Старик с обочины

Третья статья — мы, то есть человеки. Запоминай, Старичок-новичок, здешние законы. Их немного. За нарушение штрафы и услов-ные сроки не предусмотрены. Пуля в затылок — самое лёгкое наказание. Закон номер раз: никакого вреда никогда другим людям не причиняй. Не убий, не украдь. Вот, к примеру, завернул ты ласты, царствие небесное. Я мимо прохожу. Труп твой, уж извиняй, того... оттащу в ближайшую крематорку... чтоб воскресать не думал. А вещички имею право по наследству прибрать, вреда от этого нет, они тебе на том свете не зана-добятся. Дальше, допустим, ты раненый валяешься, кровью истекаешь, а рядом мешок, доверху наполненный невиданными и дорогими "шту-ками". Опять же я рядом оказался. Ни-ни! Думать не моги, пальцем ни тебя, ни ценностей не коснусь. Пока живой — живи, Старик. Выпутывай-ся. Другое дело — прийти на выручку? Ну, ежели помощи попросишь, да о цене столкуемся, отчего нет? Захочу — помогу. А не захочу — моё пра-во, не будет в том преступления. Закон второй: с теми, кто за стеной не снюхиваться ни под каким видом. Добытые "штуки" можешь им сбы-вать, у нас этим не один добытчик промышляет. Но не дай тебе боже попробовать хотя бы словечко о Зоне попытаться переправить на ту сторону, хотя бы закорючку на бумажке! Даже думать не хочу о том, что тогда тебя ждёт!

И ещё. Можешь считать это здешним суеверием, посмеиваться над ним, дело твоё, но нарушать не надо. В Зоне не выражаются. Мно-гие считают, что Зона вообще живая и не любит грязных слов. Вот, под Красным, к примеру, вообще фанатики живут, те даже Матушке-Зоне молятся... Так что ты, Старик, язык прикусывай. За матерщину, правда, не убивают, нет такого закона, но и на уважение не надейся".

Территория бывшего СССР

Сибирь

Усть-Хамский район Хамской области

Аномальная Зона внеземного происхождения

Черново, "Курорт новоселов"

22 часа 30 минут 30 июля 2007 г.

Если рассматривать Зону снаружи в бинокль, небо кажется со-вершенно ничем не примечательным. Ну, разве что сильная дымка, пе-реходящая в туманную пелену, мешает рассмотреть далеко располо-женные объекты. Изнутри же небо смотрится совершенно иначе: стой-кий золотисто-оранжевый оттенок, легкие светящиеся облачка. Красиво, ничего не скажешь, только цвета какие-то... тревожные, что ли...

Темнеет здесь тоже не так, как за стеной. Небо побурело, исчез рассеянный свет, потом как-то разом навалилась темнота, но тут же от-ступила под натиском полной луны.

Жители "курорта новосёлов" привычно устраивались на ночлег на чердаках изб, втаскивая наверх лестницы. Это были самые надёжные спальные помещения, комнаты внизу служили рабочими помещениями и кладовыми. Конечно, идеальным вариантом было бы поселиться в стальных резервуарах из-под горючего. За ручьем, не доходя до желез-нодорожной насыпи как раз находится пара. "Эх, перетащить бы их в Черново к столярке, -вздыхал Солома, -да как с такой тяжестью спра-виться? А было бы здорово! Запаха давным-давно в них нет, толстые стенки защитили бы от любого монстра. Говорят, что в баках приспосо-бились ночевать добытчики, устроив там перевалочный пункт. Что ж, пусть хоть им послужат".

Старику отвели место в четвертом доме. Он получил полосатый матрац, один из восьми, застеленных серым брезентом и поверх него заправленных старыми одеялами с линялой чернильной надписью по краю "войск. часть. 20222". На соседних матрацах устраивались при свете фонариков охранник Мохнатый, фермер Редька, рабочий Глюк и Хоботяра — захожий добытчик с солидным по здешним меркам трёхлет-ним стажем.

