?

— Патронов бывает мало, или мало, но больше не унести, — выдал армейскую мудрость Маргелов.

— И правда, дед, — Сергей взглянул на Василия Сергеевича, — не перебор ли? Что, уже бывали вооруженные нападения?

— Бывали. Четыре попытки ограбления. От трех до шести человек. А тут шифросвязь, и несколько вооруженных групп.

— Тогда вопрос снимается, — пожал плечами Сергей.

— А если у нападающих что-то посерьезнее автоматов будет? — спросил Маргелов.

— Если будет, во втором шкафу имеются гранаты, изделие "Шершень" и изделие "Сквозняк".

На немой вопрос, что одновременно нарисовался на лицах Сергея и Василия, Жуков-старший только снисходительно хмыкнул. Он шагнул ко второму шкафу, отпер его и распахнул створки.

— Твою ж!..

— Ну дед!..

Маргелов и Жуков потрясенно таращились на шкаф, лишь Паша смотрел с обычным любопытством внутрь шкафа, где на верхних двух полках шкафа находились тубусы разных размеров, а в нижней части — ящики. По маркировке было ясно, в ящиках гранаты, причем несколько видов, а наверху гранатометы двух типов.

— Это изделие "Шершень", — Василий Сергеевич показал на верхнюю полку с шестью трубами-моноблоками, — заряд кумулятивно-фугасный. Полкой ниже изделие "Сквозняк".

Дед вынул выстрел. Моноблок был больше диаметром и длиннее.

— Дальность выстрела — шестьсот, но не менее чем на сто метров не стрелять, иначе кирдык. Потому как заряд термобарический.

— Охренеть! — выдохнул Сергей. — А у других пенсионеров тоже подобный арсенал имеется?

— Это у меня и Геннадьича так, у других поскромнее немного.

— Насколько скромнее? Т-54 в гараже?

— Танков нет, — ответил дед, — а бе-те-эры и бэ-эм-пе имеются. Без боевых стволов, разумеется.

— М-да... — друзья переглянулись.

Не обращая внимание на мимику парней, Василий Сергеевич с верхней полки вынул футляр, раскрыл, и Сергей с Васей восхищенно цокнули языком. Оптика выглядела как-то непривычно. Вроде стандартный ПСО-1 — снайперский прицел СВД, но чуть больше по размерам. С утолщением в виде коробочки, где имелась линза и переключатель на несколько положений.

— Это ПСО-1МН, несерийный прицел. Увеличенная кратность и ночник. Особый спецзаказ на тридцать штук. Десять экземпляров получил наше управление. В двухтысячном обвесы обновили, а эти ушли на склад. Один я выкупил.

И вновь у друзей на лицах ярко выраженное охренение. Свободная продажа оружия, боеприпасов и военной техники! Видно, что вопросы так и прут наружу, но Сергей все же задал вопрос важнее:

— Ты майору намеренно сказал — что наш аппарат просто лечит рак?

— А надо было правду сказать? — ответил дед, устанавливая оптику на карабин. — Сергей, не будь наивным. В спецслужбе тоже люди, со всеми слабостями. Я не уверен, что секрет утечет куда не надо.

— И что, нет никого, кому можно было доверять?

— Есть, Сережа, есть. Но этот секрет таков, что проще источник ликвидировать. А я не хочу вашей смерти.

Василий Сергеевич оглядел парней. У Василия и Сергея автоматы на ремне, магазины стопкой на столике, рядом планки с патронами. Павел же боезапас сложил в сумку от противогаза, повесил ее набок, а карабин на ремень. И стоял, ожидая команды.

— Вот это правильно, боец! — воскликнул дед. — Берите пример, спецназеры!

Те покладисто сложили свой боезапас в противогазные сумки, разместили на себе и встали в строй. Василий Сергеевич хмыкнул и скомандовал:

— Вольно, бойцы! Напра-во! Шагом марш!

Вышагивая, ребята тянули носки и печатали шаг, но "дурачились" до выхода из бункера — закрывали тяжелый створ. Поднялись на второй этаж, положили оружие, и Сергей спросил:

— Как дальше действуем?

