"Хроники медузы"

Мо Берри наклонился к Сету. Мо был невысоким, спокойным, с экономией движений: классический летчик-испытатель. Теперь он пробормотал: — Я же говорил тебе. Офис шефа в воскресенье — бандитская страна, Тонто.

Сету было не до смеха. Он посмотрел в окно на темно-синее небо Техаса, на зеленые лужайки и массивные черно-белые здания. Всего пару часов назад они с Пэт планировали усадить двух своих сыновей в машину и отправиться на прогулку под парусом по Чистому озеру, что было бы одной из их первых экспедиций в этом году. А теперь это.

И Сет Спрингер проделал чертовски долгий путь, чтобы вот так просто услышать, что он упустил свой шанс попасть на Луну.

Сету было тридцать семь лет, и он посвятил свою жизнь НАСА. Он родился в семье военнослужащих, и его первым местом назначения стала армия, когда он учился в Уэст-Пойнте. Но с любовью к полетам, которая пришла к нему неизвестно откуда, он вскоре перешел в военно-воздушные силы. Он служил во Франции, совершая полеты над долинами зеленых рек, которые были репетициями боевых действий времен холодной войны. Но жажда отличиться привела его в школу летчиков-испытателей ВВС США, на военно-воздушную базу Эдвардс в пустыне Мохаве, где росли деревья Джошуа, гремучие змеи и ракетные самолеты.

Но даже этого оказалось недостаточно, когда НАСА приступило к набору астронавтов. Слишком молодой для первоначального состава, который летал на "Меркурии", Сет в июне 1963 года участвовал в третьем раунде набора в НАСА.

До январской катастрофы, связанной с пожаром в салоне корабля "Аполлон", Сет верил, что нашел здесь хорошее место. Он стал экспертом в области систем наведения и навигации. Он сопровождал один полет "Джемини" — тот, которым управлял Мо Берри, — и не жалел об этом. Мо был немного старше Сета, служил в военно-морском флоте, участвовал в боевых действиях в Корее и раньше прошел набор в НАСА. Несмотря на недостаточный стаж, Сет уже был включен в график ротации экипажей, составленный Диком Слейтоном, главой отдела астронавтов, и, если все пойдет хорошо, по крайней мере, получит возможность участвовать в одной из первых испытательных и опытно-конструкторских миссий "Аполлона". Если дело продвинется дальше, ему следует получить место на одном из лунных рейсов. Именно этому он посвятил свою карьеру, черт возьми, всю свою жизнь.

И теперь это чучело говорит ему, что все это пропало? Просто так?

— Сэр... мистер Шеридан...

— Черт возьми, зовите меня Джордж, как все остальные. И мы собираемся узнать друг друга получше в ближайшие шестьдесят недель или около того"

— Шестьдесят недель...?

— Слушайте, это как-то связано с пожаром? — мрачно спросил Мо.

Все были мрачны, когда говорили о пожаре, и 27 января стало датой, которая навсегда запечатлелась в коллективной памяти НАСА. Какое-то короткое замыкание привело к воспламенению богатой кислородом атмосферы внутри прототипа капсулы "Аполлон", в результате чего погибли три астронавта, сама лунная программа оказалась под угрозой срыва, а все сотрудники НАСА и его подрядчики были переведены в лихорадочный режим восстановления.

Но Шеридан сказал: — Нет, сынок, это не из-за пожара. Хотя, конечно, не помогает то, что это произошло в разгар тех радиоактивных осадков. — Он достал из футляра сигару и приступил к сложному ритуалу: разворачивал ее, обрезал и раскуривал. — Потому что, хотя "Аполлон" и большой, он не сравнится по размерам с Икаром.

И в этот момент Сет Спрингер впервые услышал название, которое определило всю его дальнейшую жизнь.

Мо спросил: — Икар? Что это такое?

