Называй меня ...Всевышний

— Федя у тебя помутнение разума? Ты же сейчас совсем молодой. Тебе всего семнадцать лет, и то неполных. Ты думаешь, раз тебе все в рот заглядывают, то ты значит уважаемый взрослый мужчина? Вот уж нет, салага ты еще.

— Но ведь действительно слушаются, это все равно о чем-то говорит. Если не о внешнем, то о моем внутреннем облике все знают и поэтому....

— Да, конечно, все так и знают. Ты Федя и впрямь пацан еще. Да пойми ты, наконец, им просто необходимо слушаться кого-то. Привыкли они так жить, им всегда необходим пастух, который знает, куда это стадо гнать надо. А ты знаешь, это у тебя не отнять, вернее голова у тебя с мозгами двух человек, вот и слушаются тебя, надеясь, что ты их приведешь..., да хоть к тому же коммунизму.

— Точно, к коммунизму! В пределах созданного колхоза. Было бы смешно, если бы не было так грустно. Да откуда я знаю, что тут было бы лучше. Коммунизм, социализм, демократия, империализм. Да пошло оно все задом. Я хотел только одного, чтобы люди были накормлены, чтобы труд их был легким и в удовольствие, чтобы появились семьи и естественно дети.

— Короче Федя, захотелось тебе всеобщего благоденствия, и чтобы ты наверху наблюдал и услаждал себя всеобщим почитанием. Утопия все это. Не получится у тебя ничего. Особенно в настоящее время. Ты, вероятно, совсем забыл, где ты оказался и что тебя ждет?

Всякие ненужные мысли продолжали лезть мне в голову, но и не мешали продолжать спускаться вниз. Видно я неосознанно, чтобы хоть как-то унять свой страх начал всякую чепуху городить, и даже не заметил, как преодолел три уровня, отмечая только про себя, что везде было пусто. Я наверняка уже находился где-то под водой, но в помещениях сырости не было, я бы сказал, что здесь ощущался затхлый такой запах пыли, как обычно бывает в старых помещениях, простоявших долгое время без проветривания.

Мои страхи не пропали, но чувство ожидания неприятностей уже как-то приутихло. И когда я внезапно уткнулся в стоящее передо мной чудище, с направленным в мою сторону оружием я моментально понял что это все. Это конец. Испытанный мной в этот момент ужас отключил мою думалку, заполнив все тело и сознание всеобъемлющим пониманием необратимости беды. Мне показалось, что в этот миг пронеслась перед глазами вся моя жизнь. Никогда бы не подумал, что я подвержен столь сильному эмоциональному воздействию. Но, слава богу, ступор как появился быстро так и исчез быстро, наверное понимание того что это чудище стоит без движения и ничего в отношении меня не предпринимает наконец-то достигло моих нервных окончаний в моих глазах и я понял что передо мной очередная головоломка. То, что было передо мной, было явно неживое, и это меня слегка взбодрило. Я уже догадался, что меня здесь убивать никто не станет. Века, прошедшие на планете сказались и на этом монстре. Я даже осмелился подойти вплотную и потрогать его рукой. Если и было в этом монстре что-то из железа, то оно было превосходного качества. Немного шершавое, темного цвета покрытие нисколько не ржавое, и вполне целое, заставило меня завистливо подумать о том, что этот механизм, простояв здесь незнамо сколько времени, цел и невредим, и только одно это в моем понимании уже чудо. Впечатление производил этот монстр нешуточное. Почти под потолок ростом, шириной на полкомнаты с четырьмя конечностями-манипуляторами, явно предназначенными не для пожатия рук противника, и две из них уже заняты каким-то оружием внушительных размеров, все это мне напомнило робота. И даже не обычного робота, как нам преподносили опять-таки в фантастических фильмах, а больше похожего на перевитую узлами сочленений и напичканную различным оружием машину.

— Танк, блин. Неизвестной конструкции, неизвестной цивилизации, созданный ими, по всей видимости, еще тогда когда моя Земля только-только от динозавров освободилась.

