Судьба в наследство

— За нами идут.

— Знаю, — скупо бросил тот. — Двое. Зачем нагнал?

Боклерк смутился, он не ожидал, что Тиас воспримет известие столь спокойно.

— Тот, которого мы с утра видели, — попытался оправдаться секретарь.

— Значит трое, — по-прежнему спокойно ответил сопровождающий. От этих слов Боклерк растерялся и решил вновь отстать, как был остановлен сдавленным рыком: — Куда?! Поздно. Иди рядом.

И они вновь направились через толпу к центру народа, где народа должно было быть поменьше. Брат-сопровождающий двигался уверенно, не сбавляя шага. По мнению Боклерка, он просто водил их кругами, таская за собой наблюдателей, словно собак на поводке. Секретарь попытался определить кто из прохожих топтун, но после предупреждающего взгляда брошенного на него Тиасом оставил это дело.

Как выяснилось после получаса плутания по улицам, сопровождающий вел их через весь город в сторону купеческого квартала, где селились исключительно торговые люди. Обычно такая семья занимала один или два верхних этажа, а на первом находилась контора с приказчиками, торгово-договорная лавка или трактир. Вот в один-то из таких трактиров и привел их Тиас.

Боклерк не стал задавать вопросов, просто старался держаться рядом с сопровождающим. А тот пересек полупустой зал, где в этот час обедали всего лишь несколько человек, и направился прямиком за стойку. Подавальщик, стоявший за ней, даже глазом не повел, когда они прошли мимо и скрылись за дверью ведущей на кухню.

В помещении у большого очага суетились двое поваров и трое поварят, а в углу на табурете сидел мужчина и дремал. На вид ему около тридцати с половиной, чуть выше среднего роста, с непримечательной внешностью, с выбивавшимися из-под головного убора русыми волосами больше напоминавшими цвет мышиной шкурки. Он был облачен в неброский таперт темно-серого цвета, который выдавал в нем купеческого приказчика или старшего помощника договорной лавки. На голове чепец кале16, поверх которого по зимнему времени был надет темно-синий берет17 на коричневом подкладке, на ногах немаркие шерстяные шоссы18 и крепкие зимние башмаки. Именно к нему подошел Тиас. Едва брат остановился, как сидящий открыл глаза и едва заметно кивнул приветствуя.

— За нами шли не меньше трех, — без предисловия сказал сопровождающий, а мужчина в таперте поднялся с табурета и молча, направился к двери черного хода. За ней оказался полутемный коридор, ведущий в еще одно небольшое помещение, через дверь которого они вышли на узкую улочку, зажатую между высокими стенами домов.

— Бегом, — сухо бросил мужчина, и припустил что было духу, брат-сопровождающий поспешил за ним следом и, нагнав в три шага, уверенно держался рядом. И только секретарю приходилось прилагать немалые усилия, даже чтобы не нагнать, а не потерять их из виду.

На очередном повороте Тиас придержал мужчину, и они подождали, пока Боклерк их нагонит. Тот бежал, тяжело дыша и держась за правый бок.

— Шустрее! — не сдержавшись, рявкнул провожатый. — Сейчас настигнут!

— Кто? — прохрипел секретарь и оглянулся; там в самом начале улицы показались четыре бегущие фигуры.

Мужчина ничего не ответил, лишь дернул Боклерка за пелессон и потащил за собой. Тому пришлось пошевеливаться.

Пролетев следующую улочку оказавшуюся столь же узкой, но короткой, они повернули на третью и наконец-то нырнули в какую-то подворотню, чтобы скрыться за рассохшейся дверью. Оказалось, что та вела через длинный, чем-то захламленный коридор, на другую широкую мощеную улицу, со сточной канавой посредине, по которой уже можно было свободно проехать в каррусах или верхом. Оглядываясь, провожатый перешел на противоположную сторону, постучал в большие двустворчатые двери. Окошечко на одной из них практически сразу открылось, чтобы уже в следующую секунду захлопнуться с громким стуком. А через несколько мгновений одна створка пошла в сторону, и мужчина протиснулся в образовавшуюся щель. Следом за ним Тиас запихнул секретаря, и последним зашел сам.

Они оказались в небольшом холле, из которого наверх вели две узкие и крутые лестницы, там их встретил ветхий старичок, который тут же поспешил удалиться. А провожатый, вновь ничего не говоря, начал подниматься по левой лестнице. Ступеньки под его весом противно заскрипели. Брат Тиас подтолкнув Боклерка следом, тоже стал подниматься, едва не наступая на пятки.

Так они попали в коридор, полумрак которого рассеивал свет, скудно льющийся из слюдяного окошка расположенного в другом его конце. Остановившись перед одной из дверей, мужчина постучал условным сигналом — два отрывистых стука, три частых, и вновь один. Несколько секунд спустя дверь приоткрылась, в образовавшуюся щель их внимательно оглядели, и только после распахнули вовсю ширь.

В комнате их ждали двое с оружием в руках. Открывший дверь высокий широкоплечий мужчина в зеленом таперте держал в руках длинный боевой кинжал, а тот, что стоял в глубине комнаты, такой же крупный с широким разворотом плеч в стеганом бордовом жупоне, обнажил фальшион19.