В ответ Шеридан достал из портфеля вчерашний номер "Нью-Йорк пост". На обложке был кадр из старого фильма "Когда сталкиваются миры" и яркий заголовок:

УБИЙСТВЕННАЯ КОСМИЧЕСКАЯ РОКОВАЯ СКАЛА

Пока астронавты пытались осмыслить это, Шеридан снова порылся в своем портфеле и достал фотографию отверстия в земле. — Узнаете это?

— Конечно, — сказал Мо. — Метеоритный кратер, Аризона. Мы тренировались там, а также в нескольких других ямах, включая те, что были вырыты при взрыве ядерного оружия.

— Вы знаете, что это такое? Как это было сделано?

— Падение метеорита, — сказал Сет.

— Как следует из названия, Тонто, — сухо сказал Мо.

— Вы ведь все знаете об ударных кратерах, верно? Потому что через пару лет вам придется ползать по ним на Луне. Что касается метеоритного кратера, то, согласно моим заметкам, камень диаметром около пятидесяти ярдов проделал в земле дыру шириной около мили. Но это было очень давно. А теперь взгляните на это.

Он показал им фотографию здания с куполом на фоне звездного неба.

— Паломар, — сразу же ответил Сет.

— Верно. Всемирно известная обсерватория в округе Сан-Диего. — Шеридан просмотрел справку из своего дела. — В июне 1949 года астроном по имени Вальтер Бааде сделал открытие — полоску света на фотографии, сделанной камерой Шмидта, и не спрашивайте меня, что это такое. Полоска — масса, которая двигалась в поле зрения во время съемки, — оказалась астероидом, причем новым. Но не просто астероидом. Большинство из этих крошек благополучно дрейфуют в поясе астероидов, который находится где-то за пределами Марса — я прав? Этот объект, когда Бааде его увидел, находился всего в четырех миллионах миль от Земли. — Он показал схему орбиты объекта, которую астронавты сразу поняли: эллипс, пересекающий круги планетных орбит. — И они назвали его Икар.

Мо зачарованно наклонился вперед. — Итак, этот камень движется по очень эксцентричной орбите. В афелии он достигает пояса астероидов, а затем в перигелии оказывается ближе к Солнцу, чем Меркурий.

Шеридан пристально посмотрел на него. — И что теперь?

Сет ухмыльнулся. — Белый человек говорит раздвоенным языком. И самый дальний и самый близкий к солнцу, сэр.

Мо поднял голову. — Неудивительно, что его назвали Икаром, учитывая все эти солнечные погружения. И неудивительно, что он приближается к Земле. Он проходит прямо по нашей орбите — ну, так и было бы, если бы он находился в той же плоскости.

— Верно. Это детище совершает оборот по своей орбите чуть больше чем за год, и в большинстве случаев Земли поблизости нет. Но каждые девятнадцать лет оно приближается к Земле. И по какой-то причине самое близкое сближение всегда приходится на июнь.

— Девятнадцать лет, — сказал Сет. — Итак, после 1949 года... июнь 1968-го. Это следующая встреча. В следующем году.

— Верно, — согласился Шеридан. — Но опять же, он не должен приближаться ближе, чем на четыре миллиона миль.

Сет сказал, — не должен приближаться...?

Шеридан кивнул. — То, что я собираюсь вам сказать, засекречено. В военное время, знаете ли, я работал на RCA, американскую радиокорпорацию. Честно работал на войну. Остался с ними после войны, когда они разработали то, что получило название СРОБР...

— Система раннего обнаружения баллистических ракет.

— Очень мощный радар. НАСА работает с Военно-воздушными силами над созданием более мощных систем. Можно ознакомиться с приложением для космических исследований. Можно отслеживать корабли в глубоком космосе, пилотируемые или другие...

— Наши или их, — спокойно ответил Мо.

Шеридан пристально посмотрел на него. — Лучше не строить предположений, летчик. Так или иначе, пару недель назад мы решили попытаться найти Икар в качестве теста. Это хорошая крупная цель, мы знаем ее траекторию, и, хотя сейчас она чертовски далеко, мы решили, что должны получить от нее ответное эхо.

— Но вы этого не сделали, — догадался Сет.

