Похмельное утро

Пошло удачно; на трибунах охнули и загудели: Молния-то пошустее Луны будет.

Левый боковой судья — белый флажок. Правый боковой судья — белый флажок. После минутного ожидания главный судья отрывает взгляд от записи боя и тоже поднимает белый.

Ноль — один.

Луна, тем не менее, крепости духа не теряет. Следующий сход начинается опять с “мельницы” — каша кистевых ударов на уровне головы-шеи, никак не улучить момент, чтобы перевести оружие ниже или щелкнуть по шлему; но Молния явно сильнее и выносливее — Луна выдыхается и отшагивает… Не будь позорного провала на прошлом турнире, Тошико бы купилась и пошла догонять. Но сейчас Луна перехитрила сама себя. Начав бой на пределе скорости, она заставила Тошико включиться полностью, и Тошико теперь заметила, что носки ног соперница не отрывает от пола, значит: может оттолкнуться и прыгнуть, значит: ждет момента; значит: ловушка!

И Тошико лишь качнулась телом вперед на половину ладони, изображая азартный рывок, и Луна тотчас же нанесла подготовленный удар… Но Молния-то под него не пошла!

Луна провалилась в атаке, поняла это за один стук пульса, мгновенно провернула синай под руку и закрылась от верхнего удара. Ха! Даром, что ли, Тошико чуть не полгода шлифовала колющий “цки”!

Удар в горло, безукоризненно-четкое попадание под маску.

Три белых флажка; со счетом два-ноль Молния Ками-Сиратаки подтверждает свой уровень.

— Уровень ее вырос, трудно не заметить.

— Вы правы, наставник. Но и Луна показала себя неплохо.

— Да, Луна выбила… Так, Медведицу — иппоном. Поймала на встречном. У Рыбачки выиграла одно очко, и потом дотянула пять минут, и выиграла “ноль-один”.

— Рыбачка, видимо, не умеет выжимать бой до конца. В прошлых турнирах она уже проигрывала точно так. Может ли быть, что ей просто не нужны победы?

— Вероятно, ей важнее участие.

— Скажем прямо, высокоученый наставник: чтобы на нее смотрели.

— Девушки! Чего от них ждать.

— Мужчины бывают не менее тщеславны.

— Более, высокоученый наставник. Более. Но у них это выливается в гонку за результатом, а не в показ процесса.

— Так что нам решать по Молнии? Показатели у нее неплохи. Но это сейчас. Насколько стабильны результаты, мы пока не знаем. У нас она выступает всего лишь на втором отборе, а там, у себя в Токио, она никогда не заявлялась на официальные соревнования. Для Будокана только наших отборов может и не хватить.

— Не уверен, что госпожа Танигути сильно расстроится от этого.

— Даже так? Но почему тогда мы делаем ставку на нее, а не на ту же Луну?

— Никто не против Луны. Пусть пройдет хотя бы в десятку. Вместе с достижениями из Аомори, Акиты, и где там она еще блистала, ей-то на Будокан более, чем хватит.

— Но, согласитесь, наставник, вам приятно видеть, что героиню четырех турниров четырех северных префектур ваша Молния приземлила в первом же бою, походя.

Высокоученый наставник Нагаэ промолчал, старательно давя улыбку. Госпоже Танигути предстоят еще поединки, и все непростые: с каждым боем соперницы все лучше узнают ее и все лучше готовятся противостоять. И под самый конец отборов бой с прежней фавориткой. Болельщики, разумеется, любят яркие прозвища, но даже и они не просто так назвали мечницу именно Королевой Китами.

Королева Китами начала бой с медленного приближения, копируя стойку Тошико: синай к плечу. Выжидание.

Спираль девушки завивали четыре витка; потом Тошико коротким ударом вырубила Королеве правую перчатку. Миги-котэ-ари, ноль-один.

Второй сход — и Королева Китами воткнула Молнии под маску безупречный колющий! Не только Молния, выходит, училась дырявить подвешенные бутылки.

