Распланированная жизнь

Изменять собственное лицо и тело безумно трудно, и необходима вся моя концентрация, чтоб добиться результата. Хорошо хоть процесс не сопровождается болезненными ощущениями, хотя иногда нечто неприятное проскальзывает. Для начала самое простое, но и самое долгое, изменение цвета волос, простое, поскольку достаточно пустить тоненькую струйку чакры, контролируя е свойства, и цвет изменится, а долгое потому, что эти струйки необходимо пускать в каждый волос. Можно рискнуть и работать сразу с небольшими пучками, и сейчас у меня на такое концентрации хватает. А вот во время обучения этой способности, когда мне возжелалось ускорить процесс, я пустила чакру сразу во всю шевелюру. И естественно я не удержала концентрацию, чакра потеряла стабильность, и мои волосы рассыпались пылью, оставляя меня лысой. Было так обидно, Теру-сан меня потом еще неделю обидно дразнила, пока не удалось хоть как-то отрастить волосы, так что нет уж спешить не будем...

Пару часов спустя я любовалась на свое отражение, волосы у меня чуть не доставали плеч и были пшеничного цвета. Теперь лицо, узкий лоб, остренький носик, большие выразительные глаза, цвет остался родным, голубым. Цвет глаз изменить в теории можно, но лучше их не трогать, слишком много чакроканалов на них завязано, глаза можно трогать только в исключительных случаях. Да и не надо полностью копировать фотографию, пусть останется выразительное отличие, что лишь подчеркнет сходство.

Уф, устала, но зато работа выполнена качественно, теперь меня и Теру-сан не узнает! А действительно, как она меня узнает если что? Или, я ее она ведь тоже умеет изменять черты лица, пусть на порядок медленнее меня и не так сильно, но все равно, а, учитывая наши умения скрывать чакру. Так она что вчера попрощалась совсем, и мы больше не увидимся? Блин откуда эти слезы, я же взрослая, прошлую жизнь помню, так чего тогда нюни распускать... И вообще, потом, перед началом настоящей работы должен быть последний этап обучения, она же сама рассказывала, вот там мы и встретимся, обязательно. Мыслишки о том, что мне совершенно не хочется приступать к последнему этапу обучения и тем более к полноценной работе по профилю, и я собираюсь сделать все, чтоб этого не произошло, я старательно отгоняла. Сейчас мне больше хотелось еще хоть разок встретиться с дорогим мне человеком, практически заменившим семью.

Так пребывая в раздрае, и периодически вытирая, не желающие униматься слезы, я и отправилась спать, даже пропустив вечернюю тренировку.

Из-за внезапно нахлынувших переживаний, я едва не забыла доделать свой образ крестьянской сиротки. Форму лица-то я изменила, но вот всякие мелочи, вроде более сильного загара, мозолей на руках и ногах, а так, же въевшейся в ноги грязи, поскольку крестьянские дети обычно бегают исключительно босиком, я забыла. Пришлось в спешном порядке исправлять эти недочеты утром. А с Теру-сан, мы обязательно увидимся, ведь меня еще будут учить защите собственного разума, и тогда-то и увидимся.

Кстати, только сейчас задумалась, почему эта дисциплина, являющаяся жизненно важной в моей работе отнесена на самый конец обучения, даже после практики, уж не для того ли, чтоб закладка на верность деревне и Хокаге, за это время стала из закладки скорее въевшейся привычкой. А потом сама от времени рассыпалась и меня уже можно обучать защите своего сознания, не боясь что я воспользуюсь этими знаниями во вред деревне. Скорее всего так и есть.

Если бы не моя особая ситуация я бы про эту закладку и не узнала, привыкнув работать на благо деревни без сомнений выполнять приказы, а так, закладка на меня почти не действует. Жаль я не знаю способа как от нее полностью избавиться, не хочу, чтоб на мои мысли влияло нечто постороннее. Хотя кому я вру, даже знай, я как от нее избавится, то вряд ли стала бы это делать, из страха, что этот финт заметят. Тогда уж сейчас ситуация куда более благоприятная, она ослаблена но есть, значит в случае каких проверок подозрений не будет.

