Безбожие. Злая Игра

Тёмная Мать улыбнулась. Её лицо на миг потеряло форму, фигура будто размазалась во тьме, и передо мной уже стояла Топлюша.

— Ты убил меня, — сказала она. — Ты бросил меня, а она меня убила. Значит, ты убил меня.

Я закричал, выгибаясь всем телом, но кости в моём теле не давали мне сдвинуться ни на сантиметр.

Издевательский хохот гремел, оглушая меня. Фигура Топлюши растаяла, на её место осталось человекодерево женского пола. Её неестественно вытянутый рот искривился в паршивой улыбке. Я заметил, что её руки пронзают мою грудь.

— Что ж, хорошее представление, — сказал тот, кто был в коконе. — Я потянул время, вытянул из тебя достаточно сил, пора тебя уже кончать.

Кости зашевелились, ввинчиваясь в мою плоть. Они проникали всё глубже и глубже, причиняя невыносимую боль, высасывая из меня последние крупицы силы. Но я не умирал. Что-то внутри меня сопротивлялось, хотя казалось, что меня выжали досуха.

Нет, что-то во мне ещё осталось. Я вспомнил всё — боль, отчаянье, Злобу. Но не только они составляли мою суть. Я помнил и другое — любовь, дружбу, надежду.

Я рассмеялся.

— Наличие Тени говорит о присутствии Света, а не о его отсутствии.

Я вцепился зубами в кость, пронзающую мою грудь, и сжал. Раздался хруст, кость дёрнулась, стараясь вырваться из моего захвата, но тщетно. Я перекусил её, и в моё горло потекла чёрная жижа. Эта жижа обжигала, хотя не имела никакой температуры. Я знал почему — это была чистая энергия. А кость — один из каналов, ведущих к кокону. И я пил из него.

Человекодерево попробовало отступить, кость у её плеча сломалась, оставляя в моих зубах не соединённую ни с чем кость. Но я выпил уже достаточно. С неимоверными усилиями я поднял правую руку. Кости сопротивлялись, но я ломал их одну за другой. И они отступили. Но меня уже было не остановить. За моими плечами расцвела Тень, охотящаяся за Тьмой.

— Хо-хо! Да ты готов измениться! Что ж, прими мою силу, Пустой!

Кости расступились, оставив большой свободный участок. Я снова стоял на тропе, будто никуда не проваливался. Моё тело покрывала кровь, но никаких ран на коже не было, одежда тоже оставалась целой. Я будто бы только вошёл сюда.

Что это было? Галлюцинации? Или морок? А есть ли разница?

Дорога впереди кишела трупными червями. Они лезли из-по земли, целыми связками вылезали из струпьев на сухой коже человекодеревьев.

— Хочешь силу? Жри её полным ртом!

Нет, это были не черви, это родственники Комка, только мелкие. Я непроизвольно сжал губы, чтобы эта мерзость действительно не попала мне в рот.

Но ничего не происходило. Черви копошились на земле, не обращая на меня никакого внимания.

— Спасибо, Комок, — сказал я и, ухмыляясь, двинулся по тропе, стараясь держать как можно уверенней. Я растоптал, наверное, сотню червей прежде, чем их хозяин отдал им приказ возвращаться. Уверенного гогота на этот раз не было, но зловещая тишина тоже не предвещала ничего хорошего.

Первые два раунда были за мной, но я даже не знал их количества.

Кости III

Меня жгло огнём. Что-то внутри хозяина заставляло меня испытывать невероятные муки. И я не мог ничего сделать, не мог бороться с ним. Такое уже было, в тот момент, когда он вернул пса. Не воскресил, не оживил труп, а именно вернул, выдрал откуда-то, куда он собирался уйти. Зажёг в нём огонь жизни, но уже изменённый — озлобленной, привыкшей страдать скотины, а не милого щенка, просящего еды и не понимающего, почему ему так больно.

Я видел их, моих сородичей. Они вяло ползали по полостям внутри костей, крохотные, жалкие. Но они были сродни мне. А нечто в Коконе сродни Сердцу Тьмы. Но я совершенно чётко знал, что это не моя Мать, а какая-то мерзкая пародия на неё. Пародия могущественная, по местным, конечно, масштабам. Сущность не могла переводить энергию куда-то ВОВНЕ, она лишь копила её, и её копилка была уже почти полна. Ещё чуть-чуть, и карман прорвёт, и мои мелкие собратья хлынут во внешний мир. Эффект будет схож с разрывом сосуда.