Один-один. К третьему сходу трибуны молчат. Схождение; медленная спираль, третий оборот, вот уже девушки на расстоянии выпада; хлоп — сцепились!

В кругу черно-синяя смесь мелькающих рук, синаев, развевающихся хакама. Соперницы переступают настолько быстро, что косички за ними летят почти горизонтально!

Молния бьет в маску сверху — Королева Китами в тот же миг попадает по кирасе. Обоюдное поражение; расход. Новый сход: обе бьют в перчатку, обе попадают. Обоюдное поражение; расход. Новый сход: Молния колет, Королева уклоняется и бьет под перчатку снизу, попадает в левую — но Молния держит синай у ее горла. Ай-ути, снова расход.

Новый сход. Молния Ками-Сиратаки бьет в перчатку; Королева успевает закрыться — но Молния быстрее настолько, что следующий удар в шлем Королева едва успевает заметить.

Королева отшагивает на половину пальца. Синай проносится перед “волчьими ребрами”; Королева Китами повторяет колющий; Молния вытаскивает синай после удара — и ей не хватает буквально половины секунды.

Щелк; в горло.

Два-один. Побеждает Королева Китами.

И Тошико, старательно давя в себе желание найти на трибунах Оцунэ и извиниться перед ней хотя бы взглядом, низко кланяется, признавая первое свое чистое, бесспорное поражение на Хоккайдо.

— На Хоккайдо вы еще не проигрывали. Я прав?

Тошико поклонилась:

— Да, высокоученый наставник Нагаэ.

— Вам обидно?

— Да, высокоученый наставник Нагаэ.

— Мне тоже.

Тошико втянула воздух. Упрек. Но она заслужила, не поспоришь. Она согласилась идти на Будокан, и она обязана стараться. Не подвести наставника Нагаэ просто потому, что она, дочь высокоблагородного дома Танигути, дала обещание.

— Высокоученый наставник Нагаэ, позвольте принести нижайшие извинения за обременение вас просьбой. Не могли бы вы подсказать, что я сделала не так?

— Я заметил, вы неосознанно двигали головой. Вы искали взглядом кого-то на трибунах?

— Да, высокоученый наставник Нагаэ. Госпожу Мацуи Оцунэ. Вам она известна.

— Мне известна, да. И я знаю, что сейчас у госпожи Мацуи… Сложные времена. Но… Госпожа Танигути, позвольте говорить прямо?

— Я позволила это, когда признала вас наставником.

— Так вот, Молния, причины могут быть какие угодно. Кэндо всего лишь спорт, но в нем есть отражение… Тех времен. Когда рядом с тобой умирает лучший друг, а ты не должен отвлекаться, чтобы и самому не пропустить удар. Я иногда позволяю себе думать, что вы неравнодушны… Ко временам господина инспектора Фуджита Горо. Я прав?

— Да, высокоученый наставник Нагаэ.

— Вы не должны видеть ничего вне поля. Но в поле вы должны видеть все.

Вторую часть предложения Тошико слыхала очень давно, от кого-то из первых наставников, и успела забыть. И сейчас ощутила смесь благодарности со стыдом: как хорошо, что наставник напомнил полное правило! И как стыдно, что сама она ограничивалась первой половиной.

Тошико снова поклонилась:

— Только теперь я поняла, почему все простое на самом деле так сложно!

Сложно устроить первый концерт группы, занимающейся всего два месяца. Но высокоученый наставник Журавль не зря брал высокую плату. Он мог решать и не такие задачки. Он чувствовал: концерт нужен обязательно. Нужно сейчас дать всем четверым ощутить притяжение сцены. Напоить их внимательными глазами зрителей, оглушить аплодисментами, погрузить в океан чувств, переливающихся от актера к слушателю и обратно. Ведь совсем не зря даже в двадцать первом веке, в годы безудержного прогресса, в эпоху телевидения и всех сортов интернета все никак не исчезнут ни опера, ни театр.

