Золотой единорог

Расстроенный, Луадан больше ничего не сказал, просто вышел за дверь. Додо помчался следом. Не мог же он оставить этого не знающего жизни провинциала на произвол судьбы.

8

— Вот тебе пересечение Каштановой и Дубовой, — сказал Додо, выглядывая из рюкзака. — А вот лавка "Луки и стрелы", если я не ошибаюсь. А вот...

— Да понял я, понял! — не выдержал Луадан. — Только помолчи!

Он действительно стоял перед крошечным на вид домиком с соответствующей надписью над овальной дверью. Из нее только что вышли два бородатых типа, одетые в довольно варварские одежды. Они несли покупки — по охапке стрел, завернутых в куски холстины и перевязанные бечевкой.

— Иностранцы из Шельхи, — сказал Додо, видя, что Луадан провожает людей взглядом. — Их хлебом не корми, дай только пуститься в путь. Не любят эти парни сидеть на одном месте. И, говорят, хорошие наемники. Не желаешь их в свою команду героев?

— Нет, — ответил эльф, которому не понравились брошенные в его сторону хмурые взгляды шельхийских варваров. — Найду кого-нибудь другого!

— Как знаешь, — пожал плечами дракончик, смачно хрустя яблоком, который спер с лотка проходящего мимо торговца. Хотя он и Луадан совсем недавно плотно позавтракали, аппетит Додо нисколько не уменьшился. Вот вчера была еда так еда! Аж слюнки текут, как вспомнишь! Но и яблоко неплохо, если ты живешь на улице и разбогатеть в этой жизни тебе, судя по всему, не светит. Додо жил по принципу: что есть, то и хорошо, то и в кассу. — Давай, наконец, войдем и посмотрим, что это за фрукт такой, Шухтер. Кстати, держи ухо востро, брат, помни, гоблины существа хитрые, им нельзя доверять целиком. Все дели их слова на два, а лучше на три, а остаток еще на пять.

— Чего? — не понял Луадан.

— Да ладно, иди!

Эльф посмотрел на дверь, глубоко вдохнул воздух и выпустил его, немного подержав.

"Ну, отец, я начинаю. Если можешь чем-то помочь, не откажусь!"

Домишко стоял прямо на углу и бросался в глаза почти с любого направления. Входя, Луадан подумал, что дела у гоблина должны идти хорошо. Бойкое место, почти в центре Дансина, товар востребованный. Много ли надо честному торговцу? Вопрос был их разряда риторических. По правде говоря, Луадан сейчас мало интересовали тонкости ведения лукового бизнеса. На повестке дня стояло нечто другое.

Это самое другое Луадан узрел, как только вошел. Колокольчик, задетый верхним краем двери, прозвенел противным голосом, оповещая о появлении нового клиента. Эльф застыл на месте.

— Ну? Чего стоишь? Проходи!

Хриплый басок гоблина напоминал звук, какой, наверное, получился бы, вздумай какой-то чокнутый тереть кусок дерева на терке. Сам Шухтер сидел за прилавком и разглядывал короткий арбалетный болт, при свете лампы пытаясь выяснить, насколько он прямой.

— А... — Луадан сделал шаг вперед на подгибающихся коленях. Гоблинов он никогда раньше не видел. Даже в Дансине это оказался первый и пока единственный представитель этого племени, встреченный им.

Шухтер, сгорбленный, серо-зеленый, с крючковатым носом и вялыми, словно лепестки несвежей розы ушами повернул к нему голову.

— Ну? Я слушаю. Чего желает господин?

Внимание Луадана безраздельно поглотили разного вида луки и арбалеты, висящие на стенах. Количество модификаций выходило далеко за грань того, что неискушенный эльф мог себе вообразить. Для него лук всегда был луком, не больше, чем вещью, которая необходима на охоте и реже для самообороны. Стрелять он умел сносно — отец научил, однако не питал к этому занятию фанатичной любви. Поэтому не мог понять, для чего все эти изыски.

Додо подергал Луадан за волосы, пытаясь вернуть ротозея к важному делу.

— Вас интересуют луки? Стрелы? Есть интересные новинки для ценителей, — сказал гоблин, щурясь. Шухтер заметил дракончика, чья голова высовывалась из-за эльфова плеча. Тот помахал лапкой и на всякий случай спрятался. Кто их знает, этих зеленых.

Видя, что Луадан не реагирует, продолжая считать ворон, Шухтер как бы невзначай ударил арбалетным болтом об прилавок. Этот звук и вывел эльфа из задумчивости.

— Вы не получили солнечный удар, молодой человек? — осведомился гоблин, откидываясь на спинку стула и скрещивая руки на груди.

