| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
И всё же, взяв в руки этот странный музыкальный инструмент, Буревестник не мог его вернуть, не попробовав ничего исправить, и пусть собратья-перворождённые посчитали б подобную попытку бесполезной тратой времени и таланта он был не таков.
Буревестник крутил колки, менял строй, искал ритмы, мелодии, которые лучше бы подошли к выбранным настройкам, а темнокожий парень сидел рядом.
Какое-то время спустя Буревестник всё ж смог добиться от этого странного инструмента того звука, за который ему было не стыдно, но это было только начало — год ушёл на то, чтобы парень начал извлекать из инструмента хоть что-то похожее не музыку.
Наверное, стоило потратить ещё год на этого паренька, но Буревестник жестом отослал того издалека послышался стук копыт дилижанс, возможно, единственный за всю историю, мчался к нему.
Слишком много черного, сам чёрный слишком густой и непроглядный. отметил про себя Буревестник, когда дилижанс остановился.
Безголовый кучер не проявил никакого интереса к новому пассажиру, зато пассажирка, что была в карете оказалась очень рада, увидев ему.
— Мой спаситель. выпорхнула девушка на встречу Буревестнику.
— Суккуб, на мне твои трюки не сработают. отстранился он.
Ответ удивил суккуба, но она быстро взяла себя в руки, найдя ответ на вопрос, возникший в голове.
— И всё же я тебе очень благодарна, мой спаситель. произнесла она. Я поблагодарю тебя сейчас, ведь потом не успею. Я благодарна тебе, мой спаситель, и, надеюсь, что и в этот раз ты спасешь меня.
— Загадками говоришь. Не люблю загадки. к месту пришлась цитата давно почившего друга.
Ухтхаакх, конечно, был, как и все орки, примитивен, но десятилетия странствий вместе показали примитивный, простой, не значит плохой.
— Я девушка, а девушки, как раз наоборот, любят загадки. улыбнулась суккуба. Поэтому, мой спаситель, спаси меня и в этот раз.
Сказала и лёгкой, слегка танцующей, походкой пошла в ту сторону, куда скрылся парень, на которого Буревестник потратил год или что-то около того это Фронтир, а значит нельзя быть до конца уверенным в том, что тут со временем происходит.
Буревестник хотел окликнуть суккубу, узнать, как её зовут.
Не окликнул.
Но если бы окликнул, то в ответ услышал:
— Лилит.
Дилижанс катил своими дорогами.
Иногда делал остановки на тех остановках могли оказаться новые пассажиры, а могло ничего не быть.
Буревестник ехал.
Иногда в компании, иногда вновь один.
Дилижанс катил по маршруту, известному лишь безголовому кучеру.
Иногда казалось, что его остановка Тёмный мир уже близко.
Иногда казалось, что затея с дилижансом глупость, которая могла прийти только в голову орка.
На самом деле эта глупость и была рождена головой орка, решившего, что в Тёмном мире сыщет он куда больше славы, чем в Лоскутном.
Не сыскал, погиб.
Осталась после него, правда, славная топь, давшая рождение таким же глупых и весёлым оркам, каким был и сам Ухтхаакх, а его друг, приняв и пальтишко и книжечку, теперь трясся в карете, наблюдая за тем, как меняются его попутчики.
Услугами дилижанса пользовалось много разных существ, некоторые даже по несколько раз, и последнее что о них можно было сказать так это то, что они были обычными, поэтому Буревестник не сразу понял, что его новый попутчик отличается от всех, что были до него ему не нужно было куда-то добраться тот сел в карету, чтобы дождаться в ней кого-то.
Лицо этого нового попутчикам было изуродовано до той степени, что лица как такового и не было скорее кусок плоти, изрезанный шрамами, с провалом рта, наполненным кривыми, острыми осколками того, что, наверное, когда-то было зубами.