И в самом деле, чем больше я осматривал эту глыбу, замершую в положении "К бою", тем больше приходил к выводу, что это своеобразный танк. И то, что вместо колес под ним были гусеницы в виде треугольных колес, только добавило сходства с танком. То, что не было видно большого ствола пушки, роли не играло, тут и другого навешанного оружия было вполне достаточно.

— Интересно, а как это чудо тут передвигалось и вообще, зачем самоходка в таком тесном помещении? А если включить? — И я уже прикидывал, что если эту технику сейчас запущу в действие, то ....

Не успел. Мое второе "Я" тут же скептически подсказало:

— Очнись, Федя, мечтать надо о великом, а здесь всего лишь на всего груда ненужного никому хлама. Еще и непонятного. Тебе ли о такой технике мечтать, ты же даже не знаешь с какого боку к ней подходить, а все туда же, пострелять захотелось.

Это меня отрезвило и я, обойдя охранника, двинулся дальше. Я уже догадался, что это охранник или часовой, если с точки военного на него посмотреть, и стоит здесь не просто так, а, по всей видимости, охраняет как раз то, что и хотят здесь увидеть дины. И стоит здесь долго, настолько долго, что вся механика, если она в нем есть, пришла в негодность, или "батарейка" сдохла, такое тоже может быть.

Уже спускаясь по лестнице, я понял, что все-таки дошел до цели. Все помещение занимали какие-то механизмы, и что самое интересное — они работали. Тихий гул аппаратуры, светящиеся и перемигивающиеся диодные светлячки на этих приборах, все говорило о том, что эта техника сохранилась и вполне работоспособна. Видимо дины каким-то образом включили этот механизм. Я уже не удивлялся, что все сохранилось здесь в рабочем состоянии, я бы даже высказал свое видение дел: "раньше все делалось на века". Именно так, никто не гнался за количеством и не беспокоился, что кто-то останется без работы в результате долговечно работающей техники. Здесь принцип жизни был другой, настроенный на долгую жизнь и вероятно не только техники, но и самих хозяев этих вещей.

Я не помчался сразу же с докладом к динам, мне захотелось разобраться и может быть как-то, понять, что же здесь находится. Само понимание, что это что-то неестественно для меня сложное я догадывался, но мое любопытство толкало к непонятному механизму и еще недоумение каким образом это все не только сохранилось, но еще и работает. То, что все это создано давным-давно для меня не подлежало сомнению, тут другое меня будоражило, сама аппаратура. Поэтому я, забыв об опасности чуть ли не скатился по лестнице торопясь рассмотреть поближе это чудо инженерной мысли разумных населявших когда-то эту планету.

— Неужели все это принадлежало когда-то этим самым динам? То, что они смогли запустить эту аппаратуру, прямо указывает, что именно так и есть. Не сами они естественно устройство создавали, но могли это сделать их предки. А может они, как и у нас на Земле, своего рода археологи? И сами не знают, что это такое, и как фурычит все это, тоже не ведают? И ничего удивительного в этом нет. Наши ученые до сих пор не знают, для чего повсеместно, почти на всех материках, построены были пирамиды, так и не могут разобраться, только гадают и предполагают. Почему бы и здешние не такие же, вполне возможно.

Передо мной был пульт управления. Я почему-то сразу такое предположил, рассмотрев, что находится передо мной. Мне приходилось строить командные пункты, и я имею представление, как они выглядят, когда их напичкают разными пультами, экранами со схемами, стендами с переключателями и рубильниками. Здесь я видел почти то же самое, форма немного другая, материал из чего все это сооружено другой, а так очень смахивает. Может, и ошибаюсь, кто его знает. Может это как раз и есть тот цветок знаний, что они так хотят найти. Ясно мне, что все это явно не в моей компетенции, не разобраться в подобной абракадабре, я не маг чтобы, произнеся это магическое слово, мог материализовать и само понимание находящегося передо мной артефакта.

