"Особой важности. В одном экземпляре. Хранить вечно."

В планах Мессершмитта уже маячил Ме.210, авиаконструкторы всего мира перерисовывали у себя на досках эту конструкцию, считая ее панацеей от всех бед. А в левом крыле маленького 'шторха' лежал подробный отчет о том, как бороться с этой машиной, имевшей недостаточную высотность, и в бронированном варианте еще и недостаточную маневренность и дальность. В погоне за весом огневого залпа и боезапасом, доходившем до 1000 выстрелов на ствол, конструкторы 'Мессершмитт А.Г.' перетяжелили машину и значительно урезали количество топлива на борту. И экономичностью новые 'N' не отличались. Проверив по требованию резидента связь, Вольфи получил отзывы по четырем каналам из семи. Остальные на контроль не вышли. Особенно приятно было услышать две маленькие буквы в сообщении из Москвы. Радиограмма подписана мамой! Жива! И продолжает руководить этим направлением. Отчим в феврале осужден и расстрелян. Вольфганг это слышал по московскому радио, поэтому еще сильнее волновался из-за отсутствия каких-либо сигналов для него.

'Да!!! Вот это номер! Генерал-инспектор Люфтваффе не имеет доступа на объект Люфтваффе! Что же там такое?' — подумал Вячеслав, прекратив пререкаться с резидентом. Все это, конечно, разрушало его мечту вернуться домой, хотя казалось, что эту мечту уже можно пощупать руками. Шелковый шарф, подхваченный ветром развевался на ветру. Вечерний город отступил назад, КПП, лающая речь докладов, украшенный рогами 'Мессер', объяснения Удета, мелькающая рожа его адъютанта. Щелчки каблуками, 'Яволь, герр генерал!'. Ужин в ресторане 'Адлон', в присутствии адъютанта. Там же подошла огромная фигура Геринга, который развалился на диванчике, и потягивал бренди, громко рассуждая о том, как важно сейчас обеспечить скорейшее создание ночных истребительных соединений. Ужин превратился в митинг национал-социалистской рабочей партии, плавно переросший в небольшую попойку.

Флот 'Рейх' еще только формируется, его структура расплывчата, но его строительство — важнейшая часть работы именно Геринга. Удет прекрасно знал время посещения ресторана Герингом, и аккуратно подвел Вольфи в нужное время к нужному месту. А мысль, что фон Крейц — 'инструктор до мозга костей' высказал именно Геринг, о чем Удет ему напомнил в ресторане. Сам Удет считал, что связник упустил отличный шанс подняться по служебной лестнице, отдав первый сбитый ведомому. И лишь в течении дискуссии о поступке графа внутри министерства, ему пришла в голову мысль, что это можно отлично разыграть, не подставляясь, и не показывая личную заинтересованность в том, кто будет оборонять секретный полигон.

— Баронесса Грисхайм пригласила всех офицеров к себе, какой-то граф приехал, господин обер-лейтенант. — ответил один из них. Естественно, фенрихов туда не пускают. Делать нечего, придется ехать к баронессе. Убей, он не мог вспомнить эту фамилию, и почему все собрались там? Смутно промелькнуло в голове, что какого-то Грисхайма упоминал Отто фон Бисмарк. Великий канцлер Великой Германии. Вечер обещал быть томным! Эта ветка истории Германии оказалась за пределами его памяти! Великолепная школа! И гениальный шанс провалить все дело, которое ему поручено! Черт его подери! За каким чертом ему понадобилось тащиться в гаштет? ??? Стоп! Видел! Ей богу, видел! Камень на въезде! Ох уж мне эта немецкая педантичность! Стараясь изобразить полное спокойствие, Вольфганг улыбнулся фендрихам, и ответил:

— Это, пожалуй, про меня! Честь имею, граф фон Крейц, господа унтер-офицеры! — он приложил руку к пилотке. Медленно вышел из казино, нехотя сел в машину, понимая, что все сейчас смотрят на него. Взвизгнули задние колеса 'майбаха', разворачивая его на месте, и он понесся к тому месту, где были описаны события, происходившие на аэродроме Грисхайм в 20-м и конце 19-го века. Барон организовал воздухоплавательскую школу, отдав под аэродром принадлежавшие ему поля. Пять квадратных километров. Здесь работал Лилеенталь, здесь поставлена куча мировых рекордов, баронесса Анна — его жена, и мама немецкого планеризма. 'Ну ты и козел, Вячеслав!' — пробормотал Вольфи, ругая сам себя, что упустил возможность в Берлине посмотреть, куда его направляют, и кто здесь играет первую скрипку!

