Двери в никуда

Можно идти узнавать, что за великие дела нас ожидают. Услыхав, как стукнула дверь ванной, хозяйка с кухни крикнула, чтобы я шел на вчерашнее место. Не успел я осторожно опустится в кресло, (один раз плюхнулся — хватит), как она появилось и она, неся в руках поднос с двумя чашечками дымящегося ароматного кофе и тарелочкой с бисквитами. Пока я возился в ванной, она тоже успела одеться — если можно назвать одеждой старую растянутую футболку, натянутую на голое тело. Таня, как и вчера, наклонилась, чтобы поставить поднос на низкий столик... ...Нет, пожалуй — нельзя. В смысле — нельзя это назвать одеждой. ...А потом уселась в кресло, положив ногу на ногу. Точно нельзя! В этой футболке искусительница выглядела соблазнительнее, чем вообще без ничего. С одной стороны, всё просвечивает. С другой стороны — вроде бы всё и прикрыто. То есть появился элемент тайны. А тайна возбуждает больше, чем доступность.

Татьяна иронически посмотрела на меня, и поинтересовалась:

— Ну, чего сидим? Кого ждём? Ты кофе-то пей... Кофе хороший. Ты такого точно ещё не пробовал...

Я потянулся за своей чашечкой, и серьезным выражением лица заявил:

— Боюсь, я не смогу по достоинству оценить этот, несомненно, отличный напиток.

— Это почему же? — удивлённо вскинула брови Таня.

— Да вот отвлекаюсь всё время. Почему-то... — ответил я, поедая глазами собеседницу.

Ну ладно. Отвлекайся, — милостиво разрешила проказница. Я вообще-то, обычно по квартире голышом хожу... Но сейчас вот приоделась. Чтобы тебя не перевозбудить...

— Да куда уж тут перевозбудить. 'Приоделась' она... — буркнул я, отпивая из своей чашечки. А кофе действительно отличный! Хорошо живут буржуи! И буржуйки...

— Да ладно. Перевозбуждённый ты наш, — улыбнулась Татьяна, отхлебнув из своей чашечки. — Тебе приятно на меня смотреть. Мне приятно, что ты на меня смотришь. Так что все довольны.

— Эксгибиционистка, — обвиняюще заявил я, делая второй глоток, и протягивая руку за бисквитом.

— А почему бы не побыть эксгибиционисткой, когда есть что показать? — рассмеялась Таня, и в свою очередь потянулась за бисквитом, — Ты, кстати, завтракать хочешь? А то я тебя тут кофиём пою, когда ты вчера столько сил потратил...

— И не только вчера, но и сегодня немного захватили, — весело уточнил я. — А по поводу завтрака: Спасибо. Пока не надо. Ты же знаешь: пословицу про раздел съестного между собой, друзьями и врагами я выполняю с точностью до наоборот.

— Ну и ладно. Не надо, так не надо. Кстати, я тут тебе вчера говорила, что работаю в одной компании... — Таня быстро подняла на меня взгляд, и отвела глаза в сторону.

— Что ж ты, милая, смотришь искоса, низко голову наклоня? Говори уж дальше, — я устроился в кресле поудобнее, и приготовился слушать. Кажется, у нас вместо романтического кофепития намечается деловой ланч.

— В общем, если хочешь, есть возможность неплохо заработать. Нет, если не хочешь, конечно, никто насильно не заставляет...

— И кого надо убить? — поинтересовался я.

— Убивать никого не надо, — улыбнулась Таня. — Работа по компьютерной части... Надо извлечь из одного компьютера информацию... Важную информацию.

— Для кого важную?

— И для меня в том числе.

— Гм, — я потер пальцем переносицу. То есть ты хочешь втянуть меня в противозаконную деятельность. Так это, кажется, официально называется?

— Не 'втянуть', а предложить. А деятельность... Любая 'деятельность', как ты её называешь, в какой-то мере противозаконна. Я ещё не видела человека, который бы за свою жизнь не нарушил ни одного закона. Но я тебя не заставляю. Есть работа. За неё хорошо платят. А хочешь ли ты быть богатым, или законопослушным, выбирать тебе.