На миг я чуть не сломался. Хозяин выжигал меня, собратья звали к себе, Сущность Кокона хотела завладеть мной. Я готов был отдаться Сущности. Нет, не для того, чтобы выжить — она разрушила бы меня за несколько секунд, не в силах поглотить, слишком её сила была мала для того, чтобы выпить настоящего сына Тьмы. Но я бы не мучился от того, что со мной делал хозяин.

Зачем ему это? Зачем бороться с самим собой? Дай он волю своей Злобе, и сущность в Коконе изменила бы его, дала бы силу, с которой можно было идти к самому Сердцу Мира. Но он упорно продолжал цепляться за то, что я никак не мог понять.

Я готовился уснуть, чтобы хотя бы снизить боль — до хозяина я не мог достучаться, будто сама Тьма не хотела, чтобы я с ним разговаривал. Но тут я заметил ЭТО.

Изломанная фигура ползла на двух конечностях за моим хозяином. У неё не хватало левых руки и ноги. Это была она, та, что послужила основанием для морока. Видимо, Сущность сделала с ней то же, что она сделала с собственной рукой — сбросила, как ящерица хвост, чтобы хозяин не выпил слишком много энергии. Но теперь это было не обычное человекодерево, что растут вокруг. С ужасом я наблюдал, как из её культей растут новые кости, а под кожей начинает появляться мясо.

Хозяин... изменил её... самостоятельно...

Я почувствовал панику. Кому ты отдала меня, Мать Тьма? Зачем ты мучаешь меня? Он чужд нам. Чужд так сильно, как может быть чужд человек очень похожий, но в то же время являющийся абсолютно другим. Он нас использует в своих целях, не задумываясь о том, что Тьма после его действий не преумножается, а трансформируется в нечто чуждое и Тьме, и Свету.

Он отбрасывает Тень. И мёртвое в его Тени расцветает.

Я заскулил и убрался куда подальше.

Мать, надеюсь, ты знала, что делала.

* * *

Кости IV

Деревья шуршали сухой кожей и костями. Перекошенные лица склонялись ко мне по мере моего продвижения по тропе. Теперь я знал. Ненависть и боль, исказившие их лица, относилась не ко мне.

— ... я всего лишь хотела жить...

— ... мама, за что ты так со мной?..

— ... пожалуйста, только не моего ребёнка, только не его...

— ... пощадите...

— ... что вы делаете, мы же соседи?..

— ... тише, тише... так будет лучше... мы просто умрём вместе, не чувствуя никакой боли... тише, родная...

— ... лучше уж я, чем они...

— ... нет, нет, нет...

— ... я дам вам денег... дам... заберите моих детей, мою жену, только не троньте меня...

Я шёл вперёд, сцепив зубы. Я смотрел в глаза каждому из них. Нет, они давно уже не жили, они умерли больше сотни лет назад. Это были куклы, оболочки, в которых вместо всего человеческого остались лишь боль, муки и ненависть.

— Вот видишь, — сказал мне Хозяин Кокона, — что бывает, когда бог хочет силы? Думаешь, если её захочет человек, жертв будет меньше? Глупец. Чем меньше у тебя силы, тем больше тебе её нужно. Готов ли ты к таким жертвам?

— Эта жертва была давным-давно принесена. Мне осталось лишь сделать так, чтобы она не была напрасной.

— Ты уверен, что она была напрасной, раз Гасп не достиг своей цели?

— Она напрасна до тех пор, пока я не использую её для того, чтобы уничтожить всё, что сделал этот больной ублюдок.

— Думаешь, Гасп делал это ради удовольствия? Думаешь, его слуги были рады ежесекундно испытывать муки и причинять боль другим? Нет, Пустой, это не так. Всё это сделано ради необходимости. Необходимости лишь всех мук, необходимости подарить покой этому миру.

— Уничтожив его?

— Конечно. Но, в первую очередь, Корда.

— Вы проиграли.

Хозяин Кокона рассмеялся.