— План прост, — сказал дед, — запускаем аппарат и продолжаем выходить в прошлое с важной информацией.

— Тогда запускать аппарат рано.

— Причина?

— После полного отключения аппарата меняется история и реальность, — стал объяснять Свешников. — Это в случае передачи каких-то важных сведений или в результате деятельности носителя в прошлом. И не важно — сколько мы в носителе присутствовали, в памяти может остаться многое. После ваших трех выходов полное отключение и как следствие — изменение. После переноса Прозорова выключение, и вновь изменение. Поэтому, чтобы наша информация была достоверна, сначала надо промониторить информацию — что именно изменилось, запомнить, и только потом выходить в прошлое.

Василий Сергеевич задумался.

— Значит с Сашей, то есть с Прозоровым все удачно прошло?

— Вероятность высока, но... — Свешников запнулся.

— Что еще?

— Было два отключения и два изменения, — пояснил Сергей. — Если со вторым все ясно, то с первым... дед, с кем ты говорил в третьем выходе?

— Хм... — дед смутился. — Говорил не я, вообще-то, а Гордеев Валентин Матвеевич, в которого я попал. Был недолгий разговор с немцем, в звании обер-лейтенанта. По-русски он говорил хорошо. Что именно говорил? Что Гитлер покончит с собой, когда мы будем штурмовать рейхстаг. А в Москву они попадут только пленными и пройдут по улицам столицы с позором.

Свешников и Маргелов оглянулись на друга, но тот даже вида не подал.

— Больше ничего? — уточнил Сергей.

— Ничего. Потом Гордеев умер, и я вернулся. Может вы поясните, почему спрашиваете?

— Когда ехали к Прозорову, нашли информацию о покушении на Гитлера. Его самолет атаковали "мессершмиты", — Сергей смотрел на деда и заметил его легкое удивление. — А когда возвращались, эта заметка изменилась, на Гитлера покушались уже под Старо-Борисоово, и тоже немцы.

— Что вас именно беспокоит? — спросил Василий Сергеевич. — То, что сменилось место покушения, или покушавшиеся?

— Покушавшиеся. Мы сведения о совещании в Старо-Борисово нашим передавали.

— Правильно, — кивнул дед и улыбнулся. — И ваш посыл дошел до адресата.

— Погодите... — Маргелов запнулся, — значит так было подстроено? Чтобы все думали — покушение на Гитлера организовали сами немцы?

— Так и есть, — подтвердил Жуков-старший. — В этой операции многие отметились...

— Но Гитлер-то уцелел!

— Ребятки, — вздохнул дед, и сочувственно оглядел друзей, — операция "Архитектор" была разработана профессионалами разведки. И не вам, дилетантам, оценивать последствия.

— А почему архитектор?

— Гитлер рисовал дома, — пояснил Жуков-старший. — На этом вопросы по "Архитектору" закроем. Эта операция до сих пор засекречена. Так что выясняйте все изменения, и начнем выходы. Первым пойдет Павел. Возражений нет? В Попеля попробуем вселится...

Глава — 3

Где-то заголосил петух. Со двора послышался хохот и куриное квохтанье. Хофман сдвинулся ближе к окну и выглянул во двор. Под оконным резным фартуком виднелась проплешина фельдфебеля. Фокс дремал, сидя на лавке и облокотившись на покатые бревна, а пара гефрайтеров гонялась за курицей. Остальные солдаты наблюдали за действом, комментировали и хохотали над камрадами — курица удачно уворачивалась от ловцов, и остроты сыпались со всех сторон. Кто-то объявил, что ставит пару марок на курицу. Ставку под хохот поддержали. Пернатая продолжала свой танец между двух неудачников, с криком метаясь по низу, вспархивая на пару метров, и маневрируя между пытающимися схватить ее руками.

Наконец обершутце Шеффер, что сидел у поленницы, выбросил руку и схватил пролетавшую мимо курицу за шею. Запыхавшиеся гефрайтеры, встали, тяжело дыша.