— Да, мы этого не сделали. На самом деле, эту чертову штуку пришлось немного поискать, и когда мы все-таки нашли ее и немного проследили, чтобы определить ее новую траекторию...

Мо спросил: — Как, черт возьми, астероид мог изменить курс?

Шеридан пожал плечами. — Ваше предположение так же хорошо, как и мое. Возможно, Икар каким-то образом столкнулся с поясом астероидов. Как поцелуй на бильярдном столе.

Сету показалось, что он увидел это в одной большой вспышке. — Он упадет, не так ли?

Мо выглядел потрясенным. — Дерьмо на палочке, Тонто.

— Вот почему мы об этом говорим. На этот раз он не пролетит мимо Земли на четыре миллиона миль. Это произойдет, боже мой, в июне следующего года? — Этот месяц имел для него особое значение, и ему потребовалось некоторое время, чтобы понять, что именно. Это было в то время, когда Джозеф, его старший сын, заканчивал свой первый год в школе...

— Вот тебе и шестьдесят недель, — мрачно сказал Мо.

— Ты понял, — сказал Шеридан.

— А если эта штука все-таки упадет...

— Помнишь метеоритный кратер? Вырытый в скале камнем диаметром пятьдесят ярдов? Икар имеет милю в поперечнике. Наиболее вероятная точка столкновения находится в средней части Атлантического океана, к востоку от Бермудских островов...

Из своего "портфеля ужасов" Шеридан достал несколько предварительных оценок последствий. Сет был потрясен. Скала высвободит в двадцать-тридцать раз больше энергии, чем при полномасштабной ядерной войне. На морском дне образуется кратер диаметром около пятнадцати миль. Океанские волны высотой в сотни футов обрушились бы как на Карибское море, Флориду, так и на атлантические побережья Америки и Европы. А если бы около ста миллионов тонн породы испарились и были выброшены в атмосферу, в воздухе образовался бы закрывающий солнце слой пыли, который мог бы сохраняться годами, создавая смертельную зиму.

Шеридан наблюдал за ними, оценивая их реакцию. — У меня такое чувство, что вы, ребята, понимаете это намного быстрее, чем я. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы убедить себя, что это не просто буря в стакане воды.

Мо покачал головой. — Мы должны остановить этого ублюдка, сэр.

— Хорошо, — сказал Шеридан. — Итак, расскажите мне, как мы это сделаем.

— Мы?

— Вы. Позвольте мне рассказать вам, что произошло за пару дней с тех пор, как мы это выяснили. Мы доложили об этом по иерархической лестнице НАСА советнику президента по науке. И он зашел к президенту.

Мо подсказал: — И президент...?

— Эл-Би-Джей [инициалы Линдона Бейнса Джонсона, президента США в 1967 году, см. далее] попросил Джима Уэбба, администратора НАСА, предложить варианты ответа НАСА на это. Итак, Джим попросил меня разобраться с этим, и теперь...

Мо взглянул на Сета. — И теперь он спрашивает нас, Тонто.

— Завтра в полдень президент обратится к нации из пресс-службы, прямо здесь, в Хьюстоне. Почему именно здесь? Потому что именно здесь Эл-Би-Джей собирается рассказать миру, как космическое агентство, для создания которого он так много сделал, собирается противостоять этой угрозе из космоса. С тех пор, как мне поручили это дело, я уже заставил всех, от студентов Массачусетского технологического института до Меркурия-7, работать над ним. Но сейчас мне нужно положиться на вас двоих, и я выбрал вас, потому что Дик Слейтон сказал мне, что вы лучшие из лучших...

Или, что более вероятно, кисло подумал Сет, никого больше не было поблизости в это воскресное утро.

— Итак, расскажите мне. Как мы используем технологию "Аполлона-Сатурна", чтобы отклонить астероид?

Мо встал и прошелся по комнате. — Мы ядерная держава, — просто сказал он. — Мы сбросим на него ядерную бомбу.

