Наглец

Гарри поспешил вытереть слезы. Судя по явно осуждающему молчанию и точно пересказанным нелестным снейповским эпитетам, с эльфа станется доложить профессору о том, что "невоспитанный мальчишка" пускал сопли, вместо того, чтобы броситься со всех ног выполнять приказ.

Где-то тут была Миссис Норрис. А, вот она, хорошо, что Дадли не сумел её отнять.

Гарри стиснул крепче веточку и двинулся вслед за лучом фонаря, стараясь успеть за быстро двигавшимся домовиком.

12

Шли они долго-долго, целую вечность. Гарри отстал, и домовик, недовольно ворча, остановился, ожидая, когда тот к нему приблизится.

Если бы не фонарь, Гарри уже давно бы потерял из виду почти незаметного в высокой некошеной траве кроху. Выглядело это так, словно по белому морю росы плывет темное пятно, из которого бьет луч света.

Гарри стало жаль маленького промокшего от росы ворчуна, вынужденного высоко поднимать тонкими ручками тяжеленный фонарь, чтобы осветить путь.

Он наклонился и попытался взять домовика на руки, но тот оказался слишком тяжёлым. Гарри упал на колени, а эльф от неожиданности выронил фонарь.

В тот же миг Гарри почувствовал уже ранее испытанный им рывок. Желудок, казалось, подскочил к горлу, Миссис Норрис выскользнула из ослабевших пальцев.

* * *

— Чем ты слушал, когда я запретил тебе аппарировать? Я же ясно сказал: никакой аппарации — мальчишка болен. Ты будешь наказан. Убирайся с глаз моих долой, идиот!

Тоненький голосок что-то запищал в ответ, но почти тут же смолк. Раздался хлопок.

"Какой знакомый голос... Кого он собрался наказывать?"

Гарри вдруг ощутил подозрительную пустоту в руке, пошарил рядом, не открывая глаз, уже заранее зная, что ничего не найдет. И вдруг расплакался.

"Конечно, его нужно наказать! Он больной на всю голову! Он украл Миссис Норрис! Но дядя никогда не наказывает Дадли."

Ощутил прикосновение чего-то холодного ко лбу. Так приятно, потянулся за ускользающей прохладой. Но она быстро исчезла. Это Дадли её украл! Он все ворует, даже прохладу.

Сквозь вновь нахлынувший жар донеслись ругательства. Знакомый голос завернул такое, что Гарри начало сниться, что он просыпается.

Чьи-то сильные руки схватили за плечи и куда-то поволокли. Лицо протёрли чем-то влажным, затем подул приятный освежающий ветер. Постепенно сознание прояснилось, Гарри открыл глаза.

Никого. Пустой холл, кресло, рядом стол. Не разглядеть, но, наверное, на нём еще сохранился уродливый ожог от раскаленной плети.

Сердце испуганно зачастило, когда Гарри увидел приближающуюся высокую темную фигуру. Перед глазами стоял туман, но кто бы это еще мог быть, если не Снейп?

Сжался, отчаянно жалея, что на нем нет мантии невидимки.

Ну не готов он сейчас быть храбрым и наглым! Не готов. У него в глазах все плывет и руки трясутся, ему бы сейчас просто лечь и поспать, а не котлы чистить, или что там ещё придумал этот урод.

Профессор что-то протянул ему. Кажется, кружку.

— Будьте добры выпить это. Медленно, маленькими глотками.

Гарри замотал головой. Боль пронзила виски, затошнило.

— Пейте.

Гарри отвернулся и стиснул зубы. Зелье на пустой желудок. Нет. Пусть заставляет под империо!

— О, Мерлин! До чего я дожил! Уговариваю капризного засранца, — еле слышно прошипел Снейп. — Откройте рот, немедленно!

Гарри подтянул ноги в кресло и уткнулся носом в колени.

"Нет. Пусть хоть пытает!"

— Поттер, черт бы вас побрал, я не собираюсь вас травить. Это просто слабенький подсоленный бульон!

"Бульон? Ублюдок сказал "бульон"?! О, здравствуйте, глюки. Теперь еще и слуховые."

Тем не менее, он немного расслабился, поднял голову и недоверчиво взглянул на профессора.