Провожатый шагнул внутрь первым, брат-сопровождающий запихнул следом слегка оторопевшего секретаря и, оглядев коридор напоследок, зашел сам.

— Господь посреди нас, — первым поприветствовал мужчина в бордовом жупоне, убирая фальшион обратно в ножны, едва дверь закрылась.

— Есть и будет, — уже спокойно ответил ему Боклерк, наконец, узнав знакомое лицо.

Комната, в которую его привели, оказалась узкой и длинной, с единственным окошком на противоположной от двери стене. В ней находились три кровати, высокий комод, на котором сейчас горели несколько свечей и стол у стены. Возле него стоял жесткий деревянный стул с высокой спинкой, на который и решил опуститься секретарь.

Едва приветствия закончились, Боклерк на правах старшего первым начал разговор:

— Карфакс? — уточнил он и, дождавшись утвердительного кивка от приведшего их сюда мужчины, продолжил: — Сообщите же наконец, что вы узнали? — теперь нетерпение сквозило в каждом слове.

Тот чуть откашлялся, и, неосознанным жестом потирая правый локоть, ответил:

— Думаю, сначала брат Убино и старший брат Дезидерий расскажут сами, а я потом дополню моими изысканиями.

— — — — — — — —

1 Плащ-шаперон — обыкновенный плащ, с капюшоном шапероном. Шаперон — капюшон, закрывающий плечи, с длинным "хвостом" от затылка.

2 Таперт — длинный жакет, достигающий по длине коленей, украшен по всем краям зубцами, фестонами, туго стягивающий талию, нижняя часть имела складки.

3 Жупон — простеганная шерстью или льном куртка приталенная по фигуре, достигает середины бедра, может быть расклешена от талии, к нему на плетеных шнурах крепились части доспеха. Жупон так же служил повседневной одеждой.

4 первый достойный доверия, второй достойный доверия и третий достойный доверия — (автор) титулы епархиальных епископов входящих в конвент от каждого ордена, хоть духовного, хоть боевого.

5 Город с вольностями (авт.) — город обладающий некоторыми свободами от церковной протекции, то есть с неподконтрольными видами деятельности, с освобождением от большинства церковных и государственных налогов. В городе отсутствует госпиталь. Представительство церковного аппарата — магистрата — присутствует в сокращенном варианте, и называется легиторум. В городе так же отсутствуют супериоры. Вольный город — город государство, управляемый купеческим советом. Город являлся оффшорной зоной, с торговыми предприятиями не облагаемыми государственными и церковными налогами. В городе отсутствует госпиталь, и церковный аппарат управления полностью.

6 Легиторум — уменьшенный аппарат управления церковными делами в городах с вольностями вместо магистрата как в обычных городах.

7 Карруса — повозка — представляет собой громоздкое деревянное сооружение в виде комнаты на колесах, обитая снаружи перекрещивающимися металлическими полосами, и укрепленная большими щитами на случай опасности. Изнутри стены, пол и потолок покрыты мягкой обивкой.

8 Легат — главный церковный представитель в городе с вольностями, священнослужитель в сане не меньше диакона, возглавляющий легиторум.

9 Аколит (лат. acolythus, — сопровождающий, служащий) — (автор) — церковнослужитель-мирянин ребенок, который выполняет определенное литургическое служение. Чаще всего этот ребенок в дальнейшем пойдет по стопам священнослужителя. В обязанности аколита входит зажжение и ношение свечей, а также ряд других функций.

10 Ток — женская шляпа без полей, напоминающая по форме корону или невысокий цилиндр, расширяющийся кверху.

11 Надзиратель — должность главного инквизитора города (орден Слушающих), который присматривал за порядком во вверенном ему районе, вылавливал разыскиваемых еретиков и отступников, следил за чистотой веры у местных священнослужителей, говоря современным языком — сотрудник службы собственной безопасности и просто службы безопасности в одном лице. При нем находились подчиненные ему служители.

12 Епископ-суффраган — епископ подчиненных диоцезов. Суфраганы обладают всей полнотой епископской власти в пределах своих диоцезов, но подчиняются своему архиепископу в межепархиальных делах. Епископ-суффраган — (автор) — епископ не входящий в конвент и подчиняющийся епископу своего ордена. У епископа в подчинении может быть до четырех-пяти епископов-суффраганов, не имеет личных апартаментов в ауберге.

13 Диоцез — область возглавляемая епископом (любым), группы диоцезов образуют церковную провинцию — епархию.

14 Альба — одеяние белого цвета (или совсем светлого оттенка иного цвета) покроя длинного платья до пола, с длинными рукавами, скроенное таким образом, что плотно прилегает к телу. Риза — цельнокроеная накидка с прорезью для головы (по покрою — 'пончо'), спускающаяся спереди и сзади до колен или ниже, оставляя руки открытыми; по бокам вместо швов — боковые завязки (из светских одежд она более всего напоминает по покрою мушкетерский плащ).

15 Риза одевается поверх альбы.

