Бесполезный попаданец

— А то, что? Закричишь? Кричи!

— Здесь что никого нет?

— Да.

— А вы уже снимали такое кино?

— А как же?

— А посмотреть можно? Потом может быть я и соглашусь.

— У меня есть квартира в Леснянске, там копии хранятся. Потом приедем, могу показать.

— А где эта квартира?

Разговаривая мы сделали уже два круга возле автомобиля. Я отступаю, он наступал.

— Ты только не убегай.

— Дяденька, а вы знаете, что пионеров-разведчиков ловить опасно?

— Знаю. А, что? Почему?

— У разведчика может быть оружие.

Я медленно вытащил 'Люгер', глядя, как расширяются глаза у охотника на маленьких пионеров. Теперь он остановился и даже сделал шаг назад.

— Что это?

— Пистолет Люгера, 'Парабеллум' называют. Патрон девять на девятнадцать. Начальная скорость пули триста двадцать метров в секунду, чуть меньше звуковой. Пробивает бревно сантиметров двадцать насквозь. Я проверял.

Щелчок передергиваемого затвора, заставил вздрогнуть собеседника.

— Я же шутил, Андрей! Я правда режиссер.

— Если правда, поедем к вам домой, кино посмотрим.

— А ты не побоишься выстрелить в меня?

— Хотите проверить?

Он захотел, сделал всего шаг. Пуля пролетела ему между ног, я даже успел заметить фонтанчик выбитой земли. Мы оба удивлённо смотрели на ноги режиссера. Его не задело. Однако он смелый. Хотя более не сделал ни шага, но и не обмочился.

— Кхе, кхе... Я вам не помешаю?

Я резко отскакиваю в сторону и вскидываю пистолет на нового персонажа. Потом перевожу ствол на старого знакомца и опять на нового. Тот занят примерно тем же. Два ствола охотничьего ружья смотрят то на меня, то на маньяка.

— Товарищ, помогите! Этот малолетний...

— Тише, гражданин, разберемся.

— Блин, как только красная шапочка собралась снимать с волка шкуру, тут же нарисовались добрые охотники. — это уже моя реплика.

— Он сумасшедший, видите, несет черте что.

— Гражданин, помолчите, я же вам сказал, сейчас разберемся.

— Разберется он. — я бурчу. — тут вон маньяки разгуливают, охотятся на маленьких мальчиков, и возможно девочек, а они разбираться будут.

— Давайте успокоимся, опустим оружие.

— Если я опущу оружие, он бросится на меня или сбежит. Да и вас я не знаю, вдруг вы с ним сообщники.

Охотник задумался.

— Гражданин, извините, но для дальнейшего выяснения обстоятельства. Вас придется связать.

— Я не позволю! Как вы смеете, я известный человек!

— Тогда мне придется вас оставить наедине с этим молодым человеком.

Режиссер, покусывая губу размышлял. Сейчас все стволы смотрели на него.

Он кивнул головой. Охотник забросил ружье за спину, достал из кармана кусок веревки и заведя руки маньяка за спину быстро связал их. Потом присел на корточки и проделал ту же операцию с ногами. На попытку возмутиться, попросил потерпевшего помолчать, мол временная мера. Я опустил ствол.

— Давай отойдем, поговорим — он обратился ко мне.

Я согласился, и мы отошли подальше от прислушивающегося режиссера. Я старался держаться от него на расстоянии, поэтому на протянутую руку среагировал еще одним шагом назад. Но имя в ответ назвал.

— Андрей.

Охотник назвался Максимом Степановичем. Он пытался сделать несколько шагов в сторону, но я тоже отходил. Мне не понравились колыхнувшиеся кусты на краю поляны, и старался оставить их за спиной охотника.

— Мы будем так и танцевать или говорить?

Собеседник или понял мои маневры или просто решил согласиться. Остановился. Молчит. Я начал говорить первым.

— Ехал домой, по дороге, этот Иван Сергеевич, если это конечно его настоящее имя, предложил подвезти. В этом месте свернул в лес и вместо Леснянска мы приехали сюда. Водитель начал вести себя очень странно, предложил меня повесить.