Он вздохнул с облегчением! Не тут-то было! При свете фар появилась ее фигура с беспомощным видом, дескать, машина не заводится. Да, не заводится, где-то перекрыт бензин или отключено питание на катушку зажигания. Видно, не в первый раз использует такую уловку. То, что в кабине — это точно, она не станет пачкать руки, открывая капот. Но, где? Вольфганг зажег свет в салоне, пробежался глазами по панели. Микровыключателей не заметил. Угу, под ногами! Нажал на кнопку, и выжал педаль стартера, двигатель завелся, и почти сразу заглох. Значит, еще и бензин перекрыт. Обе руки пошли под кресло, есть краник. Повернул, взвизгнул стартер, и дуре-нацистке пришлось изображать умиление, и что-то бормотать про отпущенного шофера. Поцеловав ей руку, он пересел в свою машину и нажал на газ. Было видно, что лицо Лили слегка перекошено, а губы выдают самые низкие ругательства. Одного врага он себе уже завел!

Но, середине сентября в связи с катастрофическим положением на Польском фронте, от проведения наступления отказались. (Прим. Авт. Сто раз упомянутое 17-е сентября 1937-го, постоянно встречающееся в интернете, это попытка привязать начало освободительного похода РККА в Западную Белоруссию и Западную Украину к отказу Запада исполнять свои обязательства по отношению к Польше. Просто они надеялись, что две армии, встретившись, начнут боевые действия против друг друга.) Гитлер шел на восток, и всех это устраивало! Его подводили к основной цели, а судьба какой-то Польши никого не интересовала! Они не захотели защищать Чехословакию, они отдали Польшу, а теперь вынуждали Гитлера двинуться на Восток, чтобы ударить ему в спину. Вот отделывались от всех разместив 4 дивизии вдоль французско-бельгийской границы, и прикрывшись линией Мажино от самого Гитлера. То, что французы брали в течение двух недель, вермахт в октябре, вернувшись из Польши, забрал за два дня, 15-16 октября 1939-го.

Пройдемте, я Вам покажу, что мы тут нагородили в плане ПВО. Радар, как видите, находится во Фризендорфе. Мы работаем в северо-восточном направлении, и используем его, в основном, для других целей. Отслеживаем куда падают наши игрушки. В юго-западном направлении он видит тоже неплохо, но требуется переключаться на обратный просмотр. А северо-западное направление получается практически открытым, мы же строили его для совсем других целей, и в этом направлении работает лишь боковой лепесток. Что скажете, граф?

— Вот здесь, что такое?

— Это? Это артиллерийский полигон Паров, там ребята гросс-адмирала хозяйничают.

— Вот там второй локатор и поставим.

— Ох, только не это! Найдите место попроще, граф! Редер терпеть не может посторонних на своих объектах.

— Троцкий, мы с ним познакомились в Мехико, я там показывал свое авиашоу. Он и предложил мне ехать сюда, куда меня несколько раз приглашал лично Геринг. Обещал прислать связь, вот ты и появился. Я всегда был против национал-социализма, но авиационную промышленность в Германии создал я, и сумел ее сохранить в условиях Веймарской республики. Я являюсь акционером практически всех авиастроительных компаний в Германии. Ты представляешь, ко мне прислушиваются все авиастроители мира, я создал из 'Кондора' Люфтваффе, а тут приезжает какой-то гусь, у которого за душой ничего нет, кроме как построить пару десятков летчиков и устроить им политзанятия, и отказывается от моих рекомендаций!