16 Кале — мужской чепец, одевался в повседневной жизни и так же под подшлемник.

17 Берет — мягкий мужской головной убор, состоящий из широкого круга ткани, присборенного по объему головы на узкий околыш с небольшими отогнутыми полями, слегка расширенными в верхней части.

18 Шоссы — поверх нижнего белья и рубашки надеваются обтягивающие чулки из шерсти, льна или другой прочной ткани. Эти чулки привязываются к нижней рубашке или пурпуэну плетёными шнурами из шёлка или льна, иногда оснащёнными металлическими наконечниками.

19 Фальшион — короткий широкий, однолезвийный, слегка искривленный и расширяющийся к концу меч. Длина клинка 650 — 800 мм, вес 2,3-3 кг. Имеет крестообразную гарду. Из-за малой длины удобен в пешей массовой схватке.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Глава 3.

Боклерк перевел взгляд на стоящих у входа братьев:

— Старший брат Дезидерий, — секретарь явно предлагал брату как командиру тройки первому начать разговор.

Мужчина в бордовом жупоне откашлялся, прочищая горло перед началом рассказа, и усевшись на ближайшую к двери кровать, начал:

— После вашего письма мы с братьями покинули обитель и в первых числах зимы прибыли сюда. Поскольку направление поисков вы указали только приблизительное, было решено отправить брата Карфакса в городской архив, где он под видом помощника купца первой гильдии якобы собирался отыскать старый договор о купли продаже дома в городе, а так же земельных владений неподалеку. После уговоров и солидной мзды ему позволили бывать в ратуше, где он нашел некоторые сведения, которые могли заинтересовать его преосвященство. Мы с братом Убино в свою очередь окольными путями постарались выяснить о творившемся здесь восемнадцать лет назад, но безуспешно до тех пор, пока вы через старшего брата Тиаса не передали нам новые известия. Тогда наши поиски стали более целенаправленными. Первым делом постарались отыскать бумаги о суде над девицами из дома терпимости...

— Судебные документы явно пытались подчистить, — вставил свое слово брат Карфакс; он стоял, прислонившись к дверному косяку. — Но неумело, в городском архиве искуситель ногу сломит, но ничего не разберет. Все свалено кучами на полках, половина свитков порвана, остальные лежат, как попало, совсем не там где должны быть. Впрочем, это нам оказалось на руку, ведь из-за этой неразберихи бумаги не сумели изъять до конца.

— Таким образом, нам удалось отыскать название дома терпимости и описание его хозяина, где епископ Сисварий получил свою болезнь, — продолжил Дезидерий.

— Надо сказать, заведение оказалось не из дешевых, — ухмыльнулся брат Убино. — Но все равно его дороговизна не уберегла Святого Сифилитика! И там оказались точно такие же порченые девки, как и шлюхи в последнем портовом борделе! — однако под строгим взглядом секретаря он тут же стер кривую улыбку с лица.

— Последив за борделем пяток дней мы выяснили, что заведение существует до сих пор, правда у него владелец поменялся. Без охраны он не ходит, с ним всегда минимум четыре головореза. Судя по ухваткам неплохие профи: не наемники конечно, скорее из бывших туркополей, — стал рассказывать дальше старший брат Дезидерий, — но взять с наскока их вряд ли получилось бы, могло выйти излишне шумно. Поскольку в письме вы настаивали на совершенной секретности, мы не стали его хватать, а продолжили слежку.

— Благодаря этому удалось выяснить, что хозяин имеет несколько таких заведений и кучу баб при них, — вновь с бесцеремонным комментарием влез брат Убино, опускаясь на кровать рядом с Дезидерием. — И со всего хозяйства он стрижет деньги, причем немалые. В Звениче в поисках приключений на свою... — тут брат все же сбился, вновь наткнувшись на ледяной взгляд Боклерка, заменив непотребное слово кашлем. — В общем, желающих здесь получить греховное удовольствие полным-полно. Это сейчас народа поубавилось — Святые праздники на носу. А еще неделю назад было пруд пруди искателей всех мастей: от средних ремесленников, до богатых купцов.

— Городская стража к ним не лезет, — вновь подхватил повествование старший брат, стараясь незаметно ткнуть Убино в бок, чтобы тот хоть немного придерживал язык. — Патрули обходят этот квартал стороной, заглядывая туда, лишь когда совсем шумная драка случается, и только если на улице, а уж никак не внутри.

— И церковная стража на эти улицы не заворачивает, — вновь вмешался в разговор Карфакс. Братья дополняли друг друга, внося пояснения в рассказ. — Бейлифатской ветви достаточной для несения стражи и наведения порядка в Звениче, как в городе с вольностями естественно нет. А те силы, что есть в городе, не спешат вмешиваться в происходящее.

— У меня вообще создается впечатление, что здесь все куплено-перекуплено на сто рядов, — едко прокомментировал свое мнение о городе брат Убино, напрочь игнорируя тычки командира. — По слухам у хозяина борделей есть свои люди не только в городской управе, но и в легиторуме. Об этом на каждом углу судачат, только глухой не услышит.