-Комбинезон всегда клади рядом. -сонно учил Старика Хобо-тяра. -Оружие ставь на предохранитель от греха подальше, но тоже пусть лежит так, чтобы схватить можно было. У Вас тут на "курорте" спокойно, но всё, знаешь, до поры до времени... А вот подштанники с рубахой скидывать не надо. Матерь божья коровка, как там тебя... а, ну да, Старик ... причем тут блохи?! Нету их тут, они в Зоне не выживают! Не в этом дело. Здесь, знаешь, не армия, тут при случае не за сорок пять, а за пять секунд на ногах надо быть. Поэтому своё клади с собой... Всё, гасите люстры, мужики, вырубаться пора. Я хоть отдохну у вас по-человечески. Знаете, чего скажу? В этой части Зоны хоть спать можно... А то вот ходил я раз со Стрелком к Околице и дальше к Красново так — уууу! Там у народа такие кошмары случаются, что, бывает, и не просы-паются с утра... от разрыва сердца, например... Кто тихо в уме двигает-ся, а у кого буйно крышу рвёт. Конкретно! Недавно, правда, слух по-шёл, что есть средство. Если сильно приспичит поспать под Красным, желательно найти ведро старое... ну или кастрюлю хотя бы большую... выварку там... Главное, чтоб целое... Голову туда засовываешь — и спи себе как у бога за пазухой... Ну ржите, лошаки, ржите. Эх, глянул бы я на вас в тех местах через пару дней, когда от усталости с копыт валить-ся начнёте. Умники... А вот сами скажите, какого, значит, хрена, фана-тики из Красного последнее время начали шастать в шапках хитрых? Ну да. Сетка там внутри из тонкой такой электропроводки медной, к под-кладке прикреплённая. Вот и думайте — что за сбруя, на кой ляд она та-кая? А вообще это "ж-ж-ж" неспроста, точно вам говорю. Я так мыслю, чего-то они намечают. Знают они чего-то. Вот скоро ка-ак оттудова фи-ганёт — никому мало не покажется. Помяните моё слово... Хрррр...

Все, исключая Старика, уснули быстро. Он некоторое время ле-жал на спине, глядя на звёзды в светлом проёме чердачной двери. Раза два неподалёку прошел патруль охранников. Со стороны контрольно-пропускного пункта из громкоговорителей едва слышно доносилась ка-кая-то эстрадная песенка.

Что важного узнал за день? А, вот... В Зоне есть свои, не под-верженные инфляции деньги — патроны. На стене избы, где живёт Боров приколочено выполненное не без своеобразного юмора объявление. Крупными кривыми буквами на фанерке выведено: "Exchange. Обмен валюты. Курс на сегодня". И ниже — таблица обмена. Как я понял, пи-столетные патроны тут самые дешёвые. Оно и понятно... Пять писто-летных патронов по курсу идут за один стандартный патрон с оболо-чечной пулей для автоматов. Патрон с бронебойной пулей для штурмо-вых винтовок стоит дороже. Ценится также унитарный натовский па-трон, широко известный под бельгийским индексом SS109. Ну, и так далее. В общем, целая система. Не совсем ясно, правда, неужели в об-мен на "штуки" из-за стены им выдают так много боеприпасов? Что там говорил Мохнатый? "Штуки" — вот основа всего. За всякие непонятные игрушки из Зоны многие снаружи готовы отвалить целое состояние. А мы за них получаем еду, снаряжение, лекарства, боеприпасы. "Штуки" ценнее золота, бриллиантов и всяких там кобальтов с радиями. Почему? Да потому, что ни одна драгоценность в мире не обладает такими сверхъестественными возможностями и не делится ими со своим хозяи-ном. Только прикинь, Старик: вешаешь ты, скажем, себе на пояс непо-нятную фигню — и пули начинают обходить тебя стороной! Что ещё? Ну, всякую мелочь можно часто встретить даже здесь, под боком. А вот за ценными экземплярами ходят аж до Марьино". По-видимому, Мохна-тый — не без образования, изъясняется довольно складно, надо бы потом с ним подробнее побеседовать.

Из записной книжки Старика

Всё, ознакомительный день, великодушно подаренный мне, прошёл. Зав-тра предстоит включаться в жизнь Зоны, чем-то заниматься. Как там в стишке: "Быстро капают года, стукнуло семнадцать — дорогие господа, кому ж мне отдать-ся?" "Все работы хороши"... мда-а... "выбирай на вкус"...

