01 Кошка Гонта

Граф не обернулся на знакомые торопливые шаги за спиной. Не отреагировал и на новую суету: их величество неожиданно пожелали обедать в одиночестве.

— Ты действительно решил ходить за мной по пятам? — насмешливый голос кошки вернул ведьмака в реальность; отрицательно помотал головой. — Что случилось? — насторожилась Кара.

— Изабель вернулась.

Кошка села в проеме окна, загородив Тору вид.

— Ну и хорошо, надумала, значит, — Кара начала искать глазами фигуру девушки среди придворных в зале.

Монарх затребовал обед в покои, и ей там делать уж точно нечего.

— А где она? — спросила ведьмака.

— Где-то со свитой короля, — растерянно ответил тот, — вышли из зала вот...

Кара сорвалась с подоконника и побежала на выход. Изабель, вернувшись в замок, уже успела попасться на глаза короля. И тот вдруг трапезничает в одиночестве... Около покоев короля стояли, как и всегда, стражи. Преграждать дорогу полукровке никто уже давно не рисковал, даже если приказ обратный. Вот и сейчас оба воина только расступились, и кошка распахнула двери...

Она опоздала.

Гонт поднял на телохранителя глаза, отбросив кубок с вином в сторону. У его ног лежала мертвая Изабель — она пригубила первая. Тор ткнулся в спину кошки. Кара закрыла глаза. Поднявшаяся суета хлестнула по ушам полукровки. Ведьмак бросился к телу девушки, прижимая к себе, пытаясь уловить уходящую жизнь. Но сердце Изабель молчало, не подавая ложных надежд. Стражи уже оттеснили короля вглубь комнаты — подальше от отравленного вина, будто жидкость сейчас сама нападет на монарха. Набежавшие на голос Тора придворные подняли шум...

А в следующую секунду мощная струя воздуха выбросила кошку вон из покоев, кинув в пол. Ведьмак поднял ее за грудки, пришпилил к стене.

— Не отказалась от своего, да! — прошипел он. — Все-таки не отказалась!

Кто-то вскрикнул; набежавшие бойцы десятки короля кинулись к ведьмаку, но тот отмел их, не церемонясь. Вытащив кошку на кружевной балкон, Тор с треском захлопнул двери, надежно запечатав.

— Ну что, довольна!! — Кара ударилась о камни.

Она не знала, что Изабель вернулась... Сорвись она в покои короля, как только Тор об этом сказал — успела бы. Но еще только подбегая к дверям, она уже не слышала голосов.

Да и побежала Кара только из-за Изабель. Утащи король в покои какую другую красаву посреди бела дня, кошка только сказала бы: «Аминь». Что же принесло-то ее сюда именно в этот чертов день! Кошка оделась в бронь в секунды, оттолкнув Тора от себя.

Как бы они разговаривали потом, не будь вино отравлено, было бы делом исключительно Изабель и ведьмака. Кара опять напилась бы вечером с графом в его комнате, помогая ему залечить сердечные раны крепким вином. А утром он снова пытался бы щелкнуть пальцами... Жаль только нет заклинаний от боли в груди.

Каре было сейчас все равно, выставил ведьмак заслон вокруг балкона, отсекая ненужные уши, или нет. Она кожей чувствовала его боль и понимала, что перед Тором — единственная виновная. Он плевался обвинениями и молниями, и Кара металась по небольшому пространству балкона, уклоняясь. Не выдержав, наконец, атаковала и сама. Увернувшись от струи воздуха, кошка перехватила руки ведьмака и оттолкнулась от пола. Ступни пробежали по потолку. Приземляясь, Кара уронила мужчину и склонилась над его лицом.

— Что она делала в его покоях, Тор! — прошипела кошка.

Новая струя сбила ее в сторону, и ведьмак, уже вернувший себя на ноги, разжег в руке огонь. Кара упала в пол и откатилась: пламя лизнуло голые камни. Ткнувшись в предплечье Тора, кошка прижала его к стене, скрестив руки мужчины.

