Волчица в законе

— Я отъеду ненадолго с полицейскими, а ты пока вещи собирай. Вернусь и поедем ко мне.

С Караваевым и Белых она уехала к Горбылю. По дороге объяснила им суть вопроса и спросила:

— Сможем сами задержать Горбыля или вызывать тяжиков?

— Горбыль мужик разумный, в авторитете, но если у него крыша потекла на фоне ушедшей пассии, то кто его знает, — пояснил Белых.

— Его сожительнице и тридцати лет не было. Что там с её сердцем случилось? Поерепенится, конечно, но, полагаю, сопротивления не окажет, — вынес свой вердикт Караваев и посмотрел на Волкову.

Всё равно решение принимать ей. И она его приняла. На воротах усадьбы Горбыля позвонила в домофон. Представилась: "Подполковник Волкова, Следственный комитет. Со мной двое полицейских".

Ответа не последовало, но через минуту замок на двери щелкнул и они вошли. Горбыль, опорожнив рюмку коньяка, спросил с усмешкой:

— Арестовать меня пришла, Волчица? Быстро, супер быстро, даже представить себе не мог, что так быстро. Верно о тебе легенды ходят, что ты Волчица.

— Легенды пусть легендами остаются, а арестовывает суд. Сотрудники полиции приехали задержать вас, гражданин Горбунов. Я знаю зачем вам понадобился Королев, но не понимаю почему?

— Почему?! — словно взбесившись, заорал Горбыль, — из-за него моя любимая женщина умерла. Ей двадцать пять лет было — жить да жить. И ты ещё спрашиваешь почему...

— Бред какой-то сивой кобылы получается, — произнесла Волкова, — коньячку плеснешь?

— А, конечно, без вопросов, — за суетился Горбыль, не ожидая такого поворота.

Он налил коньяк в снифтер и подал бокал Волковой. Она взяла его в руки и заговорила:

— Но ты же неглупый мужчина, Горбунов, и вряд ли ты знаешь что за болячка была у твоей пассии. А может, её и не было вовсе. Вскрывать её не в больнице будут, а наш эксперт, и причину смерти он точно установит. Твоя пассия умерла в приемном покое и причем здесь Королев?

— Как причем? Он же там главный кардиохирург, — возмутился Горбыль.

— Ты наверняка слышал, Горбунов, что я в Зыряновске Шлягу приземлила.

— Конечно, слышал. Круто ты его, круто!

— Так чего тогда ты, Горбыль, предъяву не кинешь Шляге? — вдруг резко спросила Волкова.

— Не понял, а за что?

— Разве у тебя никогда вопросов не возникает?

— Возникают, но Шляга-то здесь причем?

— А Королев здесь причем? Твою привезли в приемный покой, и она там сразу умерла. Может быть, её отравили ещё у тебя дома, может быть, у неё действительно сердце болело, может быть, еще тысяча причин найдется. Судебный медик установит причину смерти. Когда больной поступает в приемный покой, то его осматривает врач приемного покоя и потом уже направляет к кардиологу, травматологу, урологу, гинекологу и так далее. Королев о твоей пассии даже слыхом не слыхивал. А ты захотел его сердце вырезать и закопать на могиле своей подруги. Беспредел получается, Горбыль...

— Откуда про это знаешь? — удивленно спросил Горбыль.

— Так задержала я твоих братков-посланников. И развалились они по полной.

— Твари, — сжал кулаки Горбыль, — но отрицать ничего не стану. Погорячился, не выяснил обстановки и сдуру приказал привезти Королева. Но сердце бы ему не вырезал, пока не установлена причина смерти. Задерживайте...

Он вытянул вперед руки и Белых застегнул наручники.

Волкова вернулась в дом Королева и забрала Александра с одеждой и другими аксессуарами. Ещё одна волшебная ночь вместе, а утром они разъехались по разным местам. Вернее, Волкова отвезла Александра в областную больницу и вернулась в Следственный комитет. После планерки она сразу прошла в ИВС, где ещё находился Горбыль.