— Курицу поймать не смогли, вояки, — буркнул фельдфебель, под смешки камрадов. — Русские поумнее этих птиц будут.

Тем временем обершутце поднялся и шагнул к колоде, на которой кололи дрова.

— Фокус! — объявил он и выдернул из колоды топор.

Затем Шеффер положил трепыхающуюся птицу на колоду и прижал шею — та затихла.

— Алле! — воскликнул он и убрал руку.

Курица лежала не шевелясь, даже глаза смотрели в одну точку. Раздались удивленные возгласы. Два запыхавшихся камрада подошли ближе. Шеффер взмахнул топором. Куриная голова осталась на колоде, тушка же затрепетала крыльями и отлетела аккурат к паре любопытных. От неожиданности гефрайтеры отшатнулись, стукнулись головами и рухнули на землю, а между ними замерла несчастная курица. Грянул хохот.

— Тише вы, русских напугаете, — проворчал Фокс. — Ищи их потом в лесу.

Это только прибавило смеху камрадам. Вновь посыпались остроты по поводу двух неудачников. Слышалось недовольное бурчание тех, кто ставил против курицы. А неудачникам пришлось ощипывать и потрошить тушку — пойдет в общий котел.

Хофман потянулся, затем пододвинул стол ближе. У печи жарковато, а у окна было немного прохладнее. Объемная печь, что стояла посередь дома и дышала теплотой. Но печное тепло было приятным. Из печи очень вкусно пахло. Скоро обед...

Этот дом, стоящий почти на окраине деревни выбрал сам обер-лейтенант. Когда разворачивались на бронетранспортере и сдавали назад, чтобы сгрузить боезапас — случайно ткнулись в навес и развалили печурку под ним. Выскочили хозяйка и сразу в крик, водитель вылезший из бронетранспортера огреб полотенцем по лицу. Шауфф вытащил пистолет, но после окрика Хофмана вернул оружие в кобуру.

— Разве эта печь так важна, чтобы нападать на германского солдата? — спросил он хозяйку, немолодую женщину, к которой жались пара детей — мальчик и девчушка.

— Летняя печь, тихо ответила женщина. — Себе готовим, да скотине варим.

Хофман кивнул, хотя назначение этой печи не совсем понял. Потом обершутце Шеффер, у которого родители жили в саратовской губернии, а после революции выехали в Германию, пояснил что такие печи топят летом. Быстрая готовка и малый расход дров. Кроме того — в доме не жарко.

Пришлось растапливать печь в доме, и хозяйка под надзором принялась готовить. Естественно из скотника выволокли поросенка, закололи и сноровисто освежевали, под слезы хозяйки. И теперь в объемных чугунках булькало что-то невероятно ароматное под названием — "щи". Для личного состава разожгли костер у дороги, и подвесили два больших котла...

Заворочался на полатях Михель, устраиваясь на боку. Ему теплота печи совсем не мешала. Тоже из фольксдойче. Спит уже второй час. Пусть отдыхает, у него предстоит важная и трудная задача.

Во дворе слышались странные звуки. Обер-лейтенант выглянул в окно. Оказалось, камрады встали в круг и перебрасывались мячом, растянув поперек двора веревку вместо сетки. Этот мяч нашли на марше, чуть не наехав на него. Но ничего, подобрали, очистили и подкачали. Теперь иногда играли в волейбол в свободное время.

Хофман сдвинул пачку рапортов и донесений в сторону и подтянул карту ближе. Деревня "Kalachi" находилась у края объемного лесного массива. Моторизированные группы обошли этот массив, ударив в стык армиям русских, и оставив часть его в своем тылу. Но русские удар сдержали и через этот лес простиравшийся в основном с запада на восток как бы рассекавший фронт, в русский тыл можно было забросить диверсантов. Кроме того, по данным авиаразведки, в этом массиве замечены разрозненные группы русских, двигающиеся на восток. Поэтому кандидатов из группы "Роланд-12" необходимо тщательно подготовить и проинструктировать.