Так какие же здесь работы?

Фермеры. Очень уважаемые в Зоне люди, не покидающие "курорта". Зани-маются тем, что условно можно назвать земледелием. Условно, потому что выра-щивают с точки зрения человека, живущего вне Зоны, черт знает что. Например, картофель. Парню по прозвищу Тихоня поручили почистить картошки. Он скрылся в погребе, потом показались его руки, поднимающие к окошечку и выкатывающие через него что-то похожее на помятые пушечные ядра или плохо надутые черные футбольные мячи. Это и есть знаменитый картофель Зоны, рассыпчатый и вкус-ный. Здесь ходит поговорка: "Хороша наша картошка: одна-две — и ведёрко. Три-четыре съел — и сыт". Корнеплод, к слову пытались выращивать там, снаружи. Тщетно, гигантские картофелины решительно отказываются размножаться вне Зоны и, будучи посаженными, просто сгнивают. А здесь растут вовсю и являются главной пищей. Помидоры считаются нерентабельным деликатесом, поскольку ботва — выше роста человека, а ягоды — не крупнее наперстка. Бобовые, особенно фасоль, за полвека умудрились внешне не измениться, зато мутировали в сторону ускорения роста и дают на здешних грядках по четыре отличных урожая в год. А вот зерновые совершенно одичали и превратились в полностью несъедобную траву. Так что с хлебом в Зоне совсем никак. На грядках мне удалось также рассмотреть другую зелень, когда вполне узнаваемую, когда — с большим трудом. Пятнадцать черновских фермеров не знают выходных и отпусков, обливаясь потом, днюют и ночуют на огородах, но считаются наиболее устойчивым населением "курорта". Две трети урожая они сдают в виде своеобразного продналога в общественные закрома — надо же питать охранников, задаром кормить новичков весь первый день их пребывания на "курорте". Оставшуюся треть фермеры вправе потребить сами, или обменять. Как правило, продукты променивают добытчикам на "штуки", а уже за "штуки" из-за стены получают потребные им вещи. Понятно, что фермером мне не стать ни при каких обстоятельствах. В уникально спокойном оазисе Черново для этого занятия нет места. Причём не просто нет, а абсолютно, совершенно, полно-стью отсутствует. Все мало-мальски пригодные клочки земли (бывшие приусадеб-ные участки у изб) заняты грядками. Даже по обе стороны "Большого Проспекта" тянутся зеленые полосы топинамбура.

Охотники. Хотя называются так, однако правильнее было бы именовать их всё же собирателями и охотниками. Люди вольные, бродячие, в Черново долго не задерживаются. Да и вообще... не задерживаются... Срок жизни охотников недолог. В постели никто из них еще не помирал, просто-напросто не возвращаются из за-хода. Останков их не находят и не кремируют, о "погребении" заботится зверьё. Налогов охотники не платят, но богатыми не слывут. Их положение во многом зави-сит от случая. Нашел грибной пятачок, не разорённый кабанами, сгребай в поли-этиленовый мешок с трёх квадратных метров три пуда вкуснейшей и сытнейшей еды, тащи шевелящийся тюк на "курорт", сбывай Борову. Завалил дичь — волоки тушу туда же. Но вполне может быть и так, что за два-три дня ничего не подвернёт-ся, вот в ливень, скажем, не разгуляешься. Тогда, если ты нерасчетлив и не припас в тайнике патронов про чёрный день, клади зубы на полку. А может статься и так, что ты охотишься, а на тебя в свою очередь объявил охотничий сезон голодный суперкот. Из охотников некто Дробовик прославился тем, что за два года сумел продать за стену несколько чучел добытых им мутантов. Пожалуй, охотником мне тоже не сделаться. Не по возрасту, не по силам, да и не по желанию. К тому же вы-ходить за пределы "курорта" с пистолетом... Его и за оружие-то здесь не считают.