— Значит так, Горбыль, ты заявляешь, что у тебя умерла подруга, отчего — не знаешь. Но в приемном покое сказали, что сердце остановилось. Поэтому ты в сердцах, сгоряча наговорил всякую ерунду и отправил своих охранников за Королевым. В сердцах можно многое наговорить и не сделать потом. Так что плохого умысла у тебя не было. Детали сам сообразишь, получишь условный срок. Всё понятно? — спросила Волкова.

— Понятно. Значит, буду тебе должен, Волчица?

— Мне ваши погоняла ни к чему. Екатерина Матвеевна я. Понял, Горбыль? Или тебя тоже по отчеству величать?

— Нет, Горбыль мне сподручнее, я привык. Я всё усвоил, Екатерина Матвеевна.

Королев не пострадал, а на свободе Горбыль был Волковой намного сподручнее, пользы от него было бы больше. Как и обещала, Волкова купила своему другу Тойоту Камри. И теперь он мог сам ездить в коттедж и на работу.

VII

Великолепное летнее время! Коттедж Волковой стоял в лесу и поэтому изнуряющей городской духоты не ощущалось. Александр с Екатериной жарили шашлыки. И только успели съесть по кусочку, как зазвонил телефон у Волковой. Она ответила, потом, вздохнув, сказала:

— Извини, Саша, вызывают. Что не съешь — унеси на кухню.

Волкова ушла в дом, чтобы одеть джинсы и рубашку вместо платья. Так ей было удобнее осматривать место совершения преступления. Она подъехала и её сразу же окружили журналисты. Посыпались вопросы типа кого, где, как и так далее. Она молча прошла в ювелирный магазин, поздоровалась с прибывшими ранее оперативниками и криминалистами. Картина ужасающая.

Два убитых охранника лежали на полу с огнестрельными ранами в груди и во лбу. Видимо, контрольный выстрел. Все витрины разбиты и ювелирные изделия сметены. За витринами ещё два женских трупа с такими же ранениями в грудь и лоб.

Что скажете, господа криминалисты? — спросила Волкова.

Бобров вздохнул:

— Что тут скажешь, Екатерина Матвеевна... Калибр девять миллиметров, что соответствует девяти найденным гильзам.

— Почему девяти? Дырок же восемь. Кто-то промазал разок?

— Нет, Екатерина Матвеевна, там за прилавком лежала ещё одна женщина с ранением в сердце. Её только что увезли на скорой. Непонятным образом оказалась жива, — пояснил Бобров. .

"Значит, Сашу тоже вызовут, — подумала Волкова.

Она посмотрела на медика, на Троянова.

— Трупы застрелены, примерно, около двух часов назад. Как раз перед закрытием магазина. Женщину, которую увезли с ранением в область сердца, вряд ли выживет. Тут богу решать, не врачам. Или врачу от бога.

— Что по гильзам можете сказать, Сергей Павлович?

— Стреляли из двух пистолетов. Один застрелил охранников, другой продавщиц за прилавком.

— Почему у той, которую увезли на скорой, не было контрольного в голову? — продолжала спрашивать Волкова.

— Она упала для бандитов невыгодно — голова оказалась за шкафом. Чтобы добить, надо было прыгать через витрину и идти по трупам и крови. Видимо, решили, что выстрела в сердце будет достаточно.

— Понятно. Что у вас? — она посмотрела на оперов.

— С соседних зданий изъяли записи видеокамер. Там видно, что в 17-55 подъехал автомобиль Газель с большими наклейками "Киносъёмка". Трое выскочили из машины в масках, а люди подумали, что кино снимают. В магазине расстреляли все камеры и даже одну скрытую. Значит, знали о ней. Собственника ювелирного салона пригласили, должен уже подъехать, — пояснил Караваев.

— Третий по камерам стрелял из револьвера, скорее всего, гильз нет, — объяснил Белых.

В магазин забежал с улицы сержант: "Там мужчина подошел, говорит, что он хозяин ювелирного салона".

— Веди сюда, — распорядился Караваев.

Он зашел, весь какой-то расфуфыренный и вальяжный, как показалось Екатерине. Представился:

— Рабинович Самуил Маркович, собственник ювелирного салона. Меня ограбили?