— М-дя... Интересный выбор... А 'хорошо заплатят', это сколько, если не секрет?

— Сто тысяч.

— Сто тысяч чего?

— Сто тысяч евро, — ответила Таня ровным голосом, спокойно глядя мне в глаза.

— Ещё раз м-дя... — я задумался. Сто тысяч евров — это, если считать, что я сейчас зарабатываю не больше трехсот этих самых евро в месяц, то получается, чтобы заработать такую сумму, мне надо горбатиться лет тридцать. С другой стороны, за похищение заставки с изображением Микки Мауса такие деньги никто платить не будет... Дело тут серьезное, и риск серьезный. Но, кто не рискует... 'Того не хоронят в дубовом гробу.' — живо подсказал живущий во мне пессимист. Да... Оно то конечно... Но с другой стороны — если не попробую — всю жизнь потом буду себя упрекать, что не использовал подвернувшийся шанс.

— А более конкретно про задачу узнать можно? — поинтересовался я у собеседницы, терпеливо ожидающей, пока в моей голове шарики и ролики закончат перекатываться, и займут нужные места. Кстати, со стороны посмотреть — странная картина получается. Сидят двое: мужик в джинсах и футболке, и практически голая женщина, и обсуждают контракт на сто тысяч. Хотя, сколько я их видел — этих деловых переговоров? Может, они все и вот так проходят, а вся эта фигня, что нам показывают, с кучей мужиков в пиджаках и галстуках за бо-о-ольшим длинным столом, придумана телевизионщиками...

— Более конкретно я не знаю, — немного виноватым голосом ответила Таня. Во все тонкости меня не посвятили. Тем более, что я в них не разбираюсь. И по телефону такие вопросы не обсуждаются. Так что все вопросы при встрече с начальством. Что-то не понравится — откажешься.

Я почесал в затылке.

— И какой у меня срок на размышления?

— Надо решить прямо сейчас. Сроки поджимают. Если ты откажешься — придется подыскать кого-то другого.

— А вчера ты не могла сказать? Чтобы у меня было больше времени на размышления?

— Тогда бы тебе ночью было не до меня. А меня такой вариант не устраивал, — улыбнулась Таня.

— Эгоистка, — буркнул я, — Только о себе думаешь... А где начальство-то? Куда ехать?

— В Италию, — и так это мило улыбается, зараза. Она то сама, может, в эту Италию каждый день ездит — после такой квартиры я ничему не удивлюсь. Но мне вот никуда, кроме как на пару недель в Турцию, за пределы нашей Родины выбираться не доводилось...

— Ты знаешь... — я поерзал в кресле. — Как бы тебе сказать правильными словами... Мои финансовые возможности не позволяют мне осуществить поездку в указанную тобой страну для уточнения деталей трудового соглашения.

— Ого! — восхитилась Таня. — Как завернул! Да тебя если не в президенты, то в директорат какой-нибудь крупной корпорации точно можно пристроить.

— Это ты намекаешь на то, что я кроме как красиво говорить, ничего другого делать не умею? — насупился я.

— Нет, я то знаю, что ты, в отличие от вышеперечисленных личностей, умеешь ещё и работать. — улыбнулась собеседница, — Потому тебя и порекомендовала. Надеюсь, ты меня не подведёшь. А поездка в солнечную Италию — за счёт фирмы. Если даже на работу не согласишься, то хоть отдохнешь немного. Там сейчас хорошо... Бархатный сезон...

— Хм... Бесплатный сыр, говоришь? — подмигнул я 'деловому партнеру'. — Ну-ну...

— Ну почему сразу сыр? — обиделась Таня. — Просто это крупная корпорация. Для неё оплатить твой перелет туда и обратно — как пылинку с рукава сдуть... Не обеднеют. И даже не заметят...

В принципе, решение я уже принял. Положительное. И сейчас только оттягивал момент объявления о нём. По чисто психологическим причинам. Пока слово 'Да' не сказано — кажется, что ты ещё не нырнул в омут, а всего лишь стоишь на его краю. И можешь развернуться и уйти. Иллюзия... Но так хочется в неё верить.