— Я не виновата, что твоя Изабель была там, — процедила Кара.

Сила, разорвавшая их скрещенные руки, кинула кошку к противоположной стене. Камни она встретила затылком, не успев повернуть голову. Потеряв на несколько секунд ориентацию, кошка зажмурилась, покачнулась. Ведьмы знают, как убить своих сильнейших врагов.

Тор уже и сам держался на ногах только благодаря злости. Кошка не пыталась его убить, она даже кинжалы не вынула, но, кидая его о стены и пол, сил не жалела. Ведьмак мог нанести удар только сейчас. Голова полукровки не защищена сталью, и он считал секунды, когда Кара вернет полный контроль над телом. Один удар сейчас — и кошка отправится вслед Изабель.

Тор рухнул на колени, сгорбившись. Она была ему, считай, сестрой шесть лет. Потенциальные враги, всегда объединяющиеся в момент опасности, ведьмы и оборотни не поддерживают тесной связи в мирное время. А вот Тор с Карой оказались в одной лодке королевского замка. Единственные нелюди среди камней дворца сблизились, удивив даже самих себя.

Кара прижалась к стене и сползла на пол.

— Что же ты, убил бы, уж, — прошептала.

Тор распечатал двери и снял заслон — Кара грустно усмехнулась: поставил-таки заслон...

— Сунешься ко мне — убью, — согласился ведьмак и вышел в коридор.

* * *

Сермуш перечитывал депешу вот уже пятый раз. Будто пытаясь заставить буквы сложиться в совершенно противоположные слова. Он покинул мир ведьм месяц назад, никаких траншей оттуда так еще и не поступило, а дверка... пожелала вскоре закрыться. Чертыхнувшись, королевич бросил бумагу на стол. Как обычно, трудовые часы выпали на ночь, но у гонца четкий указ найти королевича хоть в аду, хоть днем, хоть ночью, хоть на любовнице, — но доставить срочную депешу от дозорных хода.

Гонец переминался с ноги на ногу: его не отпускали.

— Поднимай мой отряд, — бросил королевич.

Юноша замялся: это — ему?

— Ты еще здесь? — улыбнулся Сермуш, натягивая камзол.

И гонец выскочил из покоев его высочества, побежав к лестницам. Сермушу было все равно, кто разбудит летунов, хоть сам король. На рассвете он должен быть в чужом мире.

Бойцам было не впервой срываться посреди ночи к черту на рога. Единорогов оседлали в считанные секунды. А громовой голос королевича поднять животных в небо разбудил не только слуг. И тринадцать всадников взяли курс к ходу в мир ведьм. Дозорный уже ждал их, приземлив дракона. Скороговоркой отчитался, что признаки — первые. Сермуш прищурился на солнце чужого мира, сам седлая рысака. Таких проблем с «недопониманием» было хоть отбавляй. Обычно удавалось уладить миром. А по-другому все равно никак. Не войной же идти на «соседей». И мелкие шалости — это не шутки. Сермуш не раз принимал решение закрывать двери уже только после намека на подорванные отношения. Этот ход тоже планировал прикрыть, но после ожидаемого транша. И вот на тебе...

Дурб перехватил ремни, оттолкнув королевича в сторону: тот больше дергал их, чем застегивал. Сермуш чертыхнулся, пытаясь успокоиться.

— Ты в таком состоянии к Гонту собрался? — протянул Фаррину.

— Пока облачаюсь в Балье, успокоюсь, — огрызнулся Сермуш.

Однако его надеждам сбыться было не суждено. И к замку Турессу королевич подъезжал, когда солнце уже клонилось к горизонту и все еще злой.

Кара рассеянно обвела комнату Тора глазами — бывшую комнату Тора. Ведьмак покинул замок в тот же день, когда умерла Изабель, не попрощавшись ни с кем. Кошка знала, где он. Пару раз порывалась съездить-таки, но останавливалась. Вот отдаст король богу душу, она и поедет в горы. Будет уже все равно, вспомнит Тор свое обещание, или нет. А раньше папы она на тот свет не отправится.