— Нет. Извините, господин Шухтер. Я пришел к вам по делу...

"Будь осторожен", — прошептал тихо-тихо Додо, высовывая нос из рюкзака.

— Что конкретно интересует? Поступили новые наконечники. Гляньте. — Гоблин положил на прилавок деревянную коробку, где хранились приспособления для убийства. — Эти, попадая в тело жертвы, разделяются. Гарантия смерти — сто процентов.

Луадан замотал головой, замахал руками.

— Нет, нет, извините, я не по этому вопросу...

— А по какому же? — Гоблин сдвинул брови и угрожающе положил перед собой взведенный арбалет, который вытащил из-под прилавка. — Осторожно, парень, этой штукой я могу сбить с коня тяжеловооруженного рыцаря. Хочешь проверить, как ты будешь себя чувствовать?

Луадан с трудом взял себя в руки. Судьба подкидывала ему шанс взять смазать лыжи, пока не поздно, и заранее избавиться от проблем, однако неведомые предки юноши проявили упрямство. Они безжалостно толкнули Луадан в объятия злого рока. Собственно, уйди он из лавки Шухтера тогда, дальнейших неприятностей можно было бы избежать.

— Вы не так поняли! Я не со злыми намерениями! Дело...

Гоблин трахнул кулаком по столу.

— Раз дело — говори, а не мямли! Разве не слышал о скверном характере старика Шухтера? Ага!.. Впрочем, может, и не слышал. По всему видно, ты приехал сюда из какой-то дыры. Эй, малый, ты с ума сошел?

— Нет. Но... — Дракончик, которому тоже показалось, что вступление несколько затянуто, стал тыкать его в спину пальчиком через ткань рюкзака. — Меня прислал Эльберт. Он просил передать вам, что пришло время заплатить долг.

Реакция последовала незамедлительно. Едва только эльф закончил фразу, как послышался грохот, и гоблин исчез.

— Упс, — сказал дракончик, выглянув из-за плеча Луадана. — Куда это он?

— Я тут, — раздался снизу ворчливый голос старика. Зацепившись руками за край прилавка, он подтянулся и показал свою уродливую голову. Стоя на своих двоих, он был Луадану чуть выше пояса. Примерно на голову ниже цвергов. — Давно не падал со стула. Думал, уже ничего такого не услышу, чтобы... Ну-ка, постой! Повтори!

Гоблин вышел из-за прилавка и остановился перед Луаданом, чтобы рассмотреть поближе. Эльф повторил то, что велел ему отец. Во второй раз было не так страшно, и голос его прозвучал тверже и звонче.

— Так, — сказал гоблин, рассеянно озираясь, будто что-то потерял. Невооруженным глазом было заметно, что Шухтер нервничает и у него трясутся руки. — Я должен... Я чего-то должен, а чего... Маразм проклятый!

— Кто? — переспросил Луадан.

— Маразм. Это когда... — Гоблин поднял на юношу глаза, хлопнул ресницами и сказал: — Стойте здесь! Никуда не ходите! Я сейчас!

— Ладно.

— Так, так, так... — посуетившись на одном месте, Шухтер двинулся в обход прилавка и исчез из вида. Луадан вытянул шею посмотреть, что там творится, и заметил, как коротышка исчезает в потайной двери.

— Уф, — сказал дракончик, перелезая на плечо. — Какой странный. По-моему, у него не все дома. Маразм — истинная правда.

— Может, я ошибся? — предположил эльф, почесывающий репу. — Может, улица должна быть другая. Или другой гоблин.

— Болван ты, — не выдержал Додо. — Сам не видишь? Он рухнул со стула так, словно услышал новость, которой уже надеялся никогда не услышать в своей жизни! Он испугался.

— Да?

— Зуб даю! Что связывало твоего отца с этим типом, а?

— Не знаю. Честно.

— Надо было расспросить подробно! — сердито заметил дракончик, вцепляясь в эльфийское ухо. — Учти, в жизни мелочи играют важнейшую роль! От них могут зависеть судьбы народов и империй! Помнишь историю, о том, что случилось из-за того, что в кузнице не оказалось гвоздя?..

— Знаешь, довольно трудно пытать человека, который находится при смерти! — ответил Луадан. — Гоблины меня интересовали тогда в самой меньшей степени!

— Цыц! Он возвращается! — Додо шмыгнул обратно и притаился на дне рюкзака. Заморыш превратился в слух.

Гоблин появился перед Луадан, морда его искривилась, словно он мыла наелся.

— А чем докажешь, что пришел от Эльберта? — спросил он. — Откуда мне знать, что ты не лазутчик, не шпион и не проходимец? Учти, у меня есть арбалет.