Но это не меняет того факта, что необходимо в срочном порядке искать способы обучения защиты собственной головы. Методы больбы с гендзюцу, мне могут немного помочь, но не от столь тонкого вмешательства, а лишь при прямом допросе гендзюцу. Для снятия таких закладок надо быть либо Яманака, либо, уметь погружаться в собственный внутренний мир. По крайней мере такой вывод можно сделать на основе памяти из того мира, поскольку в этом про ментальные закладки мне вообще ничего не говорили. Во внутренний мир вроде можно попасть через медитацию, вот и буду пытаться, ведь свободное время у меня теперь должно появиться.

Отбросив несвоевременные мысли, я еще раз пробежалась по себе, проверяя, ничего ли не забыто, и после этого облачилась в простенькое платье, прямо на голое тело, в таком виде меня и доставят в детдом, даже заплаканные глаза сейчас оказались очень в тему.

Дальнейшее было делом техники, сиди на руках транспортирующего меня оперативника и пускай слезу. Этот АНБУшник, доставил меня в нужный детский дом, заодно пояснив, кто я и откуда, и откланялся. А мной поспешила заняться одна из воспитательниц.

— Милочка, прекращай плакать, все страшное уже позади, тут о тебе позаботятся, пойдем, умоемся и переоденемся. Меня зовут Рина, а тебя как красавица?

— Акеми, — прохныкала я. — Я хочу к маме... уиии...

— Ну, ну спокойнее, все будет хорошо...

Так меряясь профессиональными талантами, воспитательница успокаивала, а я играла истерику мы и добрались до душевой, где меня отмыли и выдали сменную одежду. Я постепенно поддавалась профессиональным уговорам, и действию врученного мне успокоительного, и потому про маму вспоминать перестала, став несколько вялой. Покорно одела предоставленные мне вещи и отправилась вслед за воспитательницей, которая привела меня к койке, где пришлось раздеваться и ложиться спать.

Внедрение отыграли на отлично, по моему скромному мнению. Спать не хотелось, успокоительное и большинство наиболее распространенных ядов на меня не действуют, поэтому сон пришлось изображать.

Оказалось валяться на кровати притворяясь спящей не так-то просто, более того меня так и подмывало бросится заниматься. Очень трудно ничего не делать, когда до этого почти пять лет каждый твой день был четко распланирован, и времени на безделье в этом расписании не было. Я буквально ежеминутно себя одергивала, напоминая что обучение закончилось, и сейчас я на задании. Теперь я еще лучше понимаю смысл этой социальной практики, ладно я, хоть по воспоминаниям прошлой жизни представляю, как живут простые люди, пусть и в другом мире, а остальные ученицы. Пусть они это и знают, из занятий, но ведь знать и делать несколько разные вещи.

Тем не менее, я смирно произображала спящую, положенные три часа, столько должно действовать успокоительное, после чего завозилась и проснулась. Моя кровать стояла в самом углу длинного помещения заставленного такими же койками аж в три яруса, в данный момент пустыми. Не маленький детдом, только в этой спальне девяносто мест, а ведь наверняка и другие есть.

В качестве одежды мне выдали юбку до колен и майку, а еще туфельки. Другой одежды мне не полагалось. Майку и юбку я одела, а туфли проигнорировала. Я же из деревни, а там не настолько богаты чтоб детям обувку покупать, нет у меня привычки, обувь носить, а в роль надо вживаться полностью, соответствуя даже в мелочах.