На коленях у него расположился хрустальный пистолет, а в ножнах сабля, тоже из хрусталя. Рукояти оружия покрывало множество мелких шипов, которые должны впиваться в ладони своего владельца, стоит тому сжать его в руках.
Буревестник пытался вспомнить хоть одну легенду, да хотя бы слух, о носителе подобного оружия.
Попытки были безуспешны и не потому, что перворожденные в большинстве своём с презрением относились в культуре иных видов, а потому что не оставалось в живых тех, кто мог рассказать о своей встрече с Проклятым Святым монстром, сотворённым из останков Великого Пустого Мудрецом для противодействия вторжению Тёмных богов в Лоскутный Мир.
Дилижанс сделал остановку.
Она ничем не отличалась от бесчисленного множества таких же.
Она была совсем иной, ведь в открывшейся двери показалась та самая суккуба, что благодарила когда-то Буревестника за спасение.
В дверях стояла Лилит одна из тех, кого прозывали эмиссарами Тёмных Богов.
Одна из тех, на кого вёл охоту Проклятый Святой.
И впервые кровавая пуля, выпущенная из хрустального пистолета, не нашла свою жертву Буревестник, атаковав Проклятого Святого, замыкал временную петлю, а может перворождённый считал ниже своего достоинства жить, зная, что не отработал полученную авансом благодарность за спасение.
Год 1185 после Падения Небес.
Командующий.
Гулкие шаги катились по коридору, теряясь среди множества поворотов лабиринта, в который мы сами себя поместили.
Поместили, чтобы выждать время.
Тогда, на после битвы, это казалось разумным.
Но теперь, века спустя, всё тяжелее найти причину, чтобы выйти наружу.
Лабиринт.
Холодный. Мрачный. Свет редких факелов не исправлял ситуации пляшущие тени, пытаясь исказить пространство, бессильно царапали бетон стен.
Наверное, было бы правильно нам всем остаться в этом лабиринте навсегда.
Сумрак успокаивает, сглаживает острые края, делая обломки старины, которым каким-то образом удалось дожить до этих светлых дней, не такими страшным, но стоит нам выйти из лабиринта, сбросив плащ из теней, и станет очевидно мы всё также остаёмся монстрами из прошлой эпохи, с появлением которых всем будет хочется забиться в какой-нибудь дальний угол.
Мы могли бы стать богами мира, который родился благодаря нам на том поле.
Мы могли бы стать учителями и наставниками для обитателей мира, созданного нами.
Мы могли бы но мы здесь когда спим, когда так вот, как я, бессмысленно ходим по этим коридорам, ища причину вернуться в мир, брошенный нами множество веков назад.
Наверное, можно было бы вернуться позови Бродяга.
Он не звал, хотя, попавшись на Мнемосе в руки истинных людей, последние десятилетия умирал с пугающей регулярностью.
Но это был его выбор.
Как наш выбор был оставаться здесь, в лабиринте.
Оставаться и ждать, пока Бродяга устанет умирать, и, что-то сказав своему палачу, обратится ко мне:
— Буди всех надоело мне одному.
Тёмный мир. Год 553 после Падения Небес.
— Егорыч, ты это чего? — не расслышав фразы, наклонился к старику Витёк.
— Бежать, говорю, надо.
Слова отозвались болью не только в теле, помнившем, чем закончились две предыдущие попытки сбежать из плена, но и в сердце, что так и не свыклось с ржавыми цепями, которые Витёк носил уже почти два года.
— Егорыч, не береди душу. — совладав с чувствами, устало буркнул Витёк.
— В этот раз уйдём.
И если бы кто-нибудь сейчас посмотрел в глаза этого полувекового старика, прозываемого Егорычем, то увидел бы в них снежную бурю, готовую вырваться в мир и своими ледяными клыками разорвать любого, оказавшегося рядом.
— Уйдём. Все уйдём. Это я тебе говорю. — улыбнулся Егорыч, и страшна была улыбка человека, проведшего без малого десять лет в плену у прихлебателей Тёмных богов.