Рядом, у стены, всё так же мерно отмеряли секунды большие старинные часы. А кстати: Почему это я за все время пребывания в доме ни разу не слышал боя курантов? По идее, этот ящик должен отбивать каждый час. И, если он такой же навороченный, как и всё в этой квартире не простым 'Бомм... Бомм... Бомм..', а какой-нибудь красивой мелодией.

— А почему у тебя часы время не отбивают? — поинтересовался я.

-Что? — несколько растерянно спросила Таня. Действительно, вопрос немного не в тему... — Часы? А причём тут часы?

— Часы не причём. Просто интересно: Такой шкаф, насколько я понимаю, должен отбивать мелодию каждый час. А у тебя он молчит.

— Ну, я попросила часовщиков сделать что-нибудь, чтобы они не звонили. Не очень здорово через каждый час слышать этот перезвон. Особенно ночью... А какая связь между часами и моим предложением? — недоумённо спросила Татьяна.

— Никакой. А на предложение я согласен.

На лице моей собеседницы явственно проступило облегчение. Да... Есть у сей прекрасной дамы в этом деле какой то личный интерес. Хорошо бы узнать, какой именно — но разве ж от неё добьешься? Или отшутится, или соврёт что-нибудь...

— Ну что ж, раз согласен, то завтра вылетаем! — радостно заявила Таня.

— Угу, щаз...— поспешил я её разочаровать. У меня загранпаспорт просрочен, визы нет, да и самолеты в Италию из нашего города не летают. Это завтра мы только до аэропорта доедем, если прямо сейчас выедем. А потом месяц будем ждать оформления документов.

— У тебя же был старый загранпаспорт? — хитро взглянула на меня собеседница.

— Был. Но весь вышел, — мрачно ответил я. Как-то я в последнее время загранпоездки не планировал.

— Ну вот и здорово. Что был. Новый сделают, пока мы до аэропорта доедем. Вместе с визой.

— Да? — скептически улыбнулся я. Та организация, где ты работаешь, не 'Си-Ай-Эй' называется, часом? Такие возможности...

— Нет, называется по другому, — улыбнулась Татьяна. Что-то мы разулыбались друг другу. Вроде серьёзные вещи обсуждаем. А ведём себя, как дети. — Но ты не представляешь себе, какие у неё возможности...

— Отчего же не представляю... — возразил я. Судя по тому, что для выполнения серьёзного задания нанимают заштатного электронщика — возможности не очень уж крутые. Иначе наняли бы суперхакера.

— Давай не будем делать преждевременных выводов. Приедешь, поговоришь, определишься на месте. Хорошо?

Я в очередной раз улыбнулся.

— Знаешь, говорили мне, что с голой женщиной трудно спорить, а я не верил... Поехали. Вот только надо заехать домой, вещи собрать...

— Не надо. В аэропорту в 'дьюти-фри' всё купим. Деньги выделены, не волнуйся.

— Надо же, какая спешка... Ну, поехали.

— Хорошо. Сейчас я сбегаю в душ, наведу красоту, оденусь, а ты посиди пока тут. Вот, если хочешь курить — сигары, — и, вспорхнув с кресла, улетела в ванную.

Я погрузился в раздумья. Это, конечно, здорово, что подкатила такая возможность заработать. Пусть и не совсем законным путём. В конце концов, Татьяна права: нет людей, которые ни разу бы не преступили закон. А я в этом отношении — так и вообще не ангел. Но вот почему в данном случае именно на мне свет клином сошёлся? Нет, я конечно, понимаю, удача там и всё такое... Бывает. Даже сам такие случаи видел несколько раз. В художественных фильмах по телеку. В реальной жизни вероятность такого 'счастья' стремится к нулю. Нет, должна быть во всей этой бочке мёда ложка дёгтя. А может, даже две...

