Чистовик Истории

Так и здесь. Пододвигаешь журнал мародеров и изучаешь объектную проблему на примере анимагии. "Канонический" метод, который можно найти в современных справочниках, невероятно сложен, но универсален. Мародеры использовали более простой и, скорее всего, более старый способ. Вероятно, нашли в библиотеке Поттеров или Блэков. Но там необходимо было вручную вычислить некоторые константы.

В дневнике же упоминается первоначальный метод. Очень простой, но с большим количеством индивидуальной подгонки, несколькими сотнями коэффициентов. Когда метод разработали, просто не было необходимого для вычислений математического аппарата. Вот и требовалось по несколько лет неполных трансформаций для их экспериментального подбора. Опасного. Семь процентов смертности.

Потребуется время, чтобы восстановить все зависимости, вычислить и подогнать под себя.

Но это пока терпит. У тебя еще около года до встречи с василиском, когда придется прикрыть владение серпентарго.

Менталистика. Когда-то обучение начинали именно с нее. Без абсолютной памяти сложно точно запомнить множество монструозного размера конструктов, а не разгоняя сознание не получится создавать их достаточно быстро. Это потом придумали окклюменцию, легилименцию и прочие ответвления. Более простые, как раз для владеющих палочками, которым не требовалась вся мощь не скованного разума.

Ты все чаще проваливаешься в чужую память. Количество эмоциональных связей приближается к критическому порогу. Надо что-то делать.

* * *

Встретив на вокзале Гарри, благодаришь его за подаренный Паркер. Самой тебе фантазии хватило лишь на пару романов о самом бегучем волшебнике Плоского мира. Пусть посмеется. Чем-то тебе Ринсвинд напоминает самого Гарри.

В дороге обсуждаете свои каникулы. Ты рассказываешь об откровениях Олливандера и показываешь дневник его семьи. Гарри рассказывает, как узнавал Сириуса. Со вкусом описывает Лондонское поместье Блэков и его незабвенную хозяйку. Чокнутого домовика. Показывает мантию-невидимку.

— Сириус узнал её, она принадлежала отцу, но тот перед смертью кому-то её отдал.

— Записки при ней не было? — Восхищаешься ты артефактом.

— "Используй ее с умом". — Процитировал он. — Без подписи.

В Хогсмиде пересаживаетесь в кареты. Задумчиво разглядываешь фестралов. Гарри не обращает на них внимания. Счастливый...

На следующее утро просыпаешься рано, но Гарри, едва не подпрыгивая в кресле от нетерпения, уже дожидается тебя.

— Гермиона, пойдем скорее, пока все спят, — он подтягивает тебя поближе и укрывает вас мантией. — Мне ночью не спалось и я пошел прогуляться...

— Гарри! — Негромко восклицаешь ты.

— Знаешь, ночью Хогвартс такой спокойный и красивый, — шепотом объясняет он, ведя тебя по коридорам. — А в одной из комнат я нашел любопытное зеркало. Знаешь, я увидел в нем своих родителей. Хочу тебе показать. Я бы разбудил раньше, но лестница к вам не пустила...

Объясняешь систему защиты на лестницах в спальни девочек и, в очередной раз, советуешь прочесть "Историю Хогвартса".

Еиналеж...

Что, интересно, увидишь в нем ты? Вы с Гарри? Над поверженным Волдемортом? И все живы? И будущее будет спокойным? Хотя, это скорее цель...

А зеркало показывает мечту.

Гарри останавливается, выдыхает и тихонько открывает дверь. Вы заходите.

В комнате пусто. Лишь следы в пыли показывают место, где еще недавно стояло зеркало.

* * *

Вновь втянуться в рутину учебы оказалось очень просто. Вот только на первом же зельеварении Снейп решил напомнить о своем сволочизме.

— Мисс Грейнджер, — обращается он к тебе, когда ты уже готовишься кратко изложить пройденные в прошлом семестре темы, — уберите это и достаньте нормальное перо. Десять баллов с Гриффиндора.