Снейп тут же воспользовался этим: без дальнейших уговоров зажал Гарри нос и влил в рот немного того, что назвал "бульон".

Гарри дернулся, но железная хватка профессора не оставила ни малейшего шанса освободиться. В ту же секунду приятный, давно забытый вкус, дал ясно понять, что зельевар не соврал.

— Маленькими глотками. Медленно, я сказал! А то вас вырвет. Еще медленнее!

Гарри вынужден был подчиниться, почувствовав, что кружку отрывают от губ. С каждым глотком словно пробуждалась новая порция сил, помогающих сдерживать себя, чтобы не выпить всё залпом.

Он схватил кружку двумя руками, но тут же убрал их. Руки тряслись так, что Гарри чуть не расплескал драгоценный напиток.

"Какая маленькая кружечка! Еще, ему нужно еще!"

— Хватит пока. Поднимайтесь, я провожу вас в вашу комнату.

От этих слов бульон едва не попросился из желудка обратно. "Какую, нахер, комнату? Он издевается? А как же наведение идеальной чистоты во всем доме, мытье котлов и потрошение крыс?"

— Что вы на меня так уставились? Я не позволю вам спать в совершенно неподходящем для этого месте. Как вы вообще додумались забраться в сарай? Сбежать хотели, но выхода не нашли? Заблудились? Поднимайтесь же!

"Сбежать... И сбежал бы. Было бы куда."

"Сарай — неподходящее место. А туалет, где нельзя даже лечь, лучше?"

Бульон.

"Да, бульон. Снейп не обманул. Странно."

А что, если слизеринский гад не в курсе о житье-бытье у опекунов? Может, Гарри слишком накрутил себя? Кто бы стал докладывать Снейпу о садисте-дядюшке?

Соседи? Приятельницы тети Петуньи? Они ничего не знают. Да и невозможно представить себе, как профессор или любой другой преподаватель Хогвартса беседует с ними. Если бы такое событие произошло, об этом шумел бы весь город! Действительно, глупо как-то.

Может, стена на втором этаже расступится перед профессором, и явится скрытая дверь?

"Болезнь делает из людей идиотов. Мозги совсем плывут. Из-за кружки бульона готов кинуться на шею ублюдку, который отравил тебе всю жизнь в школе?"

Может, он, все-таки, в курсе? Кто-то что-то увидел и сообщил? У волшебников наверняка есть способы залезть в голову. Оборотное, опять же... Ну, например, представиться полицейским. Обливиэйт потом, и все дела.

Но... Зачем? Кому вообще может прийти в голову интересоваться жизнью самого знаменитого мальчика магмира? Ну, живет он у маглов, жив, на вид абсолютно здоров. Лучший ловец, победитель василиска, верный друг...

"Да кому ты нужен."

"Что-то, мистер Поттер, вы совсем зазнались, "наша новая знаменитость", блять."

Перегретый мозг медленно и неохотно перемалывал мысли в совсем уж странное месиво. Гарри ощутил себя слабым и запутавшимся. Опять потянуло в сон. Он вновь подтянул колени к груди.

"Не вылезу. Буду сидеть здесь, пока не вытащит!"

Снейпу надоело ждать.

Едва Гарри вновь свернулся в клубок, профессор сделал какой-то быстрый смазанный жест, и кресло вместе с невольным пассажиром поднялось в воздух и поплыло к лестнице, ведущей на второй этаж.

13

Гарри смотрел, как двигаются стены, расплываются, качаются, угрожающе кренятся, готовясь раздавить его, маленького и беспомощного. Кресло не выглядело надежной защитой. Гарри представил себя бесформенным куском мяса в деревянной оболочке. Пирожок с человечинкой.

Его будущий саркофаг едва добрался до площадки между этажами, а Гарри уже мутило так, что пришлось крепко зажать рот рукой, но это помогло слабо.

Наклонился в бок, готовясь опозориться перед Снейпом окончательно, как кресло вдруг остановилось. Словно машина дядюшки перед воротами гаража.

Гарри поспешил выбраться из "кабины", и она тут же унеслась обратно вниз.

