Мираж хищного мира 3

Спускаясь Мира осторожно, долго высматривая подходящую площадь, пытаясь не угодить в одну из многочисленных расщелин, уходящих в бездну. Мира даже не думала, как будет искать "одичалого зверя".

Позвать? Покричать? В таком шуме это бесполезное занятие, гул подземного движения не прекращался ни на секунду. Резкий запах газа и серы обжигал дыхание. Першило в горле. Непрекращающийся фейерверк огня взмывал вместе с парящей водой, превращающийся в обжигающий ядовитый пар. Нет-нет со свода сыпался песок и камни. Осыпалась "крыша" — оседала.

Несмотря на все трудности, приземление вышло на удивление гладко. Пальцы не разжимались, ноги не передвигались — всё тело сводило от боли. Отложив в сторону крылья, она присела на землю, на гладкую дорожку, отшлифованную до зеркального блеска. Полежать бы и отдохнуть, но не так далеко от места приземления, она видела плодовый сад. В предвкушение сладостного наслаждения, преодолевая усталость, поплелась к цели.

Около часа Мира просто гуляла, любуясь местностью, придерживаясь более-менее сохранившихся достопримечательностей. Огромные озёра, парки, аллеи — восхищало всё, даже не смотря на запущенность.

Бросалась в глаза не природная катастрофа. Хотя, уже большая часть города подверглась стихийным изменениям. Бросались в глаза следы сражения, произошедшие много-много лет назад, даже столетий: рубленные, разорванные, взорванные, местами дома и аллеи, мосты и возвышенности — все они свидетели страшного. Казалось, что оставшиеся в живых жители специально не тронули (не скрыли) самые ожесточённые места схваток. Самые трагические.

Правильно подумала она, что правители поселения, до сих пор пытаются понять: сделали ли они всё возможное для предотвращения подобного и как действовать, если такое повторится.

Не природная катастрофа послужила гибели города. Нет! Остановилась Мира возле одного каменного дома украшенного выбитыми узорами. Ярые научились усмирять бушующую стихию и намеренно селились в сложных условиях местности. Нападение смрад погубило город!

— Господи, сколько же их было?! — переоценила наивная девушка свои возможности...

Больно заныло в груди, закололо, и опять под больным местом — лопаткой. Предчувствуя, что сознание вот-вот покинет её, Мира даже сопротивляться не стала, закрыла глаза и опустилась на землю. Почувствовала, как пульсировал артефакт на руке. Улыбнулась подступившей тьме, зная, что она её не заполучит, по крайне мере не сейчас.

Тишина...

Когда Мира открыла глаза, поняла, что без сознания провела немало времени. Она лежала у тёплого бурлящего водоёма на одном из склонов. Сам Золотой город виднелся, как на ладони. Удивилась она, как попала на возвышенность? Последнее что помнила — как легла где-то там, у расписанного узорами дома.

Повернула голову в другую сторону и увидела шагов в десяти от себя белоснежного мужчину, заросшего, словно белый медведь. Он перекладывал, перекатывал камни размером с несколько футбольных мячей.

Села Мира, пытаясь разбудить ещё дремлющие чувства, и тут же поймала чёрный бездонный взгляд "белого медведя". Поняла, что ничего общего у него с Лютым, кроме белоснежного шкуры, нет. Перед ней стоял огромный лохматый зверь. Взгляд, движения, повадки — всё в нём просто создано, чтобы быть свирепым хищным зверем. Он нашёл в городе тело и принёс захоронить (заложить камнями). А может он её не хоронил? У ярых принято сжигать умерших. Что принято у зверья? По расцарапанной спине поползли назойливые мурашки. Холодок, несмотря на жар от камней, пробрался до самого нутра. Как только "медведь" повернулся и, прихватив камень, направился в её сторону, Мира поняла, что он собирался закончить начатое погребение. А то, что она всё ещё жива — дело поправимое.

"Хорошо, что хоть с ног начал!" — взглянула Мира на присыпанные камнями конечности, чуть выше колен, ещё успев подумать, как скоро удастся ей высвободиться?