 Подавляющее превосходство германской авиации и массированные пикирующие бомбардировочные удары, не давали противнику проявить ни малейшей инициативы. Дикторы Геббельса, захлебываясь от восторга, показывали немцам 'расплату за Версаль'. Германия ликовала! Окружение завершилось уже через 11 дней после начала операции! 27-го мая король Бельгии подписал капитуляцию. Через двадцать дней, после начала, два французских корпуса под Лиллем капитулировали, и англичане остались одни на плацдарме. С 26-го мая они начали эвакуацию на остров, бросив все вооружение, трофеи были огромны!

 Выжав англичан с континента, немцы перегруппировались, подключилась Италия, и они продолжили наступление уже в сторону Парижа, который был сдан без боя 14-го июня. Подчеркиваю: СДАН БЕЗ БОЯ! 22-го июня в Компьенском лесу, в том же вагоне, в котором было подписано поражение Германии в Первой Мировой войне, был подписан акт о капитуляции Франции. Гитлер выполнил свое обещание немецкому народу. А фон Вольфи складывал рапорты с требованием перевода от летчиков своего полка в папку с резолюцией 'Ходатайство будет рассмотрено командованием'.

Ешоннек и Удет раскатывали его за потерю двух самолетов Ме.210, поступивших на войсковые испытания, у первого оборвался правый руль глубины и заклинил вертикальное управление, машину пришлось оставить. У второго загорелся двигатель DB603A1, на стоянке. Потушить не смогли, машина полностью сгорела. После разноса Удет передал приказ об отпуске и показал коротенькую записку: 29-го июля ОКВ приступил к разработке плана боевых действий на Восточном фронте. Ответственным назначен воевавший в России генерал-майор Маркс. Удар предусматривает скоротечную кампанию двумя группами армий в 147 дивизий, справа и слева от Припятских болот. Операция планируется на весну-лето следующего года.

Шифровка переписана тушью на парашютный шелк, и стала патроном к ракетнице, с дробным зарядом, превращающим ее в лохмотья. Через два дня все было готово. Появилась Аннет, которая сказала, что 3-я горнопехотная послезавтра начинает учения немного восточнее этих мест. Пора! И еще до рассвета Вячеслав выехал вверх по дороге к массиву Наафкопф. Там на площадке оставил машину, закинул на плечи рюкзак, вскинул на плечо старый, но великолепно сохранившийся "Манлихер" с оптическим прицелом, и зашагал по тропе вверх к ледникам массива.

— Штаб-ефрейтор Шмидт! Герр офицер, Ваши документы, пожалуйста.

— Ну, наконец-то, вежливо: группенкоммандер гауптман Люфтваффе Вольфганг фон Крейц. Смотрите!

— Разрешите? — штабс-ефрейтор аккуратно взял документы и наклонил их под углом к солнцу, затем развернул другим боком и еще раз посмотрел под тем же углом, лишь после этого открыл страничку со служебными значками. Вытянулся, увидев отметку допуска в OKW.

— Извините, герр офицер, вы никого постороннего не видели?

— Нет.

— Мы обнаружили палатку, и собаки не смогли взять след!

— Вон там? — Вольфганг показал рукой с сторону своей палатки.

— Так точно!

— Это моя палатка.

— А зачем вы обработали следы?

Солдат стало намного больше и среди них выделялась фигура офицера, который подошел и выслушал доклад штабс-фельдфебеля.

— Обер-лейтенант Бергман, герр гауптман, так Вы не ответили на вопрос! И что это у Вас на ногах?

— Я — 'Цершторер', потомственный охотник, обер-лейтенант, мои предки в этих местах охотятся со времен Священной Римской империи, и я шел за туром. Тур туда, где пахнет человеком, никогда не пойдет. Шутце! Возьмите козла, и идите за мной. Осторожно! Рога не повредите!

На ногах у Вольфганга были польские плетеные чуни из травы и бересты, пропитанные козлиной мочой и настойкой из перца. Польские контрабандисты такие применяли, чтобы сбить со следа наших пограничных псов Алых, ну, а теперь они сбили со следа немецких ищеек. Хорошее изобретение! Солдатики перебросили козла в подъехавший 'кубельваген', и гауптман с обер-лейтенантом доехали до домика.