— Посмотрите, — предложила Волкова и отошла немного в сторону, не загораживая теперь убитых охранников, — узнаете?

— Ой, ой, ой! — запричитал он по-женски, закрывая лицо руками.

— Так узнаете кого?! — уже зло спросила Волкова.

Рабинович отодвинул один палец с глаза и назвал с запинками обеих охранников.

— В каком ЧОПе они числились, — спросила Волкова.

— Они были у меня в штате, так дешевле.

— Сто рублей на пятак разменяли? — хмыкнула Екатерина.

— Чего? — не понял Рабинович.

— Ничего, сказка такая была. На какую сумму похищены ювелирные изделия, можете составить полный список? — попросила Волкова.

— Конечно, но надо пройти в кабинет, там у меня все документы на изделия, счета-фактуры, договора, — ответил Рабинович.

Он зашел сбоку разбитых витрин-прилавков и увидел трупы женщин — завизжал, запричитал, замахал руками.

"Ну точно голубой!" Волковой даже захотелось сплюнуть.

— Вы закончили? — спросила она у эксперта-криминалиста и судмедэксперта.

Они кивнули головами и Волкова распорядилась унести все трупы. Вошли в кабинет, где до этого ещё не были. Полный разгром — перевернуты стол, стулья, сейф вскрыт.

Рабинович запричитал по-женски, заголосил:

— Да что же это такое? Я теперь нищий. Я нищий, нищий, — выл он, всхлипывая.

— Что было в сейфе? — спросила Волкова.

Но он словно не слышал, а только выл по-собачьи или по-женски и твердил, что нищий теперь.

— Рабинович, — Волкова взяла его за нижнюю губу, тряхнула немного, — что было в сейфе?

— Как что? — спокойно отвечал он, — договора, счета-фактуры, пять миллионов наличными в рублях, трудовые книжки сотрудников. Книга приказов.

— Кто ещё работал в вашем ювелирном салоне кроме двух охранников и двух продавцов? Они посменно работали?

— В штате только четыре человека и они все убиты. Работали пять дней, а субботу и воскресенье отдыхали.

— Но в салоне была ещё одна девушка в форменной одежде вашего магазина. Она тяжело ранена и сейчас её увезли в больницу. Кто она?

— Я не знаю, я не знаю, я не знаю, — затараторил Рабинович, — у меня в штате только четверо и они все убиты.

— Может быть, это приходящая бухгалтер или ваша знакомая-подруга? — спросила Волкова.

— Нет, нет, нет, — затараторил Рабинович, — я не знаю, я ничего не знаю.

— Дурака включил? — не выдержав, спросил Караваев.

— Дурака? Причем здесь дурак? Я правда не знаю кто бы это мог быть. Наверное, кто-то из бандитов, — ответил Рабинович, — у меня в штате только четверо — два продавца и два охранника.

— Садись, пиши, Рабинович: с какими фирмами у вас были договора-поставок, их данные; на какую сумму похищен товар. Если нет точной суммы, то примерно. Данные сотрудников с местом проживания. Всё пишите, Рабинович, всё, — повысила голос Волкова. — Застрахованы ли похищенные изделия.

Подошел эксперт, шепнул на ухо Волковой: "Сейф родным ключом вскрыт".

— Сколько ключей от сейфа и у кого они?

— Один у меня, второй был в сейфе, третий я потерял ещё год назад, — ответил Рабинович.

Вечером оперативники собрались у Волковой.

— Итак, что мы имеем? — спросила она.

— Что мы имеем... — повторил Караваев, — грамотный разбой с убийством. Застрелили их в 18 часов, а вот какие цацки забрали — сложно сказать. Всё это можно восстановить у фирм-поставщиков, но на это потребуется время. Оружие... Сейчас криминалисты работают с гильзами и пулями — две пробили тела насквозь, остальные в теле. Меня смущает раненая девица, в больнице про неё вообще молчат.

Волкова молча набрала номер.

— Освободился, Саша? К вам с ранением сердца доставили... А-а, поняла... Охрану выставим. Ты когда домой?.. Часика через два и я. — Она положила трубку, посмотрела на оперов. — Дамочка жить будет, но охрана нужна.