Медленно поднимался на ноги хищник, приближаясь всё ближе и поднимая над головой массивный камень. Время остановилось, замерло. Поняла Мира, что быстро освободиться не успеет, а если сделает хоть сколько-нибудь резкое движение, он её зубами перегрызёт. Пронеслась перед глазами не только короткая жизнь. Поняла, что теперь этого мужчину будет ассоциировать со словом страх.

Непроизвольно легла она обратно, вжавшись в землю, зажав в руке попавшиеся камешки с землёй, когда приблизившийся навис над ней с поднятым камнем. Так и хотелось ей закричать — "Нет!"

Вроде, совсем слегка повернула она голову в бок, зажмурив глаза. И только услышала, как пролетев рядом с её головой, с глухим стуком, упал тяжёлый предмет, чуть-чуть не задев лицо, чуть-чуть не размазав остатки выветренных мозгов. Камень упал и рассыпался на мелкие осколки, больно резанув нежную кожу лица.

"Достал всё-таки?!" — наконец-то проснулась хищница, показав белоснежный оскал. Быстрота и точность движений — её козырь. Она знает, зачем пожаловала в "запретное царство", нарушив пределы чужой хищной территории. Не бежать она пришла, а нападать...

Вырывая из-под камней, обдирая до мяса, ноги. Мира нанесла ритуальным ножом не смертельный удар стоявшему мужчине, в то, что находилось в зоне досягаемости — в икроножную мышцу. "Получи, бяку!"

Да, поняла, что такой удар для него, что укус комара. "Медведь" даже не обратил внимания на раненую ногу. И то, что нож так и остался в теле, его совсем не волновало. Злило — да!

Обрадовавшись, что мужчина не собирается избавляться от её "подарка" начала она осторожно отходить к озеру, не поворачиваясь спиной к идущему за ней вслед ярому. Сердце то замирало от страха, то било с яростной силой. "Всё будет хорошо!"

Как только её ноги коснулись холодной влаги, она уже не сомневалась, что всё будет хорошо. Зашептала Мира мантры, нанеся себе удар таким же ножом, и также оставив его в своём теле, в ладони. С облегчением вздохнула, когда "медведь" зашёл в воду, следуя за своей подранкой. "Хорошо!"

Шикнула бестия Тьме, заливший её взгляд, нанося себе на лоб и руки узоры из чужой и своей крови. Всё ближе и ближе подходил он. Ну, хоть не прыгнул...

Не сводя друг с друга взгляд, вошли они в озеро. Их кровь растворилась в воде, слилась воедино. Они одно! Тьма сладостно распахнула свои объятия. Её мир — бесконечность тишины, когда исчезает само понятия здесь и сейчас. Она — всё.

Поглотила тишина молодую хищницу. Такую родную, такую свою. Погружаясь в неё всё глубже, забывалась Мира. Зачем пришла? Вторглась? Что ищет? А ищет ли?

Тьма, тьма, тьма вокруг — она тьма. Забывалась душа. Возникло желание навсегда остаться во тьме, стать частью тишины. "Стать одним целым?!" — ухмыльнулась хищная душа, разрастаясь, распускаясь, как семечко необыкновенного цветка, поглощая питательную тьму вокруг себя, в себя. И тем самым становясь больше и больше. Всё больше и больше конечностей отрастало от "ростка" и впивалось во мрак, протыкая его бесконечность, оставляя кровавые узоры. Тянулись они по намеченному следу...

Отросшие крылья за спиной бестии пробили вечность, якорем зацепившись за нечто реальное, как только "отростки" наши то, что искали, нащупали, обвили. "Ты меня не обманешь, ты не забвение, не успокоение, ты пустота", — шепнула крылатая сущность ТЬМЕ, чувствуя, как ярче и жарче разгорается в ней огонь. Яркие искры резанули тьму. И острая боль принялась выжигать узоры, похожие на те, что девушка видела на одном из зданий. Кровавые тропы. Пути к дому. Чёрный металл ножа, как магнит тянулся к собрату. Чёрная кровь тянулась к родной алой частичке. Затерянная в бесконечной тьме душа тянулась к осколку обжигающей боли. Притянулись две души, обнялись, слились и выжгли себя из липкой и вязкой субстанции.