Когда стены прекратили свои шаманские пляски, вроде стало чуть легче. Шатаясь, он стал подниматься, все так же зажимая рот, спеша в ванную.

Оступился. Нога соскользнула. Гарри упал на четвереньки, ударился коленями о край следующей ступеньки и застыл, не решаясь подняться.

Быстрые шаги, что-то темное рядом.

Словно клещи вцепились в плечо. "Бля..."

В ту руку, которой он прикрывал голову во время порки за выходку Дадли. Как раз в то место, куда пришлась немалая часть ударов пряжкой ремня.

Гарри стиснул зубы и медленно втянул воздух. "Не орать, не орать, терпи..."

Его потянули вверх, принуждая подняться. "Сука..."

Гарри на несколько секунд перестал понимать, где он находится и что вообще происходит. Он пытался приподняться, чтобы облегчить боль, но голову повело конкретно. Она перестала отдавать приказы мышцам, и те сдулись, как боггарт Люпина.

Уши наполнил пронзительный писк, словно Дадли опять включил старый радиоприемник. Обрывки черной ваты поплыли перед глазами, устилая траурным снегом ступеньки, разрослись до невероятных размеров, превратились в густой туман. Из него соткались стаи дементоров и медленно поплыли к Гарри.

Писк превратился в чей-то, наполненный смертельным ужасом крик. Гарри обвис на крюке, проткнувшем его плечо, и потерял сознание.

* * *

— Забирайте его. Немедленно. Я не собираюсь с ним возиться. У меня своих дел по горло!

Громкий голос стрелой вонзился в уши.

— Что Помфри? К дьяволу её племянников, сестер и прочих родственников! Раз она не может прервать отпуск, то отправляйте мальчишку в Мунго!

Гарри замер, пытаясь понять, что происходит.

— Нет, Альбус. Не знаю, что с ним, но выглядит столь нелюбимый вами гриффиндорец отвратительно. Я понимаю, что от простуды ещё никто не умирал, но этот помрёт. И обязательно в моем доме. Сделает гадость напоследок. Не до шуток мне. Я вам что, колдомедик? Вот пусть в Мунго и разбираются!

После этих слов Гарри и вовсе затаил дыхание, стараясь не пропустить ни слова. Похоже, Снейп всеми силами пытается избавиться от обузы. С кем это он там? С Дамблдором? "Нелюбимый гриффиндорец"?

Голоса Дамблдора почему-то не было слышно, но возникавшие в монологе паузы намекали на то, что Снейп выслушивает ответы собеседника.

— Простужен, кашель, жар. Похоже, не ел пару дней. Не удивительно. При такой температуре. Бредил, звал Миссис Норрис. Откуда я знаю, почему кошку? Почему нельзя вызвать колдомедика сюда, раз вы не хотите отправить мальчишку в больницу. Я НЕ понимаю!!!

Последние слова профессор проорал с такой яростью, что Гарри съёжился от ужаса.

Зачем директор навязывает Гарри профессору? Зачем заставляет Снейпа общаться с ненавистным студентом?

"Что за чёрт?"

— Нет, это вы меня послушайте! Почему он не сказал опекунам, что болен? Ну, отложили бы поездку на неделю. Так нет же! Скучно ему, избалованному мерзавцу, сидеть в доме родственников. Приключений на задницу захотелось! Уж не знаю, на что он рассчитывал, но вы бы видели его лицо, когда за ним явился именно я! Такой подлости от судьбы он точно не ожидал.

С каждым услышанным словом, Гарри становилось все хуже. Одно он выяснил точно: Снейп понятия не имел, каково Гарри жилось в доме родственников. Иначе он не стал бы нести такую чушь.

— Выпорю. Просто выпорю: или он будет выполнять мои требования, или будет строго наказан. Я вас сразу предупреждал... Помягче? Ах, вы настаиваете? В таком случае, я поступлю проще: зелья от температуры и укрепляющее уже должны были подействовать. Как-нибудь не помрёт во время аппарации. Сейчас я прикажу эльфу доставить мальчишку в Хогсмит. Заберете его у Аберфорта. Ну, ночь, ну и что? Еще не так и поздно. Няньчитесь с ним сами. Всему должен быть предел!