Охранники. На "курорте" их двадцать два. На первый взгляд кажется, что эти сытые плечистые здоровяки — полные бездельники и хорошо устроились в жиз-ни. Но впечатление обманчиво. Двое с биноклями и снайперскими винтовками тор-чат на верхушке кирпичной трубы столярного цеха. Еще четыре пары с автоматами наперевес постоянно патрулируют по берегу реки и ручья. Один дежурит в избе на окраине. Вторая половина отдыхает, чтобы потом сменить дежурных. Довольно утомительное занятие. И опасное, к тому же. Свою картошку они едят не за просто так, приходится порой оплачивать её собственной кровью. Если стая из полутора десятков кабанов ринется через ручей на картофельные гряды, мало не покажется. Толстые плетни задержат стокилограммовые живые тараны на считанные секунды, за каковые мгновения охране надо положить всех секачей. В охранники мне по-пасть по тем же очевидным причинам, что и в охотники. Да и лет пятнадцать назад, в лучшую пору, тоже среди них не очутился бы: до супермена не дотягиваю, само-обольщаться не надо.

Добытчики. Те самые одиночки, кого на Западе называют сталкерами. Толь-ко те время от времени героически наведываются в Мармонтскую Зону, а наши жи-вут тут постоянно. На них держится вся тутошняя "экономика", поскольку добытчи-ки промышляют главное сокровище — "штуки". Появляются грязные, измотанные а то и раненые с потрепанными рюкзаками, набитыми удивительными порождения-ми Зоны. Пожив на "курорте" пару-другую спокойных деньков, сбыв собранное Бо-рову или самостоятельно обменяв у стены, вновь подаются в места, о которых рас-сказывают легенды. Впрочем, из рассказов добытчиков эти легенды в основном и складываются. Одна былина вот уж лет с двадцать как повествует о Проводнике, первейшем знатоке Зоны. Говорят, что он способен доставить в любую точку. Дру-гое дело, что найти его проблематично — афиш с адресом не расклеивает, да и про-вести, куда надо, тоже далеко не всякого соглашается. За работу заламывает чудо-вищные цены, но если уж ты нашёл его и договорился, будь уверен — непременно сопроводит куда надо. Работёнка добытчика ещё та. Особой силы мускулов вроде бы не требует, но выносливость настоящему добытчику необходима безграничная. Кроме всего прочего, "штуки" не где попало валяются, а, как правило, находятся рядом с опаснейшими аномалиями, каковыми аномалиями и порождаемы. Посему осторожная, расчётливая голова на плечах — совсем не лишний элемент для такого занятия. Весьма хорошо, если эта голова вначале думает, потом даёт волю языку. Ведь память добытчика служит кладезью бесценной информации, разбрасываться которой задаром — полный идиотизм. У каждого порядочного добытчика есть свои тайники и схроны, где они припрятывают добычу, которую по каким-то причинам сразу не могут или не хотят реализовать. Другое популярное сказание гласит, что в середине семидесятых невероятной удачливостью отличался добытчик Скряга. После того, как он бесследно сгинул, остались, якобы, несметные сокровища, запа-сенные им в нескольких до сих пор никем на обнаруженных кладах. Вопрос о пре-ображении в добытчика оставим пока открытым.

Разведчики. Ну, этих единицы, они — самые отчаянные. Их боятся и недо-любливают. Для разведчиков Зона — дом родной. Промышляют и охотой, и поиском наиболее редкостных и оттого дорогих "штук", и уничтожением опасных нелюдей. Их приглашают для поиска появляющихся богатых аномалий, для провешивания относительно безопасных путей, для охраны караванов. Независимы, ни в какие соглашения никогда и ни с кем не входят. Ко всем, включая Борова, как я понял из рассказов Тихони, относятся с холодным превосходством. Главным суперменом на "курорте" считается Стрелок. Поговаривают, что Стрелок даже бывал на окраинах Усть-Хамска, близ Глузинских свиноферм и около депо. Впрочем, Хоботяра этому категорически отказывается верить, утверждая, что ни один человек через те гиб-лые места не пройдёт: -"А вообще, конечно, фиг его знает, что там на самом деле... Разве тот, кто в ту сторону ходил, может чего порассказать... То есть, они-то, мо-жет, и знают, только сказать не могут — мычат и слюни пускают. Может, потому как раз и пускают... Эх... Вот и лезут мысли всякие... Невесело оно вообще..." В бли-жайшее время он ожидается на "курорте".