Кстати об одежде, за все время моего обученья юбку или платье приходилось носить, только, на спецкурсах, где учили правильно изображать слуг и аристократок, а заодно, ходить на каблуке, или в гетрах и разбираться в завязках и способе одевания сложных аристократических одеяний. Шиноби платья и юбки сильно не жалуют, неудобно в них. Стандартная одежда шиноби Конохи, это короткие обтягивающие шорты, либо штаны, но это реже. Майка и жилетка, жилетка так же служит показателем ранга, отличаясь своим покроем и цветом. Такой выбор в основном определяется климатом, у нас влажно и жарко, поэтому лишнего никто не таскает.

С обувью у шиноби отдельный разговор, причем тут климат в расчет уже не идет. На ступнях танкецу лишь немногим меньше чем на руках, и в построении техник они используются с завидной частотой, поэтому обувь не должна даже в малой степени мешать или искажать ток чакры. Поэтому как минимум пальцы и пятка должны быть открыты. Отсюда и получились сандалии, представляющие собой подошву из чакропроводящего дерева, которая тряпичными ремешками крепится к ноге. На самом деле это очень удобная обувка, чакропроводящее дерево буквально прилипает к ступне, повторяя ее форму, стоит только чуть подать чакры. А при боле менее нормальном контроле, оно вообще способно гнуться нисколько, не уменьшая подвижность стопы и в то же время защищая от всего, что может вонзиться в ногу.

В качестве брони, или защитной одежды используются жилетки из чакропроводящей сетки, которая усиливает естественный щит чакры. Щит чакры это природная защита, чакра изливается из тела и в боевом режиме она очень сильно гасит вражеские удары. Но поскольку такое уменье есть у всех шиноби, и особо оно не развивается, то и толку от него мало. Разве что против простых людей, или при большой разнице в ранге. Так например простой человек не сможет убить шиноби А ранга, даже если тот не будет сопротивляться, у него просто не хватит сил чтоб пробить щит чакры и нанести рану. По этой же причине и арбалеты с луками совсем не используются, сила стрелы не способна преодолеть защиту среднего шиноби. А вот кунай напитанный чакрой запросто.

Блин, хватит уже обо всякой ерунде думать, хотя она, конечно помогает отвлечься от желания бежать на занятия, но нельзя же так уходить в себя, я вон за всеми этими размышлениями и не заметила как ко мне Рина-сан подошла. Позор, не заметить, как к тебе простой человек подобрался...

— Уже проснулась? — Добродушно улыбнувшись обратилась ко мне женщина. — А что же туфельки не одела? Не знаешь как? Давай я тебе покажу тут все просто, садись.

Усадив меня обратно на кровать Рина ловко меня обула, завязав шнурки туфель хитрым бантиком.

— Запомнила, видишь, как петельки забавно болтаются, прямо, как комарик летит. Давай теперь сама повтори.

Я послушно повторила, замотав шнурки в жуткий узел.

— Ну, не так уж плохо, для первого раза, ничего пока я тебе завяжу, а там научишься.

— Я больше не увижу маму? — серьезным голосом спросила я.

— Нет, деточка, в мире много горя, и тебя оно постигло, но теперь ты будешь жить с нами, и я обещаю, что все будет хорошо.

— Понятно, — сказала я. Разыгрывать истерику дальше, смысла никакого, да и напряжно это, лучше уж типаж преувеличенно серьезной девочки, которая ночью без посторонних поплачет в подушку.

Рина поняла, что я не собираюсь, открыто изливать свое горе, еще немного поуспокаивала, а потом отвела на улицу, где играли детишки моего возраста, подозвав пару близняшек с чумазыми мордашками, передала на их попеченье. А эти жизнерадостные пигалицы немедленно утянули меня играть в догонялки.