И эльф, и гоблин уставились на лежащее на прилавке оружие.

— Будь я шпионом, — ответил Луадан, — или проходимцем, то давно бы начал делать пакости. Первым делом я взял бы эту штуку и...

— Ха, довольно логично! — Шухтер цапнул арбалет и направил его эльфу в живот.

— Я могу доказать! Могу доказать! Не стреляйте! — затараторил Луадан, пятясь и выставив руки. — Успокойтесь! У меня есть медальон, мне его дал отец перед смертью... Вот! — Эльф сунул руку под рубашку, в которой вынужден был ходить за неимением куртки, и вытащил реликвию. — Золотой единорог! Это он! Отец сказал, что вы поможете мне его отыскать!

— Что??? — Эта новость потрясла гоблина еще сильнее. Старикан подскочил, точно уселся голым задом на раскаленный противень. — Золотой единорог! Великие духи Пещеры Талгго! — Арбалет выпал из его руки, грохнулся об пол и выстрелил. Толстый болт с каленым наконечником вонзился в стену на расстоянии примерно двух ладоней от ноги эльфа. Засел он в дереве капитально, уйдя в него наполовину. Луадан прикусил губу, очень надеясь, что теплая волна в собственных штанах всего лишь иллюзия.

— Свершилось! — прошептал, словно не заметив инцидента, старик. — Свершилось!

— Что свершилось? — выдавил не менее потрясенный Луадан. — Я уже ничего не понимаю!.. Пожалуйста, объясните...

Шухтер уставился на него. Луадан едва удерживался от панического бегства. Старик рехнулся? Считает, что впервые видит?

"Отец не предупреждал! Ни о чем таком он не говорил!"

— Идем! — сказал гоблин, поправляя свои длинные одеяния трясущимися руками. — Надо поговорить!

Он оттеснил эльфа и закрыл входную дверь, предварительно повесив на руке снаружи табличку "Не обслуживаем!". Затем поманил гостя с собой и отправился тем же путем в обход прилавка к тайной двери. Рядом имелась обыкновенная дверь, но, видимо, для тайных делишек она не подходила, поэтому старикан ее проигнорировал.

— Может, не пойдем? — предложил дрожащим шепотом Додо. — Не нравится он мне... Я чуть со страха не помер, когда арбалет выстрелил!

— Я тоже, — отозвался Луадан. Он проверил штаны и вздохнул. Те оказались сухими.

— Прошло пятнадцать лет, парень... — сказал, не оборачиваясь Шухтер. — Значит, Эльберт скончался?

— Да.

— По какой же причине? Насколько я понимаю, он был не таким уж и старым, да?

— Никто не знает.

— Ага...

За потайной дверью обнаружилась потайная комната. В ней был круглый стол, три стула и полки, забитые книгами, рукописями и всякими деловыми бумагами, касающимися торговой стороны жизни гоблина. Порядком бы обстановку здесь никто не назвал, однако Луадан меньше всего обращал на это внимание. Первым делом он сел и утер пот со лба.

Ну вот, до Шухтера он добрался, а что дальше?

Гоблин сел напротив, наблюдая, как Додо выбирается из рюкзака и, с таким видом, словно так и надо, занимает третий стул.

— Это мой... друг, — сказал Луадан, думая, что следует пояснить присутствие заморыша.

Шухтер кивнул, внимательно изучая обоих колючим взглядом. В гоблинской голове шевелились какие-то мысли. Эльфу они почему-то заранее не нравились. Кажется, доверять старому уродцу действительно не стоило.

— Ну хорошо, парень, рассказывай. Ничего не забудь... Признаться, ты меня просто сразил наповал своей новостью. Пятнадцать лет!.. Да-а... Не думал, что когда-нибудь снова услышу об Эльберте Кровавом Кинжале...

— Кровавом Кинжале?

Гоблин прищурился. Дракончик обхватил свои плечи лапками и удивленно, готовый на всякий случай бежать, переводил взгляд с одного на другого.

— Так ты не знаешь?

— О чем? — В животе у Луадан от страха начало что-то поворачиваться по часовой стрелке.

Он подозревал, конечно (а как же иначе при всех-то недомолвках и играх в конспирацию?), что прошлое у отца была бурным, но чтобы заработать такое прозвище! Чем же таким надо заниматься? Эльберт что, ограбил все королевство? Юноша внезапно понял: знать он этого не желает.

— Давай договоримся — сначала ты мне рассказываешь всю предысторию, до мелочей! Идет? А потом я восполняю пробелы, — сказал Шухтер. — Так будет честнее. М?