— Ну и зачем ты тогда Федя тут прыгаешь как обезьяна перед зеркалом? Не знаешь, и не узнаешь, не по твоей голове эта шапка Мономаха — так что не надо тут икру метать.

— А вдруг? Вот возьму и нажму тут на что-нибудь. Хуже мне от этого не станет. Я решительно подошел к перемигивающимся огонькам и как тот самый обезьян стал нажимать на кнопки, которые были в пределах досягаемости, а затем провел по самому большому экрану, вмонтированному в стену этой панели пальцем. Я так обычно делал при работе с планшетом у себя дома. Меня удивило только при этом, что по ощущениям этот экран был явно не стеклянным, за слоем пыли рассмотреть из чего он сделан, я не мог, этот дисплей больше всего мне напомнил полимерную пленку, и то, что экран засветился от моего прикосновения к нему, я воспринял вполне адекватно. Вполне возможно я просто принял за освещенность дисплея отраженный свет моего фонарика? За слоем пыли было не очень понятно, что же тут произошло в результате моего вмешательства.

Раздалось какое-то шипение, какой-то шум возник внизу, я понял, что ниже этажом есть еще какие-то механизмы. Смотреть, что же там еще есть, мне не пришлось, я вдруг услышал голос. Нет не так, не услышал, как обычно это бывает, я его "услышал" в своей голове, и это не был мой второй "я" уж его-то я хорошо знаю, это был голос другого существа, и я его понимал.

— Назовите себя? — прошелестел в голове вопрос.

— Семес — ответил я почти автоматически. Ну а что, раз спросили надо отвечать.

— Ваше второе имя?

Ну, нефига себе, это кто же такой со мной разговаривает, раз знает про второе имя? Я насколько помню, никому про это не рассказывал кроме моей Лизы и ....

— Ваше второе имя — невежливо перебил неизвестно кому принадлежавший голос.

— Федя, то есть Федор Геннадьевич Федорович.

— Контакт с разыскиваемым другом установлен.

— Ничего не понимаю. Какой контакт? Какой друг? И вообще раз я представился неплохо бы и вам представиться.

— Не волнуйся. Ты подключился к биоискину планеты. Мне дано задание, найти разумного по имени Семес, и попробовать с ним связаться. Все что ты сейчас видишь это реальность и удивляться не надо.

Сказать, что я сразу поверил, значит грешить против истины. Объяснить, что со мной сейчас происходит, я не мог естественно. Это было выше моего понимания. Страх, а он для меня уже стал почти другом, так как я привык его ощущать чуть ли не ежечасно, поэтому я на него перестал реагировать, и, тем не менее, он вот тут, во мне. Изменить то, что поступило в мой мозг, я не мог, так же как и не мог изменить то, что в нем в результате родилось. Это просто нереальная реальность, и она с трудом находила понимание у меня. Мне необходимо было время, чтобы осмыслить и понять, что тут происходит. Как такое может быть вообще?

— Не задавай себе глупых вопросов, все равно пока что ты ничего не поймешь, только потеряешь время. Просто прими все это как данность.

— Ну что же, принять, так принять. И что дальше?

* * *

Все время, что прошло после столь необычного появления перед глазами Виктора девушки, он провел в легком обалдении. Уже вроде и привычными стали всякие неожиданно возникающие из ниоткуда странные артефакты и то, что он первый из своих товарищей принял участие в этом эксперименте по изучению столь необычных биомеханизмов, но все равно каждое новое проявление величия Создателя, его простота общения с ним, его постоянно ставило в тупик. Ну, никак не мог принять на веру все, что с ним и его друзьями тут происходит, все это смахивало на сон. Он вначале даже стал думать, что они просто разыграны кем-то, что их поместили в вымышленную реальность, в созданную кем-то виртуальную игру и что вот-вот все закончится и им, принеся извинения, объяснят все, и все встанет на свои места. В общем-то, все так почти и получилось. Он, видя, что и Леша, и его друг Миня, оба высказывали версию, что они все стали заложниками подобного шоу инопланетян вначале то же склонялся к такому пониманию произошедшего с ними. Хорошо еще, что они уже не сомневаются в том, что находятся на другой планете, а все остальное под напором действительности постепенно становится на свое место, и они невольно убеждаются, что это не так.