Обер-лейтенант взглянул на часы. В час пополудни должна прибыть сама группа. Еще есть время.

Михель вновь заворочался, устраиваясь на спине. И сразу засопел с легким присвистом.

Хофман откинулся, оперся на подоконник, и вытянул одно из донесений.

"... замечены малые группы противника не более пяти-шести. Вооружение легкое. В точках V, J и S был обстрелян из автоматического оружия". На карте эти точки были нанесены. Небрежно, видимо самим пилотом.

Камрад из группы "Люфтганза" что пилотировал тихоходный "Шторх" чрезвычайно смел — вести разведку на очень малых высотах. Сам не пострадал, но крылья и корпус русские продырявили знатно.

Фельдфебель Грегори разявился и сопение с присвистом сменилось мощным храпом. Хофман знал — это еще не все, вскоре станет невыносимо, поэтому он дотянулся до портупеи, вытянул "Люгер", взглянул на Михеля, выдававшего рулады все сильней, вынул обойму и выщелкнул патрон. Прицелился и бросил боеприпас навесиком. Парабеллум 9 на 19, не задев зубов, угодил точно в рот.

Грегори выдал мощное "хр-р-ргрм" со звоном, вскочил, треснувшись головой об низкий лежень, побагровел, вытянул губы трубочкой... тфу! И патрон отлетел к стенке. Фельдфебель прокашлялся.

— Какого черта, Роберт?! — прохрипел Грегори, наклоняясь и подбирая патрон.

— Твой храп не романс Хелгара*, — хмыкнул в ответ Хофман. — Под него так и тянет пристрелить бешенного льва.

— Льва, говоришь? — Грегори подхватил табурет, приставил к столу, уселся. Поставил патрон на стол.

— Не тот калибр для льва. Вот тот калибр!

Как по волшебству в руках фельдфебеля появилась бутылка с мутной жидкостью.

— Львы мелочей не любят! — воскликнул Грегори, и вытащив пробку, собрался выпить.

— Стоп! — скомандовал Хофман. — Тебе через час в лес.

— И что? — спросил Грегори. — Я и так неважно выгляжу.

— Так надо, Михель! — твердо сказал обер-лейтенант. — Или ты для смелости выпить хочешь?

— Ты давно меня знаешь. Я не трус. Но сейчас предчувствие у меня... — Грегори запнулся и перешел на русский, — Hrenovoe...

— Хрен, это пряный корень. Предчувствие корня?

— Не язви, — сморщился Михель, — ты все прекрасно понял...

— Не совсем! — обер-лейтенант поднялся и забрал бутылку. — Ты отказываешься выполнить приказ, Михель?

— Не отказываюсь! — твердо ответил фельдфебель Грегори. — Я не гарантирую результат. Чувствую... что-то такое...

В окно сунулся Фокс.

— Посыльный, господин обер-лейтенант.

Хофман выглянул в окно. Часть околицы и дороги к ней прекрасно просматривалась, но никого он не увидел. Обер-лейтенант знал, что рачительный унтер выставил охранение на подступах к деревне, и снабдил дозор рацией. Значит было радиосообщение.

Сначала послышалось тарахтение, затем из-за холма, по дороге, огибающей рощу, показался пылевой вал, возглавляемый мотоциклом с коляской. Водитель, пулеметчик в коляске, оба в полной амуниции, на глазах очки, и пассажир позади. BMW R12 проехался вдоль стоящих ганомагов и подкатил к дому. Хофман тем временем накинул китель и, застегиваясь на ходу, обернулся:

— Выпьешь перед обедом и ни каплей больше. Ты понял меня, фельдфебель Грегори?

— Яволь, герр обер-лейтенант!

У крыльца Хофмана уже ждал запыленный лейтенант с саквояжем в руках. Пытался привести себя в порядок с брезгливой миной на лице. Поскольку ехал без очков, видимо не нашлось, жмурился, пыль набилась в морщинки, непрезентабельно украсив физиономию лейтенанта и не только.