Бьерн и столпы вечности

Он рассеяно чешет короткую бороду большим пальцем с загрубевшей кожей.

— Не знаю, стоит ли мне отправляться с незнакомцем, да еще таким странным. Но по правде говоря ты можешь быть единственным, кто не почувствует какого-то облегчения увидев меня на этом дереве.

— Это более, чем уважительная причина. — соглашается с ним Алот.

Он пожимает плечами.

— Ладно. Пойдем, посмотрим всякие достопримечательности. — Эдер мельком смотрит на дерево. — если конечно их выбирать будешь не ты.

Он наклоняет голову вперед и бросает на меня острый взгляд.

— Эдер, мне кузнец нужен. У вас в Позолоченной долине есть?

— да, я провожу. Идем.

И мы выдвинулись к кузне.

Мы пришли в кузню. Над прилавком возвышается огромный аумауа. Его кожа темно синяя, цвета океанских глубин, плотные руки покрыты узлами мышц. Квадратная голова с небольшими ушами вся в саже. И в черных татуировках.

Он широко улыбается при приближении нашего отряда.

— Добро пожаловать. Давно я не видел в наших краях новые лица. Чем могу помочь?

— Это твоя лавка?

— Так и есть. Работаю здесь уже почти двадцать лет. Чего я только за эти годы не видел. И удачи были и провалы. — Туатану бросает взгляд на стражника, стоящего у стены. — Но кузница "Черный молот" все еще здесь и работает.

— Что у тебя здесь? — киваю на прилавок, за которым стоит аумауа.

— Боюсь, ты выбрал не лучшее время для визита в наши края. Выбор сейчас не такой, как раньше. Но мы все равно можем предложить самое лучшее оружие и доспехи. Все выковано прямо здесь, в "Черном молоте".

— Ну доспех мне не нужен, а вот от добротного меча я бы не отказался. Может еще что по мелочевке куплю. А вообще с чего у вас проблемы с выбором товара? Что-то случилось?

— У нас совсем нет материалов. Ждали на этой неделе новые поступления и ничего. Наверное, бандиты постарались. Восточный тракт ими просто кишит. Ну или мои работнички мою повозку присвоили. — Туатану фыркает. — Можно подумать, им на это хватило бы смелости.

— Он прав на счет бандитов. Отчаянное положение городков вроде этого, массовый исход в крупные города, создали идеальные условия для всяческого рода преступников.

Туатану в задумчивости почесывает подбородок.

— Если пойдешь в ту сторону, поищи мою повозку. Или хотя бы товар, что в ней был. Думаю, они решили срезать через Черный луг. Больше там нигде не проедешь. Большая часть нашего оружия идет его Светлости лорду Редрику... — Туатану переводит взгляд на ближайшего стражника. — Конечно, так и должно быть. Но для других покупателей мало что остается. Железа не хватает.

— А откуда ехала эта повозка?

— Мы отправили в Новый Хеомар повозку с оружием, на обратном пути она должна была заехать в Бревнодом за материалами. Кратчайший путь назад идет через Черный луг. А потом через пустоши на севере. — Туатану качает головой. — Тут торговец заходил, сказал, что в Бревнодоме их видели. А вот с тех пор от них ни слуху, ни духу.

— Я найду твой груз. — Пообещал Бьерн.

Туатану кивает.

— Тогда прими мою благодарность. Принеси мне эти материалы, и я в долгу не останусь. Для начала дам тебе хорошую скидку. О, и если увидишь моих работников скажи: пусть поторапливаются, а то выгоню их и пойдут они на поля работать.

Пойду с собравшимся в кузне народом поболтаю. Я повесил купленный меч на пояс, и убрал копье ксаурипа за спину.

Я вижу припавшего к земле человека, затаившегося и одинокого, скрывающегося в зарослях высокого кустарника от видения впереди. Его глаза прикованы к делемган красивой и устрашающей. Она напевает наполовину, прикрыв глаза. У неё на плече сидит птица с фантастическим синим и оранжевым оперением и выводит нежные трели, погружая человека в транс. Он неуверенно встает, весь дрожа, и спокойствие нарушает испуганный птичий крик. С полуулыбкой делемган манит его похожим на ивовый прут пальцем.