— Гасп — да, я — нет. Я всего лишь вместилище энергии и одновременно её хранитель. Энергия никуда не делась, я — тоже. С чего же ты решил, что я проиграл?

— Потому что скоро энергии здесь не будет, а твоё мёртвое тело начнёт разлагаться.

— Какой же ты грозный. Но, подумай, что сделаешь ты, заполучив эту силу. Не приведёшь ли ты этот мир к гибели? Не сделаешь ли ты за Гаспа его работу?

Издевательски расхохотавшись, Хозяин Кокона исчез.

Я чуть не до хруста сжал зубы. Нет, нет и ещё раз нет. Когда я получу эту силу, всё будет по-другому. Она пойдёт на благое дело. Этот ублюдок просто морочит мне голову. Я выжгу калёным железом...

... всё, что создавалось тысячелетиями. Храмы Корда будут разрушены, его Культ падёт — как и Культ Гаспа — тысячелетия культурного развития уйдут впустую, сотни тысяч людей погибнут. Для того ли всё это делалось? Неужели поколения местных строили всё это для того, чтобы сначала пришли Властелины, а после них армия чужаков всё это уничтожили?

Нет. Нет. Нет! Всё УЖЕ уничтожили Властелины. Нужно спасти хотя бы крупицы, хотя бы кого-то. Для того чтобы начать всё сначала. Чтобы дети, выросшие на руинах этого мира, дали своим детям возможность жить нормально. Мёртвые растения удобряют землю, на старых пнях растут молодые побеги. На развалинах этого мира вырастет новый.

Человекодеревья предприняли ещё одну попытку выпить из меня всю силу. Их руки и зубы наносили уже настоящие раны, но я не обращал на них внимания. Те, что пытались выпить меня, отступали, лишённые энергии начисто. Раны затягивались, оставляя после себя только полосы запёкшейся крови и шрамы. Эти шрамы соединяли меня с каждым деревом, нанёсшим мне рану.

— Ну! — крикнул я. — Идите сюда! Все вы! Идите! Я выпью вашу боль! Вашу ненависть! Я переработаю их в энергию и сторицей верну тем, кто это с вами сделал! Ну же!

Костяная клетка под землёй зашевелилась. Кости лопались, чёрная кровь текла из них, но она никуда не пропадала. Потому что моя Тень принизывала землю, она падала на те деревья, мимо которых я проходил. Тень росла, ширилась. Мне всего лишь нужно было её отбрасывать. А для этого нужно было разжечь в себе огонь.

Но он и так горел.

Кто зажёг его? Откуда он взялся? Я не знаю. Знаю одно — я всего лишь человек, который не потерял ещё надежды.

— Кто ты, Пустой? — через какое-то время спросил меня Хозяин Кокона.

— Скажи сначала, почему ты называешь меня Пустым?

— Ты пришёл сюда практически пустым, вот почему. Твоей целью была месть, ты желал лишь набраться сил и уйти. И твои потенциальные резервы поражают. Но они пусты.

— Сейчас я их наполню.

Хозяин Кокона грустно рассмеялся.

— Лишь наполовину. Или большую часть. А может, и меньшую. Но не до конца — это точно.

Мне надо поторопиться, чтобы принять тебя, как подобает. Впервые за долгое время я немного опасаюсь за своё спокойствие. Пока же...

Деревья расступились. Передо мной открылось совершенно пустое место. Над головой — чернота. Земля тоже была чёрной. Казалось, что здесь, посреди леса, появилось огромное Ничто, ступив в которое, я навсегда останусь в нём.

Но я уже знал, что такое прыгать с головой омут, поэтому шагнул вперёд.

Моя нога не встретила никакого сопротивления, и я едва не провалился в это Ничто. Но серые крылья Тени за моими плечами не дали мне упасть. Широкие — покрывающие сотни квадратных метров — они держали меня прямо на границе этого Ничего. И тогда я спокойно зашагал вперёд, будто шёл по твёрдой земле.

Хозяину Кокона это не понравилось. Из сердца Ничто в меня хлынули потоки тёмной энергии. Они едва не смяли мои крылья, прорвав их в нескольких местах. Но этого было мало. Я купался в этой силе, пил её, одновременно залатывая прорехи в крыльях и заполняя свои хранилища.