Тело, покинутое сущностью, пыталось сопротивляться сомкнувшейся над головой вязкой субстанции. Пытаясь оставаться на ногах, пытаясь держаться, но... Вода оказалась сильнее истощённого и ослабленного организма, не выпускала она, давила неподъёмной тяжестью, тянула на дно. Ещё чуть-чуть, вынырнула Мира из тьмы, но...

Задыхаясь, вздохнула тем, что окружало её — водой. Мгновенно лёгкие обожгла боль...

Глава 8 Буран — белый "медведь"

— Дыши, дыши, Мираж... — такой знакомый родной голос коснулся слуха. Откашливаясь, она лежала в объятиях своей родственной крови — Ворона. Родные щенята жалобно скулили у их ног. Одним уголком губ, совсем незаметно улыбнулась девушка бесконечности: "Ни сегодня! Как пить дать!"

Он всё говорил, они всё говорили. Двое мужчин с ясными глазами цвета жемчуг. Сидела девушка, облокотившись о тёплый камень, и улыбалась обоим мужчинам, в чёрных озёрах её глаз отражалось золотое свечение от круживших вокруг неё искр. "Хорошо всё-таки жить!" У неё всё получилось, у них обоих всё получилось. Мало кому удаётся, погрузившись во тьму не раствориться в ней полностью, тем более за такое время, что провёл там Буран. Буран?! Скорее — АраБуРаЯр, и длинная приставка из рода, но выговаривать полное имя для Миры — это тяжкий труд, она предпочитала укороченные домашние имена. Родные "белого медведя" Снежком звали, когда он подрос, за резвость его Бураном кто-то раз обозвал, да так оно и прилипло — имя-прозвище, кличка и позывной — всё в одном.

Что помогло ему не сгинуть? Боль! Мира чувствовала. Держался он за единственную ниточку — кровь родных и любимых.

"Буран с группой ярых мужчин и подростков оборонялся, прикрывая отход женщин и детей. Детей было много и практически все неразумные младенцы, что хоть немного радовало, что не понимают они происходящее. Но беспокойство матерей передавалось и им: кричали женщины, кричали дети — все кричали так, что разобрать слова было невозможно. Приказы заглушались, терялись в общей суматохи.

В какой-то момент его группа оказались отрезанной от основной линии отступающих. Заключив женщин в круг, спрятав их за спины, удалось пробиться к ближайшему зданию, но надёжности в каменных стенах не было. Твари лезли в огромные окна, двери, которые никогда не закрывались, врывались через крыши...

Под натиском смрад гибли обороняющиеся ярые воины. Воины? Они погибли в первых рядах обороны. А оставшихся мальчишек с каждым шагом становилось меньше и меньше. И уже никто не бросался вслед твари, потащившей собрата. Знали, что следующим будет или сам, или один из стоявших рядом. Из оружия в руках — камни и выдранные по пути палки и железки, многое из мебели, что эффективностью от кулака не отличалось. Детей как тряпичных кукол выхватывали зубастые твари из толпы, прямо из рук матерей, и разрывали тут же на части. Обезумевшие в отчаянии женщины сами бросались к тварям.

Зверьё оттеснило своих жертв к большой каменной лоджии. Дверь сдержала натиск меньше чем на минуту. Оставшиеся в живых, израненные и искалеченные мужчины переглянулись, мимолётно взглянув на оставшихся женщин и детей. Они всё поняли.

Одна из женщин, прижав к себе ребёнка, полетела с лоджии вниз, на каменную брусчатку. Следом за ней шагнули остальные.

Никто не остановил их. Даже не попытался. Любимые девочки Бурана: жена с двумя дочерями осталась стоять. Не могла она уйти не попрощавшись. Они кинулись в окровавленные объятия любимого мужчины, и издали последний вздох в его руках, ещё до того, как чёрные головы тварей показались в проёме...