Она молчит, пока он приближается. Из его рта невольно вылетают звуки трепета и восхищения. Она ждет застенчиво и заманчиво, и с мучительной медлительностью он, наконец, оказывается перед ней. Потом что-то меняется. Она замечает что-то безвольно висящее у него на боку. И начинает шипеть, на пальцах появляются когти и черные глаза наполняются ненавистью. Она наносит удар, прежде чем он успевает достать свой топор или гримуар... и сразу после этого исчезает, её больше нет и единственным свидетельством её существования, остается покалеченное тело на земле. Не смотря на это он хватается за гримуар и начинает петь — но слова придуманного им самим волшебного языка, нацарапанные маниакальным почерком, звучат неубедительно и не могут нарушить тишину. Он поворачивается и отмахивается от кого-то или чего-то — но если там что-то и есть, я этого не вижу.

Подхожу к соседу мужчины в зеленой одежде.

Я вижу группу искателей приключений, окруженную толпой нападающих ксаурипов. С ними этот мужчина. Его, кажется, не интересует битва, не смотря на то что тон стоит в самом центре среди своих товарищей. И поет с выражением, граничащим с восторгом на лице. Его мощный, глубокий голос гремит над сражающимися, как глубокий контрапункт к хаосу битвы.

С каждой фразой поле боя меняется. Его союзники светятся, пульсирующим синим светом, замораживая окружающих их ксаурипов. Пылающий костер прорывается из земли, сжигая существ и заставляя их рассеяться. Один из погибших ксаурипов вдруг взрывается и из его трупа выползают три гигантские личинки, атакуя оставшихся врагов.

Человек продолжает петь, растворяясь в радости момента. Наконец, остается лишь одно существо. Его союзники расходятся от него, когда человек подходит к нему, продолжая петь. Он берет свой молот и замахивается им на ксаурипа. Фраза заканчивается, когда молот встречается с головой несчастного, завершая заклинание и подводя итог песни.

Блин, офигено. Никогда не видел певчих за работой в бою.

Глава 7.

Я повел отряд в Вейлвуд. Надо повара найти причем срочно. Каша трактирщицы просто ужасна. Через восемь часов я вновь стоял перед палаткой Нонтона, но его уже нигде не было.

Я завернул на восток к каким-то руинам и нарвался на злющую стаю волков. Прибили их, не смотря на протесты Леи. Она волков любит, у неё даже фамильяр дикий волк. Обыскали руины. Нашли обруч на шею, повышающий восприятие мира. И я решил забраться на второй ярус руин, посмотреть что там такое. Да и вообще осмотреться.

Судя по всему, раньше эти стену окружали всю поляну. Сейчас же почти все они обрушились. И ведущие наверх сооружения ступени осыпались. Я достаю купленный крюк с веревкой. Я немного раскручиваю крюк и забрасываю. Он прочно цепляется за кучу камней, лежащую на стене. Дернув веревку несколько раз, я убеждаюсь, что она не подведет.

С помощью веревки я забираюсь на стену, и выбираюсь на второй ярус.

Я обыскиваю труп на стене и забираю зачарованные перчатки. Примеряю их. Подошли. Судя по полусгнившему письму мужчину сюда, загнала стая волков. Я выглядываю с края стены и осматриваю речную долину внизу.

Надо спускаться обратно. Я там неподалеку огонь видел.

Стоя у края стены, я вижу старую мощеную дорогу, которая уходит на юг к пестрым лесам Вейлвуда. Мой крюк и трос все еще на месте, И спуск оказывается не таким уж и сложным.

Я перелезаю через стену и спускаюсь по веревке. Мои спутники ждали меня внизу.

Мы выходим с полянки, окруженной стенами, и идем к костру. Вокруг котелка вертится юный гном. Заметив меня он застывает на месте и роняет черпак, расплескивая варево.

— Что там? — бандит оборачивается. — Хватай его! И смотрите, чтобы наш новый повар не сбежал!

— На помощь! Пожалуйста, помоги м... ах! — один из бандитов проходя мимо пинает Тенфрита. И гном летит кувырком.

Мы деремся с бандитами. Под стоны ушибленного повара. Наконец все враги повержены. Я осматриваю лагерь и тела бандитов. 6 фенингов? Я припомнил курс монет. 1 фенинг это 6 медных пандов. Офигеть как много... Не удивительно что они в глуши сидели.

