Она сделала глубокий вдох, собираясь с мыслями.
— Ничего не предпринимай, — одними губами произнесла она, обращаясь к Лагганвору.
Трамвай снова тронулся, прокладывая себе путь через оживленный перекресток и следуя вплотную за другим трамваем, следовавшим по той же линии. Мужчина с короткой щетиной прошел мимо Лагганвора, даже не взглянув на него во второй раз. Его спутник, стоявший позади него, что-то бормотал в решетчатую коробочку, спрятанную у него за воротником.
Фура ждала подходящего момента. Мужчина с щетиной был почти на одном уровне с ней, и пространство перед ней немного освободилось. Уверенная, что содержимое аптечки надежно закреплено, она подняла ее так сильно и высоко, как только позволяло окружение, и вложила в это всю свою силу.
Она схватила за подбородок заросшего щетиной мужчину и сдернула с него капюшон, который соскользнул с его лица, открыв ее взору...
Она никогда не забудет того, что ей открылось.
Это существо не было человеком. Две верхние трети его лица, начиная с того места, где, возможно, начинался нос, представляли собой нагромождение частей тела насекомых, сшитых вместе, как части тряпичной куклы. Вместо кожи у него были блестящие покровные пластины; вместо носа у него был хоботок, из которого торчал пучок подергивающихся сенсорных щупалец; его глаза были огромными и фасеточными, и два их набора не соответствовали друг другу, втиснутые в мозаику его лица без всякой мысли о симметрии. Грани его глаз переливались оттенками ультрамарина и ляпис-лазури.
Она увидела все это в одно мгновение, все еще продолжая размахивать аптечкой, и это сбило перчатку мужчины, а также белый предмет, который он держал в руке. Его рука была... она увидела, что это не совсем рука, а что-то вроде усатых клешней.
Лагганвор увидел свой шанс и схватил белую штуковину, прежде чем она упала на пол. Мгновение он оценивал ее, затем вонзил острый конец в шею существа. Предполагаемый нападавший дернулся и осел, а по всему трамваю разнеслись крики ужаса. Какой-то смельчак сбросил капюшон с головы второго преследователя, и голова, которая показалась из-под него, была не менее гротескной, чем у первого.
— Недоумки, — произнес Лагганвор со странной категоричностью, как будто это высказывание разрешило все вопросы, которые у нее могли возникнуть.
Фура затаила дыхание. Второй все еще приближался. Он был собран иначе, чем первый, как будто из другой коробки с обрезками, но с тем же пренебрежением к форме и гармонии.
Что это были за существа?
Идущая впереди Адрана использовала свою увесистую коробку в качестве дубинки и несколько раз ударила ею по передним дверям. Водитель кричал на нее, а Прозор кричала на водителя. Они были так поглощены этим разговором, что разговор с недоумком остался совершенно незамеченным. Лагганвор все еще держал в пальцах белую штуковину и, казалось, оценивал ее полезность для себя, сравнивая с доказанной эффективностью своего глаза. Растянувшийся на полу недоумок подергивался и, возможно, набирался сил. Фура надавила каблуком ботинка на грудь существа, надавливая сквозь пепельно-серую шерсть и все слои одежды, которые были над ней. Что-то подалось с внезапным хлюпаньем, словно кусок прогнившей половицы, и из дергающегося недоумка вырвался ужасный стон.
Трамвай резко остановился. Водитель ударил кулаком по пневматическому рычагу, и передние двери со скрипом открылись. Адрана чуть не выпала из вагона, который резко затормозил. Следующей была Прозор, затем Фура, каблуки ее ботинок были отвратительно липкими, а затем Лагганвор. Выйдя из трамвая, он поднял руку, обращаясь к водителю, как бы извиняясь. Внутри все еще продолжалась суматоха, когда второй недоумок направился к входной двери. Встревоженные пассажиры уже высыпали из задних дверей.