— У вас нет права, сэр. — Возражаешь ты, игнорируя изумленные взгляды отвлекшихся от проверочной работы сокурсников. — В правилах Хогвартса нигде не сказано, что для письма необходимо использовать именно перья.

— Двадцать баллов с Гриффиндора. — Снейп смотрит холодно и бесстрастно.

Молча достаешь перо и убираешь ручку в сумку.

После уроков навещаешь МакГонагалл, и вы вместе просматриваете правила. Декан, убедившись в твоей правоте, обещает поставить вопрос на следующем учительском собрании.

На следующих зельях достаешь Паркер немного демонстративно. Снейп, тихо ненавидя, игнорирует.

* * *

Прочтя дневник Олливандеров, Гарри соглашается в необходимости постижения менталистики. Чем вы и занимаетесь на ваших самостоятельных занятиях, отложив все остальное.

Самым сложным оказалось принять простой факт: разум должен перестать быть функцией только тела. Факт, столь же удивительный, как и очевидный, если вспомнить об анимагах. Ведь мозг кошки там или крысы не позволяет существовать полноценному человеческому сознанию. Не говоря уже о жуках, у которых мозг вообще отсутствует. А значит, анимаги думают чем-то еще, что с телом связано несколько опосредованно.

Чистый разум, связанный лишь с душой. Если она, конечно, существует. Впрочем, ее можно рассматривать как удобную абстракцию. Такой разум не будет скован физическими ограничениями мозга на скорость мышления, объем и качество памяти.

И еще один момент, весьма тебя забавляющий. И окклюменция, и легилименция разрабатывались именно как адаптированные под мозг приемы. При переводе сознания в высшие плоскости их полезность становится даже, скорее, отрицательной.

В совершенствовании сознания ты прогрессируешь быстрее Гарри. Ввиду приближающегося матча с Хаффлпаффом Вуд увеличил количество тренировок. Близнецы, совсем забросив свои собственные разработки, стонут и от души чихвостят капитана. Гарри, хоть он и гораздо сдержаннее, явно соглашается с ними, но все же находит время, чтобы выслушать о твоих действиях и постараться повторить твои шаги. Пусть он вынужденно отстает, но ему будет проще нагонять по проложенной тобой тропе, избегая твоих ошибок.

* * *

В день матча Гарри на нервах с самого утра: по неясной причине Снейп изъявил желание заменить мадам Хуч в качестве судьи. Не только команда, но все Гриффиндорцы подозревают зельевара в намерении любой ценой присудить победу Хаффлпаффу, что гарантирует поражение в квиддичной гонке и, почти наверняка, приведет к очередному взятию Слизерином Кубка школы. Кажется, восьмого подряд.

В последний раз желаешь Гарри удачи у самой раздевалки. Он машинально кивает, совершенно не слыша тебя. Близнецы хлопают его по плечам и утаскивают внутрь, предварительно пообещав тебе присмотреть за ним. Отправляешься на трибуну присмотреть себе местечко поудобнее.

Как и в той жизни, Гарри накручивает себя до такой степени, что ловит снитч чуть больше чем через три минуты от начала игры, не дав никому забить ни одного гола.

Да... Если бы не Барберус Бреджи, квиддич мог бы остаться интересной игрой, развитие же его идеи портит всю красоту и нивелирует усилия других игроков. А "Квиддич сквозь века" еще осмеливается утверждать, что лишь после изобретения снитча игра родилась по-настоящему. По твоему скромному мнению, в тот момент игра умерла.

Вокруг опустившегося на поле Гарри собирается хлынувшая с трибун толпа. Но всех их опережает пришедший на эту игру Дамблдор. Задумчиво провожаешь его взглядом, когда команду уносят на руках. Пора и тебе возвращаться в башню.

В гостиной старшекурсники спешно наводят порядок в преддверии вечеринки, развешивают украшения. В самый разгар работы появляется команда, игроков шумно приветствуют. Не найдя Гарри, интересуешься у Фреда, где он. По словам рыжего, твой друг немного задерживается из-за решения лично отнести свою метлу.