— Не глупи, — вцепившись в плечо старика, прошипел Витёк, — против одаренных нам не совладать.
— Совладать. Теперь совладать.
Отшатнулся Витёк, поняв, что Егорыч сошёл с ума.
Не надо было позволять ему снимать пальто с того эльфа да ещё книжка эта никак Ожидающий-во-Тьме постарался, чтоб ему пусто было. ругнул себя Витёк, понимая, что ничего уже не исправить Тёмные боги не отпускают тех, кого заполучили в свои лапы.
Щербатая, как улыбка своего хозяина, отброшена в сторону.
С лёгкостью, удивительной для старика, Егорыч выбирается ямы.
И пусть никто не видит — младший лейтенант Федерации Анатолий Егорьевич Балбухин знает, что он вновь призван, вновь на нём пусть и потёртый, но такой родной мундир.
Не было позорного плена и десятилетий плена.
Надсмотрщик скосил глаз на старшину, и получив одобрительный кивок вынул меч из ножен рабскому скоту давно не пускали кровь, а со стариком, что уже не выдавал норму, и так, и так надо было кончать.
Пустить в ход меч предатель рода человеческого, продавшийся Тёмных богам за обещание даров, не успел ледяные клыки, вырвавшейся на свободу бури, разорвали тому горло.
— Уходим. следя, чтобы никто из надсмотрщиков не ушёл от ледяного возмездия, скомандовал младший лейтенант. И быстро буря разыгралась не на шутку и скоро уже не сможет различить ни своих, ни чужих.
Не прошло и минуты, как беглецы покинули место, где ярящаяся буря, расправивших со всеми надсмотрщиками, уже поднимала с земли мелкие камушку.
Четырнадцать человек бежали.
Бежали в ночь. Спотыкались, падали, вновь поднимались.
Бежали все, а за спиной обезумевшая за годы заточения буря уже не камушки поднимала разламывала стены укреплений, простоявших многие века и бывших способными простоять ещё века.
Гнутый, попытавшись удержать оступившегося Миху и полетел бы в горную реку вместе со своим другом, если б не младший лейтенант.
Бежали.
Там начиналась легенда о Четырнадцати Смелых отряде партизан, сумевших вырвать из лап Тёмных Богов свой родной край.
Так продолжилась история Буревестника.
Тёмный мир. Нослобод. Год 2001 после Падения Небес.
Дмитрий Тир, переживший в детстве страшный голод, забравший всю его семью, друзей и просто знакомых, не смог принять расточительство Федерации в отношении тел умерших те закапывались в землю, а охрана ещё и сторожила кладбище, чтобы несознательные граждане не попробовали откопать свежие тела. Каннибалы, как соседка тётя Лида, мать друга-Миколки, в этом отношении поступали разумнее, но от этого не переставали быть чудовищам.
Выбор темы дипломного проекта без пяти минут выпускника кафедры Пищевых концентратов и консерв одного из ведущий столичных ВУЗов Дмитрия Тира, протащил тогда ещё молодого и уверенного в своей правоте парня через кабинеты, обитатели которых сперва пытались установить его связи с Тёмными Богами, потом доказать его невменяемость, чтобы в конечно итоге запереть на долгие десятилетия с такими же рационалиторами городе Амассарз-16, который, как и другие номерные города, для общественности никогда не существовал.
Бессменный Глава Федерации понимал опасность некоторых идей, но понимал он и необходимость развития новых технологий, альтернативного взгляда на привычное, устоявшееся, поэтому города, вроде Амассарз-16, являли собой не психиатрические лечебницы или тюрьмы для интеллектуалов, как об этом говорилось во вражеской пропаганде, а настоящими наукоградами, обитатели которых имели достаточное финансирование и могли позволить себе шагнуть в ту область, которая для остального научного мира Федерации считалась запретной.