— Кстати, чей это дом, и почему он стоит на моей земле, а я об этом ничего не знаю?

— Я сама прошла через такое! — заметила Аннет на вопрос по этому поводу. — Они все равно не устоят! Этого им не дано! Чем бесплатно и 'с привеском', пусть лучше поработают. Вы меня удивляете, граф! Я и так согрешила, отдаваясь Вам по-полной. Франц меня убьет, если узнает! — скокетничала 'мадам' Аннет. В общем, в республику пришла война, а у нее свои законы и своя мораль. Она никого не щадит.

Вольфганг помог девушке надеть куртку и сам застегнул свою. В машине Вольфганг настроил поддув горячего воздуха, так, чтобы он дул в ноги пассажирке. Карин чуть заметно улыбалась, глядя на его движения.

Построенное из красного кирпича аббатство занимало пару гектаров в великолепном старинном парке, и было видно издалека из-за высоченного шпиля колокольни. Через несколько минут они подъехали к нему, и Вольфганг остановил машину. Они попрощались.

— Завтра я подъеду сюда в 20.00. Требуется вечернее платье, Карин.

— Я так боялась, когда шла на встречу! И очень рада тому, что с Вами познакомилась, Вольфганг. До завтра!

Грациозно приподняв подол платья, медленно поднялась по лестнице на площадку, осмотрелась, и пошла по правой, 'положенной', лестнице наверх, оставаясь ближе к перилам, чем спутник. У входа их ждали метрдотель в смокинге, и со значком НСДАП на левой стороне живота, и 'мадам' Ани, рассыпавшаяся в комплементах. Несколько секунд задержки, и их направляют в центральный кабинет, предназначенный для старшего комсостава. Их появление не осталось незамеченным! В Германии было тяжеленько с красивыми женщинами, и местные ловеласы уже организовали тотализатор на то, кто первым узнает цвет ее трусиков и приведет ее в казино. Вольфгангу в курилке передали восемьсот марок, весьма значительную сумму, которую он выиграл, не принимая в этом участия. Ставку на него сделали несколько летчиков его полка, которые получили остальное.

— Великолепно! Мы хотим вас видеть! Впиши его в гостевую карточку, я предупрежу охрану и учту это обстоятельство при расстановке. Уже учла! Он тебе нравится? Что он из себя представляет?

— Офицер, с Железным Крестом, блондин. Нравится или нет, сказать пока не могу, хотя, я бы, скорее всего, отказалась бы от всех приглашений и помощи, если бы чего-то в нем недоставало.

— Я всегда знала, что под маской 'книжного червя' у тебя спрятана великолепная женщина! Я тебя целую и жду двадцать первого!

— До свидания, тетя Эмми!

— До свидания, мое солнышко!

'Первая леди' Германии решила сыграть главную роль в этом браке. Она ж не знала, что девочка из детства сразу шагнула во взрослую жизнь, и семь лет ходит по ниточке над пропастью, выполняя роль связного между членами ЦК партии. Талантливого связного, который умудрился не попасться в лапы гестапо в этой самой 'полицейской' стране мира. Того самого гестапо, которое создал ее муж. Да, про остальное ей пришлось забыть, отгородиться от мелких привязанностей, дружб, посиделок с подружками, вечеринок и поцелуйчиков. Того, что обычно сопровождает молодость достаточно обеспеченных членов обычного общества. И что ей всего несколько дней назад впервые пришло желание одеться получше и сделать себе новую прическу, чтобы понравиться другому человеку, с которым ее соединила не любовь, а общее дело, а уж потом геноссе Вольфи понравился как человек, который оторвал ее от земли, дал почувствовать упругость сжатого винтом воздуха, выполнить свой первый в жизни полет, сначала как пассажир, потом — как курсант, а затем — как летчик. И который, как и она, идет по той же проволочке над пропастью, для того, чтобы остановить эту коричневую чуму.