Закурить, что ли? Я открыл красивую лакированную коробку с сигарами. Взял одну, повертел в руках, понюхал. Аромат, конечно... Хорошие сигары, они как хорошее вино. В принципе, сейчас в моей вялотекущей уже довольно долго борьбе с курением идёт период, когда побеждаю я. Не курил уже три месяца. А тут, если закурю — опять сорвусь. С одной стороны — живём один раз, и если лишать себя удовольствий, то в следующей жизни это не восполнишь... С другой стороны — как-то не хочется сокращать эту единственную жизнь. Я нюхнул сигару ещё раз, и с сожалением положил её обратно в коробку. Могу гордиться собой. Устоял перед соблазном. 'Кто не курит и не пьёт...'. Кстати, вино вчера было замечательное...

В глубине квартиры стукнула дверь. Наверное, это Таня закончила принимать водные процедуры. Точно. Сменив развратную просвечивающую футболку на целомудренный плотный халат до пяток, подруга проследовала в спальню. Значит, осталась только штукатурка и процесс одевания, сопровождающийся длительными мучительными размышлениями на тему 'А подойдёт ли эта кофточка к этой юбочке и эта сумочка к цвету губной помады?'. Насколько я знаю женщин, этот процесс может затянуться на пару часов. Зря я от завтрака отказался...

Но переживал я напрасно. Не прошло и пяти минут, как Татьяна появилась из спальни, уже полностью готовая к выходу. Макияжа на её личике не наблюдалось, проблема с причёской решена кардинально — путём стягивания волос в 'хвостик' на затылке. Вот, кстати, не люблю я эти 'хвостики'. Куда как лучше, когда на голове подруги развевается роскошная грива длиной если не до 'чуть ниже пояса', а хотя бы до лопаток. Только почему-то сами 'подруги' частенько предпочитают причёской особо не заморачиваться... Нет, я понимаю: трудно, долго, сложно... А производить впечатление сегодня ни на кого не нужно. Всего уже добилась... Но всё же, душа (по крайней мере моя) тянется к прекрасному. Я имею ввиду прекрасное вообще, а не только грудь и филейную часть.

Оделась Танюшка, кстати, сегодня тоже по-простому. Светло-серая футболка, и синие джинсы. Сейчас многие женщины повадились носить джинсы. Ещё бы. 'Правильные' джинсы замечательно скрывают дефекты некоторых частей тела. Пока эти дефекты (или части тела?) не превышают определённых размеров, конечно. В танином теле, в принципе, никаких таких особых изъянов не наблюдалось, так что она вполне могла бы подобно леди Годиве фланировать по улицам не только без джинсов, а и вообще без ничего. Гм... До первого перевозбуждённого мужика.

Татьяна не дала мне долго сокрушаться по поводу её хвостика, и размышлять над особенностями строения её тела:

— Я готова. Вставай. Нас ждут великие дела.

— Ты уже говорила — буркнул я, с сожалением расставаясь с уютным креслом.

— Ну и что? — парировала Таня, — Они всё ещё нас ждут. Но вечно ждать не будут. Так что нужно поторопиться.

— Работа не волк, — глубокомысленно заметил я, следуя за хозяйкой в прихожую.

— Вот именно. Ни за какого волка столько не заплатят...

— Ну тогда придётся поспешить, — согласился я с таким неотразимым доводом, и, войдя в прихожую, уставился на лежащий на тумбочке у массивного старинного зеркала... Ларец? Или как ещё можно назвать это нечто, размерами со средний дипломат, у которого верхняя крышка была откинута крышка, а под ней...

Под ней на красном бархате лежали два... Как бы их назвать... Венца, что ли? Причём это явно были 'Он' и 'Она'. 'Он' — массивный золотой обруч с большим рубином. И 'Она' — изящная диадема, украшенная драгоценными камнями, сильно смахивающими на бриллианты. Почему-то у меня не возникло сомнений, что это все настоящее, а не подделка. Я, словно завороженный, подошел поближе. Возникло неудержимое желание примерить 'Его'. Казалось, он был создан именно для меня, и все прошедшие с момента своего появления на свет только и ждал нашей встречи... И я был рождён исключительно для этого момента...

Я подошёл к ларцу, протянул руку...

...И инкрустированная дорогими породами дерева крышка захлопнулась у меня пред носом.