В лагере стоят ящики с овощами и фруктами. Я подхожу к повару.

— Тебя Паска послала? Она должно быть вне себя. Мне нужно срочно возвращаться. Слушай, как будешь в позолоченной долине зайди в Черную гончую. Я расскажу Паске, как ты мне помог и она тебя обязательно наградит. Ох, как я соскучился по своим горшочкам и кастрюлькам.

Я пошла на северо-восток искать пещеру медведя людоеда. Наконец мы её нашли. Осторожно вошли внутрь.

Убиваем молодого мишку. В пыльном воздухе пещеры виден прозрачный силуэт. Он то завихряется, то расплывается растекающейся рябью легкого свечения. Внезапно я чувствую, как чужая энергия проникает в мои конечности, наполняя их обжигающим холодом.

Я тянусь к руке духа. В момент соприкосновения меня как будто ударяет невидимый кулак. Голова кружиться, и я беспомощный падаю в темноту.

Я ощущаю, как солнце светит мне в спину, тяжесть лука в руках. Я вдруг осознаю, что охотясь на оленя забрел далеко от Долины. А теперь я стою перед пещерой понять размеры которой нельзя из-за залегшей внутри кромешной тьмы. Передо мной идет мой друг полы его красного плаща путаются у него в ногах. Сердце бешено стучит внутри, но я следую за ним в темноту.

Внезапно я слышу оглушительный рев. Меня охватывает страх и я пячусь к выходу, свету и спасению. Стальная вспышка и внезапная невыносимая боль под коленом. Я кричу, спотыкаюсь и падаю.

Мои мысли в полнейшем беспорядке, тело молнией пронизывает боль. Но вот, мгновение кристальной ясности, я вижу своего друга спешащего из пещеры. Красный плащ, красный от крови кинжал в руке.

А потом я вижу огромную черную тень. И снова на меня обрушивается боль.

Видение тает и некая, словно раздосадованная сила выбрасывает меня обратно в мое тело. Труп лежит у моих ног, а над ним парит дух. В сгустке энергии, висящем между нами чувствуется недоумение, замешательство, ярость.

— Я встретил его по дороге сюда. Твоего друга.

От духа исходит внезапная ярость. Злость и печаль окутывают его словно туман.

— Ты мертв. Тебе нечего здесь делать, а с твоим другом я разберусь.

Дух мерцает в смеси ярости и печали. Кажется, даже запах пещеры пропитан горечью. Дух, тает, исчезает и вновь снова только в окружении спутников в пещере.

Надо пройтись по домам поискать Нонтона.

Мы возвращаемся в долину.

У огня стоит дирвудка и поет самой себе. Или своему не рожденному дитя, её живот хорошо заметен. Она оборачивается на наши шаги.

— Ну наконец-то, я уже думала... — Женщина поворачивается, видит меня и вскрикивает от неожиданности. — О, прости! Я ждала кое-кого другого. — вежливо улыбается. — Я могу чем-нибудь помочь?

— Кого ты ждешь?

— Моя сестра Калиска путешествовала с одним из караванов. Прислала мне письмо. Написала, что собирается оплатить дорогу, работая в страже караванщика. Она всегда была сильно. — Девушка замолкает на мгновение. — Может, ты встречал её? Или караван? Караван господина Одемы.

— Я шел этим караваном. Боюсь все остальные убиты.

Орфа зажимает рот рукой, в её глазах плещется ужас. Несколько мгновений она ничего не может сказать, только хватает ртом воздух. Её ресницы блестят от слез.

— Я знала... я говорила ей, что это опасный путь. Калиска всегда была так в себе уверена, ничего не боялась. — Она шмыгает носом. — О, бедная моя сестренка! Прошу прощения незнакомец, я просто... не могу поверить, что её больше нет. Если бы я не позвала её сюда... если бы я её не написала! — Орфа закрывает глаза, по её щеке ползет одинокая слеза.

Мне становиться жалко девушку и я спрашиваю.

— Калиска сказала, что тебе может понадобиться помощь. Могу я что-нибудь сделать для тебя?