— Нет, я предложил его снять в кино!

Мы оба удивленно смотрим на Ивана Сергеевича. Он достаточно далеко от нас, но повернул к нам ухо и похоже слышит слишком хорошо. Я повторяю громче и в его сторону:

— Он хотел меня повесить и снять это на кинокамеру!

Киваю в сторону, охотник соглашается, отходим еще метров на десять, я опять стараюсь стать так, чтобы Максим Степанович был между мной и теми кустами. Смотрю на него вопросительно.

— Максим Степанович, как я уже представился, местный житель. На охоте здесь. Слышу стрельба, решил посмотреть. Откуда у тебя пистолет, не расскажешь?

— Трофей.

— ???

— Пистолет немецкий. Теперь мой личный.

— А ты слышал, что война давно окончилась?

— Мужики в отряде говорили, что была какая-то бумага. Но ей мало кто верит.

Обоим понятно, что это шутка, но никому не смешно.

— И пистолет ты не отдашь, как я понимаю. — Скорее констатирует, чем вопрошает собеседник.

— Правильно понимаете.

— Может тогда продашь?

— Зачем вам пистолет?

— Пригодится.

— Он дорого стоит.

— Расплачусь. Есть чем.

Я задумываюсь. То, что не отдам тот что в руке — понимаю. Но расстаться надо спокойно. Предо мной явно мирные люди, хоть и вооруженные. Сколько их там осталось в лесу непонятно. Мне устраивать стрельбу не хочется. Ему тоже. Если бы хотел, мог спокойно выстрелить в спину, пока я его не видел.

— То есть я вам пистолет, вы мне оплату, а потом мирно расстаёмся?

— Конечно.

— Слово?

— Слово.

— Хорошо, согласен. Но вы обещали. Не обманите ребенка!

Охотник повернулся и громко свистнул три раза. Телега выехала чуть левее того места, где я думал, находятся его приятели. Одна лошадка тянула деревянную тележку, но колеса на резиновых шинах. Управлял ей еще один мужчина, примерно такого же возраста, как и Степанович. Первый охотник откинул плотную ткань, под которой я увидел две кабаньи туши.

— Отрежем сколько скажешь.

— Целиком, одну.

Максим Степанович окинул тяжелым взглядом, посмотрел на напарника, потом кивнул.

— Хорошо, меньшую тебе. Там больше пятидесяти килограмм, куда довезти?

— Грузите в багажник, я сам отвезу на машине.

— А ты не наглеешь?

— Нет. Вам маньяк, все его вещи забирайте. Мне еще домой добираться. Если скоро не приеду, заругают.

— Зачем нам маньяк?

— Придумаете. Только не надо сдавать его в милицию, еще выкрутится. Даже если не выкрутится — зачем будоражить народ? Такие нелюди должны кануть в безвестность.

— Хорошо, давай пистолет.

— Минутку.

Я подошел к автомобилю, под пристальными взглядами всех троих. Напарник Степановича было взялся за ружье, но тот его придержал. Когда я вернулся к телеге и положил сверток на нее, у обоих охотников глаза полезли на лоб.

— Что это?

— Пистолет Люгер, в заводской смазке, лучше отмочить детали в керосине, удаляется легко. В комплекте запасная обойма, кобура, комплект для обслуживания, шестнадцать патронов. В качестве подарка вот еще две пачки по шестнадцать. Патроны, хоть и с той поры, но надежные. Отстрелял больше двух десятков, осечку дал всего один.

Степанович выразительно кашлянул.

Долгих споров не было, переглядывания. В итоге в багажник погрузили тушку дикой свиньи, выгрузили все вещи. Я забрал только ключи. Даже документы отдал охотникам. Попытавшегося что-то возражать маньяка успокоили. Я расслышал часть слов первого охотника 'Никуда он не денется, машину перехватят, пусть едет, если сможет. Ты же не хочешь, чтобы началась перестрелка? Тогда и машину твою прострелим и скорее всего без потерь среди нас не обойдется.'