Михаил после получения знаний биоинженера, Андрей Иванович приобретя столь неоспоримое доказательство действительности в виде капсулы, с ее невиданными ранее никем из землян возможностями, оба они приняли происходящие с ними метаморфозы за реальность и уже не сомневались и, не отвлекались как сам Виктор, на пустопорожние размышления. Даже то, что появившаяся из ниоткуда девушка вдруг заговорила на русском языке их не удивило. Вроде как обычное дело и быть по-другому просто не могло.

Лиза, так звали эту девушку, рассказывала странные вещи. То, что она вдруг непонятно каким образом переместилась в пространстве и оказалась в столь необычном месте, да еще среди своих, русских людей, ей тоже не сразу удалось принять на веру и осознать. Виктор это понимал, в это не просто поверить, и не только ей одной. Постоянные слезы, недоумение и даже страх не давали ей собраться с мыслями и внятно рассказать все, что с ней произошло с момента перемещения сознания из одного тела в другой. Только постепенно под уговорами окружающих она стала успокаиваться и смогла хоть как-то рассказать все, что с ней последнее время происходило.

Никому из окружения Виктора даже в голову не пришло сомневаться в правдивости рассказа Лизы. Все, что они от нее услышали, хоть и было больше похоже на бред сумасшедшей, тем не менее, приняли на веру почти без недоверия. Они и сами примерно в такой же ситуации оказались. Рассказывать ей в свою очередь, что с ними произошло, взялся Андрей Иванович.

Все это время, пока рассказывали друг другу невероятные истории, произошедшие с ними за столь непродолжительное, но очень насыщенное приключениями время Виктор сидел оглушенный полученным известием, ну никак он не мог поверить, хотя и убеждал в возможности подобного самого себя, все равно это воспринималось как сказка. То, что и эта девушка, и какой-то там капитан с погибшего судна, и самое невероятное, что и его отец, все они каким-то образом оказались здесь, на этой планете, пусть и совсем в других телах. Это уже никак не хотело приниматься на веру, вернее наоборот именно это заставляло его принять все, что с ними происходит за действительность. Только сейчас у него стало создаваться твердая уверенность, что они находятся под патронажем Всевышнего, и все это самая реальная из реальных нереальность.

Вопрос Андрея отвлек Виктора и заставил вернуться к действительности, вопрос был обращен, правда, не конкретно к нему, но Виктор его воспринял именно как призыв к действиям. То, что непонятно было, каким образом произошло перемещение, необходимо было как можно быстрее понять, и это, естественно, без Медузы было невозможно. Непосредственный контакт с ней лучше всего был налажен именно у Виктора, все это уже приняли как факт и даже налаженные контакты у Михаила и Андрея, а после окончания обучения в капсуле и у Ники, не были столь результативными как у Виктора. Они еще не знали, что он через Медузу вхож в контакт с Космическим Разумом, то есть с самим Всевышним. Правда Виктор и сам не был уверен, что такое вполне себе реальная действительность, он еще все-таки думал, что с ним разговаривал все это время какой-то искусственный механизм, какой-нибудь ИскИн подключенный инопланетянами, а иной раз и то, что Медуза может действовать вполне самостоятельно. Вроде уже все ему разжевали и в рот положили, а у него нет — нет, да и возникали в уме другие версии. Но это все было в глубине его сознания и это не могло влиять на его действия или бездействие. Наоборот, вся эта непонятная активность вокруг них заставляла активнее двигаться и не предаваться постоянным размышлениям и ничегонеделанию. Поэтому он и сам подумывал, что ему следует пообщаться с Медузой и попытаться выяснить, что же все-таки здесь на этой планете вообще происходит. Не может быть, чтобы она не была в курсе местных событий.