Лагганвор помог Адране устоять на ногах, затем схватил большую коробку. Они были на середине перекрестка. Фура все еще держала аптечку, прижимая ее к себе так сильно, что у нее болели ребра. Прозор указала в сторону от трамвая, от того места, где непосредственно происходила суматоха; Лагганвор кивнул, и они все как один двинулись дальше. На улицах все еще было оживленно, и было удивительно, как быстро они затерялись в толпе. Фура оглянулась поверх голов прохожих. Она все еще могла видеть трамвай, и тот по-прежнему стоял на остановке, но теперь никто не обратил бы на него внимания.
Интуиция Прозор привела их на второстепенную улицу: чуть менее оживленную, чем главная, по которой ехал трамвай, но не настолько тихую, чтобы четверо вновь прибывших выделялись на общем фоне. Вдоль нее тянулись залитые неоновым светом салуны и столовые, которые были по уровню ниже тех, что располагались на главной улице, и просто выглядели немного более обшарпанными. Над узким проходом, образованным противоположными рядами зданий, виднелась резьба купола, а еще выше — огни следующего уровня. Они казались такими же далекими, как неподвижные звезды, и Фура начала задаваться вопросом, увидит ли она когда-нибудь пространство за пределами этого мира.
— Они собирались убить нас, — сказала она, осознав, что запыхалась. — Не так ли?
— Наше благополучие, конечно, не было главным в том, что считалось их мыслями, — сказал Лагганвор. — У них была одна цель, и это было возвращение коробки, которая теперь находится в нашем распоряжении.
— Чем... в мирах... они были?
— Недоумки, — сказал он. Затем, поскольку, очевидно, требовалось внести некоторые уточнения, добавил: — Иногда их называют мотли. Временные агенты, действующие в интересах инопланетян. Их составляют из частей тел — обезьяньих или инопланетных; из всего, что пригодится, из всего, что можно заставить передвигаться в течение нескольких часов, — и дают им достаточно воли для выполнения работы. Разве это не так, Проз?
— Слышала о них, Лаг, но сама никогда не заходила так далеко, чтобы убедиться в их реальности.
— Что ж, они реальны, очень реальны. Признаюсь, во время работы на Колесе Стриззарди у меня были кое-какие дела с недоумками. Это всегда было неприятно. Я надеялся, что больше не столкнусь с такими, как они... — Лагганвор напрягся и замедлил шаг.
— Что? — спросила Фура.
— Вот что, — сказала Прозор.
Еще двое недоумков — а это, несомненно, были они — вышли на улицу впереди них. Как и первые двое, они были одеты в тяжелые плащи и капюшоны, скрывающие лица. В течение вечера Фура могла бы пройти мимо сотни таких мужчин и не обратить на них внимания, но теперь она была настроена на их особенности и думала, что распознала бы недоумка где угодно.
На этой второстепенной улице не было никакого движения, и, словно по приказу, все остальные пешеходы и случайные прохожие растворились в магазинах и тенистых переулках. Они стояли в линию вчетвером, лицом к лицу с двумя недоумками. Один из них что-то бормотал себе под нос, совсем как тот, что был в трамвае.
— Пропустите нас, — сказала Адрана. — Пропустите нас, и проблем не будет.
Другой недоумок слегка откинул капюшон. Отблеск желтого неонового света осветил его челюсть, которая была слишком острой и бледной, чтобы быть чем-то иным, кроме как обнаженной костью. Он издал жужжащий электрический голос, в то время как его рот оставался совершенно неподвижным.
— Отдай нам коробку. Нам нужна только коробка. Тогда ты можешь идти.
Адрана покачала головой. — Нет. Теперь он мой.
Фура посмотрела на сестру. Ей хотелось спросить Адрану о многом, начиная с вопроса о том, кто такой "он" и какое отношение "он" имеет к коробке, которую она несла.