Секрет очень прост: актеру на экране зритель ничего сказать не может. Актер тоже не видит, кто там сидит перед новейшими плоскими мониторами, радуется ли, скучает, или вовсе давно уж бросил следить за сценой. А вот в старинном пыльном театре между людьми перегородки нет. Одна лишь театральная рампа, сквозь которую легко проносятся слова, жесты — в обе стороны! — и тем самым творится театральная магия.

Либо девочки проявят в себе эту магию, либо нет. Как воина делает первый бой, так и актера делает первый выход к настоящему зрителю. Не зря все великие полководцы перед великими делами давали армии попробовать вражеской крови.

А для того, чтобы первый бой непременно удался, великие полководцы умело использовали некие правила; для актеров они иные, но высокоученый наставник Журавль, конечно, правила эти знал и применил все.

Во-первых, группу он тренировал на строго определенный набор слов и жестов, не допуская ни малейшей импровизации. Практически, группа два месяца репетировала один-единственный концерт всего из трех песен, причем высокоученый наставник Журавль не жалел красоток нимало: “Хотите успеха? Работайте! Госпожа Хори, не захлебнитесь в собственном таланте, а то вы столь фамильярно это играете, словно с Прокофьевым лично пили!.. А вы, госпожа Ивамото, уберите свой маникюр с клавиш. И перестаньте пялиться на сись… Декольте соседки. Там нет нот. Все, что вам надо сыграть, ровно перед вами на пюпитре!”

Девочки сперва злились, но занятии на пятом или шестом Накагава Кей поймала звук. После репетиции в кафе она объяснила:

— Как будто мы все четверо превратились в один большой барабан, и он стучал, точно как сердце стучит. Слитно. Как будто мы все — одно. Это круто! Круче пива точно.

— Круче парня?

— Слышь, Мацуи-старшая, не подкалывай. Парни, знаешь ли, разные бывают. Не всем везет, как тебе.

Оцунэ проглотила шутку. Ничего себе, везет! В смысле, продавец апельсинов оказался весьма неплох, да ведь у него в любой деревне две-три бабы точно есть. Заглушить печаль нормально, а потом все равно же придется кого-то искать… Этак она, чего доброго, поймет одиночество южанки Танигути…

Накагава между тем поправила заколку в черных волосах, выдохнула:

— И я поняла: пускай наставник ругается. Вот мы научимся играть, и станем инструментом посложнее барабана. И тогда… Ух!

Шатенка Хори Хитоми и рыжая Ивамото Иоши переглянулись. Оцунэ повела носом и заказала, пожалуй, еще порцию угря. Хитер высокоученый наставник. Может, и правда, получится.

Чтобы уж точно получилось, во-вторых высокоученый наставник Журавль озаботился распространить благорасположенные к девочкам слухи. Тут ему сильно помогла госпожа Танигути, познакомив с пронырливым журналистом “Саппоро Сегодня”, господином Фурукава. Господин Фурукава обещал присутствовать на концерте и пустить в эфир исключительно лучшие мгновения, что уже обеспечивало рекламу по всему Хоккайдо, как минимум. А еще у господина Фурукава имелось некое секретное оружие; госпожа Танигути при этих словах усмехнулась понимающе и печально, и высокоученый наставник Журавль сделал себе пометку в памяти: видать, господин Фурукава хорош в распространении сплетен… Что, впрочем, от беспринципной сволочи-журналиста более, чем ожидаемо, да…

В-третьих, высокоученый наставник Журавль задействовал и собственное секретное оружие. Чтобы девушки меньше нервничали перед первым концертом, высокоученый наставник Журавль обрушил на них госпожу Эсохранму.

Как всякий мог видеть по имени, госпожа Эсохранма происходила из народа “эбису”, от которых унаследовала секреты вышивки — той самой вышивки шелковых тканей, прославившей остров Эдзо во времена первых императоров.

Так что девушки азартно выбирали и примеряли сценические костюмы, спорили и чуть не дрались, кому пойдет синий фон, белый узор… А кому, напротив, стоять под прожекторами, следовательно, красный фон и узор только золотой, ну не белый ведь к рыжим волосам, сестрица, ты что! — и за всем этим об удаче либо неудаче музыки волновались не особенно.