Детские игры меня заметно увлекли, хоть какое-то занятие, для изнывающего по движениям тела, пусть даже и нагрузки в таких играх для меня были нулевые, и приходилось следить, чтоб не показывать излишней прыти, это было лучше, чем ничего не делать. Девочки приняли меня в свою компанию легко, видимо сказалась врожденная доброта и общительность. В этот детский дом их перевели совсем недавно, так что с местными они подружиться не успели, и я оказалась очень в тему. Звали их весьма оригинально Йоко и Тсукико. У родителей была странная фантазия. Йоко переводится как дитя солнца, а Тсукико соответственно как дитя луны.

Следующие пару дней, воспитательница присматривала за мной, но убедившись, что сестренки, влияют на меня положительно, и о постигших меня ужасах я не вспоминаю, прекратила уделять мне особое внимание. И уже на третий день хитрые звереныши, скрывающиеся в шкурах маленьких деток, это почувствовали, и у меня на завтраке наглым образом отобрали конфеты, наградив подзатыльником, и приказав в следующий раз самой все приносить.

Я надо всей этой ситуацией только посмеялась, троица парней лет девяти отобрали конфеты у шиноби. Но конфеты так конфеты, встревать в разборки на таком уровне мне никакого смысла не было. Да и опасалась не рассчитать силы и просто убить мелких вымогателей. Хотя опасение не рассчитать силу скорее надуманное, но от случайностей никто не застрахован, так что проще и не рисковать.

Однако мои новые подружки, узнав о такой несправедливости, этим же вечером отправились на разборки, вернувшись все в синяках. Йоко красовалась фингалом под глазом и разбитой губой, а Тсукико расцарапанной грудью и порванной майкой, зато с конфетами.

— Фот, дефржи, — Прошамкала Йоко. — бофльше они не сунуться.

— Да сказала бы сразу, таким нельзя уступать. — Поддержала сестру Тсукико. — Эх, майку жалко, теперь накажут.

— Давай поменяемся, моя почти новая, бери, а я твою возьму, вы же из-за меня пострадали. — Предложила я, поддавшись какому-то порыву.

— Но тогда тебя накажут за порчу одежды, — возразила девочка.

Но я не слушала, и уже стянула с себя майку, требовательно протянув ее в руки Тсукико, та больше спорить, не стала и отдала мне свою рваную. Вот и зачем я это сделала? Кто мне эти девочки, которых я несколько дней знаю, а через пару недель вообще навсегда расстанемся, вот захотелось и все тут, хотя и понимала, что это выльется в пусть и мелкие, но проблемы.

Следующим утром нас троих выпороли перед выстроившимися в линию воспитанниками детдома. Было больно и несколько обидно, но я и не такую боль привыкла терпеть, а вот обида, скорее даже на саму себя из-за собственной глупости вляпалась и теперь приходится позволять себя пороть, стоя с голой попкой перед такой толпой и веселя ее своими рыданьями.

Правда стоило посмотреть на моих товарищей по наказанию, как я признала, что не зря сюда влезла, им ведь было куда тяжелее, и слезы у них из глаз лились не притворные. И если бы их наказали только двоих, из-за меня, то им было бы куда тяжелее, а так я моральную поддержку оказываю.

После порки нас определили на кухню, чистить котлы. Причем в обед, нас опять торжественно выпороли перед строем, а в качестве трудотерапии были те же котлы и уборка столовой. И, конечно же, перед ужином все повторилось. Я даже удивилась такой жестокости наказания, меня в школе то за проступки один раз наказывали, а тут так исхлестали, что спать пришлось на животе.

Но причину такой жестокости мне пояснили сестренки, они, оказывается, отправили всю троицу наехавших на меня парней на больничную койку, вот и пороли нас индивидуально за каждого пострадавшего. А котлы нам чистить пока они из больницы не выйдут, и это минимум.

Чистка котлов пошла мне на пользу, это занятие было очень трудным и заставляло выкладываться даже меня, если не светить чакрой. Так что тело получило свои нагрузки, а я смогла влиться в жизнь детдома, и заодно подружиться с сестренками, хотя я с ними и до наказания подружилась, но после совместной порки наша дружба рывком окрепла.