Мёртвые их тела, вырывали твари из стальных объятий и пожирали на его обезумевших глазах. Поглотившая тьма осталась единственным воспоминанием после нападения смрад, что запомнилось озверевшему воину в то далёкое кровавое утро. Дальше просто тьма".

"Белый медведь" осматривал новым взором свой дом. Указывая младшему брату по чёрной крови, на когда-то поистине колоссальные сооружения. Рассказывал он об особенности города, о достопримечательностях, которые уже сгинули с общей обзорной картины. И, казалось бы, не было для него этих многих лет забвения.

Лютый застал компанию "чёрных" по крови там же, на их с братом излюбленной возвышенности, рассмешив отдыхающих вооружёнными до зубов воинами и охотничьими псами, своим недоумение на вытянутых от удивления суровых лицах. Взрослые мужики окружали Миру, а как пацаны, чуть со смеха животы не надорвали.

— Точно... — звонко засмеявшись, доложила наглая девушка, на гневный и испуганный взгляд снежного повелителя, увидев её окровавленные ноги, — за ногами пришёл, таких— в его коллекции ещё не было. Зуб даю!

Весело смеющаяся компания сбила с толку. Буран в себе и это главное.

— А вы поесть ничего не прихватили?-наигранно жалобно шмыгнула носом милая девушка. — Есть хочу!

— Здравствуй, Лют! — поздоровался с подошедшим старшим братом "медведь". — Всё хорошо, я вернулся. Ребята привет! (Поприветствовал он незнакомых воинов своего дома). Уберите оружие, сегодня оно вам не пригодится. Ворону можно доверять, он не пойдёт против родства крови.

То, что сопровождающим повелителя можно доверять, не обговаривалось. Иначе их бы здесь не было. Против родства крови?! Это как посмотреть, догадывался Лютый, что и против своих сородичей он не пойдёт.

— Да! Думаю, пришло время откровенно поговорить, — присел Лютый, переводя дух. Снимая с себя белую рубаху и беспощадно разрывая её на ровные полосы.

— Да! — согласилась Мира, но её игривые глаза и непослушные руки коснулись пригнувшегося к ней мужчину, пальцы зарылись в его белоснежные волосы, подтянулась нахалка да не поцеловала, а слегка прикусила того за ухо.

Не удержалась?! Может быть. С другой стороны она так свой стресс снимала. Если их отношения, пришедших с Лютым не удивили, то двое объединённых "чёрной" кровью, приподняли брови. Да, пришла их очередь удивляться.

— Так как тебя зовут по-настоящему? — решил Лютый начать самый, что ни на есть допрос.

— Мама Ярамирой звала, через "а", думаю, объяснять не надо почему.

— Ара — ключ ДНК кода к кровавому кристаллу. Та часть, которая сохраняется на протяжении миллиона лет без существенных мутаций и изменений.

Поняла Мира, что не всё дошло до такого великого господина, пришлось ей продолжить.

— Я ара — искра солнца. Заверенная программой купола "солнца"... хозяйка дома.

Как будто в первый раз увидел Лютый девушку и ничего не определяющим взглядом осмотрел с ног до головы. На то, что находилось в его руках.

— Как так получилось, что дочь Безликого смогла стать... хозяйкой?

— Шла, шла, шла. Зашла. Говорю, здравствуйте! А оно мне в ответ, что я должна... А я откуда знала, должна — не должна? Сунула руку, о-па — хозяйка!

— Про купол "солнца" не спрашивай, хоть убей, не скажет она, где он находится, — предупредил снежный брат повелителя.

— Ворону я Мираж назвалась, Раду — Мира. Не думаю, что это имеет хоть какое-то значение. Никто из "солнечных" не знает обо мне, кто я и что из себя представляю. Мотылёк сказал, чтобы я никому и не говорила. Чтобы просто жила своей жизнью, как простая женщина. Если высунусь. Сам понимаешь.

Все прекрасно понимали, что будет, если Мира посмеет высунуться со своим законным правом. Она "тупая курица" совсем не понимает, куда своими "грязными" руками залезла. И им бы, всем находящимся сейчас возле неё, где-нибудь сейчас прикопать нахалку, да поглубже. Нет же! Совесть замучает?!