Роста, чтобы управлять хватило. Посматривая на остающихся, я подвинул максимально сиденье вперед. Ногам удобно. Хоть я теоретически все понимал, первые шаги в управлении смазал. Два раза машина глохла, несколько раз ревела при перегазовке. Но все равно справился быстро. Возможно мышечная память второго моего я помогла. Я развернулся и поехал прочь.

* * *

* * *

* * *

* * *

Взгляд со стороны.

— Максим, зря ты его отпустил.

— Не волнуйся, Ваня, ничто не зря. Парень он спокойный, доедет. А не доедет — значит судьба.

— А этот — кивок в сторону связанного — нашу Ленку он?

— А вот с этим разберемся. Грузим его вместо тушки и поехали отсюда.

* * *

* * *

* * *

* * *

Опасаясь перехвата, и еще по одной причине, я повернул не на Леснянск, а направо. Через несколько километров еще раз направо, с трассы. Миновав деревеньку со странным названием партийного насекомого, через полчаса остановился у ворот дома Ивановых. Всю дорогу придумывал легенду, как отбрехаться по поводу автомобиля, но оказалось, что дома только Лена. Ей хватило объяснения, мол машина дяди, дал прокатиться. Глядя на нее понял смысл фразы 'твои глаза горят как две медали'. А когда сказал, что с подарком, так и вовсе был чуть не обцелован.

Волгу загнал во двор. После открытия багажника, мы поняли, что проблемы еще не исчерпаны. Мы и вдвоем не вытащим из багажника тушку. От предложения сбегать позвать помощь отказался. Соорудили из подручных материалов рычаги, поставили доски для спуска свинки. Справились.

Ивановы держали свиней, поэтому Ленка уверено взялась за разделку. В двенадцать лет, в семьдесят втором году двадцатого века, деревенская девочка это умеет. Я помогал, управились за два часа. Скоро могли появиться Ленкины родители, поэтому я постарался побыстрее свалить. Подруга огорчилась, хотела порадовать меня котлетками из свеженины, и видимо заодно похвалиться, что умеет готовить. Но я наскоро умывшись распрощался. Себе я взял меньше половины тушки. Ленке оставил больше, плюс весь ливер. Все равно я не знал, что с ним делать. По большому счету и с этим мясом тоже будут проблемы, но решим по мере возникновения. Уже, когда выезжал за ворота, подруга спохватилась — 'А деньги?'.

Пришлось опять сочинять, мол подарок, от знакомого, моего дядьки. Ленка так и смотрела удивленно вслед. Вот же люди. Бесплатно приютили, покормили, подвезли, а подарку удивляются. Ох уж, аукнется мне еще эта благотворительность. Но выбрасывать столько мяса жалко.

Домой добирался окольными путями. Мало ли, вдруг и правда меня где перехватить хотят. Как охотник сообщит в милицию обо мне, и почему его послушают, я не очень представлял. По его поведению понял, что маньяку-режиссеру они не поверят, не отпустят. Но перестраховаться стоило. Из Большого я не стал возвращаться на трассу — Леснянск— Юг. Поехал дальше по деревенской дороге, от трассы. Намотав километров восемьдесят, объехал с юга этот лесисто-болотный массив, в котором находился и Кровавый Бор, и село Большое и еще много других деревень. Пересек железную дорогу, крупную реку Десну и вышел на другую ветку дорог. По ней можно въехать в Леснянск с другой стороны или объехать его. Эти километры дались нелегко. Потратил на них больше трех часов. Зато освоил вождение, петляя по сельской местности. Возле какого-то колхоза из ЗИЛа сто тридцатого залил полный бак, всего за два рубля. Водитель божился что у него восьмидесятый бензин! Я плохо помнил характеристики моего автомобиля. Вроде в это время ему такого должно хватить. Даже если движок рассчитан на девяносто третий, то думаю день протянет. Движок съел бензин без проблем. Ближе к дому, ночью на заправке добавил девяносто третьего еще на два рубля. Съел и этот нормально. По дороге миновал город Старск. На его окраине простоял минут двадцать, отдыхая и вспоминая будущее. Дело в том, что здесь должна жить моя 'будущая'. Вот тоже интересно получается, про бывших жен говорят — бывшая. А здесь живет моя будущая жена, значит просто будущая. Возникшее было желание познакомиться, подавил. И мне и ей всего по двенадцать. Какое знакомство? Еще спугну. Надо будет обязательно наведаться через годик — полтора. Судя по воспоминаниям, жили мы в прошлый раз долго и счастливо, а девчонка она и умная, и красивая, да и других достоинств очень много. Вот только познакомились мы лишь в двадцать лет. Долго ждать, рисковать не хочется, вдруг перехватят, но сейчас еще рано.