Ивар Лонгроуд ещё только готовил статью, которая позволит ему выйти на Миколу Залежного, а Дмитрий Тир уже не такой молодой, как это было почти три десятилетия назад, когда он попал в под Амассарз-16 под крылом сразу двух министерств (Министерства Гражданской обороны и Министерства Пищевой промышленности) участвовал в пробном использовании технологии, той самой, что была выбрана им в качестве темы дипломного проекта.
Вражеская пропаганда, когда технология станет достоянием общественности, получит в свои руки карту, которую будет бросать на стол при любом удобном случае, старательно не обращая внимание на тот факт, что грибы, выращенные на субстратах с использованием мёртвых тел определённым образом подвергнутых порче со стороны Тёмных Богов, спасают от голодной смерти миллионы граждан Федерации.
Потребуется два почти века, чтобы уйти от необходимости использовать мёртвые тела и перейти к чистой технологии, но имя Дмитрия Тира для одних так и останется именем безумца, который заставил граждан Федерации есть трупы, а для других именем того, благодаря кому голод прошёл мимо их дверей.
Тёмный мир. Прескивал. Год 2012 после Падения Небес.
Они стояла друг напротив друга.
Два друга.
Два человека, с телами осквернёнными Тёмными Богами.
— Не думал я, что твоё время придёт раньше моего. извиняясь приговорил Басиль.
— Второй терпелив, но и он не любит ждать сверх положенной меры. в ответ извинился Ивар.
Искусственные органы, размещённые в его кейсе, уже не справлялись с очисткой крови, а это значило, что дар Дыхания Тлена совсем скоро поглотит тело, а за телом, придёт черед и разума.
Этого нельзя было допустить Ивар Лонгроуд не для того охотился все эти десятилетия на маньяков, еретиков и последователей Тёмных Богов, чтобы самому стать одним из тех, на кого вёл охоту. Стать проблемой для своих коллег, для своего друга.
— Ты прожил достойную жизнь, друг. клинком, а не когтями или клыками подвёл итог жизни своего старого товарища Басиль.
Видения кровавой резни, обычные для обладателя даров Третьего, с того дня и до самой смерти больше не посещали Басиля, хотя это никак и не сказалось на его нелюбви общаться с людьми.
Легенда. Ётунхейм.17 год до Падения Небес.
Снежная пустыня.
Сам факт нахождения здесь живого существа кажется чем-то невозможным.
Мир, созданный в незапамятные времена для содержания тех, кому хватало сил противиться воле Авторов, но не хватало сил для того, чтобы попробовать тех Авторов схватить за руку.
Снежный ад, Ётунхейм, стал тюрьмой для тех, кто отказался умирать.
Здесь грязные заживо вмораживались в лёд скалы, которую прозывали и скалой боли, и скалой отчаяния, но в документах истинных людей она числилась, как Изолятор Ледяной.
Сожжение Библиотеки, а также проект Мудреца по созданию Бога Сотворённого сделали невозможным дальнейшее поддержание функционирование объекта, поэтому Сёмипечатника никто и не встречал. Разве что то тут то там из снега виднелись фигуры людей, которые нашли в себе силы выбраться из скалы, но не бежать из этого мира.
Несколько сот человек из нескольких тысяч за ними по просьбе Сатаны он сюда и пришёл.
Грязным нужны были лидеры.
Истинным же требовалось создать проблемы во всех их начинаниях.
И для первого, и для второго в списке были имена.
Взгляд Семипечатника привлекло очередное чёрное пятно на фоне всепоглощающей белизны.
Ветер слизал часть сугроба, оголив того, кто был им скрыт.
И этот кто-то отличался от иных, виденным Семипечатником раньше.
Сухощавый паренёк в дырявом свитерке, потрепанных джинсах. Лёгкая полуулыбка застыла на его мёртвом лице. Мёрзлые, мёртвые глаза его смотрят в даль туда, где за пеленой метели стоит скала, к которой он шёл.
Не бежал из изолятора, а шёл к нему.
Странный парень.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