— Организуем, — ответил Караваев.

— К Рабиновичу необходимо приставить уши и ноги. Агентуру нацельте на этот разбой и золотишко.

— Сделаем, Екатерина Матвеевна, — вновь пояснил Караваев.

— Тогда по домам.

Домой Волкова и Королев приехали практически одновременно и почти к полуночи. Разогрели и съели шашлык, выпив немного вина.

— Меня фактически зря вызвали, Катя. Да, пуля вошла под кожу как раз напротив сердца, прошла под кожей и вышла около передней подмышечной линии. Можно сказать — царапина. Даже врач скорой не подумал об этом. Входное-то как раз типа в сердце.

— Ты хочешь сказать, Саша, что некто так выстрелил специально? — спросила удивленная Екатерина.

— Не знаю. Можно и случайно выстрелить подобным образом. Но она делала вид, что находится без сознания, типа в коме. Зачем? Это как раз меня наталкивает на мысль, что выстрел был неслучайным.

Волкова метнулась к телефону и набрала Караваева.

— Ты охрану в больнице выставил?

— Вечер, начальство уже по домам уехало, но с утра точно выставлю, — ответил подполковник.

— Дуй в больницу немедленно, девица может сбежать, — приказала Волкова.

— Куда она сбежит? У неё ранение в сердце, вообще может не выжить, — отмахнулся Караваев.

— Быстро в больницу, быстро. У неё ранение легкое, касательное, а кома — это имитация. Быстро в больницу, — уже кричала Волкова.

Она отключила связь и набрала Белых:

— Спишь уже? Но извини, необходимо срочно задержать Рабиновияча. Но один не езди, только со спецназом — там могут его подельники быть, которые людей в салоне убили.

— Кто мне спецназ среди ночи даст? — возразил Белых.

— Я позвоню командиру ОМОНа, а ты сразу на адрес Рабиновича езжай, в его дом в садоводстве. Адрес знаешь?

— Знаю, я пробивал его, — ответил Белых.

— Всё, действуй и вперед ОМОНа не лезь.

Волкова отключила связь и вздохнула.

— Такие вот дела, Саша. Ювелирный салон ограблен и четыре трупа там. Не усну уже, не смогу, поеду в Следственный комитет. А ты отдыхай, спи... Созвонимся.

Волкова не поехала в Следственный комитет, а направилась прямиком в областную больницу. На входе-выходе столкнулась с бежавшей девицей и насадила её печень на кулак. Пока она была в отключке, связала ей руки сзади ремешком от сумочки. Когда пришла в себя, спросила:

— Полицейский где?

Но дамочка молчала. Тогда Волкова схватила её за нижнюю губу и стала закручивать, приговаривая: "Губёнка скоро оторвется и будешь ты всю жизнь скалиться голыми зубами, как крыса. Ну, где полицейский?

— В палате он, я его вырубила и пристегнула наручниками, а телефон выкинула в окно.

— Пистолет его где?

Девица показала взглядом на свое бедро, рассчитывая, что следователь нагнется, а она ударит её с силой в лицо. Но трюк этот был Волковой хорошо известен. Она повернула её на живот, задрала связанные руки вверх, словно на дыбу и разрезала скотч на бедре, забирая пистолет и приклеенное удостоверение. Оно могло пригодится им в будущем.

— Теперь в палату пойдем, тварь.

Волкова с девицей поднялись в палату. Там уже столпились медсестры и врачи, но отстегнуть наручники не могли.

— Следственный комитет, — она показала удостоверение, — всем выйти из палаты.

Медперсонал нехотя вышел. Волкова достала булавку и расстегнула наручники, надев их на девицу на всякий случай.

— Как же ты так опарафинился-то, Антон Игоревич? — спросила Волкова.

— Обученная , сволочь, — только и ответил он. — Но вы-то как её обуздали, Екатерина Матвеевна?

— Так я тоже не лыком шита. Держи... телефон твой на улице поищем, как и ключ от наручников.

Она вернула Караваеву табельное оружие и удостоверение. Девица ойкнула, закатила глаза и упала, типа без сознания.