Луадан согласился, не видя другого выхода. Похоже, по дорожке, на которую он ступил против своей воли, теперь ему придется идти до конца. Гоблин ждал. Эльф посмотрел на Додо, и дракончик попытался приободрить его подмигиванием. Не помогло. Луадан чувствовал возрастающий страх.

9

Развалины замка были холодными, ветер с воем носился среди обломков и ему подпевали ночные призраки. Их голоса казались Гренсивару полными издевки. Еще бы. Когда-то наводящий ужас чародей сам превратился в бессильную тень, обреченную бродить среди руин своей твердыни и оплакивать прошлое. Где прежний Гренсивар? Где Черный Лиходей? Быльем поросло его могущество, слуги плюнули на него и разбежались, прихватив барахлишко. Все выгребли, мерзавцы безмозглые! Оставили хозяина с носом после стольких веков верной службы. С гремлинов, конечно, спрос маленький, они существа явно не первого порядка, если судить по уму, но Злюк! Этот всегда выгодно отличался от собратьев и потому смог сделать при волшебнике такую карьеру. "И ты Злюк, — думал маг, слоняясь среди руин. — Ты, которому всегда доставались лучшие объедки с моего стола и почти целые носки в наследство! Ты, которого я вылечил, когда ты был маленьким и противным, ты, которого я выходил, поборов желание просто бросить в камин!" Старик уселся на обломок потолка, лежащий среди прочего мусора там, где был раньше тронный зал, и погрузился в мрачную задумчивость. Больше ему, собственно, ничего не оставалось делать. Двести лет сна и незапланированное пробуждение кого угодно выбьют из колеи, особенно пятитысячелетнего чародея.

Гренсивар размышлял над тем, почему он проснулся именно сейчас, а не в тот момент, когда рухнул замок. Почему уцелела его спальня? Какая сила сумела развалить такую основательную, подкрепленную магией постройку? Вопросы громоздились во множестве, ответов же не было совсем. Способность творить могучее волшебство возвращалась медленно, и Гренсивар был вынужден коротать эти часы под сенью тяжких дум. "Почему это случилось?" — и так раз пятьдесят. Звезды мерцали над головой Лиходея, не желая ничего объяснять, хотя прекрасно разбирались в ситуации. Они всегда там, все видят и слышат, но попробуй заставить их говорить. Такое не под силу даже величайшим мастерам волшебства.

Снова подул ветер, зашумел в стрельчатых оконных проемах бывшего тронного зала, чудом уцелевших после обрушения. Гренсивар втянул голову в плечи и плотнее запахнулся в чародейскую хламиду. В принципе, не обязательно было сидеть здесь, на сквозняке, если спальня до сих пор цела, но старик нарочно решил остаться. Простудиться и умереть ему не светило, даже если бы он очень захотел. В отличие от большинства современников, даже куда более молодых, Лиходей отличался хорошим здоровьем. И это несмотря на пятитысячелетний возраст и известную дряхлость. В свое время Гренсивар позаботился о своем будущем, и мог с гордостью сказать, что достиг своей цели. С некоторыми оговорками. Бессмертным Гренсивар стал, да, но его физическая оболочка упорно не желала оставаться молодой и давно потеряла своей цветущий вид. В лучшем случае выглядел чародей лет на семьдесят. Никакие ухищрения до сих пор не переломили ситуацию в пользу Гренсивара, даже этот злосчастный долгий сон, во время которого он пытался при помощи разных магических уловок повернуть время вспять. Нынешней горячей мечтой Лиходея было снова вернуться в свой любимый возраст — где-то на рубеже тридцати лет, когда безмозглая юность позади, а до зрелости еще далеко. О, в эти годы Лиходей совершил свои главные злые дела, именно тогда он прославился, именно тогда и отправил в небытие это чванливое королевство Томультар. После того, как Золотой единорог попал к нему в руки, Бриллиантовых Королей можно было брать голыми руками. Они заплатили за все. Могущество Томультара, его богатства и сила магическая — ничто уже не имело значения. Все это теперь находилось в надежном месте, куда имел доступ только Гренсивар. Пробежали тысячелетия, и Томультар отошел в область легенд, но получил ли Лиходей желаемое? Нет. Не имея возможности умереть, он не мог и насладиться вечной жизнью. Какой смысл в нем, если в итоге ты превратился в старого дуралея, не способного вспомнить даже элементарные заклинания из школьного курса? Мрачная ухмылка прошлась по губам волшебника. Он попал в ловушку, которую долго и упорно мастерил собственными руками. Значит ли это, что пришло время сдаться? Ни в коем слу...