— Он совершил противоправные действия, — сказал жужжащий голос. — Он нарушил конфиденциальность и поставил под угрозу целостность уважаемых учреждений. Эти его преступления вас не касаются. Если вы его приютите, они станут вашей заботой. Тогда вы станете нашей заботой.
— Кто? — зашипела Фура.
— Щелкунчик, — тихо сказал Лагганвор. — Щелкунчик. Очевидно.
— Щелкунчик? — она задыхалась от ярости. — Почему, черт возьми, мы беспокоимся из-за грязного инопланетянина? Он им нужен, они могут забрать его.
— Нет, — сказала Адрана. — Он с нами. Я обеспечила ему нашу защиту.
— Со мной не советовались.
Адрана слегка пожала плечами. — А со мной не советовались насчет того, что находится в этой аптечке. Теперь мы несем ответственность за пришельца. Он нажил врагов среди себе подобных и не только. Ты знаешь, что это значит для нас?
— Неприятность.
— Нет, это делает его полезным для нас. Он многое знает. То, что тебе тоже хотелось бы знать. Вот почему он убегает, почему они хотят его смерти и почему он возвращается с нами. Вот почему это не переговоры.
— Отдай нам коробку, — снова заявил недоумок. — Тогда можешь идти.
— Как много точно известно парню? — спросила Прозор.
— Достаточно, — сказала Адрана.
Лагганвор поднес руку к глазу, что выглядело как легкомысленная манера поведения, нервная реакция. — Не то чтобы у нас был шанс познакомиться поближе, Проз. Как только мы встретились с этим джентльменом, то поняли, что его необходимо увезти. Теперь мы должны увезти его как можно дальше и как можно быстрее от Малгрейсена. — Одним быстрым движением пальцев он вытащил глаз и швырнул его в сторону недоумков. Раздался щелчок кнута, и вся улица вспыхнула бело-розовым светом. Фура пошатнулась: наполовину ослепшая, наполовину оглушенная. Недоумки превратились в силуэты из черной бумаги; один наклонился, другой сунул руку в складки своего плаща. Оттуда вырвался чистый белый луч, описав дугу в их сторону. Лагганвор закричал, и Фура бросилась бежать. Глаз снова сверкнул. Один из недоумков развалился на две части, разлетевшиеся по дороге, как мусор. Второй все еще гнался за ними.
Адрана, спотыкаясь, направилась в узкий переулок между двумя салунами. Лагганвор и Прозор последовали за ней. Фура перевела дух и подошла к ним сзади. Адрана прислонила коробку к боковой стене переулка, а Лагганвор прижался к углу. В переулке было темно, а улица, с которой они только что сбежали, все еще освещалась розовато-белыми вспышками его глаза и еще более чистым белым светом оружия недоумка. Они словно находились в затемненном партере театра, наблюдая за каким-то непостижимым представлением на сцене.
Было невозможно понять, что происходит.
— Они попали в него, — сказала Адрана.
Фура посмотрела вниз. — Что?
— Его коробка повреждена. Они выстрелили в него.
Из угла коробки Адраны, куда попал энергетический луч, сочился серый дым. Откуда-то изнутри исходили рубиновые искры и сильный едкий газ.
— Что ж, теперь он для нас бесполезен, — сказала Фура. — Во что бы мы здесь ни вляпались, это не должно продолжаться.
— Я сказала, что коробка повреждена, а не то, что он мертв, — возразила Адрана. Даже в полумраке переулка было видно, насколько она сердита. — Он идет с нами. Он знает о квойнах, сестра. Знает, что мы начали и что это значит. Тебе этого достаточно, не так ли?
Прозор положила руку на плечо Фуры. — Если она заключила с ним сделку, он должен пойти с нами.
— У нас есть документы на лекарства, — сказала Фура, скрипя зубами. — Как мы можем взять с собой инопланетянина, если половина Малгрейсена уже пытается его найти?