Незаметно выскальзываешь из гостиной и коротко оглядевшись, устраиваешься на подоконнике в незаметном для беглого взгляда закутке. Ждешь, наблюдая.

Близнецы вместе с несколькими помощниками покидают гостиную, направляясь, по-видимому, на кухню за припасами для вечеринки.

Ждешь.

Они возвращаются, нагруженные съестным. Пока заходят, из открытого портрета доносится приветственный рев.

Ждешь. Волнуешься.

Гарри бредет, глубоко задумавшись. Окликаешь его и он, очнувшись, прячется вместе с тобой.

— Тебя долго не было.

— Да. Надо было подумать.

— Что-то произошло?

— Дамблдор... когда подошел ко мне после матча. Сказал, чтобы я не искал зеркало, оно сводит с ума, показывая мечту.

— А ты искал? — Тут же интересуешься ты.

Гарри мнется и отводит глаза.

— Это было безответственно!

— Я знаю. — Тихо говорит он. — Но я хотел еще раз увидеть их.

Мгновенно остываешь.

— Прости. Я... была неправа.

— Нет, Гермиона. Ты полностью права. Глупо жить несбыточной мечтой. Нужно ценить что имеешь. Спасибо тебе, что ты есть. У меня никогда не было такой подруги.

— Гарри! — Теряешься, не зная, что сказать. Гарри находит твою ладонь и крепко сжимает ее.

— Случилось ещё кое-что. — После паузы добавляет он. — Я заметил Снейпа, направляющегося в Лес.

Старательно морща лоб, Гарри рассказывает о слежке за зельеваром и его более чем странном разговоре с Квирреллом. Анализируете разговор.

— Там действительно философский камень и кто-то из них хочет его добыть.

— А кроме Пушка, есть еще какое-то количество препятствий. Одно из них устанавливал Квиррелл.

— Как минимум, есть ещё что-то от Дамблдора.

— Ага. Не удивлюсь, если там это зеркало и находится.

— Все может быть. Но три испытания для такой ценности маловато... Следующее число — семь. Значит, вероятно, привлечено еще четыре мага. Деканы факультетов?

— Не исключено... Как думаешь, что там может быть?

— Ну, Спраут посадила какую-нибудь хищную гадость, Квиррелл притащил монстра...

— Снейп, МакГонагалл и Флитвик?

— Пас. В их сферах можно придумать много чего любопытного и интересного.

* * *

После матча Вуд, словно вспомнив о предстоящих ему СОВах, снизил интенсивность тренировок. Гарри уже готов был облегченно вздохнуть, но ты вручила ему подробно расписанный график подготовки к экзаменам. Единственное исключение из повторения и отработки заклинаний ты сделала для ваших ментальных упражнений. Робкое возражение, что до экзаменов еще больше двух месяцев, ты проигнорировала. Напомнила только, что когда Вуд возобновит тренировки, Гарри будет уже не до экзаменов.

В один из дней Хедвига приносит приглашение от Хагрида. Полувеликан немного обижается, что вы давно к нему не заходили. Получив предлог, Гарри тут же отписывает обещание прийти. На твои возмущения говорит, что не собирается зарастать мхом, а пойдет прогуляться, чего и тебе советует.

Скрепя сердце, соглашаешься.

Ближе к вечеру идете к Хагриду. Гарри косится на занавешенные окна и стучит в дверь.

— Кто пришел?

— Это Гарри и Гермиона. Хагрид, ты же сам нас приглашал.

Хагрид открывает дверь и пропустив вас внутрь, прежде чем закрыть, подозрительно осматривается.

— С тобой все в порядке? — Интересуешься ты.

— В полном. — Отзывается Хагрид. — А чегой-то ты спрашиваешь?

— На улице тепло, у тебя плотно занавешены окна и горит камин. Ты решил устроить у себя баню?

— Да нет, просто... э-э... на огонь посмотреть захотелось, вот.

Вы с Гарри быстро переглядываетесь, без слов понимая друг друга: Хагрид темнит.

— Чай будете? С бутербродами.

— Только чай, — Поспешно отзывается Гарри.