Поняв ошибку, Хозяин Кокона закрыл портал, но он лишь стал слабее, усилив меня.

Лес зашевелился, сухо поскрипывая костями и шурша кожей. Одно из деревьев у тропы повернуло ко мне своё лицо. Его нога, вросшая в землю, дёрнулась, он задрал её, вытаскивая неестественно вытянутую ступню на поверхность. Шевельнул второй, и непомерно длинная нога тоже вышла из-под земли. Человекодерево разинуло пасть, издав то ли стон, то ли шипение, и повалилось на своих товарищей. Их руки-ветви подхватили его, не давая упасть на землю, а после осторожно опустили. И тогда дерево поползло за мной, не в силах встать из-за непропорциональных ног.

Наверное, впервые за всё время, что я находился в Лесу Трупов, я обернулся.

Это дерево было не единственным. Исковерканная фигура ползла буквально в шаге от меня, а за ней, будто привязанные за верёвки, тянулись другие — десятки, если не сотни.

— Ты проигрываешь, — сказал я Хозяину Кокона.

— Ты забрал сотню моих деревьев из сотен тысяч и думаешь, что побеждаешь? Глупец.

— Кроме них у меня есть ещё кое-что.

— И что же?

— Тень.

Тропа оборвалась. Я едва не упал, но уже не в пустоту, а чёрную жижу, покрывающую твёрдую, как камень, отравленную землю.

— Я пришёл к тебе.

— Я ждал тебя.

Лес заколыхался, будто подул резкий штормовой порыв. Но никакого ветра не было, просто деревья начали валиться одно на другое, в грязь, на отравленную землю.

— Придётся поковыряться, чтобы всё это восстановить, — с тяжёлым вздохом проговорил Хозяин Кокона. — Но всё-таки сначала я убью тебя.

Грязь в десятке метров передо мной забурлила, из-под неё медленно начало расти что-то вроде постамента, на котором восседало мертвенно-бледное бесполое существо, похожее на миногу размером с крупного человека, отрастившую руки и ноги. И постамент, и существо на нём закрывал прозрачный пузырь.

Пасть, занимающая практически всю верхнюю половину туловища Хозяина Кокона, раскрылась, показывая десятки рядов острых треугольных зубов. С тихим звуком разрывающейся плоти кокон лопнул, разъединившись на две аккуратные половинки. Тяжёлый запах разложения едва не сбил меня с ног, но мне было не привыкать.

Хозяин Кокона поднял правую лапу, заканчивающуюся десятками щупалец, на конце каждого из которых была маленькая копия пасти, венчающей тело самого Хозяина.

— Постой, — медленно проговорил он, — тебе ведь некуда спешить, ты и так пьёшь мою силу. А вот я — ха-ха! — перед смертью хочу поболтать. Ко мне редко заходят гости.

— Говори.

— Хм? Я думал, что ты предложишь сразу начать драку. Судя по тому, что я о тебе узнал, ты весьма нетерпеливый человек. Ну что ж, раз ты хочешь поговорить... начнём, пожалуй, с новостей. Как там мои создатели из Культа? Как поживают драгоценнейшие Крылатый Зогг, Многоликий и Гниющий? Уж очень они мне полюбились, когда жили здесь.

— Крылатого Зогга убил я. Многоликий тоже мёртв, а тот, кто убил его, погиб от моей руки. Гниющий будет следующим после тебя.

— Печальные и радостные новости одновременно. Печальные потому, что они погибли. Радостные благодаря тому, что за долгие годы ожидания меня вознаградят дракой с приличным противником. Ладно. Ещё вопрос — Культ Корда, наконец-то, сгнил?

— Гниёт. Или, скорее, догнивает.

Хозяин Кокона рассмеялся. Я прекрасно слышал его смех, его голос, но не мог определить источник звука.

— Значит, мой Созидатель оказался достаточно силён для того, чтобы проклясть Корда. Видишь ли... Гасп не мёртв.

— Какое открытие.

— Ты знал об этом?

— Догадывался.

— Догадливый человек. Терпеливый, как оказалось, и догадливый. Редкое сочетание таких качеств для того, кто живёт так мало. Начнём драку?