Перед глазами тут же возникли два лица — одноклассницы Ольги и сельской подруги Лены. Их многообещающие взгляды уже в двенадцать лет, радость при виде меня... Помотал головой, завел двигатель, поехал домой.

Что еще сказать о дороге? Удивлялись ли, глядя на меня, встречные водители? Не особо. Смотрели больше на автомобиль. Привлекал он внимание детворы в проезжаемых мной населенных пунктах. Да и взрослые старались рассмотреть внимательно. Как будто диковина, 'Волгу' не видели, блин. С гаишниками повезло. Встретились всего два раза. Один раз были заняты обслуживанием другой машины, не обратили внимания. Второй раз, стоял один, проводил взглядом. Хотя я успел заметить, как тот подобрался, вытянулся во весь рост. За малым честь не отдал. Но это уже на западной дороге Леснянской области. На сельских и районных дорогах ни одного не попалось. Добрался домой уже после двенадцати ночи. С полчаса размышлял — 'что делать с автомобилем?', следил за темными окнами. Осторожно поднялся в квартиру, не зажигая свет нашел ключи от гаража. Никого не разбудил и также тихо покинул. Вскоре гараж принял в свое чрево первый в нашей семье автомобиль. Вот только не дай Бог кто-то узнает о нем кроме меня. Операция размещение авто прошла успешно. В эти годы все уже спят в два ночи. А что еще делать? Подумал сходить на телеграф и дать телеграмму деду? Нет, утром. Ночная телеграмма — слишком хороший повод для пересудов. Мясо перетащил в сарай, он совсем рядом с домом. На улице уже холодно, не пропадет. Также бесшумно пробрался домой и спать! Утро вечера мудренее.

* * *

* * *

* * *

Кроме мудрости, утро принесло много шума и крика.

Оказывается, родители уже и телеграмму послали старикам и вызвали их на переговорный пункт. Я выслушал много о безответственности, о волнении родителей, насмотрелся на суровое лицо малой сестренки. Эх, мне бы поспать, но с утра еще и в школу, поэтому в душ! А то, что больше одного не отпустят никуда, еще посмотрим. Лишь бы в гараж не пошли. Ах да, кабанчик, то есть свинка! Огорошил известием. Мама с папой зависли на пару минут. Наташка удивленно переводила взгляд с одного на другого, пытаясь понять радоваться или ругаться. Вместе пошли проверять. Основная легенда, что автобус сломался, познакомился с местными, пригласили в гости, помог им по хозяйству, меня долго кормили, а так как там охота, то и мясом в дорогу снабдили, свежим, еще вчера хрюкало. Еле дотащил! А вы ругаться. Родители в шоке. Что-то распихивали в холодильнике, что-то срочно солили, и оставили в сарае. В итоге я ушел в школу, забрав на всякий случай ключи от гаража, а мама и папа звонили на работу, извинялись за опоздание, отпрашивались.

В школу я топал по выпавшему под утро снежку, иногда растирал лицо, чтобы перебить сон. В портфеле приятно оттягивал руку Люгер. О том, что это еще одна большая потенциальная неприятность не только на мою задницу, а и родителей, даже не подумал. Но оставлять дома побоялся. На первой перемене сбегал на телеграф, отправил старикам срочную телеграмму, что я уже дома, все в порядке. Первый день в школе прошел нормально. Кроме записи в дневник 'спит на уроке', ничего неприятного не произошло.