Пока Хагрид наливает чай, Гарри вдруг спрашивает:

— Кроме Пушка, что ещё охраняет философский камень?

Хагрид роняет чашку и шипит сквозь зубы, ошпарившись кипятком. Машинально бросаешь reparo.

— Вы откуда это про камень узнали? Неважно. Знать не хочу. И как он охраняется, не знаю. И не сказал бы, даже если б знал.

— Профессор Дамблдор, разумеется, поставил что-то в конце. Ты посадил Пушка в начале. А кто работал еще? Профессора МакГонагалл, Флитвик, Спраут, Снейп и Квиррелл? — Гарри пристально вглядывается в глаза Хагрида. — Значит, мы не ошиблись.

— Откуда вы... А-а... — отмахивается Хагрид. — Слушайте, не встревайте в это дело. Оставьте профессору Дамблдору.

— Хагрид, я слышал разговор Снейпа и Квиррелла. — Убеждает Гарри. — Один из них хочет украсть камень.

— Чепуха. — Не верит Хагрид. — Зачем бы им...

— Я не знаю! Я слышал...

— Забудь!

Гарри и Хагрид сверлят друг друга взглядом.

— Чтоб мне было спокойнее. — Смягчается Гарри. — Скажи, что только ты знаешь как пройти мимо Пушка.

— Профессор Дамблдор ещё знает. — Сдается Хагрид. — Но он знает, как пройти все препятствия. Его-то вы, надеюсь, не подозреваете?

Разволновавшийся лесничий подцепляет чайник и подливает кипятка в свою огромную кружку. Ты не отрываешь взгляд от камина.

— Хагрид, это драконье яйцо? — Замечаешь ты то, что пряталось под чайником. — Они же запрещены к распространению! Где ты его достал?

— Выиграл. Пошел вчера ночью в паб в Хогсмид горло промочить перед сном, и там с одним типом в картишки перекинуться уселись. Сдается мне, он был рад от него избавиться.

— Если бы он хотел от него избавиться, — возражаешь ты, — он бы продал его на черном рынке, но он решил презентовать его тебе. Не отрицай, Хагрид, тебе его именно вручили. Что ты отдал взамен?

— Ничего, я же его выиграл. — Отпирается лесничий.

— О чем вы разговаривали? — Допытываешься ты. — Что ты мог ему рассказать?

— Не помню я, — Хагрид пожимает плечами, — мы с ним основательно на грудь приняли.

— Чтобы пить с тобой наравне, надо либо быть сходных размеров, либо притворяться. Как он выглядел?

— Как обычный человек. Лица я не видел, если ты про это, он в плащ весь был завернут. — Хагрид замечает ваши возмущенные взгляды. — Эй, не смотрите на меня так, в "Кабаньей голове" это обычное дело!

— Хагрид. — Подключается Гарри. — Ты точно не рассказывал ему о Пушке и как его обойти?

— Не помню. — Пожимает плечами Хагрид. — Мы с ним о разной живности трепались, могли и про него поговорить.

Переглядываетесь с Гарри.

— А с этой живностью, — киваешь на яйцо, — что делать будешь?

— Я книжку в библиотеке взял, — достал Хагрид из-под подушки "Разведение драконов". — Старенькая конечно, но в ней все подробно расписано!

— Хагрид, ты знаешь, что они огонь выдыхают? Хагрид, у тебя дом деревянный. Хагрид!

Он тебя не слышит.

По возвращении Гарри сразу подсаживается к мрачно молчащим в углу гостиной близнецам.

— Нужна ваша помощь.

Гарри рассказывает про Николаса Фламеля и философский камень, про Пушка и драконье яйцо, про Хагрида и его пьянку с незнакомцем, про Снейпа и Квиррелла.

— Нужно чтобы вы посматривали по карте за ними, не пойдут ли они за камнем. И еще что-то с драконом придумать бы.

— Сделаем, Гарри.

— А насчет дракона?

— Чарли напишем.

— Это наш старший брат.

— Драконолог.

— Сколько вас всего? — На пальцах подсчитывает Гарри. — Пятеро?