Гарри подавил свой порыв вскочить и броситься к директору, умоляя его, чтобы он забрал Гарри отсюда. Он медленно открыл глаза и замер, ожидая, пока мозг соизволит сфокусировать линзы глаз. Потом решил, что это может подождать, и вновь позволил тяжёлым векам отгородить его от качающегося и расплывающегося мира.

— А вот это уже совсем другой разговор. На таких условиях я согласен. Поппи, всё же, соизволит найти время и посмотрит его завтра с утра? Да, если она оставит подробнейшие инструкции. И пришлите другого эльфа. Такого болвана, как этот, я еще не видел! Не самому же мне за мальчишкой ухаживать!

— Нет, ни в коем случае. Я заберу его сам, если меня удовлетворит качество. И в придачу еще... да, да, раскошеливайтесь. И не дай Мерлин, они мне попытаются подсунуть кровь взрослого дракона! Меркантильность? Я могу и передумать! Ну, хорошо, хорошо. Умеете вы уговаривать, Альбус.

Едва смолкли последние звуки разговора, Гарри захотелось повеситься. В самом прямом смысле этого слова.

14

Гарри медленно сел, опасаясь потревожить больное плечо, ощупал здоровой рукой то, на чём лежал. Что-то довольно жесткое, узкое, с высокой то ли подушкой, то ли мягкой спинкой.

Спустил ноги, тяжёлая голова свесилась на грудь, как медаль за все свершенные ошибки, посидел немного, готовясь к тому, что окружающий мир вновь начнет свои идиотские игры в карусель. Наконец, открыл глаза.

Ничего, нормально, по крайней мере, собственные коленки не расплываются и не спешат затягиваться черным туманом. Видимо, зелья оказали свое действие.

"Стоп. Зелья. Откуда? Снейп же сказал, что это просто бульон. Обманул, значит. "

Потер живот. Вроде, не болит.

Не тошнит. Даже кашель куда-то исчез.

"Зелья были подмешаны в бульон? Доза, вероятно, маленькая. Но помогли. Странно. Надо же."

Как бы то ни было, Гарри чувствовал себя намного лучше. Настолько, что решился поднять голову и оглядеться — куда попал? Интересно, что это за таинственная, отведенная ему ненаходимая комната?

Но нет. Это оказалась не спальня.

Стало понятно, почему Гарри не слышал голос директора, зато ознакомился со всем богатством интонаций разозленного Слизеринского Упыря.

Холл. Внизу. Огромный камин неподалеку. Скорее всего, Снейп и Дамблдор общались посредством каминной связи.

Знакомое кресло стоит рядом, а второе превращено в кушетку, служившую ложем для Гарри. Собственно, на ней нельзя лежать, разве что полусидеть, откинувшись на странную, но удобную спинку.

Это-то и хорошо: Гарри чувствовал, что ему стало легче дышать, словно изогнутая спинка, пока он спал, высосала из него часть доставшей хуже Дадли болезни, забрала желание выкашлять из себя легкие.

Понятно, значит, когда он вырубился, профессор не стал переть на себе "наглеца" на второй этаж. Оставил в прихожей. Хорошо, не вышвырнул обратно во двор. А уж то, что он озаботился проблемами с дыханием у Поттера — нечто из ряда вон!

Какие-то двойные стандарты! Немыслимые в своей странной жестокости качели: огненная плеть и "дышите потихоньку", "без ужина" и бульон с зельями. Хрен знает, что! Рехнуться можно.

В углу виднеется стол, на котором Снейп огненной плетью расписался в серьезности своих намерений. Ублюдок подтвердил их в разговоре с директором!

Значит, профессор не пугал, он действительно способен и на порку, и на обливиэйт. И, судя по тому, что услышал Гарри, Дамблдор разрешил ему это! Теперь стали понятны слова "нелюбимый гриффиндорец".

Действительно, с любимыми так не поступают.

Гарри вдруг как-то разом ослабел, сделав такой вывод. Словно внутри него оборвалась еще одна нить, связывавшая его с надеждой на то, что когда-нибудь всё изменится, всё "будет хорошо".

Что, собственно, хорошо? У него будут друзья? Появится тот, кому он нужен, кто будет о нем заботиться? Наивный.