Когда унесли тело Изабель, король был в шоке еще несколько часов. Потом накинулся на Кару... Она нашла отравителя. А чтобы очень много не говорил, сама же и убила, также тихо, как и раньше всех других врагов короля. И даже спала ночами спокойно: почивший все равно был скотиной, у нее давно руки на него чесались, когда она слушала исповеди служаночек.

Однако голова кошки немного поостыла и начала, наконец, думать. Подгоняемая злостью в первые же дни, Кара наделала слишком много глупостей, чтобы позволить себе еще одну. Теперь она старалась уже быть около монарха как можно чаще, подмечая детали, которых не видела раньше. И выбирая тот единственный правильный момент.

Для приличия заикнулась о ведьмаке. Гонт как-то рассеянно отмахнулся, а Кара и не настаивала: ей он нужен сейчас в замке в последнюю очередь.

Тронув пустой кувшин, кошка прошла к окну, распахнув створки. Эта комната уже давно закреплена за придворными ведьмами. И она будет пустовать, пока не появится новый постоялец. Кара скучала по Тору. Пыталась гнать воспоминания, но те все равно пробирались обратно в ее сознание, и кошка сдалась, придя в его комнату. Время все лечит, говорят. Просто месяца — мало, чтобы забыть ведьмака, ставшего ей братом.

Приметив на дороге процессию графа... черт, имя забыла... Кара спрыгнула с окна, закрыла створки и вышла в коридор. Эта персона неизменно нарушит ритм жизни замка. Да и ужин скоро.

Кошка юркнула в столовую. Сегодня Гонт то ли расправился с делами раньше, то ли оставил на завтра, но уже развлекался в окружении придворных, пока суетливый рой накрывал столы. Король явно был в замечательном расположении духа, пока ему не доложили о прибывшем графе. Кара прищурилась: чего это мы так расстроились вдруг?

О роли сог'Коранету знали очень немногие. Дверку видели почти все придворные, конечно, когда первые послы Аубердинии демонстрировали ее лично королю. Такое диво было на слуху двора целый год. Однако непосредственно траншами занимались далеко не на верхних этажах замка. А граф, допущенный до двора, разговаривал с монархом исключительно тет-а-тет. В остальном же, вел вполне здоровый придворный образ жизни, впрочем, задерживаясь в замке очень не на долго. И в поле пристального внимания кошки не попадал. Всегда обходительный и улыбчивый, с отличными манерами, как и любой другой граф, барон, маркиз... молодой человек не вызывал подозрений. Он был и темной лошадкой для телохранителя короля, и фигурой, не достаточной для проверки одновременно. А если она будет копаться в мозгах всех придворных без исключения, ей и жизни не хватит.

Но сейчас, наблюдая за резкой сменой настроения Гонта, Кара хмурилась. И стала за креслом монарха, когда сог'Коранету ступил в зал. Тут же нацепив светскую улыбку, Гонт ответил на приветствие. Поклоны, слова, заверения... Кошка цепко следила за движениями графа. Перехватив ее взгляд, тот улыбнулся. Кара ответила еле заметным движением головы. И Гонт покинул кресло, как и обычно уводя графа разговором — на балконы. Двинувшаяся было следом кошка была оставлена позади взмахом руки короля. Сермуш снова бросил на нее быстрый взгляд, чуть улыбнулся и его вниманием полностью завладел его величество.

Кара двинулась на выход, повелев одному из десятки, скучающему в дверях, занять ее место, пока она не вернется. Кажется, канцлер по ней заскучал.

Отказывать кошке Гонта в информации — подписывать себе смертный приговор. Все равно узнает. А если разозлится, то в глазки заглянет. И Кара, ворвавшаяся в кабинет канцлера без стука и доклада, выдавила из легких старика тяжелый вздох.

— Чем обязан, миледи? — спросил он.

Кошка рухнула в кресло около стола канцлера и улыбнулась.

— Добрый вечер, ваше сиятельство.