Сет спросил: — Но как взорвать астероид? Я думаю, теоретически, нужна достаточно большая бомба, чтобы вырыть кратер размером с саму скалу — в данном случае в милю. Что, возможно, в десять раз глубже метеоритного кратера. — Он поднялся на ноги, прошел по толстому ворсистому ковру Боба Гилрута к классной доске, начисто стер с нее что-то похожее на заметки о пожаре в "Аполлоне" и начал что-то строчить. — Насколько я помню, глубина метеоритного кратера составляет пятьсот футов. Мистер Шеридан, у вас есть данные, сколько мегатонн нужно для такого кратера?

Шеридан просмотрел свои бумаги. — Десять мегатонн.

— Хорошо. — Сет нацарапал цифры. — Значит, нам понадобится гораздо больше. Кто-то из оружейного бизнеса, должно быть, проводил исследования зависимости расхода энергии от глубины кратера.

Мо кивнул. — Итак, десять мегатонн дают дыру глубиной в пятьсот футов. Дерьмо. Даже если бы закон был простым линейным, нам потребовалось бы сто мегатонн: в десять раз больше глубины, в десять раз больше мощности. Если бы это был обратный квадрат, нам бы понадобилась, ммм... — На свет появилась логарифмическая линейка Мо, без которой он никогда не путешествовал. — Гигатонна. А если обратный куб...

Сет откровенно посмотрел на Шеридана. — Я думаю, нам нужно правило, сэр. Между нами нет секретов.

— Продолжайте, — осторожно сказал Шеридан.

— Есть вероятность, что даже одной бомбы мощностью в сто мегатонн будет недостаточно для такой задачи. Я служу в ВВС США. Знаю, что у нас в арсенале есть ядерное оружие мощностью в пятьдесят мегатонн, во всяком случае, в разработке.

— Я мог бы достать вам сто мегатонн. — Шеридан вздохнул. — Есть программы, которые можно ускорить.

Мо сказал, — Но не гигатонну.

— У нас будет больше одной бомбы. Но вы же космонавты — если вам нужна гигатонна энергии, почему бы просто не доставить десять таких устройств на астероид, как вы соединили свои корабли Джемини в космосе? Запустите их вместе.

Сет сомневался. — Выбор времени будет решающим — одна ядерная бомба, сработавшая на микросекунду раньше, уничтожила бы своих собратьев до того, как они сами успели бы взорваться.

— Дело не только в этом, — сказал Мо рассеянным голосом, его логарифмическая линейка расплывалась в его руках. — Во-первых, мы не можем доставить ядерное оружие на астероид. Нет, если хотим замедлить и отбросить его. Единственная ракета, которая у нас есть, которая может перетащить бомбу весом в тонны через межпланетное пространство, — это "Сатурн V".

— Которая на самом деле еще не летала, — заметил Сет.

— Верно, — сказал Мо. — И даже с "Сатурном-V" одной бомбой мы не сможем замедлить его. Все, что можно сделать, это пролететь мимо — быстрый перехват.

Шеридан потер подбородок. — Ну, это все еще может сработать, если вы ударите его десятью ядерными зарядами сразу с десяти "Сатурнов". Не так ли?

Сет сказал: — У нас нет десяти стартовых площадок...

— Мы могли бы построить больше. Деньги не будут проблемой, поверьте мне.

— У нас также нет десяти "Сатурнов". Я думаю, что к июню 68-го, когда эта штука заработает, у нас будет только пять, шесть?

— Мы можем построить еще больше "Сатурнов"...

— Это не сработает, — настаивал Мо. — Пролет на высокой скорости в строю, одновременный взрыв — это слишком сложно, черт возьми. Даже если мы построим "Сатурны" и площадки. Лучшее, что мы можем сделать, — это запускать их последовательно, каждые несколько дней, чтобы они пролетали мимо скалы и приводили в действие свои ядерные заряды один за другим.

Шеридан огрызнулся: — И что в этом толку? Вы только что сказали, что боеголовка мощностью в сто мегатонн слишком мала, чтобы уничтожить эту штуку.

— Значит, мы ее не уничтожим. — Мо посмотрел на Сета. — Мы ее отклоним.