Пока девочки ворошили ткани, высокоученый наставник пил горький чай за столиком и вполголоса просвещал госпожу Танигути:

— На гитаре куда сложнее музыкальная логика. Расположение нот. Отсюда сложности в освоении теории музыки применительно к гитаре. Вот!

Гибкие пальцы побежали по столику, вдоль грани.

— Если клавиатура наших синтезаторов — элементарная линейка, то гриф гитары уже шахматная доска.

Высокоученый наставник подвигал пальцами во все стороны:

— Одну и ту же ноту можно взять в разных частях грифа, на разных струнах. Но есть ноты и тональности, которые вы никак не возьмете физически. У человека пальцы так не согнутся, понимаете?

Тошико зачарованно кивнула. Похоже, девушки достигли согласия, и теперь наперебой подавали старенькой госпоже Эсохранме портновский метр, иглы-прихватки, отрезы ткани, строя наряды прямо на себе. Ух, как Тошико сама любила такое! Но сейчас ей нельзя. Она тут старшая, она за все платит. Ей подобает сидеть в кресле и вести умные беседы о теории музыки, и держать лицо, и выглядеть взрослой бизнес-леди, а не наглой выскочкой-студенткой.

— … Вот и получается: чтобы сыграть на гитаре нечто фортепианное, надо придумывать некие заменители. То есть, уже делать собственную аранжировку. А это для новичков непросто.

Высокоученый наставник Журавль вздохнул, на мгновение сделавшись очень старым, усталым и несчастным. Потом собрался, конечно: он тоже обязан держать лицо. Все обязаны держать лицо. Мир и так нелегок. Невежливо обременять соседа своими бедами: у соседа бед не меньше. Кто бы сказал сейчас, что рослая красотка Оцунэ в темно-синем и золотом недавно осиротела окончательно?

— … У гитаристов вечно что-то трещит, звенит, дребезжит. Половина нот сыграна “на отвяжись”. Только гитаристы высокого класса играют более-менее чисто. Я слышал подобное в Токио. Или вот, симфонические оркестры, испанская гитара. Там есть… Виртуозы, да… А пианисты, даже начинающие и середняки, играют чистенько. Звукоизвлечение молоточек делает. В синтезаторе вообще вон, кварцевый резонатор. Хоть пьяным клавишу бей, получишь ту ноту той октавы, которая клавиша в ряду.

— И поэтому вы сразу начали учить группу с клавишных?

— Разумеется. На гитарах вы смогли бы давать концерты года через полтора. Ну, так, чтобы вас не закидали очистками бататов, а я не совершил сэппуку от позора. Но полтора года мало кто выдерживает. Вы, госпожа, поставили мне условие: создать группу, а не “попробовать, проесть кучу йен жалованья, потерять годы времени и потом развести руками: мол, нет у вас музыкальных талантов, простите, девочки.”

— Вот как!

— Да, госпожа Танигути, безусловно, так.

— А скажите, высокоученый наставник, успеет ли госпожа Эсохранма к завтрашнему концерту?

— Она не одна шьет, у них там семейный кооператив. Не беспокойтесь, госпожа Танигути. Не первый раз делаем. Все будет готово к завтрашнему Курисумасу.

Тошико прикрыла глаза. Позвонить господину нахалу Фурукава? Или не стоит показывать суетливость? Папа учил: начальник должен всегда излучать уверенность. Нет позорнее метаться в ночь перед важным делом…

Но у Тошико столь важное дело — первое в жизни. Она перед первой ночью с парнем так не волновалась! Что там парень, у всех девушек рано или поздно оно бывает. А вот настоящий концерт рискнет устроить вовсе не каждая.

Впрочем, у Тошико тоже найдется секретное оружие. Не надо прямо господину Фурукава звонить. Надо как бы случайно и типа небрежно набрать Фурукава-младшую. И так, чисто по-женски, поинтересоваться, готовится ли ее братик достойно отработать завтрашний репортаж в Китами?