Бело-розовое мерцание наконец-то утихло. Лагганвор напрягся и поднял руку, и сфера его глаза выскользнула из-за угла и оказалась у него на ладони. Он повертел ее в пальцах, как будто она была то ли очень горячей, то ли очень холодной.
— Предлагаю, — сказал он, — не откладывать наш отъезд. Наверняка будут и другие.
В поле зрения, пошатываясь, появился недоумок. Его походка была неровной и он волочил ноги. Он перешагнул через разрубленные пополам останки своего коллеги, одна половина которого все еще дергалась, пытаясь изобразить подобие оживления. Лагганвор отступил назад, все еще держа глаз на ладони.
— Сделайте что-нибудь, — сказала Фура.
Он оглянулся и сдержанно улыбнулся.
— Я уже сделал.
Недоумок развалился на части, как гора слишком высоко наваленного белья. Его обрезанные края сверкали розовыми угольками. Лагганвор подождал немного, затем подошел к тому, что когда-то было головой и верхней частью туловища недоумка.
— Тебе следовало позволить нам уйти, — сказал он с удивительной рассудительностью, как будто, несмотря на все, что произошло между ними, он не питал к этому недоумку злобы. — Тогда нам не пришлось бы проходить через это.
— Оно мертвое? — спросила Фура, присоединяясь к нему.
— Мертвее некуда.
Она осмотрела голову, с которой упал капюшон. Она была собрана из различных деталей обезьян и инопланетян, а глаза напоминали скорее дымоходы, чем граненые шары. Из щелей на скулах торчало что-то похожее на щупальца, а над тем, что должно было быть мозговой оболочкой, виднелась прозрачная, как стекло, зеленоватая пленка.
— Они бы убили нас, Лаг? — спросила она.
— Безусловно. Не потому, что их интересуют наши подвиги — я не думаю, что они даже поняли, кто мы такие, — а потому, что мы стояли между ними и их добычей. Им очень нужен был щелкунчик.
Фура вернулась в переулок, где Адрана положила коробку горизонтально на землю, откинув крышку. Она рассмеялась глухим разочарованным смехом.
Коробка была пуста.
— Что бы там ни случилось, сестра, кто-то, очевидно, видел, как ты приближалась. Если в коробке, когда ты ее увидела, был инопланетянин, значит, они...
— Он все еще здесь.
Адрана подозвала сестру поближе, показывая, что та должна опуститься на колени рядом с ней и протянуть руку в кажущуюся пустой коробку. Фура сделала это, чтобы доставить удовольствие сестре и удовлетворить собственное любопытство, и почувствовала, как по ее металлическим пальцам пробежал холодок.
Она в замешательстве отдернула руку, но не смогла объяснить причину своего беспокойства.
Лагганвор стоял над ней. — Системы эффекторного перемещения. Либо это местная технология щелкунчиков, либо технология оккультистов пятого или шестого Заселения.
— Я не... — начала Фура.
— Инопланетянин все еще там, — сказала Адрана. — Но он спрятан вместе со своим аппаратом жизнеобеспечения. Есть поле, делающее его невидимым, и устройство, которое временно перемещает атомы твоей руки в другое место, так что тебе кажется, будто ты тянешься к пустому пространству.
Фура снова сунула руку в коробку, почувствовала холод, затем вытащила руку, согнула пальцы и согрела их на ладони другой руки. — Это похоже на технологию призраков.
— Возможно, они как-то связаны, — сказал Лагганвор.
— Это кажется таким же неправильным.
— Но будет очень правильно, если это поможет нам похитить этого парня, а так оно и будет. — Коробка замерцала, и всего на мгновение в ней что-то появилось; коробка в коробке, что-то вроде механического контейнера с окошками, и что-то вдавленное в него, что-то свернутое, чужеродное и дышащее. — Мы не должны медлить, — добавил он. — Повреждение, нанесенное упаковке, влияет на систему эффекторного перемещения. Если она выйдет из строя, мы не сможем скрыть тот факт, что в нашем багаже находится щелкунчик.