Орфа в удивлении смотрит на меня, потом утирает нос рукавом.

— Ты так добр! Но я не думаю, что могу просить тебя о таком. Это не просто небольшая услуга.

Орфа вытирает слезы.

— Я... я боюсь за ребенка. Из-за Наследия. Я все рассказала Калиске, все что знала. Уже долгое время все дети, рожденные в Позолоченной долине, Появляются на свет... без души. Пустыми. Лорд Редрик считает это знаком того, что боги разгневались и отсылает всех матерей с младенцами прочь. — Она всхлипывает. — Я потеряла Хаторта, я не могу потерять ещё и свой дом. Я надеялась, что Калиска сможет мне помочь. Говорят старая повитуха по имени Рагна знает, как сделать так, чтобы дитя не родилось Пусторожденным. Но два сезона тому она переехала южнее, в компас Анслойга. Это слишком далеко для меня. Я не осилю такой путь. Мне нек кому было обратиться, кроме Калиски. — Она плачет еще горше.— Пожалуйста помоги мне!

— Я найду Рангу.

Орфа поражена.

— Правда? Да благословят тебя боги! Вот возьми, дашь ей это. — Она протягивает мне двадцать медных пандов. — Не вздумай сам платить! Думаю это какое-нибудь снадобье из... ну в общем, я не знаю. Но вряд ли это будет что-нибудь тяжелое.

— А где этот Компас?

— Компас Анслойга это лагуна на юге. Чтобы попасть туда, нужно пересечь пустоши. Поэтому сама я туда отправиться не смогу. — Она складывает руки в благодарном жесте. — Спасибо, правда спасибо. Ты спасешь не только мое дитя, ты спасешь нас обоих. — Она кладет руку на живот и улыбается нам обоим.

Выхожу из дома, на последок кинув взгляд на серую полосатую кошку у очага. Хорошая животинка.

Я выхожу из дома и иду к паре мужчин на косогоре.

— Я вижу одинокого мужчину посреди поля. Он смотрит вперед изучая всходы. Иногда он наклоняется присматриваясь к листьям. Он действует решительно и полностью поглощён работой. Другой мужчина подходит к нему сзади. Он движется медленно, но не делает ничего чтобы скрыть свое присутствие. В руке он держит большой меч. В поведении мужчины нет ни злобы, ни ненависти. Он кажется почти довольным. Первый мужчина слышит его шаги и останавливается, отвернувшись от растения, которое осматривал. Его лицо расплывается в улыбке и он поднимает руки, чтобы поприветствовать приближающегося мужчину. Улыбка застывает гримасой, когда второй мужчина вонзает меч ему в живот, так что лезвие выходит из спины. Его руки опускаются и кровь с меча начинает капать на растения. Когда мужчина падает на колени, второй вытаскивает меч. И слеза медленно стекает и падает на щеку с застывшей улыбкой.

Я подхожу к его соседу в зеленой одежде.

Я вижу группу людей собравшихся вокруг развалин дома. От одного жилища разрушения распространяются по всей деревне. Не уцелело ни одного здания, повсюду разбросаны булыжники.

Один из мужчин в группе склоняется над чем-то в груде мусора. Это тот парень, молодой, почти мальчик. Мужчина протягивает руку и трясет мальчика за плечо. Мальчик не издает ни звука и не реагирует на прикосновение. Человек смотрит на других членов группы и пожимает плечами, возвращаясь к своим друзьям.

Неожиданно мальчик садиться с широко раскрытыми глазами. Он пятиться и ползет прочь от группы, в ужасе озираясь. Вся группа одновременно движется к нему, от чего мальчик начинает вопить, пытаясь уйти дальше. Женщина в группе вскидывает руки, призывая остальных остановиться. Она поворачивается с немым укором, знаками показывая им стоять на месте. А потом поворачивается к мальчику на земле, который пытается протиснуться через остатки стены. Кажется, он даже не понимает, что остановился. Женщина медленно движется к мальчику и говорит низким успокаивающим голосом. Какое-то время мальчик даже ничего не слышит — он просто закрывает глаза и вжимается в стену в ожидании расправы. В конце-концов речь женщины прорывается через страх, и он начинает слышать слова. Он открывает испуганные глаза и смотрит на неё.