Старик уже давно мечтал напомнить боевой единице, что перед графом склоняются в поклоне, а не приветствуют, сидя в кресле.

Фигура кошки Гонта была самой шокирующей для всех придворных. Впрочем, оборотни всегда вызывали всеобщее недовольство. Если ведьмы хоть более-менее чтили правила людей, находясь при дворе, то оборотни — никогда. Отчасти их бесцеремонность была связана с обязанностями: поклоны поклонами, а им тело охранять надо. Отчасти — с природным пренебрежением. Канцлер прекрасно знал, что манерами кошка Гонта не обделена, она ни разу не опозорила короля на важных приемах. Но в другое время просто отказывалась разводить церемониал. Кару пытались выжить из дворца не раз. Как она смеялась — хотя бы повременили тайный ход в покои короля тогда использовать. И после неудавшегося покушения Гонт наотрез отказывался расставаться с телохранителем. Впрочем, кошка не злила придворных зазря.

— Что нам известно о графе сог'Коранету? — она перестала улыбаться.

Старик снова вздохнул. Она приходила к нему не первый раз с подобным вопросом, и каждый раз, «делясь» информацией, он чувствовал себя солдатом перед маршалом. Каре было наплевать.

— Что он живет в поместье Балья.

Кошка ждала.

— Ваша милость, эта фигура при дворе... временная, — подбирал слова канцлер.

Как обращаться к безродной — этот вопрос встал с первых дней. Стоит ли обращаться вообще, решилось само собой: придется. Просто по имени — честь знати возопила: держаться-то с ней надо как с... равной. Ближе ее к королю только фаворитка. А первое пренебрежительное слово Кара встретила, обернувшись сталью и пришпилив наглеца к стене. Сошлись на «милости» — Кара не возразила. Особо ленивые ворочать языком обходились «миледи», что также не резало слуха полукровки.

— Все временные, — резонно заметила кошка.

Придворные должности задерживались у хозяев лишь на несколько месяцев.

— Чем он занимается? Я не видела его в замке дольше двух дней. Значит, «при дворе» графу должности не досталось. Но он допущен появляться в любой момент. Ваша очередь.

Канцлер мялся.

— В гляделки поиграем? — улыбнулась Кара.

— Если его величество не поделился с вами этой информацией...

— Значит, он забыл, что я охраняю, — перебила кошка. — У меня ваши игры уже в печенках сидят! Сог'Коранету общается с королем наедине, мне что прикажете делать, если… — она не договорила, пытаясь подобрать слова помягче.

Канцлер вздохнул.

— Он представитель Аубердинии. Приезжает исключительно по вопросам торговли и очень редко. Довольны?

— Ну и чего в молчанку играли, ваше сиятельство? — фыркнула кошка, покидая кабинет.

Когда она вернулась в столовую, придворные уже рассаживались — Гонт распорядился о застолье еще с утра. Когда у него хорошее настроение, вечерние трапезы всегда проходили шумно. Правда, сейчас монарх был несколько задумчив. Но раз не удалился к себе, значит, еще надеется вернуть хорошее расположение духа.

По всем правилам, Каре место за столом не полагалось. Но — опять же — Гонт ей его выделил. И место это было, как и обращение к ней, «после барона». Выхватив глазами плешь последнего, Кара шумно отодвинула кресло ногой — лакей успел подбежать уже только чтобы пододвинуть его за девушкой. Барон поморщился. Кошка одарила его не то улыбкой не то оскалом.

Гонт повеселел после второго кубка вина, и, начавшийся напряженно, ужин продолжался достаточно недурно. Графы-чужестранцы с Бальи держались, как всегда, безупречно, общаясь, в основном, между собой. И сколько Кара ни наблюдала за ними, ни за что не сказала бы, что они уж настолько издалека.

Смысл «двери» кошка понимала очень смутно и глубже в тему не вникала. Мало того, что это просто не способно было уместиться в ее голове, так еще и думать мешало: как это, войдешь в холмик, а там — другой мир? «Другой мир» в ее понимании была только смерть.